Широкий клин суши, омываемый холодным морем – вот что такое королевство Ардрахан. И горная цепь, неправильным кольцом окружившая равнинную часть страны – это тоже Ардрахан. Ардрахан – тончайшая шерсть горных коз и драгоценные камни из глубоких штолен. Это золотоносные реки и зелёные пастбища предгорий. Это прочная королевская власть на равнине и постоянно бунтующие горные кланы Пограничья. Это единобожие низинной части страны – и поклонение духам в таинственных храмах, что находятся высоко над уровнем моря.

Говорят, когда духи стихий оказались потеснены людьми, те из них, что не желали смиряться, ушли сюда, на самый край континента. Но места было слишком мало. Огонь и Вода столкнулись в жесточайшей войне, и повелитель огненных духов расколол земную твердь, чтобы выпустить на свободу лаву, пылающую кровь земли. Раскалённый добела поток хлынул в холодные морские воды – и море едва не изошло на пар. Но духи воды всё же смогли остановить противника. Лава постепенно остыла. Однако её излилось столько, что на побережье континента образовался большой полуостров, и тогда огненные духи объявили его своим владением.

Так оно и было долгие сотни лет. Небо над будущим королевством застилал пепел десятков вулканов. Земля содрогалась от бесконечных сотрясений. Могучие пламенные духи праздновали свою победу.

Но людям стало тесно на континенте. И тогда смельчаки впервые проникли в запретные края.

Сколько их было – никто не знает. Уходили семьями, кланами, целыми племенами. Кто-то возвращался – но таких были единицы. Тех, кто приносил добычу, – ещё меньше. Но войны и желание лучшей доли толкали людей вперёд. И однажды огненные духи увидели, что всё больше пришельцев хозяйничает в их владениях.

Началась новая война.

Под ногами людей разверзались пропасти. Ядовитый пепел умерщвлял в считанные часы, а те, кто оставался в живых и после этого, умирали от жажды на берегах отравленных рек, в которых вместо воды текла жидкая смерть. Сколько лугов превратилось в лавовые поля!

Но люди приходили снова и снова – за драгоценными самородками, за обсидианом, за сверкающими камнями и друзами горного хрусталя. Они взяли себе в союзники воду. Они строили плотины на реках и заливали раскалённые подземные полости влагой ледяных озёр.

И однажды духи огня поняли, что людей не победить.

Впрочем, люди тоже смертельно устали. Но среди них были те, кто мог разговаривать с духами. Трое людей – двое мужчин и женщина – поднялись в горы, к самому высокому вулкану. Двое вернулись. Их одежда и лица были серы от пепла, а в обожжённых руках женщина держала хрустальный жезл – символ верховной власти людских правителей. Он был торжественно передан тому, кого правители кланов – «повелители» – выбрали из своих рядов за ум и храбрость и нарекли государем.

Но с тех пор люди стали строить в горах пирамидальные храмы. Или же использовали естественные пещеры. Люди начали служить духам, а те умерили своё буйство. Но относительное спокойствие покупалось дорогой ценой – духам нравились кровавые жертвы. Часто бывало так, что правители отдавали собственных детей, если храмовые маги указывали на них.

Легенды говорили, что несколько раз жертвы возвращались домой. Это были прекраснейшие девушки своего народа, сумевшие тронуть даже не знающие жалости огненные сердца. Дети, рождённые ими, связали два мира, но эти нити быстро оборвались... хотя кое-где правители горных кланов и утверждали, что в их жилах течёт кровь истинных хозяев этой земли.

Шло время. Изменялся мир. Люди освоили равнинную часть страны. Ардрахан начал торговать с соседями – ему было чем торговать. А потом по горным перевалам, по бурным рекам на полуостров проникло единобожие – и равнинный народ начал поклоняться Единому и перестал верить в духов. Новая религия стала оплотом королевской власти, стремившейся объединить страну и безжалостно подавлявшей мятежи горцев.

Но прежняя вера не умерла.

* * *

С гор спускался тяжёлый плотный туман.

Седоволосый человек, кутавшийся в тёмно-синий, подбитый мехом плащ, не любил такую погоду. Он не любил горы. Он не любил этот маленький замок – промозглый, неудобный, с потёками сырости на стенах, пригодный только для кратких посещений и ценный лишь своей близостью к горному храму.

– Всё ещё никого? – начиная впадать в раздражение, спросил он у начальника стражи.

Плохо. Старый солдат не заслужил такого тона. Но царственный посетитель был слишком усталым и взволнованным, он уже не мог контролировать свои чувства.

Ну что ж. Ещё полчаса ожидания – и с чистой совестью можно отдать приказ собираться в обратную дорогу.

– Ваше величество, на горной тропе показалась процессия.

Седоволосый не смог бы сказать, что он ощутил при этом известии. Облегчение, новая вспышка раздражения, страх – в душе всё перемешалось. Но на лице лежала привычная маска невозмутимости – то, чему любой правитель учится в первую очередь.

– Прекрасно. Что делать, вы знаете.

– Госпожу проводить сразу к вам?

– Если она изъявит такое желание. Но пожилая женщина с дороги, скорее всего, захочет отдохнуть. Я не намерен её торопить. Известишь, как только она будет готова.

Начальник стражи наклонил голову и покинул просторный покой.

Седоволосый поднялся, подошёл к камину, подбросил полено в огонь. На поверхности древесины выступили капельки воды. Пламя казалось каким-то чахоточным – наверняка из-за сырых дров.

Нет, он не любил горы.

Резкий хлопок в ладоши. Скрип двери. Согнувшийся в поклоне слуга.

– Что угодно вашему величеству?

– Вина. Да, и перекусить. Время обеда давно миновало...

К чему были последние слова?

Он досадливо передёрнул плечами.

Вино было выпито, и мясо съедено. За окном постепенно смеркалось, а старая ведьма всё не торопилась свидеться с любимым зятем.

Он какое-то время посидел у камина, невидящими глазами глядя в огонь, походил по комнате, присел за стол. Пальцы начали выбивать по столешнице какой-то рваный ритм.

– Государь, госпожа просит аудиенции...

Он кивнул начальнику стражи и поднялся.

На этот раз дверь открылась широко.

Знакомое просторное одеяние алого цвета, затканное золотом. Чёрный обсидиановый посох с прихотливо изогнутым навершием. Распущенные седые волосы, не по возрасту густые и длинные. И не по возрасту же яркие зелёные глаза.

Повелительница горных магов, главная жрица Храма Огня. Госпожа Лиат. Тёща короля и бабка принца Бранна.

– Здравствуй, дорогой сын.

Он скрипнул зубами...

... – Да... Похоже, дела обстоят ещё хуже, чем я думал, если уж любящая бабушка... Скажи мне, наконец, что ты делала с ним все эти двадцать лет, с тех пор, как стала забирать его в храм? То существо, которое я вижу перед собой почти ежедневно, язык не повернётся назвать нормальным человеком.

Ударив кулаком по резному подлокотнику, он процедил сквозь зубы:

– И это мой сын!

Старая женщина подняла руку.

– Надеюсь, ты в этом не сомневаешься?

– Ты не поверишь, Лиат, иногда я хочу, чтобы он не был моим сыном. Ведь тогда я с чистой совестью смог бы объявить его безумцем и отрешить от наследования.

Она остро глянула на зятя.

– Только потому, что Бранн вышел из чрева моей дочери?

– Я не уверен, была ли и Кайе человеческим существом... Послушай, Лиат, мы слишком давно знакомы друг с другом – какие семейные тайны ты от меня утаила? Почему я ничего не знаю об отце своей покойной жены?

Морщинистое лицо старой женщины окаменело.

Когда она наконец заговорила, её голос звучал глухо и одновременно скрипуче – странное сочетание.

– Я боялась, что ты когда-нибудь задашь мне этот вопрос. Боялась так давно и так долго, что страх, похоже, перегорел. Теперь я просто думаю, какие слова подобрать, чтобы ты меня понял. Бранна нужно спасать. Ему многое было дано с рождения. Ещё больше он получил от меня – да, Фарелл, бабка твоего сына постаралась, чтобы он внушал страх и почтение не только потому, что появился на свет в королевских покоях.

– Говори! – её зять подался вперёд.

– Ты верно заметил – в жилах Бранна течёт не только человеческая кровь. Его дедом, отцом Кайе, был Повелитель огненных духов. И теперь нашего мальчика нужно спасать от его собственной, разбуженной мною природы.

Глаза седоволосого короля сверкнули.

– Я подозревал худшее, но не думал, что всё окажется настолько плохо. Ты ловко морочила меня все эти годы – обитатели преисподней голову сломают, пытаясь понять ваши обряды.

– Поверишь ли ты, если я скажу, что это произошло против моей воли? Мной пытались откупиться от участившихся землетрясений в долине, где стоит храм. Я была девчонкой, сиротой, безответной послушницей. Жрецы рассуждали здраво: я погибну – значит, жертва принята, останусь жива – ещё лучше, они сделали всё, что было в их силах. Никто не предполагал, что сотрясателя земных глубин одолеет похоть.

Воцарилось тяжёлое молчание.

– Я слышал, огненные духи – олицетворение лавы, – проронил король. – Те, кого приносили им в жертву твои собратья, сгорали, как сухие щепки...

– Он умерил своё пламя. Он был ужасен и ослепителен одновременно. Он... пощадил меня. Я ведь была хороша, Фарелл, очень хороша – только не оценила знаков внимания Верховного жреца, вот и поплатилась. Впрочем, кто посмеет сказать, что я приобрела меньше, чем потеряла?

Старуха поднялась, подошла к камину, полюбовалась игрой языков пламени – а потом наклонилась и коснулась их рукой, словно бы гладя спины домашних животных. Её царственный зять в первое мгновение потерял дар речи и уже готов был сорваться с места, чтобы оттащить безумную женщину от огня, но она обернулась с лёгкой улыбкой и показала ему чистую, без малейших следов ожога руку.

– Это то, что осталось мне в наследство, кроме Кайе. Бранн способен ходить по лаве босиком и купаться в огне. Он очень похож на своего деда – красотой, жестокостью и...

– И?

– Его необходимо женить, Фарелл. Огненные духи редко испытывают желание и зачинают потомство. Но уж если это произошло, то несчастен тот человек, который приглянулся огненному духу, – старая жрица помолчала. – И неважно, девушка это или юноша...

– Ты хочешь сказать, что порок, в котором погряз мой сын...

– ... заложен в его природе. Я слишком много внимания уделяла развитию его способностей и магического дара, а Кайе была занята своей ревностью – согласись, ты давал для этого немало поводов, – и ей было не до сына. Мы очень многое упустили, Фарелл. И теперь, если ты хочешь внуков, тебе придётся мне помочь.

– Каким образом?

– Слушай...

* * *

– Ты звал меня, отец?

– Да, – отрывисто произнёс король Фарелл, не глядя на сына.

Он хмурился, то и дело барабаня пальцами по подлокотнику кресла. Колени короля были укутаны волчьей шкурой.

Разыгрался ревматизм, сообразил Бранн. Стало быть, нормального разговора не получится – отец примется брюзжать, учить жизни, упрекать в неблагодарности...

А Фарелл мрачно думал о том, что рано или поздно стоящий за креслом человек унаследует его трон и королевство. Выродок, ни разу в жизни не обнявший женщину. Хладнокровный головорез, чьим именем матери в незамирённых горных кланах пугают детей. Чудовище, прекрасное внешне, с чёрной, как ночь, душой.

И это мой сын, с горечью сказал Фарелл сам себе. Надо было задушить его в колыбели своими руками. Или... подстроить несчастный случай? Ардрахан не заслуживает такого короля.

Нет, Бранн, с его звериным нюхом на опасность, не попадёт в ловушку. А когда он пристально глядит своими прозрачно-зелёными, как морская вода, глазами, воля слабеет, и что-то велит поступать так, как хочет сын. Поэтому лучше не смотреть ему в лицо.

– Твои... приятели опять позорят тебя. Ты собираешься вывалять в грязи себя, меня и всех предков до двенадцатого колена?

– Отец, что тебе наговорили?

– Что это была за пирушка во дворце Каснара? Что там делали переодетые в девушек полуголые мальчишки? Что за мерзкие слухи ходят вокруг поединка твоего дружка с одним из гостей?! Ты знаешь, что семья парня сегодня подала мне жалобу?

– Глупый щенок сам нарвался, – сквозь зубы ответил Бранн. – Каснар никому не прощает оскорблений.

– Ничего не хочу слышать! – Фарелл повысил голос. – Хуже всего то, что это избиение младенца напрямую связали с твоим именем. Поэтому ты уберёшься из Килкриста в ближайшее время.

– Да уж, – процедил Бранн, по-прежнему стоя за спиной отца. – Ты крепко меня любишь.

– Как ты того заслужил.

– Интересно, – за насмешкой в голосе принца угадывалась горечь. – Как мне говорили, детям обычно не приходится зарабатывать любовь своих родителей – она просто есть. Но, видимо, к королю Фареллу это не относится.

– Обычно в твоём возрасте дети уже радуют родителей двумя-тремя внуками. Но поскольку твои гнусные дружки по закону природы рожать не могут... – Фарелл с трудом сдерживался, чтобы не сорваться. – Я, твой отец и король, приказываю тебе покинуть Килкрист и отправиться в Туинген. Ты поедешь просить у Адальриха руки принцессы Ирмард. Ты к ней посватаешься. И ты на ней женишься. И будешь выполнять свой супружеский долг, даже если мне силой придётся тащить тебя в спальню к жене.

Не оборачиваясь, Фарелл знал, что Бранн в ярости стиснул кулаки.

– А если ты не подчинишься – отправишься в крепость. Не с проверкой. И даже не как начальник гарнизона. Просто как бунтовщик и изменник. А тем временем я дам ход жалобе, и эта шлюха мужского пола – Каснар, если ты не понял, – отправится на плаху.

– Ты не посмеешь! – в бешенстве выкрикнул Бранн.

– Посмотрим, посмею я или нет. Не испытывай моё терпение. Имей в виду, твоя бабка намерена контролировать тебя, поэтому в твоей свите поедет храмовый маг... хотя я предпочёл бы обычного священника. Ты понял меня?

Бранн не ответил.

Начальник караула едва успел отскочить, когда мимо него пронёсся смерч. Взвились и опали длинные, до пояса, платиновые волосы. Миг – и стройный силуэт в чёрном обрисовался в конце галереи, а потом пропал из виду.

Старый вояка подошёл к узкому окну-бойнице. Бранну как раз подводили коня – жуткую вороную зверюгу, успевшую на днях убить одного из конюхов ударом копыта. Впрочем, верховое животное стоило своего безжалостного всадника. Жаль, подумал начальник караула, что мне не двадцать. Я побежал бы рядом с Бранном, держась за его стремя.

Принц поднял коня на дыбы. Снова взметнулись светлые волосы, и нечеловеческой красотой засияло узкое бледное лицо.

Куда он поскачет теперь? А не всё ли равно? В любом месте он найдёт тех, кто кинется за него в огонь и в воду. За такого командира можно, себя он тоже не щадит. И пусть болтают, что он заговорённый, и что мать купала его в огне – труса и это не спасло бы.

И всё же – куда его отправил отец? На побережье? Или в горы – задавить в корне очередной мятеж?

Послышался голос короля, и начальник караула обернулся.

– Зовёт, – тихо проговорил стражник.

А потом он стоял и выслушивал распоряжения своего государя.

Значит, войны нет. Что ж, и это неплохо.

* * *

До Южного Хребта Бранн со свитой должны были добраться самостоятельно, а в предгорьях их ожидали люди повелителя этой части Пограничья Эри.

Фарелл, буквально скрипя зубами, разрешил сыну взять с собой повелителя Каснара – Бранн просто заявил, что предпочтёт оказаться узником в крепости. И вот теперь двое закадычных приятелей философски – впрочем, не без любопытства, – оглядывали разворачивающиеся перед ними панорамы.

Южное Пограничье вообще было очень интересным местом. Здесь издавна трясло меньше, чем в горах на востоке и западе, погода стояла ровнее, ярче зеленела трава на пастбищах, тучнее отъедался скот. Да и многочисленные речушки, случалось, ещё выносили на берег золотые самородки, что в других краях давно уже стало почти невероятной редкостью. Повелители Южного Пограничья считались вассалами ардраханских королей, но свободно торговали с соседним Туингеном. Оттуда горцы порой брали себе жён, туда, случалось, выходили замуж горянки. Нынешний глава обширного клана, Эри, тоже был женат на уроженке Туингена – мало того, она ещё была и дальней родственницей короля Адальриха.

Так что сопровождать Бранна в этой поездке должен был практически будущий свойственник. Бранну ещё не доводилось с ним встречаться – по стечению обстоятельств Эри каждый раз приезжал в столицу тогда, когда наследный принц отсутствовал.

Уже в предгорье резко похолодало, спустился промозглый туман, и периодически начинал моросить мелкий дождь. После равнины, где вот уже месяц стояла ровная солнечная погода, это оказалось неприятным сюрпризом. Разумеется, Бранну было не привыкать к дождю и холоду, но одно дело – воинский поход, и совсем другое – навязанная отцом поездка за невестой.

Невесёлые мысли – невесёлыми мыслями, но чьё-то присутствие в тумане Бранн почувствовал задолго до того, как из белого сумрака появились тёмные силуэты.

Горцы. На упитанных коротконогих пони. Единственная нормальная лошадь была у их предводителя, парня, по самые уши закутанного в плащ. Удивительно, что неотёсанный провинциал дал себе труд обзавестись породистым и, несомненно, дорогим верховым животным. Бранн даже не сразу разглядел, что у него, как и у его людей, тёмные волосы. Парень подъехал вплотную. Голос у него был такой же неживой и лишённый красок, как этот туман.

– Приветствую принца Бранна. Я – Эри, повелитель Южного Пограничья и глава клана.

– Рад встрече, – учтиво ответил Бранн.

* * *

– Такая погода будет, пока не спустимся с перевала, – своим обычным ровным голосом проговорил Эри.

Выражение его лица яснее ясного говорило, насколько он не одобряет тех, кто собирал наследного принца в дорогу. Вообще-то господин сопровождающий был прав. Судя по гардеробу, мажордом понятия не имел, что в горах бывает холодно. Предыдущие полдня Бранн кутался в суконный плащ и сначала про себя, затем вполголоса, а потом и полный голос клял горы, поездку, старческий маразм, туман и тупых горцев.

Предводитель тупых горцев ехал рядом с ним, не подавая виду, что его это хоть как-то задевает.

Да, злобно думал Бранн, поглядывая на него, вот уж кому не надо беспокоиться о промокшей одежде. Эри, как и его люди, поверх остального носил цельнокроеный плащ из грубой шерсти, пропитанный какой-то дрянью, отталкивающей воду. Вид у обитателей Южного Пограничья в этих мелкополосатых дерюгах был ещё тот. Бранн предпочёл стучать зубами весь день, не допуская даже мысли о том, что нацепит такое уродство.

После того, как царственный гость в крайне резких выражениях отверг предложение утеплиться, владетельный Эри прекратил любые попытки завязать разговор (если можно назвать таковыми короткие междометия и слова типа «Правее»).

Горцы, одинаковые, как горошины в стручке, со своими лохматыми пони, бесили Бранна неимоверно. Впрочем, до их появления на перевале всё раздражение наследника трона изливалось на голову чихающего и злого Каснара, который хрипло огрызался и пару раз чуть не бросился на сюзерена с кулаками. За что, разумеется, поплатился бы.

До границы с Туингеном было ещё далеко, и Бранн мог позволить себе не думать о конечной цели этой поездки. Впереди ждал Альценау – город богатых купцов и менял. А в нём – сидящая на мешках с золотом принцесса Ирмард. Несомненно, рыжая и веснушчатая, как послы её папаши.

Владетельные аристократы – оттоны, то же самое, что «повелители» Ардрахана – предпочитали жизнь в собственных владениях. А вот небогатые дворяне (тоже оттоны, как ни странно) делали карьеру при королевском дворе.

Наследного принца мутило при одной мысли о смотринах. Но воля отца и бабки – в кои-то веки единая – не оставила никакого выбора. Правда, в последний момент почтенная Лиат, неплохо изучившая внука, предложила изменить официальную цель поездки. Теперь Бранн, как представитель короля, ехал договариваться об уточнении границ.

Краем глаза принц заметил, что господин сопровождающий повернул коня в его сторону.

– Животные беспокоятся, – подъехав вплотную, тихо сказал Эри. – И чем дальше, тем больше. Я предложил бы сделать привал прямо здесь, но не похоже, чтобы дождь скоро прекратился, а вы все вымокли. Я думаю, ниже, в предгорье, погода улучшится. Ни король Адальрих, ни его величество Фарелл не поблагодарят меня, если наследный принц прибудет в столицу Туингена с насморком или воспалением лёгких.

«Слабаки с низины», – отчётливо читалось в его глазах

– И всё равно мне не нравится это место. Я предпочёл бы оказаться за пару десятков миль отсюда, – после паузы продолжил он.

– И что это может быть, по-твоему? – поинтересовался Бранн.

– Землетрясение, оползень... что угодно. Нас не так трясёт, как на востоке, но горы всегда непредсказуемы.

Бранн поднял руку, призывая к молчанию. Он ехал на своём вороном – и одновременно скользил по ручейкам и речкам лавы туда, где огненная кровь земли готовилась излиться на поверхность.

– Не здесь, – произнёс он одними губами. – Не сейчас.

– Что? – не понял Эри.

– Нас не заденет. Но ты прав – привал лучше сделать тут.

– Принц Бранн...

– Я знаю, что делаю, повелитель Пограничья. Эй, ночуем здесь!

Пони Ронана плёлся в самом хвосте отряда, и бравый наездник чуть не плакал от досады – ему удалось взглянуть на принца лишь мельком. А он так надеялся...

Узнав, что едет вместе с Эри в Альценау, Ронан был на седьмом небе от счастья, а уж когда услышал, кого им предстоит сопровождать – радости его не было предела.

Принц Бранн!

Наследник короля Фарелла был не так уж намного старше Ронана, но его имя гремело по всему Ардрахану. Он слыл непобедимым воином, великолепным стратегом и человеком, абсолютно лишённым жалости к себе и другим. Юному секретарю главы клана часто доводилось слышать в таверне фразу, которой заканчивались практически все обсуждения новостей.

«Славно, что он на нашей стороне».

После чего собеседники сближали головы и начинали делиться последними слухами о принце. Сплетен Ронан не любил – Эри считал, что в людях говорит обычная зависть, и тут с ним нельзя был не согласиться. Эри всегда оказывался прав.

Увидев Бранна впервые, Ронан обомлел. Он слышал, конечно, о красоте наследника трона, хотя считал, что это как в сказках – где принц просто не может быть уродом. Но ослепительная внешность Бранна сбивала с ног.

Однако это ошеломление прошло довольно быстро.

Ронан то и дело сравнивал принца со своим господином и пришёл к выводу, что, как ни странно, они похожи между собой... хотя абсолютно различны. Бранн напоминал жгучий полдень, Эри – тёплый летний закат. Бранн предпочитал облегающую одежду, которая подчёркивает достоинства фигуры – и ему было что подчеркнуть (Ронан со вздохом пожал собственными не слишком широкими плечами), – а гардероб Эри был непритязателен... разумеется, кроме торжественных случаев, уж там-то повелитель Южного Пограничья показывал себя истинным аристократом.

Бранн едва ли удостоил лохматого белобрысого юнца взглядом, но тому в присутствии принца становилось не по себе от страха сделать что-то не то, разочаровать. А вот Эри внушал спокойствие и уверенность одним своим видом.

Об Эри, в отличие от Бранна, никаких слухов не ходило. Ни о нём, ни о его семье. Приезжие, сдуру сболтнувшие неподобающее в присутствии горцев, тут же затыкались, увидев направленные на них взгляды и услышав нехорошее молчание. Эри был оплотом и гордостью Южного Пограничья – при своём весьма молодом возрасте, как ни удивительно. Рано осиротев, он без колебаний принял в свои руки бразды правления – и держал их крепко. Горцы были безгранично преданы ему.

А когда у главы клана родился сын, это стало всеобщим праздником.

Ронан до сих пор не мог поверить своему счастью. Оказаться в свите Эри! Более того, стать его секретарём! Да вчерашнему школяру такое и присниться не могло!

Не иначе как Единый привёл в тот вечер к трактиру, в котором остановился повелитель Эри со своей свитой на обратном пути из Килкриста домой. Ронан с приятелем забрёл сюда перекусить. При виде блестящих гостей он запнулся о порог и чуть не полетел носом вперёд, но каким-то чудом удержался на ногах и даже ничего не опрокинул. Сидя за столом в ожидании мясной похлёбки, он прислушивался к негромкому разговору Эри и его людей. Как же хотелось оказаться там, быть среди них, быть своим!

То, что произошло дальше, Ронан иначе как чудом и не называл.

Вдруг заговорили о трактате «Описание рек Пограничья». Зачем он понадобился, Ронан тогда не понял. Но Эри с сожалением сказал, что в этом захолустье вряд ли отыщется что-нибудь кроме Священного Писания. Поэтому он рассмеялся, когда один из свитских сказал, что по правилам любой легенды сейчас должен появиться странствующий монах или учёный, знающий трактат наизусть.

Ронан не был ни учёным, ни монахом, но «Описание рек Пограничья» он читал. И у него была очень хорошая память. Обмирая от страха, бывший школяр выбрался из-за стола и подошёл к беседующим.

Первым его заметил высокий воин с короткой тёмной бородкой.

– Чего тебе, мелкий? – не особенно дружелюбно спросил он.

– Гос... – голос Ронана осип от волнения, – я... господин говорил, что ему нужны «Реки Пограничья»...

– А вот и твой странствующий монах, повелитель, – сказал кто-то.

Свита дружно рассмеялась.

Но Эри заинтересовался.

– У тебя есть этот трактат? – спросил он Ронана, готового провалиться сквозь землю.

– Нет, но я его читал. И хорошо помню.

– В самом деле? Давай проверим.

И Ронан не поверил собственным глазам, когда увидел, что повелитель – повелитель! – пододвигается, чтобы освободить ему место на скамье.

Домой Ронан вернулся поздней ночью. Он был пьян от счастья – Эри не только выслушал его, но и предложил службу у себя. «Мне нужен секретарь, – сказал он, – а ты, похоже, неглупый парень». Х-ха! А родители не верили, что он устроится!

Счастливо улыбнувшись, Ронан вынырнул из воспоминаний и пришпорил свою лошадку – очень уж хотелось подобраться поближе к двум людям, интересовавшим его сейчас больше всего на свете. Может, удастся услышать, о чём они говорят...

Мерзкий моросящий дождик прекратился, а когда разожгли костры и разбили палатки, стало и вовсе хорошо. Достали припасы, люди Эри добавили к ужину нескольких подстреленных кроликов и пару тетеревов.

А Бранн наконец смог переодеться. Сытый, согревшийся, одетый в сухое и чистое, он подобрел и смотрел на мир почти довольными глазами. Делать ничего не хотелось.

Каснар что-то втолковывал своему конюшему, двое слуг наследного принца развешивали у костра мокрую одежду. Горцы накормили пони и теперь, собравшись небольшими компаниями, ужинали и переговаривались.

Бранн не сразу признал в одном из них Эри. Избавившись от своего кошмарного плаща, повелитель Пограничья оказался высоким, стройным, почти хрупким молодым человеком. Среди соплеменников, он выделялся осанкой и статью. Бранн впервые подумал, что за молчаливостью горца может скрываться не недостаток ума, а способность говорить только необходимое. Вспомнилось, как тонкая рука в кожаной перчатке натянула повод, сдерживая испугавшегося гнедого жеребца, и в голову пришла мысль развлечься.

– Повелитель Эри!

Тот поднял голову. Каснар тоже оглянулся, поймал взгляд Бранна – в обычно наглых глазах баловня судьбы читалось лёгкое удивление, сменившееся насмешливым пониманием.

Чёртов ублюдок, своё место он не согласен уступить никому. Беспокоишься, да, Каснар?

– Что ты хотел, принц Бранн?

А у горца красивые глаза. И красивые брови. И красивые губы... похоже, очень нежные. Необычное, полудевичье лицо... Всё-таки одежда сильно влияет на восприятие человека человеком! В своих горских тряпках он казался несуразным, как... как...

Бранн потряс головой, избавляясь от ненужных мыслей.

– Как насчёт того, чтобы устроить небольшое состязание?

– Кого с кем?

– Ты – против меня. Согласен?

– Тебе хочется выставить меня дураком перед моими людьми? О твоей силе и воинских навыках ходят легенды.

– Ну, насколько я знаю, вас, горцев, тоже не в вереске нашли – так, кажется, у вас говорят?

Эри вдруг широко улыбнулся.

– Именно так.

Исчез серьёзный, каждую минуту помнящий о своей ответственности молодой военачальник. Перед Бранном стоял беззаботный мальчишка, то и дело встряхивающий головой, чтобы избавиться от лезущих в глаза волос.

– Ну что, для начала проверим, кто сильнее?

Эри кивнул.

Десять минут спустя все, свободные от караула и работы люди окружали маленькое пространство под навесом и дружно орали:

– Да-вай! Да-вай! Да-вай!..

Проклятье! Бранн даже не предполагал, что горский мальчишка окажется таким сильным и упорным. Пальцы сцепленных рук побелели от напряжения, на скулах противников ходили желваки – Эри и Бранн сидели за маленьким столиком друг напротив друга, и каждый пытался взять верх.

Рука горца была тоньше, уже в запястье, кисть уступала Бранновой по размеру – и тем не менее Эри не сдавался. Он прикусил губу и смотрел на принца, не отрываясь. Бранн поймал себя на том, что испытывает чувство какого-то не поддающегося объяснению гнева. Как этот мальчишка смеет быть сильнее... Сильнее кого? Откуда это возмущение? Не позор проиграть достойному сопернику, и всё же...

Состязались не только руки. Синие и зелёные глаза тоже вели свой поединок. В какой-то момент зелёные сдались.

Все ахнули, когда на задержке дыхания Эри с неожиданной силой надавил на руку Бранна, тот охнул, пытаясь удержаться на прежних позициях – но опоздал. Ещё секунда – и тыльной стороной кисти наследник трона коснулся стола. Воцарилась тишина, которую через мгновение разорвали восторженные вопли людей Эри.

Бранн улыбнулся и разжал пальцы. В глазах его улыбки не было.

... Как ты посмел...

– Приятно ошибиться в лучшую сторону... – произнёс он, переводя дыхание.

– Надеюсь, за это ты не прикажешь меня казнить? – Эри улыбнулся снова.

«Что ты, маленький горец, – казнить тебя?»

– Как насчёт того, чтобы пометать дротики? – встрял незаметно возникший Каснар.

Его улыбка то пропадала, то появлялась снова. Ревнует, с внезапной злостью подумал Бранн.

– Прошу меня извинить, но я и так отвлёкся, – Эри снова был невозмутим. – Приказ короля – не шутки, как вы понимаете.

Бранн проводил взглядом удаляющуюся фигуру...

– Хорошенький.

Каснар скалился так похабно, что просто до ужаса захотелось въехать в эту красивую наглую физиономию кулаком.

– Где твои дротики? – сквозь зубы спросил Бранн.

– Один – всегда к твоим услугам.

Глаза наследника трона вспыхнули.

– Придержи язык...

– О да! Моему языку можно найти куда лучшее применение! Тогда, может, мы этим и займёмся?

– Фигляр, – процедил Бранн.

И, не оглядываясь, ушёл в свою палатку.

Дорога, занявшая неделю, показалась Эри вечностью. А принц и его свита, казалось, делали всё, чтобы её удлинить.

Принц...

Эри невольно задумался, припоминая странное, отсутствующее выражение глаз Бранна в первый вечер. Казалось, тот прислушивался к чему-то перед тем, как отдать приказ остановиться. Собственно, и сам Эри знал – чувствовал, – что здесь безопасно. Чутьё на огонь и лаву было с ним с самого рождения, достаточно слабое, правда, но оно позволяло избегать явной беды. Нянька говорила, что это он унаследовал от отца.

Хотя... чему удивляться, если живёшь на земле, которая буквально горит под ногами?

Мысль сделала неожиданный скачок. Эри вспомнил состязание. Да уж, победить Бранна оказалось нелёгкой задачей, но куда сложнее оказалось скрыть собственную злость. Вне всякого сомнения, принц хотел унизить невежу из Пограничья и ещё раз доказать, что главный здесь он. Но это же бессмысленно! Эри хорошо знал своё место и свои обязанности. А кроме того, помнил о долге перед кланом и перед семьёй.

Перед мысленным взором возникло лицо жены.

Русые волосы и серые глаза были редкостью среди горцев – неудивительно, что Ула привлекла его внимание, когда он впервые приехал в Альценау. А когда родился Киран, счастливый отец так надеялся, что сын пойдёт в мать! Но к двум годам малыш стал темноволосым.

Позади раздался взрыв хохота. Опять этот Каснар травит свои сальные байки... С другом и наперсником Бранна Эри был знаком шапочно и заводить приятельские отношения не собирался. К тому же Каснар всячески демонстрировал, что ему, богатейшему из вельмож Ардрахана, отнюдь не ровня какой-то горец.

Но Эри и сам лишний раз не подал бы ему руки. Странные друзья у принца Бранна. Странные друзья и странные привычки. Поговаривали, что Каснар – единственная длительная его привязанность, хотя любовников перебывало немало. Что сердечный друг устраивает оргии в своём столичном дворце, и наследник трона охотно их посещает... Много чего говорили.

Эри передёрнуло. В Пограничье мужеложство считалось одной из самых больших мерзостей, а уличённые в нём становился изгоями.

Он покосился на едущего рядом принца и не удержался – тайком сделал охранный знак. Интересно, Бранна хоть немного заботит долг перед страной и предками? У горцев были большие семьи, и Эри вполне обоснованно полагал, что на первом сыне они с женой не остановятся.

Именно в этот момент принц посмотрел на своего спутника. Заметив поджатые губы Эри, он усмехнулся и послал коня вперёд.

Скорее бы уж показался Альценау, с неожиданной злостью подумал повелитель Южного Пограничья. С каждым днём всё труднее становилось выносить выпады Бранна в сторону «тупых горцев». Горцы, между прочим, не глухие, и нарастающий ропот это доказывал. Хорошо хоть, их немного утешила победа Эри в том достопамятном состязании.

Ехавший впереди Бранн встряхнул волосами. Да уж, насмешливо подумал Эри, гриву он себе отрастил славную – до пояса. Интересно, от кого он унаследовал такой цвет волос – платиновый? Неужели от матери? У Фарелла обычная тёмная шевелюра.

Эри никак не мог определиться в своём отношении к принцу. Видно было, что воины эскорта относятся к наследнику буквально с благоговением. О храбрости, изобретательности и жестокости Бранна ходили легенды. В бою он себя не щадил, но и побеждённых потом не щадил тоже. Правда, шёпотом говорили между собой досужие сплетники, ему нечего бояться – раны затягиваются сами собой, вражеское оружие промахивается. Не зря мать купала его в огне.

Последний ночлег перед въездом в Альценау оказался весьма комфортным. Оттон Кьярдан, немногословно извинившись в письме за то, что по состоянию здоровья не может сам встретить царственного гостя, предложил ему остановиться в самом благоустроенном из своих замков.

Слуги и повара с ног сбились, дабы угодить принцу Ардрахана и его свите. Эри полчаса отмокал в лохани с горячей водой, а потом занялся не слишком привычным делом – разборкой небольшого сундука. Не хотелось ударить в грязь лицом перед его величеством Адальрихом – родня, как-никак.

Приведя себя в порядок, Эри отправился на поиски Ронана, не сомневаясь, что того наверняка засунули либо в самую тёмную клетушку, либо в одну комнату с десятком солдат. Как ни странно, оказалось, что лохматый секретарь обретается в одном помещении с двумя слугами Каснара, и помещение это вполне комфортабельно. Спать ему, правда, выпало на сеннике, но одеяло было тёплым, кормёжка – вкусной, на книги никто не покушался, а пони обихаживали в конюшне наравне с другими.

– А это что? – недоумённо спросил Эри.

Поверх стопки книг лежал кинжал с украшенной аметистами рукоятью.

– Подарок повелителя Каснара, – вспыхнув, ответил Ронан. – Он обещал научить меня пользоваться им.

– Хм, – пробурчал Эри себе под нос. – С чего бы такая забота? Ронан, держись-ка от него подальше – внимание повелителя Каснара бывает опасным для пареньков вроде тебя.

Ронан побагровел.

– Эргарб вон говорил, что мне нельзя давать оружие... А я всё-таки хочу научиться. Я мужчина, в конце концов. А повелитель Каснар обещал...

Эри вздохнул.

– Ты же вроде умный парень, но порой бываешь хуже ребёнка. Ладно. В любом случае, держись рядом со мной. А кинжал... – он в задумчивости взвесил красивое оружие на ладони, поиграл им, проверяя балансировку, – кинжал хорошо бы всё же вернуть...

– Он обидится, – прошептал Ронан.

Эри увидел, что парнишка чуть не плачет. У него никогда не было такого дорогого и красивого кинжала. Да ему вообще опасались давать в руки что-то тяжелее пера – Эргарб после нескольких уроков фехтования с секретарём повелителя заявил, что убиться собственным мечом «мелкий» теперь не сможет, а ожидать от него большего не вправе даже Единый.

– Ладно, оставь его себе. Вдруг ты и вправду научишься управляться с колющими и режущими предметами.

Эри похлопал Ронана по плечу и вышел.