Часть 1. Дима

Они развелись два месяца назад. Просто проснулись однажды утром, молча позавтракали, собрались и, прихватив документы, пошли в ЗАГС. Нет, они не вспоминали, как заходили в эту светло-коричневую дверь с отбитым косяком два года назад в праздничном настроении и с радостно гомонящими гостями следом. Они были красивой парой, говорили все и дарили цветы.

Когда они входили в ЗАГС второй раз, они тоже были красивой парой. Улыбались и подтрунивали друг над другом, как в старые добрые студенческие времена. У Димы постоянно развязывались шнурки на кедах, а Вика предсказывала ему, что он наступит на них и упадёт на колени перед тётенькой, ставившей штампы на предпоследней странице их паспортов.

В тот день им было легко. Впервые за долгое время им вновь было легко друг с другом.

Никогда не женитесь на своих подругах, думал Дима, заправляя за ухо девушки упавшую на высокий бледный лоб прядку. «Моя милая, лучшая, самая дорогая ошибка», – прошептал он ей на ухо и слегка прикоснулся губами к виску.

Она улыбнулась и медленно провела рукой по его спине. «Мы пытались», – честно ответила она, и это её тихое «мы» звучало сильно и уверенно. На душе стало спокойно и темно. Свет погас – пора спать.

Он уехал от ЗАГСа на машине, она – на автобусе.

Дима вошёл в пустую квартиру, где ещё, казалось, блуждал её высокий мягкий голос. По утрам она любила петь в душе, одну и ту же песню – «Я ехала домой». И он всегда грустил, слушая её, и где-то в глубине души считал себя виноватым в этой грусти. У них всё было хорошо, каждый раз убеждал он себя, и она себя убеждала и его убеждала. Они много говорили. Понимали друг друга с полуслова, никогда не ссорились. Даже когда она увидела эти рисунки, она лишь сдержанно вздохнула и спросила, набрав силы для улыбки: «Оно никуда не ушло, да?»

И Дима не смог соврать. Честность – это то, на чём строились их отношения с самого начала. Он кивнул и понял, что скоро она уйдёт и оставит его с этим одного. Быть может, так нужно было сделать с самого начала.

После этого они прожили вместе полгода. Протянули. Пока не появился другой мужчина. Он просто пришёл и сказал Диме, что Вика любит его, и они будут встречаться открыто. «Пока ты не дашь развод», – сказал Виталий и заправил свой тёмно-синий респектабельный галстук за чёрный респектабельный пиджак. Он был старше Димы на пять лет, он был директором компании, где работала Вика, и ухаживал он красиво, Дима был в этом уверен. Вика любила этого человека, и это было видно в его глазах, блестящих от солнечного света яркой весны за окном.

Дима не стал скандалить. Он просто достал домашнее вино, которое Викина мама привезла с дачи, и они с Виталием выпили по три рюмки.

– А ты странный, – искренне признался директор компании его жены. Он снял свой респектабельный пиджак и кинул на соседний стул. Белоснежная рубашка бликовала на солнце. – Я готовился к несколько другому приёму.

– К какому? – Дима снисходительно улыбнулся и отставил бутылку. В голове уже начинало замыкать, а поговорить хотелось в трезвом уме и твёрдой памяти.

Виталий улыбнулся и взъерошил свои аккуратно уложенные волосы. Теперь он был больше похож на человека.

– Думал, что ты будешь скандалить и обвинять Вику в измене.

– А ты её стал бы защищать? – Дима усмехнулся.

– Ну да... – сдался Виталий и смущённо улыбнулся. Он был пьян, и от этого честен с абсолютно незнакомым ему человеком, вроде бы соперником... Но отчего-то не получалось.

– Я никогда не обвинял Вику, я не умею обвинять.

– Никогда-никогда? – Виталий наклонился чуть ближе и даже подмигнул Диме. – А если честно? – почти шёпотом спросил он.

– А зачем? Я готов взять вину на себя, даже за то, что ты сидишь тут передо мной и гнёшь из себя крутого победителя, – просто ответил Дима и угрожающе постучал пальцами по столешнице.

– Дмитрий, может быть, дуэль? – Виталий продолжал хмельно улыбаться.

– Не хочу, – Дима откинулся на стуле и сложил руки на груди. – Я занимаюсь кунг-фу с пяти лет, поэтому у тебя нет шансов. Зачем мне позорить будущего мужа моей любимой девушки?

Виталий прекратил улыбаться и хмуро посмотрел в окно.

– Ты её всё ещё любишь? – спросил он и медленно поскрёб щёку рукой.

– Мои чувства остались неизменны с первого дня нашего знакомства, и её тоже.

Виталий повернул голову, что-то хрустнуло в его шее, какой-то позвонок. Он больше не смеялся и не улыбался. Он вновь стал директором компании, где работает Вика. Но Дима не был его подчинённым, поэтому ему стало жаль Виталия. Обычный парень с простыми реакциями, готовый защищать то, что считает своим. Вике повезло с ним, он не изменит ей даже в мыслях. Дай им бог.

– Вика хочет развода, – твёрдо произнёс Виталий тоном Виталия Семёновича.

Дима дружелюбно улыбнулся.

– Может быть, ещё по рюмочке?

– Нет, хватит, мне на работу идти. Так Вика любит тебя или нет? – Виталий смотрел прямо и не моргая. Диме он нравился. Даже слишком... Его хотелось дразнить. Дурацкая привычка нарываться на неприятности.

– Мы просто хорошие друзья, – сдержался Дима, – и всегда ими были. Ничего большего. Так что не переживай.

– А я и не переживаю, – Виталий поднялся из стола и вальяжно закинул на плечо свой пиджак. – Я верю своей девушке.

– Это самое главное, – вздохнул Дима и тоже поднялся из-за стола. – Доверие – это самое главное...

– Скажи, ведь это ты ей изменял? – спросил вдруг Виталий около самого порога. – Я не понимаю, что между вами пробежало.

– А тебе и не нужно понимать. Всё уже закончилось, – Дима открыл входную дверь и выпустил гостя. – Берегите себя.

Дверь закрылась за Виталием и Диминой семейной жизнью.

«Александр Владимирович Яковлев – начальник отдела маркетинга» прочитал Дима на табличке кабинета номер пять. После развода он взял отпуск на две недели, и когда вернулся, увидел произошедшие в его отсутствие изменения. Раньше, ещё до того, как Вика ушла в другую компанию, здесь было написано её имя.

– Как отдохнул? – Лида всегда любила спрашивать первой, хоть что-то в данной организации осталось неизменным. – Подцепил новую девчонку? Или пил, не просыхая?

– Да, да, нет, да, – ответил Дима, усаживаясь за свой компьютер и включая систему.

– Я задала тебе три вопроса, а не четыре, – улыбнулась она и подвигала бровями, так, как умела только она, профессионалка в соблазнении мужчин.

– А ты даже помнишь?

– Фуф, ну ты как всегда в своём репертуаре. Я уж думала, что будешь страдать.

– А почему я должен страдать? Это было обоюдное согласие. Мы вернулись к тому, с чего начали.

Лида состроила недовольную гримаску и махнула рукой.

– Знаем мы вас, мужиков, никогда не признаётесь в своих слабостях.

– Ну вот, ты сама за меня ответила, молодец, – Дима засмеялся, но тут же умолк. В кабинет зашёл незнакомый высокий мужчина в свитере и джинсах, заправленных в высокие армейско-рокерские сапоги. Эта деталь одежды почему-то вызвала приступ лёгкой паники в душе Димы, и в груди сладко и больно заныло.

– Лида, отправьте это по факсу в Ирландию, адреса там написаны, – сказал незнакомый мужчина и положил перед притихшей девушкой пачку отчётов. Он вышел, даже не поздоровавшись с Димой, и тот сразу понял, что это их новый начальник отдела маркетинга – Александр Владимирович.

– Господи, как же я его боюсь, – Лида передёрнула плечами и придвинула к себе бумаги так, словно они были частью этого странного начальника и тоже могли таить в себе опасность. – Он точно какой-нибудь маньяк.

Дима ничего не стал говорить. Он впервые за долгое время чувствовал себя растерянным и влюблённым. Безумие какое-то. Этого не может быть, эффектные сапоги и одна скучная фраза, брошенная вскользь, и то не ему.

Александр Владимирович... А какие сигареты вы курите?

Вечером Дима с облегчением понял, что в разводе много плюсов.

Он взял карандаш и впервые после института в открытую стал быстро набрасывать портрет Александра Владимировича, он получился слишком суровым и более взрослым. Интересно, сколько ему лет? Тридцать пять? Сорок? У него короткие чёрные волосы, седины не видно. Твёрдый подбородок и прямой английский нос, нахмуренные брови и жёсткая линия почти бесцветных губ. Может, больше сорока?

Он женат. И то, что на пальце нет кольца, ещё ни о чём не говорит. Дима сам не носил кольцо. Он вообще не любил побрякушки, крестик тоже относился к разряду побрякушек. Вера должна быть в душе, наверное... Хотя веры тоже не было.

У него есть дети. Александр Владимирович окутан одиночеством и холодом, но в его манерах есть какая-то неуловимая плавность, которую мужчины приобретают после того, как часто держат на руках маленьких детей. Сын и дочь, скорее всего.

Дима провёл карандашом по линии бровей и вгляделся в тёмные глаза, внимательно смотревшие на него с бумаги.

Ему нравятся мужчины. Карандаш замер на секунду, а вместе с ним и сам Дима.

Бред... Это невозможно. Этого хотелось и не хотелось одновременно.

Дима отложил рисунок и встал с дивана. Надо покурить. В доме, как назло, не осталось ни одной сигареты.

– Рассеянность когда-нибудь тебя погубит, – усмехнулся Дима своему отражению в зеркале. И накинув куртку, вышел из квартиры. Прогулка пошла на пользу, больше никаких бредовых мыслей в голове не было. А эскиз так и остался недорисованным.

– Димка, ты на корпоратив пойдёшь? – Лида явно скучала, сегодняшняя её работа закончилась, но поскольку новый начальник не спешил заводить дружеские отношения с коллективом, то девушка не могла пойти и отпроситься у него. А сам он заходил крайне редко, и так, что вопросы задавать ему было невозможно. Словно он мог убить ответом.

– Не знаю, у меня мама приезжает в выходные перед праздником, не оставлю же я её одну вечером? – Дима закрыл Corel и снял очки. Глаза болели от ярких красок и постоянного напряжения мышц, даже очки не спасали.

– А жизнь свою ты как собираешься устраивать? Там будет много красивых девчонок... Познакомишься.

– А зачем они мне? У меня ты есть, – Дима засмеялся.

Лида картинно надула губы и отвернулась к окну. Солнце ещё высоко стояло над горизонтом. И стоявший вдалеке кран отражённо поблескивал одним-единственным окном.

– У меня Вадик есть, – вздохнув, сказала она. – Но он не любит всякие такие тусовки, так что я иду одна, составь хоть мне компанию, раз по новой жениться не хочешь!

– Ну раз я вместо Вадика, то думаю, стоит пойти.

– Дурак ты, – снисходительно улыбнулась Лида, а потом подпёрла подбородок кулачком и сентиментально вздохнула: – Красивый, зараза. Я когда тебя первый раз увидела, подумала, что один из наших моделек.

– Ростом не вышел я для модельки, да и читаю несколько больше ста слов в минуту. Могут возникнуть проблемы с общением.

– Да ты ж у нас ума палата. А я со своим красным биологическим прям пэтэушницей себя чувствую в этой фирме. Один интеллектуал, зачморит даже и не поймёшь когда, другой вообще скажет слово, так все сразу строятся затылок в затылок. Отдел маркетинга – одни кретины-медалисты. За кого замуж-то выходить, Дима, посоветуй?

– В соседнем здании работает весьма перспективный электрик, Вадим Петров, почему бы не подмигнуть ему? – Дима прикусил язык, потому что всяким шуткам должен быть предел, но его всегда трудно определить.

Лида вспыхнула и с чувством кинула в сторону соседнего компьютера коробку со скрепками. В полёте коробочка раскрылась, и скрепки блестящим дождём посыпались на пол.

– Лида, это война, – серьёзно сказал Дима и, разогнавшись на стуле, хотел проехать по проходу между столами с принтерами, но наехал на собственный злосчастный шнурок. Кресло резко затормозило и перевернулось, накрыв неудачливого воителя сверху и придавив пальцы на правой руке.

– Вот бля...

Лида засмеялась так громко, что растерявшийся и ушибленный Дима подумал, что сейчас и потолок рухнет в придачу. Но потолок не рухнул, потому что смех мгновенно оборвался.

– Лида, позвони в модельное агентство и закажи двух-трёх девочек, желательно блондинок, на завтрашнюю сессию.

– Да, Александр Владимирович, сейчас позвоню.

Дима хотел бы никогда в жизни не выбираться из-под этого стула, так и пролежал бы до скончания века на полу с отдавленным пальцем, закусывая губы, чтоб не материться вслух, а только про себя. Но жизнь – несправедливая штука. Александр Владимирович одной рукой поднял стул и откатил его на место, а другую протянул Диме, чтобы помочь подняться. И вроде бы, чего такого? Схватился за протянутую руку и встал – так делают все нормальные люди. Но Дима никогда не считал себя нормальным, может, поэтому он смотрел в лицо Александра и не двигался. Секунду... другую... Дима не моргал, Александр Владимирович тоже. А потом рука опустилась ниже, крепко ухватила Диму за плечо и дёрнула вверх.

– В следующий раз будь осторожнее на дорогах, – улыбнулся Александр, отпуская Димино плечо и отводя взгляд. – Лида, как позвонишь, можешь идти домой.

– Хорошо, Александр Владимирович, – сдержанно согласилась девушка. И стала активно изображать видимость работы.

Дима посмотрел на закрывшуюся за начальником отдела маркетинга дверь и внезапно покраснел. Его только сейчас накрыло осознание того, что за стыдобу он тут устроил.

– Ну ты лох, – Лида сокрушённо покачала головой, а потом опять прыснула, так же громко, как когда Дима свалился со стула.

– В точку, – выдохнул он. И опять посмотрел на дверь.

Всё-таки Александру Владимировичу нравятся мужчины.

А через два дня Дима понял, что это просто фанатизм какой-то. Он видел Александра во сне, слышал его голос, как только закрывал глаза, рисовал портреты, какие-то абстрактные наброски. В каждом встречном мужчине он отмечал схожие черты, и каждый раз сердце сладко замирало, когда эти черты особенно угадывались.

Дима подошёл к двери Александра Владимировича и, собравшись с духом, постучал. Ему нужно было заверить чертежи по новому проекту – дело пяти минут, но Дима полдня бродил по своему кабинету, не решаясь отнести их.

– Да, войдите, – раздался неожиданно весёлый голос Александра.

Дима даже вздрогнул и ещё больше напрягся. Весёлый?

Дверь противно скрипнула, и Дима вошёл в обитель зла и порока, как все сотрудники фирмы за глаза назвали этот кабинет.

На него одновременно уставились две пары глаз, причём Александр не смотрел в его сторону, перед ним лежал какой-то пёстрый журнал с полуобнажёнными девушками. Такие журналы в фирме не были в диковинку. Модели, в них снимающиеся, принимали участие и в съёмках рекламы компании.

В кожаных креслах напротив стола Александра сидели двое стильно одетых мужчин и приветливо улыбались вошедшему Диме, подбадривая.

– Александр Владимирович, я принёс макет... – уверенно начал Дима, но его тут же прервали.

– Положи на стол, я потом посмотрю, – кинул Александр, не отрывая взгляд от журнала. – Мне не нравятся эти девушки, у одной слишком скучное лицо, а по другой видно, что она глупа, – сказал он, обращаясь к одному из мужчин. – Я думаю, что лучше взять мальчиков.

– Можно и мальчиков, только с ними сложнее работать, самомнение и все дела. Их трахать хорошо, а не снимать.

– Говоришь как знаток.

– Ну, с тобой никто не сравнится...

Александр коротко рассмеялся.

Дима положил папку на стол и вышел из кабинета на ватных ногах. Он прошёл по коридору, уткнулся в стену и только тут понял, что его кабинет находится в другой стороне. Когда он проходил обратно мимо приоткрытой двери с табличкой «Александр Владимирович Яковлев и бла-бла-бла», до его слуха донёсся голос начальника:

– Да у меня сын выглядит старше, чем он...

Он? Это я, что ли, сначала подумал Дима, а потом понял, что они, скорее всего, говорят о каком-нибудь мальчике из журнала, и тревожное липкое отчаяние наполнило его изнутри.

Он окончательно убедился в том, что влюбился, и должен на что-то решиться.

В среду у Александра тренировка в спортзале. Значит, у Димы тоже будет.

Он шёл по узкому коридору, холодный кафель обжигал ноги, а в груди бухало сердце. Нужно было выпить что-нибудь, думал он и в отчаянии скользил рукой по гладкой стене. Во второй он сжимал глянцевый пакетик, который казался ему слишком тяжёлым, хотя весил всего ничего. Не хватит... смелости не хватит. Назад, нужно повернуть назад, пока ещё не поздно. Где-то совсем рядом зашумела вода. Душ. Звук льющейся воды манил за собой. «Терять нечего, чего ты боишься, Дима? – слышалось в шипении воды. – Если хочется, то нужно делать, жалеть будешь потом, не сейчас. Сейчас нужно просто идти, шаг, другой...»

В душе было светло, слишком светло, чтобы решиться на что-то большее. Свет всегда выглядит обличающе. Но тем лучше. Нет места для заблуждения.

Пять кабинок, четыре из которых свободны. Есть ещё шанс воспользоваться одной из них. Но Дима прошёл к самой дальней, занятой, и каждый шаг как по раскалённым углям отдавался болью во всём теле. «Я уступаю тебе, что же тебе не нравится?!» Но телу не нравилось то, на что его толкали, каждый мускул напрягся, каждый нерв натянулся как струна на гитаре, того и гляди, лопнет. Это как перед боем, успокаивал себя Дима. Концентрация и расслабленность одновременно. Вдох-выдох, вдох-выдох. И на грани сознания и предчувствия – а если он откажется?

И бескомпромиссный ответ – он же никому не отказывает.

Последний шаг и он встал перед ним как есть, обнажённый и открытый. Он сдался, пусть победители судят.

Александр скользнул по его телу коротким цепким взглядом и быстро вернулся к глазам. Лицо было бесстрастным. Ни тени улыбки или хоть какой-то заинтересованности. Дима запаниковал. Точно откажет. А может, и чёрт с ним? Не судьба так не судьба. Он хотя бы попробовал, упрекнуть себя не в чем.

– Там четыре свободные кабинки, – прервал ход его мыслей Александр и отвернулся к крану, точным движением прибавил напор, и запрокинул голову, позволяя воде бить по его лбу и скулам.

Дима смутился и хотел уже было воспользоваться советом, но всё равно упорно продолжал стоять на месте. Он знал, что второго раза у него уже не будет, никогда. Нужен именно этот человек.

– Я знаю, я пришёл не мыться, – голос прозвучал неожиданно твердо и нахально. Это было не похоже на него, обычно, когда он нервничал, внятно говорить не мог.

Александр обернулся и второй раз посмотрел на Диму, внимательнее. А потом что-то вспыхнуло в его глазах, словно он вдруг понял, что когда-нибудь умрёт.

И это было такое безумное ощущение пульса жизни, никогда ранее Дима не чувствовал себя таким живым. Он сделал ещё два шага в направлении Александра и улыбнулся. Они стояли, разделённые струями воды и всем миром.

– Смело, – сказал Александр без улыбки и сам приблизился к Диме, провёл руками по его плечам. Он был выше на полголовы, широкий и опасный. От него пахло мятным гелем для душа и пороком.

Дима поднял голову и посмотрел ему в глаза. «Этот человек убьёт тебя», вспомнил он свою первую мысль, когда увидел Александра в офисе.

– Я боюсь тебя, – прошептал Дима и прижался к твёрдому упругому телу плотнее. Волна разрушительного восторга накрыла его с головой. Наконец-то!

Александр провёл костяшками пальцев по Диминой спине сверху вниз до поясницы и остановился. Дима не смог сдержать тихого довольного стона – это было чертовски приятно и столь же чертовски неправильно – и вложил в руку Александра пакетик с презервативом.

– Мальчик ещё, – выдохнул Александр и резко развернул Диму к себе спиной. – Упрись руками в стену, будет удобнее.

Стена была тёплая и скользкая, вода текла на плечи, на спину, а в голове было тихо и спокойно. Не отказал.

Александр быстро разминал его спину, бока, ягодицы, а потом вошёл. Неожиданно и резко. Боль была столь ошеломляющей, что Дима не смог сдержать крика.

– Потерпи, сейчас будет лучше, – Александр прикоснулся губами к его шее и стал медленно двигаться внутри. Стало ещё больнее, боль пульсировала в животе, в спине, бежала по венам к голове, Дима задыхался в ней и тщетно пытался поймать ускользающую от него стену. Но Александр держал его крепко, не позволяя упасть.

А потом уверенная рука коснулась его паха и стала двигаться. Дима вовсе пропал. Не было ни боли, ни удовольствия, только пульсация крови где-то в голове и ощущение ритма, больше ничего. А потом и этого не стало.

Когда он смог ощущать себя вновь, понял, что сидит прямо на полу, прислонившись плечом к стене. Вода по-прежнему текла сверху, и Александр рвано дышал ему в затылок, гладил по голове и всё ещё поддерживал за пояс, словно он мог упасть.

Дима не хотел анализировать то, что произошло. Потом, он подумает об этом дома. А сейчас хотелось... хотелось... Черт возьми, почему же так больно? И одиноко.

– Не плачь, первый раз самый трудный, – Александр крепче прижал Диму к себе и поцеловал в плечо.

– Уйди, пожалуйста, – Дима прекратил нервно всхлипывать и отстранился. Он по-прежнему не смотрел на Александра, и возможно, больше никогда не захочет. – Оставь... я сам.

Он ушёл молча, тем лучше.

А потом Дима поднялся с пола, сполоснул лицо, тело, которое получило то, что желало, и сполна, и вышел из душевой, завернув кран.

Часть 2. Корпоратив

Дима сидел в машине и курил. Кажется, это была уже третья сигарета, а может быть, и четвёртая. Очертания домов незнакомого района за окном погрузились в синие сумерки, и от этого на душе стало ещё паршивее. Боль притупилась, но всё равно ощутимо гуляла где-то под кожей, превращая каждое движение в трудную задачу и желание себя пожалеть.

Конечно, винить в случившемся некого, но Дима не ожидал, что это будет так странно. Страшно, больно, но вместе с тем завершённо. Всё встало на свои места, и в голове было опустошение. Скорее неприятное в своей неожиданности, но Дима уже тогда понял, что к этому можно привыкнуть. Первая тренировка.

Он затушил окурок и завёл мотор. Нужно выпить какое-нибудь обезболивающее и поспать. Утро вечера мудренее. На это вся надежда.

За весь оставшийся вечер Дима ни разу не вспомнил об Александре.

Ванесса Мэй как тот кузнечик истошно запиликала на скрипке где-то в области правого полушария мозга. Четверг... работа... завтрак... логотип... ёжик... мама... Дима понял, что вновь начинает засыпать, и резко открыл глаза. Обычно он быстро вскакивал с кровати, но сегодня он только поднял ногу, как закусил губу от пронзившей спину боли.

– Зашибись, – простонал он и замер, прислушиваясь к себе. Нет, сегодня было лучше, чем вчера, определённо. Но на работу в таком состоянии идти невозможно. Тем более – Дима потёр лоб и тяжело выдохнул – Александр там. И он сразу поймёт, что происходит. Станет ли он жалеть? Сожалеть?

– Игнорировать, – уверенно резюмировал Дима и, кряхтя, поднялся с кровати. Природа звала и очень настойчиво.

Вернувшись в комнату, Дима набрал номер Лиды.

– Утро доброе, мой милый, – пропела девушка, как только установилась связь. – Опаздываешь?

– Утро злое, – усмехнулся Дима. – У тебя там вроде была знакомая в больнице, которая может нарисовать справку от всех бед?

– Да, есть такая, позвонить?

– Будьте так любезны, Лидия Васильевна, – проговорил Дима голосом Александра Владимировича. И сердце забилось быстрее от мысли, что Александр не только выглядит человеком, который может сделать больно, он действительно сделал это. И пусть по желанию Димы, но факт остаётся фактом.

– На сколько дней и что за недуг тебя мучает?

Неудачный сексуальный опыт, с тоской подумал Дима, вспомнив вдруг свои гадкие слёзы и последовавшие за ними слова Александра. Вроде бы он даже успокаивал.

– Два дня насморка и смерть.

– Там не про насморк, – громко засмеялась Лида в трубку. – Ладно, сочиним какой-нибудь простудилифилис. Смотри, не забудь через два дня, где работаешь.

– Потом рассчитаемся.

– Нее, я деньгами не беру. На корпоратив со мной пойдёшь, будешь отрабатывать повинность.

– Ладно, обещаю крепко подумать, – Дима обвёл комнату невидящим взглядом и опять вспомнил вчерашнее событие, теперь прикосновения уверенных пальцев к своей спине. Кожа мгновенно покрылась мурашками. Да, обдумать и вспомнить есть ещё много чего.

– Без вариантов, Димочка, – Лида хихикнула в трубку, а потом добавила серьёзно: – Отдыхай. Пойду начальнику доложу, что тебя не будет – обрадую. Эх, грехи мои тяжкие.

– Спасибо, Лид.

Дима отключил телефон и опустился обратно на кровать. Мысли крутились вокруг одного и того же – нужно пойти поесть и прекратить уже вспоминать!

День прошёл незаметно, разрабатываемый проект поглотил всё внимание и мысли. За него обещали хорошие деньги, можно будет выплатить последний взнос за квартиру. Дима построил эту квартиру для Вики и своих будущих детей. Ну как было заведено. Вот только с детьми не сложилось, всё время и силы вбухали в карьеру, квартиру, машину, мысли о чём-то большем. Да и опасались, что Димина предрасположенность может передаться по наследству: Вика боялась, и Дима об этом знал. Вообще всё это было глупостью от первого и до последнего слова.

– Лида, ну как там поживает начальник? Когда я могу зайти за расчётом?

Девушка засмеялась. Она была очень лёгкой на подъём и юмор ценила, что особенно радовало Диму. А что самое главное – никогда не задавала глупых вопросов, даже если и видела что-то.

– Я сказала, что ты заболел и железно будет больничный.

– И что он ответил? – Дима поводил ручкой по листу, обвёл заглавные буквы какой-то статьи о монолитном строительстве.

– Сказал: «Угу, принесите, пожалуйста, распечатку переговоров».

– Значит, всё в порядке, будем жить, мать Россия, – усмешка получилась немного нервной, но Лида спишет всё на помехи связи, Дима даже не сомневался. – Ну всё, до пятницы.

Лида захлебнулась радостью, трубка зашипела – пришлось убрать её от уха подальше.

– Ты всё-таки идёшь, да? Сволочь такая! Я тут мучаюсь, его уламываю, а он издевается! – фонтанировала эмоциями девушка, в то время как Дима рисовал на листочке какую-то колючую проволоку. Да, Фрейд бы много чего сказал по этому поводу. Но Дима и без Фрейда знал, что это значит.

– Да, я иду. В конце концов, кто против хорошего алкоголя на халяву?

– Меркантильная душонка, заедешь за мной в семь. И ни минутой позже.

Лида отключилась.

Ну раз звёзды в лице чрезмерно активной коллеги так настойчиво просят, чтоб Дима был на этом празднике жизни, он там будет. В конце концов, кого ему бояться? Он ничего плохого не сделал и не собирается жалеть. А то, что Александр, как он был уверен на сто процентов, даже внимания на него не обратит, будет самым лучшим вариантом. И к чёрту всякие бредни про чувства.

Дима сидел в самом тёмном углу зала и медленно потягивал виски. Пятый подход к фуршетному столу закончился тем, что Лида ухватила парня под белы руки и усадила на этот стул, взяв клятвенное заверение, что Дима никуда больше не пойдёт и не наступит дочери мэра города на ногу. А ещё он, кажется, не должен больше обзывать начальника автобусного парка скупердяем и во всеуслышание заявлять, сколько сотен долларов стоит колье его жены. На какие средства? Задавал Дима риторический вопрос каждому встречному, а потом вдруг понял, что он занимается какой-то фигнёй и позорится. Никогда не умел держать себя в руках, если вдруг пьянел чуть больше нормы.

Александр не пришёл, и Диму почему-то это очень напрягло. Хотелось даже с кем-нибудь поссориться так, чтоб дело дошло до мордобоя. Но люди не склонны вступать в драку, они всеми возможными средствами пытались сгладить возникающие конфликты, и наконец Диме это надоело – он позволил себя усадить на стул. Отчего-то вспомнилась Вика, которая строго контролировала количество выпитого Димой алкоголя, но так аккуратно, что он даже не замечал этого. Всё-таки им было хорошо вместе, и вдруг показалось, что ни с кем больше так не будет. Вика – мягкая, трепетная, понимающая... Идеал девушки. Дима обожал её, но не любил. Никогда не любил.

– Нелюбовь, нелюбовь... – Дима поболтал бокалом, наблюдая, как кубики льда танцуют в тёмной, обманчиво вязкой жидкости, и сделал небольшой глоток.

Лида кадрила какого-то бухгалтера. И довольно-таки удачно кадрила, тот пригласил её к своему бухгалтерскому столику и, очевидно, рассказывал про то, как свести дебет с кредитом. И отчего девушки западают на всяких электриков и бухгалтеров? Они же никакие. Да, то ли дело брутальные начальники... Один взгляд, и ты труп.

Дима сполз чуть ниже по стулу и устало вздохнул. Интересно, почему он не пришёл? Интересно, почему это вообще его волнует? Мало было двух дней отходняка?

– Хочется ещё, – ответил Дима спрашивающему его льду в стакане. Лёд всё знал и даже где-то сочувствовал.

– Говорящие предметы? – Лида неожиданно материализовалась рядом и нависла над Димой, тоже посмотрела в стакан. Нет, с ней лёд разговаривать не хотел. – Может, тебя домой подбросить, а то уснёшь тут ещё?

– Нееее, – Дима замотал головой слишком активно. Стало дурно. – Я ещё посижу, музыку послушаю. Нелюбовь... нелюбовь...

– Ну сиди, только не спи. Я попозже подойду ещё.

Она ушла, а светлее не стало. Дима поднял голову и увидел тот самый страх и трепет, о котором грезил ночами.

– А-хре-неть, – медленно протянул он и смущённо улыбнулся, непроизвольно усаживаясь на стуле ровно. – То есть я хотел сказать, здрасти, Александр Владимирович...

– Выздоровел?

– Да я и не болел... За пятьсот рублей можно любую справку получить. Вы разве не знали?

Дима задним числом понял, что явно сморозил какую-то глупость, но какую, понять было сложно. Вообще все акценты куда-то сместились. Один только остался на месте – Александр Владимирович всё-таки пришел, и это было здорово.

– Знал, я сам часто так делал в институте. Но мне казалось, ты давно уже не студент.

– А я вечный студент. Знаете, этот, который в «Бедном саде» у Чехова.

– Вишнёвом, – Александр улыбнулся. И где же тебя так учили улыбаться-то? Прям хоть помирай от счастья... – У Чехова сад был вишнёвым.

Дима опустил голову и тяжко вздохнул.

– А вы шуток совсем не понимаете, да?

Александр Владимирович продолжал улыбаться, но глаза его были серьёзными. Он внимательно смотрел на Диму, явно над чем-то размышляя.

– А ты сегодня весь вечер юморил, – он опустился на корточки, и теперь Дима смотрел на него сверху вниз. Хотя ничего не поменялось. Или всё же?.. – Мне на тебя пожаловались вышестоящие инстанции. Просили принять меры.

Дима, не отрывая взгляда, смотрел на Александра и медленно терял связь со своим сознанием. Где-то посередине произошло короткое замыкание.

– И? Вы не можете меня уволить, я не являюсь вашим подчинённым... только если написать доклад...

Александр не дослушал и пружинисто поднялся на ноги. Он окинул зал быстрым взглядом, а потом сказал как бы между прочим:

– Я буду ждать тебя в машине.

И ушёл. Вот так запросто сказал и ушёл... Захотелось выругаться матом, но Дима сдержался. Александр Владимирович никогда не ругается матом, а это значит, что никому не положено.

– А я не пойду, – залпом осушив бокал, произнёс Дима и тут же усмехнулся. – Пойдёшь как миленький, – добавил он, и на душе стало тепло от того, что на этот раз выбора ему не оставили и сомневаться не позволили.

Вечер только начинается.

Конечно же, самое сложное, что есть в жизни – это отпроситься у мамы на дискотеку. Потом – отпроситься погулять с друзьями у жены, а следующее по сложности мероприятие – отпроситься с вечеринки у коллеги по работе.

– Дима, я тебя отвезу домой, – Лида вцепилась в плечо мёртвой хваткой и не хотела отпускать от себя ни на шаг.

– Дорогая моя, брильянтовая, – Дима на чём свет стоит проклинал себя за то, что решил предупредить девушку, что он уходит. – Я уже взрослый мальчик, ты не думаешь? Сам доеду на такси.

– Да куда ты в таком виде приедешь?

Дима на миг задумался, а правда, куда? Но точно куда-нибудь, где будет горячо. И вообще... смех накатывал волнами. Лида даже испугалась и отпустила Димин локоть.

– Приеду по нужному адресу, – просмеявшись, ответил он и серьёзно добавил: – Да ладно, я правда в порядке, не волнуйся. Клей своего бухгалтера дальше, а то вон совсем заскучал. – Дима с Лидой одновременно посмотрели в сторону бухгалтерского столика, откуда на них пялился бледненький мальчик с глазами репрессированного поэта. – И где такие снулые рыбёшки обитают?

– В нашей бухгалтерии, дурак, – Лида довольно улыбнулась и хлопнула Диму по плечу. – Смотри, если завтра я позвоню, а ты будешь труп, я тебя убью ещё раз.

– Есть, сэр, – Дима криво отдал честь и потопал к выходу, стараясь сдерживать себя, чтобы не перейти на бег.

На автостоянке было невозможно тихо. После шумного зала даже уши заложило. «Тойота» Александра Владимировича стояла в самом дальнем углу, ближе к выезду.

Дима помаячил около машины, рассматривая её и находя вполне себе впечатляющей. Александр сидел на переднем сидении и смотрел в раскрытый ноутбук. Мягкий неоновый свет падал на его лицо, делая его ещё жёстче, чем оно было на самом деле.

– Ну всё, сынок, молись, – прошептал Дима и, коротко вздохнув, постучал в боковое окно рядом с водительским креслом. Соседняя дверь открылась сама собой, Александр по-прежнему внимательно смотрел в ноутбук, игнорируя Диму. Хотя, чего надо-то? Дверь открыли, и на том спасибо.

Дима опустился в удобное кресло и захлопнул дверь. В салоне едва слышно играл Вивальди и было очень тепло, слишком тепло. Над бровями выступил пот. Дима смотрел прямо перед собой, ожидая, когда к нему обратятся. Сам он говорить не мог, волнение уже подступило к горлу и сжало его. Кролик пришёл к удаву, скоро удав его удавит.

Александр повернулся к Диме и показал раскрытый ноутбук. Там был проект нового бизнес-центра, который фирма собиралась строить весной этого года. Дима ненавидел этот проект. Ханжеский и абсолютно бесталанный. Заказывали в какой-то столичной конторе. Дима был уверен, что он сделал бы лучше, но его не просили.

– Что не так? – Александр Владимирович смотрел на Диму открыто и слишком уж приветливо. Неожиданно, весьма. И приятно.

– Вы одеты, как эсэсовец, – ответил Дима. Тоже неожиданно. Александр выгнул бровь и закусил губу, чтобы сдержать улыбку.

– Мне тоже нравится, но я про проект спрашивал.

Дима улыбнулся и ему ответили. Это явно был знак. Знак того, что ему дозволено говорить правду.

– Из-за этих узоров на стенах, – он показал пальцем на экране, Александр слушал его внимательно и не перебивал, – складывается впечатление, что колонны кривые. А ещё потолок нависает из-за того, что колонны кажутся кривыми. А лестница... да это хрень какая-то! Стиль абсолютно не выдержан! А делать окна такими маленькими и под потолком – это вообще прошлый век! Вы по мне соскучились?

– Спасибо за консультацию. – Александр закрыл ноутбук и отложил его на водительское сидение. – А что, так заметно?

Дима отвернулся к окну, чтобы хоть немного успокоиться. В голове продолжал бухать музыкальный бит, и мысли совсем потеряли точку опоры. Только он подумал о том, что хочет коснуться Александра, как уже осознал, что несмело целует его в улыбающиеся губы. Время совершило какой-то невероятный кульбит, и Дима уже целует Александра слишком уж откровенно, комкая жёсткую ткань стильной эсэсовской куртки на его плечах.

А потом он вдруг резко остановился, понимая, что, по сути, ему не отвечают, а только позволяют целовать, аккуратно поддерживая голову. Вот это попадалово... Щёки мгновенно загорелись, и Дима почти протрезвел.

– 2:0 в твою пользу, – лукаво улыбнулся Александр Владимирович и отпустил Диму. Тот медленно отполз и прибился к окну, чувствуя себе самым несчастным придурком на планете. Никогда прежде его так не обламывали: все (ну те две, что были...) девчонки говорили, что он хорошо целуется.

– А у нас соревнование, что ли? – едко ответил Дима и поскрёб пальцем обивку сидения.

– Скорее влечение.

Александр вышел из машины и открыл заднюю дверь.

– Надеюсь, взаимное? – спросил Дима, когда тот устроился рядом. И от собственной наглости стало так радостно, что даже явное неучастие Александра в незапланированном поцелуе уже не выглядело таким фатальным. Он же ещё с ним? Так в чём проблема?

Александр положил руку Диме на шею и слегка взъерошил волосы на затылке. Он посмотрел так, что сердце провалилось куда-то в желудок от страха и предвкушения. А потом пальцы сжались, и Александр привлёк Диму к себе. Почти касаясь губами, тихо и низко проговорил:

– В лучших традициях жанра.

Целовался Александр Владимирович просто охренительно. Нежно и жёстко, требовательно и мягко, и всё одновременно. От этого контраста внутри горело и тянулось к тому, что способно выжечь дотла. Словно последний раз, подумал Дима, закрывая глаза и теряясь в удовольствии. Никогда прежде он не думал, что хочет отдаваться. Именно этого он хочет, чтобы кто-то твёрдо знал, что с ним делать. И дело не в подчинении и бесхарактерности. Это было простое неконтролируемое желание получать удовольствие, ни о чём не задумываясь и полностью доверяя.

Когда Дима открыл глаза, Александр смотрел на него и улыбался. И всё-таки как же классно он улыбается...

– Твой телефон, – сказал тот-кто-классно-улыбается, и Дима вздрогнул, приходя в себя и понимая, что в кармане куртки КиШ прыгает со скалы от несчастной любви, и, надо думать, уже не один раз успел разбиться.

– Увлёкся, с кем не бывает.

Кто с доброй сказкой входит в дом? Кто с детства каждому знаком? И кто, блин, мешает целоваться?

– Мам, привет. Да, слушаю, – Дима широко улыбнулся в зеркало заднего вида и, поймав тёмный взгляд Александра, слегка смутился. Как-то странно разговаривать с мамой и чувствовать его тёплые пальцы на своей шее. Мама никогда не поймёт таких отношений, поэтому Дима ни словом, ни делом не проявлял своей ориентации. Рано или поздно мама всё равно узнает, и Дима надеялся, что случится это всё-таки поздно. Для её же блага. – Да, конечно, я тебя встречу. Ага, третий вагон, да... в четыре пятнадцать. Буду. До встречи.

Дима отключился и посмотрел на часы. Неожиданно накатила какая-то дурацкая мутная усталость. Это всегда происходило после разговоров с мамой. Она была слишком хорошей. И семью она строила правильно и детей воспитывала так, что все соседи завидовали, какие они умными и красивыми росли. Вот, выросли. Умнее не придумаешь.

Десять тридцать пять – высветил маленький дисплей. Время ещё есть.

Александр убрал руку с Диминой шеи и молча пересел в водительское кресло. Баста, карапузики, кончились поцелуи.

– Куда поедем? – Дима с тоской посмотрел на лежащие на руле широкие ладони и коротко выдохнул. Он становился трезвым, и решимость его медленно таяла. Опять будет больно, мама заподозрит что-то неладное и будет сочувствовать, чего Дима терпеть не мог.

– Ко мне, сбежим от твоей мамы через окно, – Александр заговорщицки подмигнул и выехал с автостоянки на дорогу.

– От моей мамы далеко не убежишь.

– От меня тоже.

«Тойота» затормозила около светящегося неоновыми рекламами торгового центра. Дима открыл глаза и понял, что успел даже отключиться под монотонный внутренний диалог с мамой. Внутренняя мама говорила ему, что он делает большую глупость и никогда не заботится о своём здоровье.

Александр вернулся быстро и небрежно кинул на заднее сидение пакет с логотипом аптеки. В содержимом пакета сомневаться не приходилось. Диме стало душно, и он понял, что краснеет. Всё-таки... это было не так, как в прошлый раз, когда он полностью владел ситуацией и был один. Теперь их двое. И что это значит, пока не очень понятно.

– Два года традиционной супружеской жизни и развод? – Александр смотрел на Диму чуть насмешливо и покровительственно.

– Прочитали мои секретные материалы?

Дыхание выровнялось, но голос всё равно подводил, чуть похрипывая.

– На лбу у тебя прочитал.

– Я ещё не привык к таким отношениям, – оправдание вышло каким-то вялым. Да... секса у них с Викой было немного, если не сказать честнее – кот наплакал. Они всё больше говорили.

Александр посмотрел назад и вновь завёл мотор.

– Мальчик, – едва слышно произнёс он, и это было лучшее, что Дима когда-либо слышал о себе. Снисходительно и любовно, как мамин вечерний поцелуй в щёку, – редкий, но запоминающийся надолго.

Они выехали за черту города в коттеджный посёлок, за окном накрапывал дождь, и от этого на улице было ужасно тоскливо. Дима примерно представлял, где живёт Александр Владимирович. Лида принесла грандиозную новость на хвосте однажды утром. Влетела в кабинет, где Дима досматривал пятый сон, и заорала, что их начальник отдела маркетинга – мафиози. И вообще... дальше пошёл непереводимый на русский язык диалект, но Дима даже не удивился. Ну мафиози и мафиози... Почему-то ему он мог позволить быть кем угодно, хоть римским императором. А потом Лида рассказала сплетню про дом за городом. И Дима опять не удивился. Они с Викой тоже хотели строить дом, но вместо этого развелись.

– Прямо замок графа Дракулы, – вздохнул Дима, в тусклом свете фар увидев трёхэтажный коттедж из чёрного кирпича, перед парадным входом в который высились две лиственницы.

– А ты прекрасная Вильгельмина? – хмыкнул Александр.

Дима стушевался. В детстве его часто называли «дамочкой», а не «Димочкой».

– Какая у вас красивая дочка, – сюсюкали мамины институтские подруги, умиляясь пятилетнему Диме. Не так уж и мало, чтобы не понимать. – Как назвали?

– Дима, – коротко отвечала мама, улыбаясь.

До сих пор в памяти осталось то, как у сюсюкальщиц вытягивались лица от удивления и сомнения... Правда что ли, мальчик?

Александр вышел из машины и, забрав с собой ноутбук и пакет из аптеки, направился к дому. Дима затормозил. Что-то вдруг приспичило подумать. А может, не стоит? Второй раз на те же грабли. Ведь это правда был неудачный опыт. Страх ворочался где-то под сердцем, медленно сжимая его в тиски, даже дыхание сбилось.

– Да, Вильгельмина из тебя никудышная, скорее Дездемона, которая забыла на ночь помолиться, – Александр открыл дверь машины и подождал, пока Дима сам выйдет.

– Так не терпится? – съязвил Дима в ответ и резво зашагал к дому. Никто никогда не смел обвинять его в трусости. Раз уж приехал, то поздно думать. Да, пожалуй, волшебный пендель, прописанный Александром Владимировичем, был в самый раз.

В доме было тихо и прохладно. Большая тёмная гостиная выглядела скорее пугающе, нежели впечатляла. Дима зябко поежился и снял ботинки.

– Не бедствуете, – нервно усмехнулся он.

– Можешь не стесняться и спросить – на какие средства? – Александр прошёл по гостиной и включил свет в смежной комнате, там, по всей видимости, располагалась кухня, потому что послышался шум воды.

Дима вспомнил свои недавние пьяные выходки и устало потёр виски. Теперь его будут чморить все, начиная с Лиды и заканчивая, не дай бог, директором. Хотя... ну и фиг с ними, если будут ещё и об этом помнить, то Дима тут ни при чём. Пусть лучше думают о сексе. Очень отвлекает от жизни.

– Чай, кофе, потанцуем?

– А есть что-нибудь для мальчиков?

Дима прошёл в кухню и залюбовался обтянутой тонким джемпером спиной Александра. Да, он был великолепен в своей недосягаемости. И всё-таки, сколько ему лет? И где его жена, если она, конечно, есть? Конечно, есть.

– Мама разрешает тебе пить горячительные напитки?

– А ещё я трахаюсь с мужиками, это она тоже мне разрешает, – соврал Дима и коротко рассмеялся – это же надо нести подобную ахинею? – а потом поднял взгляд на Александра и увидел, что тот перестал улыбаться, губы его сурово сжались. Шутка ему явно не понравилась. Только вот чем? Грубым словом или множественным числом?

– Виски?

– Валяйте.

Раз уж всё испортил, то надо хоть напиться по-человечески и опять же на халяву. Корпоратив, чтоб его, – начальники скидываются на банкет по пятьсот рублей, а все остальные по тысяче.

Дима сделал два больших глотка и только тут заметил, что Александр пьёт кофе и смотрит на него, не моргая.

– Нравлюсь? – подмигнул Дима, чувствуя приятное тепло в области живота, а потом и ниже. Алкоголь всегда быстро согревал его и возбуждал непристойные мысли тоже быстро.

– У тебя модельная внешность – это привлекает внимание рекламщика.

– Только это?

Александр усмехнулся. Вокруг его глаз появились морщинки, и Дима понял, что уже ничего не соображает. Опять хотелось целоваться и всё что угодно больше. Он с трудом оторвал взгляд и допил виски. Голову повело с ещё большей силой, чем на вечеринке. Тем лучше, будет не так больно.

– Пошли, пока ещё можешь, – Александр проговорил это около самого Диминого уха и коснулся его губами. От места прикосновения врассыпную разбежались мурашки, и температура вмиг повысилась от возбуждения.

Они поднялись на второй этаж, в сумеречную спальную комнату, где ничего нельзя было разобрать, кроме большой низко стоящей кровати с аккуратно уложенными подушками.

– Сами укладываете подушки? – засмеялся Дима и, сделав один шаг по направлению к кровати, наконец понял, что боится. Всю дорогу боялся и даже алкоголь не помог.

– Приходит специальный человек, – Александр обнял его со спины и провёл носом по шее вверх к затылку. А потом развернул к себе лицом и поцеловал, так напористо и страстно, что Дима чуть не потерял сознание. Вот уж чего не хватало, так это свалиться в пьяный обморок. От одной этой мысли в голове стало немного яснее. Яснее, что он совсем чокнулся из-за этого эсэсовского начальника.

– В душ... есть? – Дима отстранился сам, сообразив, что как-то же надо... чтобы всё было хорошо.

– Заботливый мальчик, – Александр отпустил Диму и кивнул на дверь напротив. – Там всё есть, наденешь мой халат.

Дима стоял под тёплыми струями и смотрел на дверь, гипнотизируя её. Он хотел, чтобы Александр зашёл и взял его прямо здесь, пока ещё в голове туман и думать невозможно о правильности и неправильности. О дальнейшем?

– Здесь и сейчас, – прошептал Дима и довольно улыбнулся, делая воду прохладнее. Всё-таки они неплохо понимали друг друга, несмотря на все различия. А вдруг этой ночью всё не закончится?

Александр не зашёл в душ, а когда Дима вернулся в комнату, его не было. Горел нижний матовый свет, и где-то поблизости слышались звуки новостной передачи. О нём что, забыли?