Все началось с того, что Ровер опять удрал.

Скиф, хотя и привыкший к выходкам своего механического питомца, буквально не находил себе места. В обеденный перерыв он обегал половину города, однако механический подарок с чужой планеты так и не нашел. Отчаянию специалиста по гуманьякам не было предела.В это время Ровер преспокойно сидел на Десятой Базе (в отличие от Девятой о ее существовании точно никто не знал) и служил передатчиком в беседе двух представителей разных планет.

– Генерал, будьте великодушны! – в сто пятидесятый раз взывал астронавт с планеты Земля.

– Нет! – в сто пятьдесят первый раз отказывал ему генерал местных войск.

– Но войдите в мое положение, Грау! – взвыл Чак, потрясая сжатыми кулаками. – Я не могу оставаться на орбите такую чертову прорву времени!

– Вы улетели от нас, ясно? – неумолимо отвечал генерал. – Покинули нашу планету. Покинули зону нашей юрисдикции. Все, мы попрощались. Счастливо оставаться, приятель! Гладкой дороги домой!

Несмотря на общую сдержанность, с каждой фразой генерал все повышал голос и закончил натуральным воплем, присовокупив к этому удар кулаком по столу.

– Я не могу вернуться, – скорбно сообщил Чак. – Согласно исследовательской программе, я должен проторчать у вас целый месяц – целый, я подчеркиваю, месяц, чтобы вернуться домой. Месяц!

– И что? – проявил себя с черствой стороны Грау.

– Месяц на орбите? – возопил астронавт. – Мне нужны результаты! Записи! Образцы и материалы! Иначе я тут сдохну и превращусь в скелет! А ваши антропологи будущего найдут меня на ржавой развалине и построят тысячу неверных теорий о пришельцах!

– Очень трогательно, – сухо отозвался генерал.

– А Лем меня сразу понял, – трагически сказал Чак.

– Вот и летите к своему Лему, – отрубил Грау.

– Я буду выглядеть полным идиотом, если в третий раз спущусь в тот милый дворик, – Чак неопределенно помахал пальцами, закатив глаза. – Ну вы понимаете, генерал.

– Я не разрешаю спуск вашего летательного аппарата! – окончательно вышел из себя и рявкнул в полный голос Грау. – Во всяком случае, без веской причины!

– И какова же должна быть причина, чтобы вызвать ваш интерес? – проявил себя с неожиданно проницательной стороны землянин.

– Технологии, – почти вкрадчиво сказал генерал. – Все твои технологии, пришелец.

– А не много ли тебе будет? – поинтересовался астронавт, тоже перейдя на тыканье.

– Дело твое, – Грау пожал плечами и отвернулся от потрескивающей голограммы. – Ты, конечно, можешь сесть где-нибудь в пустынном месте вроде Плато Грена, но вряд ли сможешь там провести свою, как ты выражаешься, исследовательскую программу...

– Ладно, ладно, я согласен! – завопил Чак. – Изучайте мою посадочную капсулу сколько угодно – это все, что я могу вам предоставить, не орбитальный же корабль!

– Договорились, – Грау вновь повернулся к собеседнику. – Сможешь совершить посадку по заданным координатам?

– Я пойду на сигнал Ровера, – вздохнул Чак. – А, кстати, – он подозрительно прищурился, подался вперед и, конфиденциально понизив голос, поинтересовался, – а где этот ваш... чокнутый профессор?

– Профиссор Кипл? – уточнил генерал и, не дожидаясь ответа, продолжил. – С ним случилась маленькая неприятность. До него добрались его пациенты.

Чак от злорадства аж хрюкнул, но постарался немедленно скрыть это кашлем. Генерал приподнял антенну, и Чак поспешно привел себя в порядок.

– Благодарю вас, генерал, – торжественно сказал он. – Буду у вас через час.

Час спустя подрастерявшая внешний лоск посадочная капсула опустилась на открытую площадку. Первым из капсулы выскочил домашний любимец и задрал ногу над опорой летательного аппарата. Следом за ним с проклятьями выскочил землянин и кинулся на животное с растопыренными руками. Питомец громко тявкнул и кинулся бежать.

– Держите этого паршивца! – взвыл астронавт. – Он вам тут все перепортит!

– Сидеть! – рявкнул генерал, вышедший встречать почетного гостя.

Питомец затормозил с такой энергией, что кувыркнулся через голову. Чак тоже затормозил и едва не сел.

– Господи, счастье-то какое! – простонал пришелец, возвращаясь к капсуле. – Снова здравствуйте, Грау.

– Добрый день, – памятуя о прошлом случае, генерал не стал протягивать руку. – Прошу следовать за мной.

– Надеюсь, меня-то не станут изучать и разбирать? – осведомился Чак.

– Нет. Я показываю место временного проживания. А о капсуле мы позаботимся.

– Главное, чтобы потом она могла доставить меня обратно, – вздохнул Чак.

У него за спиной двое зеленокожих гонялись за радостно верещащей тварью.

– Отлично, – простонал Чак, потягиваясь и зевая. – Просто прекрасно.

Генерал скептически оглядел его с головы до ног. Инопланетянин только что побывал в душе, и генералу оставалось только порадоваться, что сам он находился прямо за дверью и мог подсказывать ругающемуся пришельцу, для чего какой рычажок нужен. Изначально у Грау не было намерений торчать в чужом жилье (пусть и временном) в роли няньки для умственно отсталых, но затем возобладал здравый смысл, подсказывающий, что лучше потратить немного времени и застраховаться от непредвиденных событий – начиная с обваривания пришельца и заканчивая взрывом канализационной системы.

– Чем ваша раса питается? – осведомился Грау, покончив с осмотром.

– Плотью мертвых животных, – рассеяно ответил Чак, поднимая свой мягкий костюм. Поднеся его поближе на вытянутом пальце, он брезгливо поморщился. Костюм подлежал срочной химчистке. – Генерал, у вас найдется форма для отважного автронавта?

– Животное сами загрызать будете? – вежливо осведомился генерал, подходя к стенному шкафчику. Достав оттуда стандартный комплект, он бросил его астронавту, отметив, как тот ловко поймал серебристый пакет.

– Да я пошутил, – Чак передернулся и разорвал пакет. – Я думаю лучше всего будет ваш армейский сухпаек, вроде бы то что я видел хотя бы смирно лежало на месте. А то все эти радиационные летающие вишенки меня волнуют... Черт побери, а штаны-то где?!

– Что? – переспросил генерал, делая мысленную пометку распорядиться о двойной дозе ежедневного рациона для пришельца. Тот был все-таки немаленьким созданием.

– Ну штаны, штаны! – нетерпеливо пояснил Чак. – Такие штуки, которые надеваются на ноги. Как нижняя половина моего костюма. Не расхаживать же мне по вашей базе в полотенце.

– Почему нет? – удивился Грау. – Вы у себя так сильно мерзнете, что закрываете все тело?

– Я... – Чак запнулся, чувствуя, что вступает на ненадежную почву морали и нравственности. – В общем, да. Наверное, я лучше... О черт!

– В чем дело? – уже несколько раздраженно спросил генерал, складывая руки за спиной.

– Я совсем забыл, – ослепительно улыбнулся Чак. – Совсем свихнулся с этим дурацким псом. Я же бросил запасную одежду в сумку!

Грау помнил, что инопланетянин действительно принес с собой сумку, которая пискнула под металлоискателем, и пришельцу пришлось вытащить металлические часы. Противоударные, как он объяснил.

Пока он вспоминал, как эти часы тут же подверглись проверке на прочность, Чак уже распотрошил упомянутую сумку и с гордостью достал из нее несколько предметов одежды. Обозвав часть из них словами "свежее билль-ё" астронавт скрылся за ширмой и некоторое время там провозился, явственно пару раз попрыгав на одной ноге. Оттуда он вышел уже полностью запакованным в подобие своего костюма, только состоящего из двух частей – обычная футболка, как на родной планете Грау и то самое подобие нижней части костюма. Из светло-голубой жесткой ткани. Еще раз осмотрев пришельца с головы до ног, Грау решил, что особо вызывающе тот не выглядит и деморализовать никого не должен. Развернувшись на месте, генерал проследовал к выходу, коротко махнув пришельцу, чтобы тот следовал за ним.

Топая следом за гнералом по базе, Чак с любопытством оглядывался, но ничего интересного не замечал. Все тот же антураж пятидесятых, озабоченно бегающий туда-сюда персонал – обычная жизнь секретного городка. Разве что на Земле такие городки были куда просторнее и светлее.

Некоторое время спустя они оказались в ангаре, где Чак приземлился совсем недавно. Его капсула уже была обмотана миллионом проводов и обклеена десятью миллионами датчиков. А потом началось самое страшное. Его начали спрашивать – как все это работает.

В первые же пять минут Грау понял, что Чак – совершенно бесполезная личность. Он знал на какие кнопки и рычажки нажимать, чтобы случилось то-то и то-то, но как именно это случается – понятия не имел. Он не мог рассказать ни о типе двигателя, ни о навигационных функциях, ни о скоростных характеристиках своего корабля. Помучив его еще несколько часов, команда военных исследователей сдалась и постановила отпустить Чака восвояси. Выжатый как лиммнен астронавт удалился в свою комнату – отдыхать. Еще через час его вытащили оттуда и поволокли на анализы.

Спустя пять дней такого занимательного времяпрепровождения астронавт взвыл и потребовал дать ему выходной.

– У меня узаконенная пятидневная рабочая неделя! – бушевал Чак, размахивая руками. – Я еще ни одного образца не принес! Вы меня может еще на цепь посадите? Я на природу хочу! Рыбачить! Загорать!

– Отдых на природе? – переспросил генерал, на которого изливался весь этот поток эмоций.

– И желательно на берегу моря, – сердито сказал Чак.

– Хорошо, – неожиданно согласился генерал. – Не думай, что мы здесь помешанные на работе психи. Завтра в семь утра.

– Во сколько? – в ужасе простонал инопланетянин.

– В семь, – на пальцах продемонстрировал генерал.

– Ладно, – вздохнул Чак. – Ради полноценного отдыха я и на это пойду.

В стремлении к отдыху проснулся он ровно в половине седьмого. Привел себя в порядок и даже пшикнул одеколоном.

Ровно в семь к нему постучали. Чак тут же распахнул дверь и нос к носу столкнулся с генералом, для разнообразия облаченным в штатское.

– Отлично, – оценил генерал и как-то неожиданно резко дернул антеннами. – Идем, Чак.

– А это что? – Чак на ходу обогнал генерала и бесцеремонно ткнул пальцем в изображение на футболке, обтягивающей широкую грудь. – Какой-то ваш специальный символ? Разведчики? Суперсекретные агенты?

– Это гуманьяковская метка, – неохотно процелил Грау сквозь зубы.

– Гума-чего?

– Гуманьяки. Фильм, – еще более неохотно поделился сведениями генерал.

– Чего? – снова переспросил Чак. – Ты... ты смотришь блокбастеры?! Ха!

– А ты думаешь, что я родился в военной форме? – парировал Грау.

– Жизнь оказывается куда интереснее фильмов, а приятель? – ухмыльнулся Чак и пихнул его локтем в бок.

– Поосторожнее, астронавт, – проворчал Грау. – Ты не в гостях на посиделках.

Чак закатил глаза и состроил скорбную физиономию, после чего беззвучно пошлепал губами, передразнивая только что сказанное. Для большей выразительности он поднял руку ко лбу и двумя пальцами изобразил движение антенн. Опустив взгляд, он натолкнулся на пристальный взор генерала.

– Ты болен? – сухо поинтересовался Грау.

– Э... Нет, – Чак спрятал руку за спину. – Куда мы идем?

– Здесь есть море, – сказал генерал, прибавляя шаг. – Природа, как тебе и хотелось.

– Жаль, что нельзя будет перекусить шашлычком, – Чак выразительно подвигал бровями. – Опять армейский рацион.

– Наши тесты доказали что ты совместим с местной пищей, – заметил Грау, подходя к машине. – Она для тебя не смертельна.

– Вот именно что всего лишь не смертельна, – вздохнул чак, забираясь на пассажирское сиденье. – Пробовал я уже эти летучие оладушки, я же испытатель и герой – потом всю ночь с толчка не слезал...

– Избавь меня от подробностей, – фыркнул генерал.

В дороге Чак с любопытством глазел по сторонам и посвистывал, с легкой печалью вспоминая расстрелянный бравым генералом айпод. Второго в свое космическое путешествие астронавт не взял, потому что не предполагал стремительного развития событий в духе контактов третьей степени. Эх, и когда эти зеленые изобретут магнитофоны и Битлз?

Морское побережье привело Чака в искренний восторг. Наплевав на сухпаек, отсутствие музыки и присутствие как всегда слегка недовольного чем-то генерала, он с воплями восторга поскидывал одежду и кинулся в волны прибоя. Однако инстинкт самосохранения все же сработал, пусть и в последний момент, и буквально у самой кромки Чак затормозил, взмахнув руками.

– Эй! – крикнул он, обернувшись. – Здесь есть опасные твари?

– Только плоские и красные, – отозвался генерал. – Не трогай руками, ужалят!

Чак подпрыгнул на месте, сделал сальто-мортале, и в два прыжка оказался на глубине. Генерал неодобрительно фыркнул, вытащил из машины бокс с провиантом, а затем не выдержал. Позабыв приличия, он точно так же разоблачился, помчался к воде, прыгнул в прибой и мощными гребками отмахал метров пятьдесят от берега. Оглянувшись, он увидел инопланетянина, машущего ему рукой, и тоже махнул в ответ. Перевернулся на спину и расслабился под солнцем. Вскоре рядом раздалось фырканье.

– Эй, генерал, – позвал его назойливый астронавт. – Вот эти, что ли, ужалить могут?

Грау повернул голову и увидел как инопланетянин потрясает вяло трепыхающимся студеноидом. Плавательные мембраны вздымались и опадали, а затем студеноид обернулся вокруг запястья Чака и блаженно вздрогнул.

– Видимо он считает тебя родней, – предположил Грау.

– Гадость какая – Чак фыркнул. – С чего бы это?

– Воняете вы одинаково, – уведомил его генерал, развернулся и поплыл к берегу.

– Как это воняем? – окорбленно взвыл за спиной пришелец.

Равномерно отфыркиваясь от воды, Грау подумал, что возможно и не стоило бы так говорить, но искус поддеть самоуверенного пришельца был очень велик. Хотя на самом деле картина была даже несколько неудобной.

Как студеноиды, вытащенные на сушу, так и пришелец действительно источали общий запах. Чудовищно, невыносимо, безумно... притягательный. И если студеноиды хотя бы представляли угрозу, что тут же отрезвляло, то пришелец не мог ужалить или укусить. Одним своим присутствием сводил всю строгую дисциплину на нет. К счастью, это проявлялось только после того как Чак занимался тренировками – тогда с него, как он выражался, текло в три ручья, и Грау предпочитал не сталкиваться с ним до тех пор, пока пришелец не побывает в душе. Помогал еще одеколон, которым Чак любил побрызгаться поверх всего этого. В общем, личная гигиена пришельца была на руку. Грау искренне надеялся, что во время своих болтаний по городу с малолетней шпаной Чак не успел попортить им несформированную в кое-каких областях психику. В общем, не совратил.

Чак выскочил из воды практически сразу следом за ним.

– Нет, генерал, вы мне ответьте на вопрос – чем же это от меня воняет?

Грау обернулся, зацепил взглядом студеноида, и решил не говорить Чаку, что морская липучка пытается его оплодотворить. Впрочем, пришельцу и самому явно не нравилось поведение студеноида, а когда тот брызнул прозрачными струйками, Чак и вовсе искривился. Шумно втянул воздух , отодрал красную заразу и швырнул со всей силы. Грау чуть отступил, стараясь не дышать.

– Понятно как? – поинтересовался он у пришельца.

– Да я же моюсь каждый день! – Чак для убедительности заглянул себе в подмышку.

– И тем не менее, порою... – генерал выразительно умолк, складывая руки на груди.

– Да и ты не фиалка в майский день! – ответно заявил Чак, принимая ту же позу.

После взаимного поливания презрением, последующего извинения и обоюдного прощения отдых продолжился. Чак загорал, давился инопланетной едой и терроризировал генерала вопросами из серии "как устроен этот мир". Услышав про песчаных кольчиков астронавт немедля натянул штаны, невзирая на мокрые плавки. Про себя же Чак огорченно размышлял, что указанный мир несовершенен. В то время как генерал явно считал его скунсом, вставшим на задние лапы, сам Чак к сожалению испытывал совершенно иные чувства. В суматохе своих первых дней на этой планете он не обращал внимания на запах, присущий зеленым аборигенам, да и к тому же в основном общался либо с детьми, либо со всякими чокнутыми професорами. А сейчас, когда за ним никто не гонялся, и он сам никуда не бежал, эта особенность стала откровенно его напрягать. Судя по всему, в арсенале зеленых был какой-то феромон, особенно сильно вырабатывающийся во время сильной активности. Ну или в жару. Наверняка это было как-то завязано на секрецию потовых желез. Короче говоря, когда Чак видел испарину, проступающую на гладкой зеленой коже, у него выключался головной мозг, и думать он начинал совсем другим местом.

Стать ксенофилом в расцвете лет – это не то, чего он от себя ожидал.

– И чего это я такой влюбленный, – рассеяно промурлыкал он себе под нос.

По установившейся тишине Чак понял, что сказал какую-то глупость.

– В кого это вы, любезнейший, успели тут влюбиться? – с неожиданной враждебностью поинтересовался генерал.

– Да уж не в вас, наверное, Грау, – не преминул уколоть астронавт.

– А в кого тогда? – со все той же агрессивностью уточнил зеленокожий.

– Да ни в кого! – Чак взмахнул обеими руками для убедительности. – Это выражение такое.

Грау смерил его рентгеновским взглядом, водрузил на место приспущенные было солнечные очки и вновь уставился на поросшие колючкой барханы.

– Это хорошо, – после секундной паузы отметил он. – Не стоит межрасовые романы разводить. Особенно с твоим запахом...

Этого тонкая астронавтская душа не выдержала. Чак неслышно поднялся и побежал к береговой линии – благо генерал смотрел в противоположную сторону. В волнах ему удалось очень быстро найти красное создание, при извлечении завонявшее как десяток потных регбистов. Нехорошо ухмыляясь, Чак побежал обратно. Он двигался бесшумно, однако генерал все равно забеспокоился, видимо, учуяв запах. Чак ускорился и в два прыжка достиг поворачивающегося генерала.

– Пора принимать душ! – заорал Чак, стискивая трепыхающегося студеноида.

Тот послушно брызнул прозрачными струйками на добрый метр. Резко пахнущая жидкость угодила генералу частью в лицо, а частью на грудь.

После чего Грау, вскинув руки к лицу, заорал. От неожиданности Чак выронил обмякшее тельце. Такого крика от генерала он не слышал даже на Девятой базе, когда тот требовал прекратить огонь.

Грау вопил так, что самому было тошно. Но причины для этого имелись самые веские – проклятый пришелец облил его студеноидным соком. Хуже было бы, только если б генерал свалился в бочку с афродизиаком. Его мгновенно прошиб пот, скатывающийся отчетливыми струйками по спине, бокам, плечам... Уже сейчас его ломало со страшной силой от бешеного и неистового желания трахнуться с кем-нибудь – с кем угодно, хоть с собственным автомобилем. От этого удерживал только собственный голос. Отняв трясущиеся пальцы от лица он с дикой ненавистью уставился на Чака, а в следующую секунду метнулся к тому прямо из положения сидя. Астронавт успел выставить руки, но прямой удар не сдержал, и оба покатились по песку. В итоге Чак распластался на спине, а Грау оседлал его и схватил обеими руками за бледную шею. Чак захрипел и вытаращил глаза.

– Какого хрена? – зарычал Грау в бешенстве, колотя чужой головой о песок. – Какого хрена ты творишь?! Ты, костяной зародыш! Отвечай!

– Гхххррау... – просипел Чак. – Придушиии... хваа...

Опомнившись, Грау слегка ослабил хватку, потом вовсе отпустил чужое горло и вцепился в плечи астронавта. Еще пару раз встряхнул, яростно сверля взглядом чужие зрачки, внезапно начавшие расширяться – пока от радужки не осталась тонкая полоска.

Хотя у него сейчас были все шансы вырваться и крепко поменять расстановку сил, Чак не мог этого сделать. Потому что когда генерал бросился на него с ярко выраженной жаждой убийства на лице, вместе с ним пришла волна удушающего запаха, сбивающего с ног и обрубающего все мысли. Даже когда Грау попытался придушить его, Чак все равно не мог оторвать взгляд от бисера испарины на лбу у генерала и от прозрачных капель, повисших на торчком стоящих антеннах. Хуже было бы только если... о нет, худшее уже случилось. У него встал. Просто-таки колом, разрывая штаны. К его дальнейшему ужасу разъяренный генерал резко сдвинулся назад и, конечно же, не мог не почувствовать, что ему в зад упирается кое-что пришельческое.

– Какого хрена?! – повторил генерал, поднимаясь на колени. Отпустив Чака, он бесцеремонно схватился за его нижнюю часть одежды. – Это еще что?!

– Эй! – взвыл астронавт, хватая его за руки.

Грау стряхнул цепкие пальцы пришельца с легкостью, вызванной гормональным взрывом. Ломая застежку, он разодрал молнию, с хрустом расстегнул пуговицу и яростно дернул синюю ткань вниз, стаскивая с бедер пришельца. Чак еще раз протестующе взвыл и умолк, тяжело дыша.

– Это яйцеклад? – с непонятным чувством спросил Грау и ткнул пальцем в напряженный член.

Чак с коротким воплем резко приподнялся и провел прямой удар в корпус. Пока генерал поднимался и ругался, поминая чью-то скорлупу, Чак лихорадочно натянул штаны. Даже ухитрился застегнуться дрожащими руками.

– Какое неуважение к высшему командному составу, – процедил Грау, привычным жестом поправляя прическу. – Типичное гражданское безобразие.

– Чтоб я когда-нибудь давал кому-то тыкать в меня пальцем! – возмутился Чак, твердо решив сохранять хорошую мину при откровенно хреновой игре. Подумаешь, стояк...

– Вдобавок оказалось, что я имею дело с генетическим уродом, – добил его генерал.

– А? Что? – возопил Чак, оскорбленный до глубины души.

– Корпус короткий, ноги длинные, пальцы тонкие, – безжалостно перечислял генерал, – к тому же один из них лишний, хочу заметить. А еще, – он опустил взгляд вниз, – у тебя слабо развиты ступни. Ни одного нормального пальца или хотя бы отстоящего. Печальная картина, – торжествующе заявил он.

– Нет это ты по нашим меркам отнюдь не красавец, – Чак мгновенно воспользовался шансом перевести неловкий разговор на рельсы скандала. – Мало того что ноги коротки, бровей нет, ресниц нет, пальцы толстенные, а ладоней все четыре штуки – как у мартышки! Антенны кретинские, как у тараканов... К тому же ты, прошу заметить, без штанов!

– Да сам ты баба! – неожиданно заявил генерал после секундной паузы.

Теперь настала очередь астронавта глупо моргать.

– Кто баба, я баба? – растерянно переспросил он. – Это тут вообще при чем?

– Не хотел тебя огорчать, но только женщины в нашем мире носят одежду на нижней половине тела, – высокомерно сообщил Грау. – И я не понял, с кем ты меня сравнивал еще, но это оскорбление. Уже крупное.

– Нет уж позвольте, – Чак проигнорировал вторую часть фразы. – Ты хочешь сказать, что если я не хожу, размахивая своим... своим... в общем, ничем не размахивая, то я – баба?!

– Как раз наличие "своего... своего" и подводит логический итог, – уточнил Грау. – Ты женщина.

– Какая я тебе женщина! – взвыл Чак.

– С яйцекладом, – разъяснил Грау.

– У меня даже сисек нет!

– Поэтому генетический урод.

Оппоненты непримиримо уставились друг на друга. Чак сдался первым.

– Ладно, – он вздохнул и сел поудобнее. – Давай-ка вводи меня в краткий курс анатомии. Чем мальчики отличаются от девочек и все такое.

В ходе последовавшей лекции, наполненной фырканьем и пафосными отступлениями о чистоте расы, Чак узнал гораздо больше интересного, чем за все предыдущее общение с местным населением.

– У нас все наоборот, – твердо заявил он по итогам. Ну и как минимум мы не откладываем яйца. Наши женщины рожают живых детей...

– Не говори мне о женских родах, – Грау передернул плечами. – Это неестественно.

– С какой такой стати? – возмутился Чак.

– Женщины – слишком слабые создания, чтобы вынашивать потомство, – поучительно сообщил генерал. – Их возможностей хвтает лишь на создание первичных молекул, которые затем с помощью огромного труда превращаются в наше потомство. Ни одна женщина не способна на сложнейшую систему воспроизводства. Это исключительно мужское дело.

– Ну... – ошеломленно произнес Чак. – С такой точки зрения я еще не смотрел...

– У вас наверное правят те, кто рожает? – поинтересовался генерал. – Они еще больше чем ты? Им нужен мощный корпус, чтобы носить потомство...

– Да ничего подобного! – рявкнул Чак. – Наши женщины похожи на ваших, мы там вообще практически одинаковые! Длинные ноги, вот именно. Ноги и должны быть длиннее, чем туловище и голова вместе взятые. Это наша анатомия!

– Глупая эволюционная ошибка, – заявил Грау. – Возможно, это какие-то странные мутации. Кстати, куда ты деваешь свой яйцеклад?

– Мы не... – начал Чак и поперхнулся. – Во-первых, это не яйцеклад. Во-вторых, никуда я его не дел, он всегда со мной. Просто не всегда у меня встает... – и опять поперхнулся.

– А когда? – с патологоанатомическим интересом спросил Грау.

Чак вздохнул. Глупо было бы врать, что это такая реакция типа рвотного рефлекса. Сомнительно, что генерал поверит, будто размножение связано с такими неприятностями.

– Ну, когда тебе кто-то нравится, – раскололся он.

Грау одним движением оказался рядом, толкнул астронавта в грудь и быстро двинул головой, мазнув антеннами по лицу Чака. Отважный капитан вздрогнул, опять чувствуя мгновенный приступ похоти. Генерал чуть отодвинулся и посмотрел вниз. Опять ткнул пальцем, хотя уже более деликатно.

– Я предлагаю перенести рассмотрение этого вопроса в более комфортную обстановку, – задумчиво сказал он. – Возвращаемся.

Поднявшись, он решительно направился к разложенным вещам и начал по-военному быстро их собирать.

– Эй, подожди минуточку! – преодолевая неуместно возбуждение, Чак тоже встал на ноги и поспешил за ним. – Что значит в более комфортной? Я не хочу на прозекторский стол! Не троньте мои мозги!

– Кто тебе сказал, что это делают на столе? – генерал уже закинул вещи на заднее сиденье и с ухмылкой обернулся на него через плечо. – Я расскажу тебе, как это делается у нас. Если захочешь.

– Охренеть, – сказал Чак сам себе после несколькисекундной паузы, потребовавшейся его мозгам. – Кажется, я только что получил приглашение на межпланетный секс от зеленого чувака, который считает меня бабой. Дважды охренеть!

Всю дорогу обратно они провели в молчании, и Чак то и дело ловил себя на том, что косится на генерала, однако тот оставался невозмутим словно собственная статуя. И, в отличие от Чака, у него были солнечные очки, прекрасно скрывавшие выражение глаз. В конце концов Чак тяжело вздохнул и демонстративно уставился в сторону. Его трагическое молчание было прервано странным звуком. Чак резко повернул голову и увидел чудо природы – ухмыляющегося генерала.

– Что, пришельцу не терпится изучить межкультурные связи? – поинтересовался Грау.

– Я вообще-то в однополых связях замечен не был, – вздохнул Чак. – Как-то неудобно даже.

– Это в каких же однополых? – удивился генерал. – Я никогда не опустился бы до такого.

– Кажется, меня оскорбили, – отметил астронавт.

– Ну кто же виноват, что ты ошибка природы, – в очередной раз повторился Грау.

– Я не...

– Яйцеклад, отсутствие воспроизводства, длинные ноги, – вновь перечислил генерал, аккуратно вписываясь в поворот.

– Это не яйцеклад, – с досадой повторил землянин. – Неужели так сложно запомнить?

– И как я должен это называть? – Грау махнул рукой охраннику, и замаскированные в скальной породе ворота начали медленно открываться.

– Называй его – Маленький Друг Чарльза Бейкера, – пафосно сказал Чак. После чего был вынужден надуть щеки с целью сдержать хохот, когда генерал аж повернулся к нему и спустил очки, изумленно уставившись на астронавта. – Ладно, я пошутил! Можно просто – Маленький Дружок. Осторожно!!!

Грау мгновенно крутанул руль, и авто чудом избежало столкновения с прожекторным столбом. Затормозив на стоянке, генерал молча покинул салон и направился ко входу в жилой комплекс. Чак выскочил и устремился за ним.

– Эй, Грау, подождите! – почти жалобно воззвал он. – Генерал, вы что, такой обидчивый? Эй! А как же межпланетные контакты?! У меня глубочайший научный интерес! Аж на мозги давит!

Выкрикивая эту чушь, астронавт догонял генерала и едва не сшиб с ног вывернувшего из-за угла зеленого коротышку. Тот отскочил и замер столбом. Чак мимоходом удивился, потом вспомнил, что от него и от Грау просто-таки разит этим студеноидом и выругал себя за легкомыслие. Впрочем, рассуждать о чужой морали не было времени – Грау набрал код на какой-то двери и явно собирался за ней скрыться. Чак поднажал и влетел следом за ним. Это оказался лифт. Подъемник загудел, кабина заскользила вниз, медленно отсчитывая этажи. Генерал, традиционно заложивший было руки за спину, неожиданно протянул правую и провел большим зеленым пальцем по лбу Чака. Астронавт знал, что до сих пор весь мокрый, как мышь под метлой и, судя по всему, Грау это нравилось. Он лихорадочно пытался придумать, что можно сделать в ответ, но на ум лезли только статьи о мужеложестве как уголовно наказуемом преступлении.

Он уже почти решился, к примеру, нарушить цельнолитое совершенство генеральской прически, однако в этот момент лифт остановился. Грау убрал руку и шагнул к двери, приглашающе махнув.

Они оказались на хорошо знакомом Чаку уровне, однако теперь поход сквозь коридоры был окрашен живо реагирующими на его присутствие зелеными извращенцами. Генерал отгонял застывших подчиненных легкими движениями головы, но астронавт чувствовал, как солдаты пялятся на него со спины. Боже, он почти слышал, как у них отваливаются челюсти.

У одной из дверей Грау остановился, и Чак даже не сразу сообразил, что это его собственная дверь. Лихорадочно охлопав себя по карманам, он нашел ключ и с торжествующей ухмылкой открыл замок. Генерал прошел вперед него, астронавт ненадолго замешкался, закрывая дверь. На два оборота.

Обернувшись, Чак едва не столкнулся с неслышно подкравшимся генералом.

– Что? – смущенно спросил он. – Не закрывать?

– Как пожелаешь, – отозвался генерал. – Я хотел бы уточнить – тебе точно не нужно целовать руки или дарить цветы?

– Ха? – Чак фыркнул. – Нет. Я в который уже раз говорю, что не отношусь к женщинам.

– Хорошо, – Грау снова подарил ему ухмылку. – Я учту.

Корректировки в поведении произошли мгновенно. Чак не успел опомниться, как его развернули на месте и буквально швырнули на постель. Такой силищи от более тонкокостного генерала он не ожидал. Между тем его уже с бешеным энтузиазмом вытряхивали из штанов. Даже сложно было поверить, что совсем недавно генерал считал его врагом своей расы номер один и вел себя как закоренелый ксенофоб вообще и человеконенавистник в частности.

– Я точно омерзительное и непохожее вонючее существо? – уточнил он, пока ему наступали коленом на живот и пытались разодрать на нем футболку. – Гххррау! Ты не пушинка!

– Омерзительно болтливый пришелец, – посетовал Грау, все же убирая колено.

Чак взялся избавиться от футболки сам, а Грау в это время бесцеремонно плюхнулся на него верхом и тоже быстро стащил с себя промокшую ткань. Упершись взглядом в широкую грудь, Чак судорожно сглотнул, облизал пересохшие губы и почувствовал, как приугасшее было возбуждение вновь захватывает все его естество.

– Грау, ты тяжелый, – констатировал он. – Я бы не хотел, чтобы ты на мне прыгал.

– А я не хочу быть снизу, – мотнул головой генерал, – так я тебе спину переломаю.

– Да ладно? Спорим?

Чак извернулся, генерал рявкнул несколько неизвестных ему слов, и они поменялись местами. Чак оказался между расставленных зеленых колен, которые действительно сразу и сильно сжались у него на боках. Он охнул. Дальнейшее он представлял смутно, но даже потереться о гладкий зеленый живот было приятно.

– Не скули, – Грау потянулся, ткнувшись кончиками пальцев в стену. – Женщины...

– Хорошо, – сдался Чак. – Хрен с тобой, пусть я по вашим меркам баба. Куда это засовывать, черт подери?

– Я сам, – сказал генерал и сделал хитрое движение тазом, будто пытался станцевать ламбаду.

Чак несолидно взвизгнул. Мало того что ему давали указания, так еще и бесцеремонно перехватили инициативу на себя. Он даже не успел посмотреть, как устроено у местных мужиков все между ног, как уже оказался там по самые яйца.

Ну... от женщин это ничем не отличалось. Если не считать того, что трахаться хотелось дико, просто до дрожи в руках. Маленький Друг Чарльза Бейкера отчаянно требовал немедленных телодвижений, обещая вот-вот дать троекратный залп. Чак сцепил зубы изо всех сил и заставил себя открыть глаза. Первым делом он наткнулся на стеклянный взгляд генерала, что даже слегка привело его в чувство.

– Что? – испугано спросил он. – Эй, генерал, ты в порядке? Что-то не так?

– Нет, – после короткой паузы процедил Грау. – Хорошо. Даже... слишком... гхх... не двига... аа...

Грау вцепился ему в волосы, притягивая ближе, и покрутил головой, словно хотел потереться о лоб Чака собственным.

– Проклятье, – выдохнул он мгновение спустя. – У тебя даже... уфф... осязания... нет... хх...

Глаза у генерала закатились, антенны дернулись и резко скрутились-выпрямились, а потом Чак ощутил, как стиснувшие его ноги поднимаются выше. Сомкнувшись у него за спиной, ноги точно так же резко дернулись, Чака мотнуло вперед, тяжелый сладкий запах наполнил ноздри, он опять закрыл глаза и плюнул на все намерения действовать по-исследовательски осторожно.

Хрипя и стеная сквозь зубы, он яростно двигал бедрами, "забивал сваи", как любили говорить на курсах подготовки. Черт, черт, сукин сын Грау сотворил с ним что-то немыслимое! Он так и не разжал пальцы, поэтому Чак не мог двигать головой, но и сказать об этом он тоже не мог – не хватало дыхания. Гребаный генерал так сильно стискивал его своими зелеными лапами, что болели ребра. Хотя это очень возмещалось тем, что происходило у него внутри. Там все двигалось само по себе, и это было дико приятно. Ооо даа, эротический массаж как он есть! Никакая Камасутра не сравнится!.. Ааа, его скальп! Черт... Иметь дело с генералом оказалось гораздо труднее, чем с женщинами, но еще ни одну из них ему не хотелось затрахать до потери пульса.

Взаимное рычание и стоны продолжались недолго. Чака рванули за волосы еще сильнее, так что он в конце концов ткнулся лбом в грудь зеленокожего. А следом генерал взвыл. Громче, чем на пляже, и уж точно гораздо счастливее. На несколько мгновений весь он стиснулся так, что землянину стало больно. Чак глухо вскрикнул, но боль тут же ушла, сделалось мокро и горячо, и так хорошо-о... ему даже показалось, что жидкость проникает в него – странное ощущение, не позволившее кончить.

Чак нашел силы открыть один глаз, а заодно поднять голову (оо, его волосы... неужели не вырваны с корнем?) и смог полюбоваться на совершенно блаженную физиономию генерала. Создавалось впечатление, что Грау вырубился, отключился, короче, грохнулся в обморок от большого оргазма. Еще бы, столько орать... быстро же он. Наверное, ему нужна передышка...

Да срать он хотел на это!

Чак перевел дыхание, размял шею, уперся руками в постель поудобнее и рванул дальше. Его член просто-таки адски горел, яйца трещали от переполнившей их спермы, но он отчаянно хотел продлить эти волшебные мгновения – когда уже почти оргазм, но все еще не совсем. Ах ты ж твою мать... о боже... о боже... еще немного, чуть-чуть... аа... ооо даа!

Благие намерения растаяли как дым, все внутри судорожно поджалось, и Чак осуществил тот самый троекратный залп, о котором мечтал с самого первого мгновения. Кайф ударил в голову, все тело напряглось, дыхание перехватило. А затем все мышцы блаженно расслабились. Миссия досрочно выполнена, эндорфин получен, всем предписан отдых.

Чак разлепил пересохшие губы и застонал. Собственный голос показался ему чужим и каким-то далеким. Не-ет, Бейкер, держись, не падай, ты стоишь за репутацию всей планеты! Пусть даже ты финишировал со скоростью прыщавого подростка, получившего в руки первый порно-журнал.

– Ну, Грау, позвольте сделать вам комплимент, – пропыхтел Чак, чудовищным усилием совладав с собственным языком, и в изнеможении выдохнул. – Вы просто потрясающе трахаетесь. Аж искры из глаз.

Завершив это признание, он уронил голову на широкую зеленую грудь, мокрую от испарины, и несколько раз судорожно втянул ноздрями горячий сладостный запах, исходивший от генерала, а потом уже задышал нормально. Зеленокожий укатал его до полного обессиливания.

– Комплимент возвращаю, – так же тяжко выдохнул генерал. То ли не отрубался, то ли пришел в себя. – Это было впечатляюще. Я шокирован.

Чак издал довольное ворчание, убедившись, что его старания не оказались бесплодны, и устроился поудобнее, просунув одну руку под гладкое плечо, словно под подушку. Хотя в отличие от подушки плечо было жестким и горячим. Он до сих пор чувствовал на своих боках сжатые ноги и подозревал, что генерал просто сцепил пальцы в замок – строение ступней вполне позволяло местным жителям проделывать такие штуки.

– Вы все так можете делать на своей планете? – лениво поинтересовался Грау, словно подслушал его мысли.

– Что можем? – почти испуганно переспросил землянин.

– Так совокупляться, – пояснил генерал, чуть перемещаясь.

– У нас считается извращением – заниматься сексом со своим полом, – заметил Чак.

– Да какой ты мужчина, – Грау усмехнулся, – с яйцекладом.

– Я слышу это в десятый раз. Не надоело? – Чак задрал голову и недовольно уставился на болтливого партнера. Спать хотелось неимоверно, веки слипались сами собой.

Генерал заложил обе руки за голову и с усмешечкой искоса глянул на него. Военная прическа сменилась лохматым беспорядком, антенны медленно скручивались и выпрямлялись, отражая полученное хозяином удовольствие. Чак перевел взгляд на его грудь и почувствовал что краснеет.

– Ну ладно, ладно, – недовольно сказал он. – Для каждой планеты свои особенности анатомии. Хотя я не могу сказать, что они меня не устраивают.

– Пожалуй да, – протянул генерал и вновь поерзал.

– Гхм, – сказал Чак. – А ты не мог бы освободить меня? Не то чтобы мне было неудобно, но если я так всю ночь буду тебе отдавливать...

– Не могу, – перебил его Грау. – Это силок.

– Чего?

– Ловчая поза, – пояснил генерал. – Эволюционное наследие. Так мы удерживаем своих женщин, чтобы не вырвались раньше времени. Собственно я поэтому и предлагал другое расположение.

– Господи боже ты мой, – с чувством выдохнул астронавт. – И надолго это?

– Постарайся расслабиться и получать удовольствие, – психотерапевтическим голосом предложил Грау.

– Значит надолго, – подытожил Чак и тяжело вздохнул. – Учти, я не намерен провести все это время врастопырку. Я лягу. И когда я встану...

– Я сплю, – категорически сказал Грау. – Пожалуйста, тише.

Чак фыркнул и улегся поудобнее.

– Мне холодно, – сварливо заявил бесстрашный астронавт десять секунд спустя.

– Не ной, будь мужчиной, – сонно отозвался Грау. – Хотя бы морально...

– Тебе хорошо говорить! – возмутился Чак. – Я тебя прикрываю, в то время как у меня мерзнет зад, меня может укусить какая-нибудь тварь, в конце концов я могу заработать прострел поясницы!

Генерал с рычанием протянул руку в сторону и пошарил под сторонней подушкой. Достав оттуда свернутую ткань, каковую Чак ранее не замечал, он буквально швырнул свертком в астронавта.

– На, прикройся! – рявкнул он, не открывая глаз. – Меня достал твой скулеж!

– Это очень любезно с вашей стороны, – заметил Чак, разворачивая легкую ткань и старательно пытаясь прикрыть ею обнаженные тылы с помощью одной свободной руки. – Я почти плачу от умиления.

Генерал в ответ яростно хрюкнул и повернул голову набок, отказываясь поддерживать разговор. Наконец-то укрывшийся астронавт тоже умолк, найдя более менее удобную позу в сложившейся ситуации. В сон он провалился мгновенно.

Пробуждение было не из приятных. Сопровождалось оно скрежетом и грохотом. А когда Чак резко приподнялся на месте, ошалело вертя головой, то сразу почувствовал, что его из силка до сих пор никто не выпускал, плюс у него затекла шея, болели ребра, дрожали руки, пересохло во рту и...

Он наконец-то нашарил взглядом дверь, ныне косо повисшую на одной петле. Под ним, где-то в районе генерала раздалось медленно набирающее силу рычание.

– Чак! – радостно взвыл Лем, кидаясь от распахнутой двери к астронавту, и затормозил на полпути.

– Кто пускает посторонних на базу и раздает им ключи? – тут же взревел генерал во весь голос.

Ошарашенный и придавленный обстоятельствами астронавт дернулся, утратил контроль над ситуацией и над одеялом. Генерал между тем уже выдернул из-под подушки пистолет – и когда только успел его туда перепрятать? – и прицелился в незваного гостя.

– Куда-а? – теперь уже взвыл Чак, хватая его за запястье.

– Что тут происходит? – глупо спросил Лем.

– Ровер! – яростно определился Чак, увидев знакомый объектив и набор елозящих колес. – Ах ты засранец? Ты еще и взломщик? Ты что творишь?

– Ровер? Тогда я пристрелю именно его! – генерал явно собирался поставить к стенке хоть кого-нибудь.

– Не смейте меня игнорировать! – проявил крайнюю нетактичность Лем.

– Тихо! – дуэтом заорали Чак и Грау, после чего замолчали вообще все, даже Ровер.

– У вас есть статья за развращение малолетних? – уголком рта поинтересовался Чак.

– От десяти до пятнадцати лет, – меланхолично отозвался генерал, опуская оружие.

– Боже мой, – трагически прошептал астронавт. – А я собирался всего лишь водрузить флаг, погонять в гольф и вернуться в лучах славы...

– К жене и одиннадцати детям? – уточнил зеленый нахал, по-прежнему пялившийся на них вовсю. – Чак! Почему ты не сказал мне, что ты женщина?

Чак застонал. Генерал неприлично заржал. Просмеявшись, он наконец-то – спасибо тебе, милосердный боженька – разжал ноги и позволил Чаку высвободиться. Астронавт немедленно сел и с достоинством прикрыл чресла одолженной тканью. Грау развалился на месте, совершенно не заботясь о правилах приличия. Бейкер покосился в его сторону и наконец-то смог рассмотреть, как же это там у зеленых устроено. Ого. Именно так по его мнению должна была выглядеть самка рептилии.

– Я не женщина, – с досадой сказал он, перенося внимание на Лема. – Дурацкая анатомия!

– Чья, твоя? – с искренним любопытством уточнил тот. – А где грудь?

– Он у нас генетический…

Закончить Грау не успел. Чак с воплем раненого буйвола кинулся на генерала. Лем созерцал завязавшуюся потасовку, из которой было ясно, что оба участника не прочь повалять друг друга на простынях, и погружался в пучину дикой зависти. Подумать только, у него было как минимум два шанса узнать Чака поближе! Но он ими не воспользовался. Идиот. А все Скиф с его дурными идеями и пробкой в качестве защиты! Да еще кретинский вопрос про антенну не в том месте. Глаза надо было шире разувать! Бестоло-очь...

Пока он угрызался сожалениями, Ровер не выдержал и громко требовательно запищал. Баталия на койке прекратилась, генерал приподнялся на локте, упираясь им в спину астронавта, и строго посмотрел на обоих.

– Молодой человек, – процедил он, – покиньте помещение и будьте любезны закрыть за собой снесенную вами дверь. Забудьте, что вы видели, что здесь были и какая сюда дорога.

– Меня не посадят, какая радость, – прохрипел Чак из своего положения.

– Но генерал… – начал Лем, прижав руки к груди.

– У вас есть своя девушка, – Грау не был настроен на консенсусы. – Идите к ней.

– И меня снова оскорбили, – констатировал астронавт.

– Но я первый с ним познакомился! – выдвинул отчаянный аргумент Лем.

– Эй, друзья мои, а ну-ка прекратите меня делить! – возмутился Чак.

Поднапрягшись, он отжался на руках, поднимая генерала, и сбросил его с себя. Грау взмахнул ногами в воздухе и брякнулся на постель. Чак сел, глубоко вздохнул и провел рукой по волосам.

– Лем, – проникновенно сказал он. – В самом деле, что ты здесь делаешь? У тебя есть Ниира, ты столько ее добивался, и вдруг так себя ведешь. Куда это годится, а, приятель?

На лице у Лема было крупными буквами написано, что никакие Нииры ему не нужны, и вообще он всю жизнь интересовался исключительно инопланетянами американского происхождения. Чак махнул рукой, вздохнул, поднялся и направился в душ. Хлопнув дверью и включив воду, он тут же услышал как за пределами его убежища начали ругаться на два голоса, стараясь громко не орать.

Дав зеленым время, чтобы разобраться друг с другом, Чак покинул душ и, сияя и блистая чистотой души и тела, вышел навстречу новому дню. К моменту его выхода Лем с куском простыни, намотанным на голову, гордо и обидчиво направлялся к выходу, а генерал напяливал футболку.

– Я что-то пропустил? – поинтересовался астронавт.

– Он уходит, – безапелляционно заявил Грау, разглаживая напяленное. – Плюс подписка о неразглашении.

– А почему с простыней? – осторожно спросил Чак, когда Лем оказался за дверью.

– Я ее на него намотал, – невозмутимо ответил генерал. – Он мне надоел.

Чак неуверенно фыркнул, а потом зажал рот обеими руками, чтобы не расхохотаться в голос. Все-таки Лем был его другом и обижать его не стоило. Они наверняка могли поговорить позже, когда парень перестанет дуться и сможет нормально воспринимать окружающее.

– Вы, кстати, его не убьете за проникновение на объект? – внезапно заволновался он.

– Сомнительно, – генерал вздохнул. – Я подумываю о том, чтобы предложить ему работу в нашей сфере. Нам нужны молодые люди с нестандартным образом мышления.

– Так может его надо догнать? – Чак заозирался в поисках штанов.

– Не стоит, – Грау вытащил джинсы из-под кровати и кинул в астронавта. – Он сам вернется, никуда не денется.

Юный энтузиаст действительно вернулся несколько дней спустя. Чак как раз находился на открытой территории базы, когда у ворот образовался жуткий шум. Вопли набирали громкость, и вот уже кто-то грозился кому-то отстрелить ноги из пулемета. Не в силах пропустить столь занимательное зрелище, Чак поторопился к воротам, в несколько прыжков преодолел лестницу и оказался на смотровой площадке.

– Я хочу поговорить с генералом! – орал внизу Лем, вооруженный чемоданом и зубной щеткой.

– А кукиш тебе не надо, малявка? – отвечали сверху.

– Эй, Лем! – вклинился в их разговор Чак и радостно замахал рукой. – Какими судьбами?

– Посторонний на территории! – объявил толстопузый лейтенант и попытался ткнуть землянина в бок дулом автомата.

– Но-но, – Чак отодвинул его оружие одним пальцем. – Я важный гость. Я астронавт.

– Чак, скажи им! – с новой силой заголоси Лем. – Мне нужен генерал Грау!

– Вон отсюда! – напирал лейтенант на астронавта.

– Отставить, солдат! – раздалось сзади.

Чак поднял взгляд от зеленого недоразумения и наткнулся взглядом на генерала, как всегда затянутого в безупречный китель. Лейтенант тут же встал по стойке смирно и отдал честь. Кивнув Чаку, генерал прошествовал к краю площадки и заглянул вниз.

– Генерал! – Лем не выдержал такого количества вокальных упражнений и поперхнулся.

– Вам нужна вакансия в рядах орбитальных сил, молодой человек? – поинтересовался Грау.

Лем подпрыгнул на месте и яростно закивал.

– Открыть ворота! – скомандовал Грау.

Пока тяжеленные створки медленно расползались, землянин и генерал успели спуститься вниз. Лем проскочил внутрь и тут же кинулся к Чаку.

– Я так рад тебя видеть! – окончательно сорванным голосом просипел он и стиснул астронавта обеими руками.

– Я то… а… Л-лем… – астронавт выпучил глаза.

– Что такое? – бывший младший помощник куратора поднял голову и разжал приветственное объятие.

– Все хорошо, – Чак широко улыбнулся, взял его за плечи обеими руками и дружески потряс. – Только за бока меня не хватай, а то у меня точно ребра треснут.

– А? – Лем на секунду застыл. – Что случилось, Чак?

– Я случился, – уведомил его генерал, делая шаг вперед и оказываясь рядом с землянином.

Почувствовав, как тяжелая широкопалая пятерня… то есть четверня опустилась ему на плечо, астронавт мужественно вздохнул и подарил Лему еще одну широкую улыбку из своего лучшего арсенала. Он искренне надеялся, что за оставшиеся две с половиной недели эти двое не подерутся за право влезть к нему в постель.