В сероватой дымке за окном виднелись горы. Дымка же была порождением испарений морской соли на жаре. На улице стояла сорокоградусная жара, так что я безвылазно сидел в номере под уютным кондиционером с ноутбуком в кровати и обрабатывал подводные снимки, носу не высовывая за пределы моего маленького морозильника. Под водой было лучше, чем под кондишном, но следующее погружение только завтра, сегодня мы свое уже отныряли. Не оставалось ничего иного, как сидеть в темном холодном номере, пока моя кровь очищается от пузырьков азота, и ждать завтрашнего утра, когда снова смогу погрузиться в волшебный мир подводных реалий. Закралась мысль пойти искупаться, но я тут же отмел ее как чересчур крамольную. Слишком уж на улице было жарко. Я отложил ноут на тумбочку и отправился к окну, дабы посмотреть на море в последний раз перед тем, как задернуть шторы. В бассейне, который по совместительству был баром, сидела наша группа. Основная ее часть по крайней мере. Я сразу приметил трех белорусов, пьющих коктейли. Инструктора Алексея видно не было, как и его жены Дианы. Видимо, купаются. Или еще чем занимаются... Да, атмосфера вполне располагает. Впрочем, лучше о таком не думать.

Но мысль повела меня куда-то не туда. Я задернул шторы и вернулся к ноутбуку. Просмотрев сегодняшние фотографии, я вдруг понял, что щелкал преимущественно Костю, сына Леши. Константин вообще вызывал у меня странные эмоции, не поддававшиеся описанию. Я убеждал себя, что это вовсе не по Фрейду, просто он чудесно плавает и хорошо смотрится в обтягивающем гидрокостюме. Да и вообще красивый. Так, все. Я натурал, я натурал. Говори себе это двадцать раз в день, и должно помочь.

Только вот последние три дня не помогало. Я решил, что следует поспать вместо того, чтобы заниматься фрустрацией. В холоде, кстати, очень хорошо спится. Можно представить, что впадаешь в анабиоз. Ну, я и впал.

Разбудил меня весьма приятный голос.

– Вставай, ужин уже скоро.

– Да, милый, еще пару минут…

– Конечно, дорогой, жду, – усмехнулся он.

Я приоткрыл один глаз. Костя стоял в каком-то метре от меня. Только что из душа: на бедрах полотенце, волосы мокрые.

Донельзя эротичное зрелище. Может, завалить его, а потом сказать, что у меня были последствия азотного наркоза?

– Просыпайся, Кирилл, – ему все же надоела моя лень.

– Да-да, – я недовольно сел.

Костя стал тыкать в пульт кондёра своими длинными пальцами, на которые я тоже не мог смотреть, не испытывая некие... чувства.

– Ну и холодрыгу ты тут развел!

– У меня непереносимость жары, – глубокомысленно заявил я.

– Поэтому надо лезть в воду, – хмыкнул он и, вытащив чистые вещи из своей тумбочки, побрел в ванную одеваться, однако остановился дабы выслушать мой ответ.

– Я и так два раза на дню в воде бываю. Примерно по часу.

– Я не про дайвинг. Почему ты не купаешься?

– Волн нет. Так неинтересно.

Он хмыкнул и скрылся в ванной.

Потом мы покинули спасительный холод кондиционера и вышли в пекло. Несмотря на то, что уже был вечер, жара стояла нестерпимая. Душный ветер бил в лицо, трепал волосы и одежду.

Но в этом были свои плюсы. Я начинал думать о жаре, а не о мерзопакостной напасти в лице этого совратителя, который неумышленно меня совращал.

Мы ужинали, он сидел напротив меня, а я старался не засматриваться.

Народ из группы сидел за соседними столиками и горячо обсуждал идею о совместном походе в кальянную. Ну да, еще ни разу не напивались за три дня. Уже пора начинать.

– Костя, – невинненько так начал я, – а ты пойдешь в кальянную?

Он пожал плечами.

– Видимо, всем хочется выпить. Я готов поддержать это начинание. Главное — с утра встать нормально и без сушняка. И чтоб папа не высказал ничего. А то он любит шутить на тему того, какой я еще малолетний, чтобы ходить со взрослыми дядями и тетями в такие места.

Я глянул на нашего гениального дайв-инструктора. Он сидел за столиком справа от нас и строил глазки своей жене. Та успешно делала вид, что смущается.

– Алексей! – как можно громче позвал я.

Инструктор глянул на меня, сверкая довольной улыбкой. Интересно, почему у него такие белые зубы? Неужели налет о регулятор стирается?

– Ты ведь разрешишь своему сыну пойти с взрослыми дядями и тетями в кальянную?

– С тобой пусть идет хоть на край света. Отпускаю и благословляю.

О-о, уже благословляем? Это такой завуалированный пролог к сватовству?

– Спасибо, мы обязательно пригласим вас на свадьбу, правда, прелесть моя?

Костя усмехнулся.

Эх, люблю я дайверские компании. Подобные шуточки тут никого не удивляют и не пугают, потому что никто не воспринимает их серьезно. Но ведь известно, что в каждой шутке есть доля шутки.

Мы молча допили свой сок и всей толпой отправились в замечательное место под названием кальянная. Некоторые из нас ринулась в номера, чтобы достать из запасов заблаговременно купленный в Дьюти Фри алкоголь.

Группа расположилась в шатре, где дизайнеры постарались передать весь восточный колорит. Стол, на котором вскоре возвысился кальян, был окружен диванчиками с непонятной и при этом очень изящной вышивкой. В воздухе пахло чем-то сладковатым и дурманящим. Дверей не было – это был шатер, но нас отгородили от внешнего мира шторами с такой же вышивкой, как и на диванах. Правильно, русских надо ограждать от всех других национальностей. Чтоб не случилось у каких-нибудь чинных и чопорных европейцев сердечного приступа.

Мы быстро расселись вокруг стола. Мы с Костей сели рядом. Все курящие субъекты быстро достали сигареты и принялись щелкать зажигалками. Стол быстро наполнился текилой, виски и колой, а сам шатер – болтовней и дымом табачных изделий. Откуда-то заиграла восточная музыка. Стоял уютный полумрак. Я поглядывал по сторонам, попивая виски, смешанное с колой, вслушивался в обрывки разговоров, которые ловил с разных сторон, затягивался кальяном. Хорошо иногда отдыхать.

Когда я решил налить себе еще, то с ужасом заметил, что виски больше нет.

Костя пил текилу — без соли и лимончика. Я вздохнул и тоже налил себе текилы.

Алексей – самый трезвый из нас всех – хмыкнул, глядя на меня.

– Меняем напитки?

– Что? – не понял я.

– Джентльмены, если начинают пить один напиток, пьют только его на протяжении всего вечера.

– А если этот напиток заканчивается?

– Тогда они идут спать.

– Спать? Это не по-нашему. Лучше я еще пива жахну.

– Пиво после виски это очень мудро, – улыбнулся Леша.

– Значит, текила, – резонно ответил я.

Костя улыбнулся и налил мне текилы.

– За тебя, – он чокнулся со мной и залпом выпил оставшуюся треть стакана.

Н-да, я так лет с двадцати не могу пить. Впрочем, Косте еще нет двадцати.

– Кость, тебе сколько? – поинтересовался я после того, как закусил напиток долькой лимона.

– Девятнадцать в начале лета исполнилось.

Разница в возрасте всего три года. Точно не посадят. Текила после виски довольно быстро ударила в голову, особенно если учесть жару.

Какой же он чертовски красивый! И загар ему идет.

Я с трудом оторвал свой взгляд от Кости и сосредоточился на алкоголе и болтовне. Костю вдруг оккупировал парень панковского вида под названием Женя и начал что-то втолковывать. Он недавно женился, и теперь он втирал Константину о прелестях семейной жизни. Его супруга Ольга сидела рядом и изредка говорила. Что-то умное, наверно.

Я уже не слушал особо. В голове шумело. Или это море?

– Не ложитесь слишком поздно, – Алексей, собравшийся уходить, похлопал меня по плечу.

– Есть, сэр! – бодро отрапортовал я.

Косте, видимо, надоело слушать про супружество, и он стал рассказывать веселые дайверские истории, а я философски пялился по сторонам, слушая и периодически вставляя в разговор свежие реплики.

Группа постепенно разбредалась по комнатам.

Да, мы же завтра ныряем. Надо тоже пойти что ли.

– Кость, я в номер?

– А я еще ненадолго останусь.

– Дойдешь потом?

– Думаю, что тридцать метров до номера я осилю.

В этом была своя логика, и я, пожелав всем спокойной ночи, пошатался в комнату. Третий этаж… Шел я ровной синусоидой, нагребая полные сандалии песка и ловя сочувственные взгляды редких туристов и обслуживающего персонала.

Я попытался сфокусировать взгляд на звездах. Судя по всему, сейчас... около трех часов ночи, а наши дайверы все еще пьют. Не встанут они завтра, точно не встанут.

Я сел на песочек и уставился на море. Мне надо было подумать. Я его хотел. Все можно было бы списать на нехватку секса, на жару, на азотный наркоз, но азотный наркоз три дня не длится. А гнусное влечение не проходило, только усиливалось.

Я никогда не верил в любовь с первого взгляда. Но увидев его четыре дня назад в аэропорту, машущего родителям посадочными талонами, я испытал духовное потрясение. Особенно произвели впечатление движения — грациозные, расслабленные, такие, которые бывают у людей, находящихся в гармонии с собой. Я еще подумал тогда, что он скорее всего хорошо танцует.

В общем, хватит.

Титаническими усилиями я поднялся на ноги и дошагал до комнаты, которая встретила меня прохладой кондиционера.

– Ура! – провозгласил я, упав на постель мордой вниз.

Затем включил скайп и нашел заветное имя. Заветное имя было в сети, и я решил позвонить.

– Привет, – раздался недоуменный женский голос в наушниках. – Ты же отдыхаешь.

– Отдыхаю вместе с вай-фаем.

– Я-ясно, – протянула Марго. – Как ты там?

– Влюбился, – вздохнул я.

– В кого? – ошарашено спросила моя сестра.

– Не поверишь, в парня.

– Молодец, – скептически ответила она. – Девушка твоя об этом знает?

– Ага. Сразу сообщил ей.

– А надо было сообщить! Сказать, чтобы она собирала вещи и валила!

– Да что ты такая агрессивная?

– Я не понимаю, почему ты такой спокойный. Она тебе нервы треплет уже полтора года.

Ну вот. Хотел поговорить о светлом чувстве, а мне про застарелые болячки.

– Сколько вы не занимались сексом?

– Три месяца. И что?

– Вот и займись с этим своим мальчиком.

– Слушай, он как бы ничего не знает и я думаю, что ему нравятся девушки.

– Думаешь или уверен?

– Не уверен, – проворчал я.

– Вот и проверь.

– Пойду я в душ.

– Иди-иди. Расслабься.

– Марго!

Она захихикала.

– Пока, Кирилл.

– Пока, сестренка, – я отключил связь.

Легче не стало, но я хотя бы проговорил проблему.

Пообнимавшись с подушкой минут десять, я оторвал себя от столь желанной кровати и пошел в душ трезветь. Еще через пятнадцать минут поливания себя прохладной водой я был как стеклышко. Мутноватое такое стеклышко.

Затем я направился в комнату и заглянул в зеркало. Зеркало неожиданно показало, что в комнате я был не один. Костя уже успел вернуться и сидел на кровати, листая мою книгу.

Я решил, что я достаточно одет — на бедрах было полотенце, а в руке расческа, и я чинно принялся причесывать свои выгоревшие пепельные волосы.

– Ты бледный такой… – сказал вдруг Константин, пытаясь звучать так, будто он тут мимо проходил.

Я лишь хмыкнул, потому что на самом деле был красным. Почти обгоревшим. Проблема заключалась в том, что даже обгоревший я был белее большинства не загорелых людей.

– На меня загар не ложится.

Больше ничего путного из меня не вытянулось.

Гораздо интереснее в зеркало было смотреть на Костю, сидящего на своей кровати позади меня.

– Я это… оденусь.

– Давай. А я в ванную, – Костя, который, по всей видимости, был глубоко трезв, бодро ускакал в обитель чистоты.

Я свалился на постель, надев на себя только трусы.

Мне почти удалось уснуть, когда из ванной пришел Костик. Я услышал негромкий скрип, когда он лег на соседнюю кровать.

– Спокойной ночи, Кирилл.

– Спокойной, – ответил я и провалился в сон.

Наутро половина группы была похмельной и вялой. Воды все пили втрое больше, чем обычно, а Алексей, который был вчера самым трезвым и раньше всех ушел спать, прохаживался вокруг столиков и стебался над похмельем братьев своих дайверов. Человек семь он нырять не пустил. Вскоре он и нас с Костей почтил своим присутствием.

– Доброе утро, Кирилл.

– Привет, Алексей, – я помахал ему ручкой.

– Как настрой? – он выцепил из моей тарелки кусок арбуза и кинул себе в рот.

– У меня похмелья нет, так что иду.

– И я иду, – подал голос Костя.

В итоге ныряло всего шестеро.

Обожаю погружения в затонувшие объекты. На этот раз нас повезли к огромному кораблю, который оказался на дне около полувека назад. Вначале я даже не понял, что это было. Какая-то стена, то ли кораллы, то ли еще что. Но затем я подплыл ближе, и эта громадина предстала передо мной во всей красе. Железо, разъеденное соленой водой, напоминало о Солярисе почему-то. Я плыл рядом с бортами корабля, а внизу передо мной раскинулась бездна, отчего у меня создавалось ощущение полета. С другой стороны корабля бездны уже не было, а дно было метрах в двадцати от меня. И почему-то казалось, что я сейчас упаду туда, вниз, в серо-голубое скопище кораллов и рыб. Либо наоборот меня вытолкнет на поверхность. По всей видимости, боязнь высоты давала о себе знать, хотя вроде я от нее уже избавился. В этот раз Алексей выполнял обязанности фотографа, а остальные дурачились. Кто-то улыбался белозубой улыбкой, кто-то показывал язык, а кто-то даже танцевал вальс. Костя тоже изображал какие-то танцы на фоне огромного винта, который под водой казался прямо-таки гигантским. Сам я пытался держать плавучесть вниз головой. Получалось плохо, но было весело.

Весело было и после, на корабле. Особенно мне понравился обед, которым нас кормили, и Костя в гидрокостюме. Поскольку молния у него была на спине, то костюм расстегивал я. Теперь запах неопрена неожиданно стал ассоциироваться не только с морем, но и... Не буду продолжать, пожалуй.

После второй нырялки мы сошли на твердую землю и вернулись в отель. Сходив в душ, я не стал оригинальничать и уселся за ноутбук.

Люблю вытягивать цвета из подводных фотографий. Чем глубже ты погружаешься, тем больше цветов исчезает. Сначала красный, потом оранжевый, затем еще какой-то и так далее. На глубине сорока метров все окружающее имеет сероватый оттенок. Но как же там красиво. Завораживающе. Умиротворяюще.

Я снова не заметил, как засмотрелся на его фотографию.

Вот что значит, прирожденный ныряльщик. С аквалангом и грузами он все равно выглядит грациозно. И не только под водой. Не то, что остальные.

Он уселся на мою кровать и стал сопеть за плечом.

– Это же я на фотографии, да?

– Ага. Ты как рыбка ныряешь.

– Просто ныряю, сколько себя помню. Ты пойдешь плавать?

– А пошли, – я махнул рукой.

Выходить не хотелось из-за того, что я могу обгореть, но утром я все равно уже обгорел. Так что я наконец-то отправился купаться в чистых водах Красного моря.

Без ласт и маски плавать было странно и непривычно, но было в этом что-то этакое. Я уже и забыл как это бывает, когда ощущаешь сопротивление воды родными ступнями, а не ластами. Костя нырял на глубину, хватал меня за ноги, брызгался и смеялся. А мне было просто хорошо.

Так что я даже выполз поплавать на следующий день.

Но еще на день меня не хватило. Я был ужасно красный, плечи болели, на спину ложиться было невозможно, зато в номере не было жары. Я мечтал о следующем утре, когда моей второй кожей на целый час станет мокрый прохладный неопрен.

Костя периодически забегал ко мне, мазал кремом и вновь убегал купаться. А я засыпал, просыпался и снова засыпал.

– Знаешь, кто ты? – спросил он, окончательно откупавшись.

– Кто? – сонно поинтересовался я.

– Вампир! Сидишь под кондишном весь день, шторы задернуты, не ешь ничего.

– Я обгорел! – попытался я снискать его жалость.

– Да-да. Сейчас намажу тебя сметаной, а потом пойдем ужинать. У папы там новая идея для следующей нырялки.

Сметана меня немного смущала, но горячие руки на спине несказанно радовали. В какой-то момент даже показалось, что он просто гладит мои плечи. Возможно, я ошибся.

– Ты же в политехе учишься? – спросил я.

– Ага, – Костя кивнул. – Правда я как-то мало времени уделяю учебе.

– О, мне тоже так казалось. Особенно перед подготовкой к госам. Я тогда понял, что совсем ничего не знаю, хотя, когда стал учить, понял, что все не так плохо.

– Ты на кого учился?

– В авиационном на аэрокосмическом факультете.

– Вау, – Костя посмотрел на меня с уважением.

– Но теперь я работаю в небольшой фирме и занимаюсь инжинирингом.

– Зато тебе хорошо платят. Сметана высохла, кстати.

Он подал мне майку, а затем цепко схватил за руку, потянув из комнаты.

На ужине нам рассказали про следующую нырялку.

Она должна была происходить на Мальдивах примерно через полгода — то есть зимой. Народ из группы отреагировал как-то вяло, зато мне идея понравилась. Главное — накопить денег. И купить новые ласты.

После ужина мы с Костей смотрели на Красное море, романтично сидя на берегу, и не менее романтично пили пиво. Закат озарял море своим мягким светом, а на небе уже проступали звезды. На противоположном берегу уютно расположился Египет. Общее впечатление портила только жара.

Костик зарывался пальцами ног в песочек, а я старался не смотреть во все глаза на его ступни. До чего же длинные пальцы. И вообще… Еще пара месяцев и он будет выше меня.

– Э-э… что ты говорил?

Он засмеялся.

– Ты отвлекаешься все время. Пьян что ли? Вроде и выпили немного… – Костя помахал бутылкой.

Лучше бы я был пьян.

– Прости, что ты говорил?

– Я спрашивал про Кларка.

– Конечно, читал. Даже «Большую глубину».

Костя улегся на песок, отставив пустую бутылку, и закинул руки за голову.

– Мне в детстве нравился «Остров дельфинов». Очень добрая книга. Знаешь, такая... Старомодная, без пальбы, экшна. Технологии весьма устаревшие. Но главное — это люди.

– Почитаю, – я смотрел на море. – Только я в продаже никогда не видел эту книгу.

– Хочешь, я привезу? Я бы приехал к тебе на день рождения. У тебя же через две недели, да?

– Конечно, приезжай. Буду рад тебя видеть.

Я вправду хотел, чтобы он приехал.

– Пойдем плавать? – он вдруг встал и начал раздеваться.

– Ты же выпил пива, – без особой надежды задержать его сказал я.

– Ты тоже, – Костя снял футболку и теперь ожидающе смотрел на меня.

– Но я то не пойду.

– Тогда следи, чтобы я не утонул, – он улыбнулся и отправился плескаться без меня.

А я размышлял о жизни вечной и садах Эдема, глядя на темное небо. Солнце уже полностью скрылось за горизонтом, оставив лишь полоску светлого неба вдали. Звезды уже вовсю сияли над головой, отражались в теплых волнах, набегающих на белый песок. Я смотрел на далекую фигурку, которая явно намеревалась доплыть до буйка.

Следующим вечером мы с группой вновь сидели в кальянной и общались. Спина уже не так болела, и я даже стал привыкать к жаре. Странно, но общаться совсем не хотелось, поэтому я покинул веселую компанию довольно быстро, решив пройтись по пляжу.

Вскоре меня догнал Костя.

– Ты куда ушел? – поинтересовался он.

– Да просто. Погулять хотел.

– Может, искупаемся? – Константин широко улыбнулся и царственным жестом руки указал на понтон.

– Пойдем.

Он красиво прыгнул в воду рыбкой. Даже одежду не снял.

– Иди сюда! – позвал он, вынырнув.

Я сочувственно осмотрел себя — белая рубашка, новые голубые джинсы... Что ж. Я прыгнул и погрузился в прохладную воду.

После этого на поверхности было уже не так жарко. Я поболтал руками перед собой, чтобы посмотреть на светящийся в темноте планктон.

Мы отплыли подальше от берега, чтобы немного покачаться на небольших волнах.

– Слушай, что-то я уже мерзну, – честно признал я через некоторое время.

– Поплыли назад? Кто быстрее? – оживился Костя, который тоже уже стучал зубами.

Эх, где мои семнадцать лет?

– Слушай, ты всю жизнь плаваешь, а я последний раз спортом занимался в шестнадцать.

– А каким?

– Биатлоном.

И мы неторопливо поплыли к берегу. Над нами висели звезды, а в воде мерцали планктонины. Красота. Я ощутил, что волны стали выше, а ветер сильнее. Надо было быстрее плыть до берега.

– Больше не занимаешься? – разговаривать в волнах было неудобно, зато крайне захватывающе. Было интересно, попадет вода в рот или нет.

– Больше нет. Получил своего кандидата и ушел спокойно. Да и вообще я переехал в Москву. Студентом я был более ленивым, чем школьником. Теперь на горных лыжах катаюсь. Правда, своих до сих пор нет. Хотел вот купить сейчас, но тут твой папа проявился и позвал нырять. Пришлось отложить покупку.

Косте, видимо, захотелось разнообразия, и он поплыл на спине. Я последовал его примеру, поскольку немного устал.

– Мне бы хотелось покататься на лыжах, – сказал Константин.

– Приезжай в Москву, доедем с тобой до трубы.

– Трубы?

– Это крытый склон. Круглый год работает.

– Вау! Поехали. А твоя девушка с нами поедет? Я бы хотел познакомиться. Взрослые отношения, все такое.

Черт. А такой хороший разговор был.

– Она не катается, – мрачно сказал я.

– А почему?

– Не знаю. Так сложилось.

Костя погреб быстрее. И правда. Мы уже почти добрались до понтона. Я вылез из воды первым, Костя за мной, и мы отправились спать.

Остаток ночи мы лежали под одеялами, говорили и смотрели телевизор.

Семейная идиллия.

А утром были сборы, трансфер и аэропорт.

Потом мы сидели всей группой в ожидании самолета и горячо обсуждали поездку. Я правда почти не обсуждал, лишь сидел и смотрел в книгу. Только читать почему-то не мог. Бывает такое, что несколько дней могут все изменить. Бывает или нет? Я уже ничего не понимал.

Через пару часов мы все же сели в самолет и взлетели. В полете Костя спал. Я преимущественно тоже, а когда не спал, смотрел на него. Хорошо, что рядом никого не было.

Мы прилетели в Домодедово рано утром.

В Москве было прохладно и ясно. Небо было кристально чистым. Еще бы. От города далеко.

Дома. Как не хотелось возвращаться домой. Совсем.

Мы прошли все формальности, однако на паспортном контроле девица долго вглядывалась в мой паспорт, потом с сомнением в мое лицо. Я улыбался так старательно, как мог.

Дальше половина группы разъезжалась по домам, а другая половина ждала самолета в Питер.

Константин улыбнулся мне на прощание. Мы пожали друг другу руки, и я отправился к машине, катя тележку с багажом, чувствуя себя цивилизованным человеком. Позади блестел аэропорт Домодедово. Уже отойдя от здания, я почувствовал, что меня развернули градусов на девяносто.

– Приглашение еще в силе? – спросил Костя. – На день рождения.

Я задумался.

– Знаешь... Не совсем.

– В смысле?

– Сам приеду лучше.

– Приезжай. В начале сентября, да?

Я кивнул.

– На Мальдивы поедешь с нами?

– Смотря как по деньгам будет. Впрочем, мы же не на Ройал едем, а на остров попроще. Думаю, осилю.

– Надеюсь. Ну все, я пошел. Пока.

– Пока.

Мы еще раз пожали друг другу руки, и Костя отправился в здание.

– Я тебе напишу на мэйл! – крикнул он издалека, махая мне рукой, и убежал.

Я и правда вскоре приехал в Северную столицу, но через несколько дней после своего дня рождения. Всего на день. Мы сидели на берегу Финского залива, Костя показывал мне фотографии из Иордании, собранные у всей группы, коих было приличное количество. Я показывал свои подводные фотографии, коих было сильно меньше.

К сожалению, общения было мало, но зато я понял, как сильно скучаю. И решил, что надо что-то менять. Чем и занимался последующие месяцы.

– Как красиво! – Костя тыкал пальцами в атоллы, кои мы наблюдали из маленького старого самолетика, который вез нас на остров с непроизносимым названием из столицы Мальдив. Самолет был пугающе старым, разве что крыльями не махал.

Я сам с удовольствием наблюдал белоснежный песок, бирюзовую воду и ярко-зеленую растительность. Полчаса мы наблюдали бесконечный океан с вкраплениями маленьких островов, а затем спустились на воду к нашему острову.

Выйдя на причал, мы сразу увидели Алексея, который активно махал нам, а затем обнял сына. Я же осматривался. Остров был маленький и очень красивый. Океан неторопливо разбивался маленькими барашками волн о песчаный берег. Ветер был ласковым и теплым, а не жарким, как я ожидал. Деревья томно шелестели, и под ногами была вода. Песчаный берег раскинулся вокруг всего острова. Отеля видно не было из-за густой растительности, но мне было известно, что он где-то недалеко.

– Сейчас зарегистрируемся и пойдем купаться, – Костя отошел от папы и слегка толкнул меня плечом. – Взять твой чемодан?

Ну вот. Стоило стать выше меня на два сантиметра и уже я не в состоянии донести свои вещи.

– Сам донесу, не волнуйся, – я выволок вещи из багажного отсека. – А вот идея с купанием хороша.

Алексей, внезапно обняв и меня, повел нас к ресепшну, где быстро оставил нас, убежав по каким-то делам, а мы ждали еще минут пятнадцать, прежде чем на нас обратили свое высокое внимание работники отеля. Хоть соку дали, и то радость.

В этот раз не было двадцати человек группы. Вообще не было никакой группы. Мы приехали только вдвоем. А вот Костины родители уже месяц были на острове и инструктировали разных туристов.

Интересно, где Диана?

– Кирилл, Константин! – стоило о ней только подумать, как она появилась в холле. Сейчас она загорела, зато русые волосы выгорели. И как же она улыбалась… Видимо, ей здесь очень нравилось. Они обнялись, и Костина мама взяла в свои руки наше заселение в отель. А еще она знала местный язык, так что я абсолютно не понимал, о чем они говорят.

– Мальчики, вы переживете, что кровать будет одна большая?

Переживем ли? Пока я соображал, как бы поостроумнее ответить, Костя все решил сам:

– Подойдет.

Черт.

– Пойдем тогда? Покажу вам ваш домик, – Диана взяла карточку, которая являлась ключом от номера.

По пути нам встретилось две цапли, три игуаны и семь крабов. Сколько ящериц перебежало дорогу, я не смог посчитать, сбился.

Комната была большая, с видом на море. Диана сообщила, что это лучший вид, который может быть из отеля. Почему-то и правда все так любят этот sea view. Из-за этого мы с Костей даже будем спать в одной постели. Впрочем, постель большая, надо будет отодвинуться на самый край и все будет хорошо. Почему-то при виде этой огромной кровати мне против воли вспоминалось то, что уже восемь месяцев у меня не было секса.

– Купаться? – он уже без всякого смущения переодевался, стоило только его маме покинуть нашу комнату.

– Пойдем, – усмехнулся я, решив последовать его примеру и переодеться прямо в комнате. Почему-то только поиски купальных трусов в чемодане заняли у меня не три и даже не пять минут, а около двадцати. Костя ненавязчиво высказывал, что надо идти быстрее. В конце концов я нашел то, что искал, и стал раздеваться.

– Ты все же очень бледный, – констатировал мой сосед по комнате.

Я хотел сказать что-то очень ласковое, как в дверь постучали.

– Открывайте, бледнолицые! – раздался голос Алексея, Костиного папы.

Костик хихикнул и, чинно подождав, когда я буду не сильно раздет, открыл дверь.

– Ну как, разместились? Завтра повезу вас в такооое место, вам понравится. Манты под два метра, черепахи…

– И тунцы, – добавил Костя шепотом.

Он их очень боялся. Говорил, что это связано с детской травмой.

Впечатлительный ребенок однажды увидел, как стая тунцов за пятнадцать секунд съела рифовую акулу. Да, зрелище, по всей видимости, не из приятных.

– Все, Кирилл, встретимся на ужине. Кость, ждем с мамой в нашем домике. Спросишь у кого-нибудь, как дойти. Это другая сторона острова, рядом с прокатом досок.

Алексей показал нам, где лучше выйти на пляж, и мы побежали туда, не взяв с собой ни маски, ни ластов. Костя спрыгнул с понтона рыбкой и тут же глубоко нырнул. Я спрыгнул как получилось и нырнул не так глубоко.

– Здорово! – он вынырнул и заулыбался. – Поплыли до того буйка?

Костя махнул рукой куда-то вправо.

– Поплыли.

И мы еще около часа плескались в водах океана, а затем нежились на берегу в лучах южного солнца. Я, правда, нежился под зонтиком, но сути это не меняло.

– Теперь я к родителям, – Костя все же завершил эту идиллию, встав с шезлонга. – Ключ у тебя. Не забывай, ужин в семь. Хотя я до этого зайду еще. Надо же будет одеться. Ну все, пошел.

И он оставил меня наедине с морем и солнцем. Еще раз искупавшись, я неторопливо побрел в номер. Душевая была прямо на улице, но огороженная, так что никто снаружи не видел, чем конкретно я занимаюсь.

Я немного почитал. Затем посмотрел фильм. Время тянулось невыносимо медленно. В конце концов в дверь стукнулись. Это был радостно улыбающийся Костя.

– Здорово тут, да? Кстати у тебя нос обгорел. Ой, соскучился же я по ним! Говорят, тут очень вкусно кормят. Я в душ на пять минут и пойдем. Одевайся пока, хорошо?

– Конечно, – только и успел сказать я, как он отправился отмываться от соленой воды.

Через десять минут мы уже нагребали себе в тарелки еду со шведского стола, чтобы еще через десять минут оказаться окончательно сытыми и довольными.

– Ну что, парни? Пойдем пить пиво? – к нам подошел Алексей и хлопнул по плечам.

После ужина мы сидели в огромной беседке, наслаждаясь вкусом орешков, чипсов и молочных коктейлей. Пить пиво мы не стали. Затем Диана и Алексей отправились спать, а мы с Костей остались вдвоем. Он рассказывал про свою учебу, я в основном слушал.

Часов в одиннадцать мы дружно решили, что следует пойти спать.

На улице было тепло и приятно. В номере было не менее приятно, хоть и прохладно. Я вдруг подумал, что Мальдивы со своим мягким климатом — просто рай на Земле.

– Я в ванную, – Костя сразу же заперся в душевой, а я вышел на балкон и сел за столик.

Через несколько минут он вновь появился в номере.

– Интересно, хватит ли нам одного одеяла? – задумчиво спросил он, выходя ко мне.

– Мы можем пойти попросить…

– Хватит, я думаю, – он вернулся в комнату, даже не дослушав меня.

Что ж…

Я умывался холодной водой, стараясь успокоиться. Происходила какая-то форменная жесть, которой я еще утром не ожидал. Если бы мы спали в разных кроватях, все было бы сильно проще. Но почему-то все складывалось именно так, как складывалось.

Когда я вышел из ванной комнаты, он вроде бы уже спал. Я лег рядом под покрывало. Уснуть не получалось. Я ворочался довольно долго под мерное дыхание лежащего рядом Кости. Черт. Отвлечься. Надо отвлечься. Сколько времени я не занимался сексом с мужчинами? Около двух лет. Вот и сейчас следует найти себе какую-нибудь девушку. Теперь я абсолютно свободен и могу позволить себе небольшой курортный роман. Да, наверное, так и следует поступить.

Немного успокоенный этой пародией на план я задремал. Проснулся же от того, что обнимал во сне Костю. Была еще ночь, но за окном орали какие-то птицы. Я вздохнул. Он прижимался ко мне спиной, что лишало каких-либо рудиментарных способностей к мышлению.

Он же спит. Ничего страшного не будет, если...

Я погладил его по животу. Он немного напряг мышцы.

Или не спит?

Я убрал руку и улегся на спину, уставившись в потолок. Костя не двигался.

Затем краем глаза я успел уловить шевеление с его стороны, а дальше мы уже целовались. Всего несколько секунд, и я напрочь потерял голову. Благо на нем почти ничего не было. Укоры совести и позывы разума прошли, на них была наложена анестезия в виде взыгравших гормонов.

Дальше я как-то незаметно для себя вылетел из реальности. Я не мог вспомнить, когда еще мне было так... Это не было похоже ни на одно состояний, в которых я когда-либо пребывал.

Я видел его в полумраке, он был рядом, так близко, насколько это возможно. Нам обоим хотелось этого, хотелось прикасаться, ласкать, целовать, любить. Все закончилось довольно быстро, а после мы просто лежали и молчали.

Непонятно было, что говорить.

Костя утыкался носом мне в щеку и вообще был чрезвычайно ласков.

– Пить хочу, – шепнул он.

– Ага.

Пересилив себя и свою усталость, я подошел к холодильнику и взял оттуда колы.

– У тебя на плече, кажется, небольшой след остался от моих зубов, – услышал я сонный голос за спиной.

– Да, кусаешься ты сильно.

– Прости.

Я лег рядом, протянув ему банку. Костя с жадностью схватил ее и принялся пить. Через несколько секунд он допил сей божественный напиток.

– В России сейчас зима, – он поставил пустую банку на тумбочку и потянул к себе сползающее с кровати покрывало.

– Ага, – кивнул я, задумчиво глядя в окно.

За ним росли пальмы и другие тропические растения, на деревьях орали птицы, забыв, что им положено по ночам спать, а на потолке сидела небольшая изящная ящерица.

– Давай спать? – промурлыкал Костя и ткнулся лицом мне в волосы, обнимая.

– К… конечно, – я остался лежать на спине, гладя его руку, лежащую на моей груди.

Кажется, я был счастлив. Уснуть не получалось — от обуревавших меня чувств хотелось бегать, смеяться, орать, но все же я просто лежал и не шевелился, слушая тихое дыхание сбоку. Задремать удалось лишь перед самым подъемом, но тут меня разбудили самым приятным способом из всех возможных. Нет повести чудеснее на свете… В общем, мне было хорошо, и я снова начал засыпать.

– Кирилл, – Костя прижался щекой к моему бедру и вздохнул. – Скажи, ты же окончательно расстался со своей?.. с Настей.

Я усмехнулся.

– Окончательнее не бывает. Еще месяц назад, я же тебе писал.

Он успокоено вздохнул.

– Это хорошо. Кстати, мне лень вставать.

– Хочешь, на первый дайв не пойдем?

– Возможно, я буду кого-нибудь в этот раз сам учить нырять. Да и ты новый сертификат получаешь. Надо идти.

Я тяжело вздохнул.

– Какой ты сознательный…

Костя засмеялся:

– Мы можем не ходить на завтрак.

– И поспать лишние полчаса?

– Мы быстро собираемся, так что даже час.

Я порадовался нашему взаимопониманию и как-то сразу уснул. Но на отправление лодки мы, конечно, чуть не опоздали.

А дальше мы целый час плыли до места, откуда должны было погружаться. Конечно, мы с Костей сразу уснули. Не знаю, как он, а я одевался как какой-то полузомби. Но дальше... я сразу проснулся.

Полгода без воды... Полгода без этого мира. Ощущения были странные. Будто вернулся в тот дом, который успел забыть. Так иногда бывает, когда тебе снится продолжение сна, который видел давным-давно. Просыпаешься, не помнишь, что снилось, но когда спишь, вспоминаешь. Читал я однажды книгу, где герой любил сны больше, чем реальную жизнь. Потом он, конечно, попал с помощью этих снов в другой мир и стал там крутым, но меня лично книга напугала.

Зато тунцы меня не пугали, несмотря на свои жутковатые глаза. Новый компенсатор Алексея был красным, но на глубине казался фиолетовым. Я плыл на глубине двадцати пяти метров, вспоминая, как надо дышать, сохранять плавучесть, регулировать давление. Казалось, что это уже приходит на уровне инстинктов. Прохладная вода просачивалась в костюм, приятно холодя кожу, но тут же нагреваясь, а пузырьки углекислого газа поднимались из регулятора вверх, очень громко бурля. Костя же был внизу, у самого дна, и снова плавал так, будто родился в воде. Впрочем, вдруг он и правда в воде родился. Я даже завидовал немного. Он вдруг перевернулся на спину и помахал мне рукой, а затем показал язык, вытащив регулятор изо рта. Вот же гад. Я хотел сделать то же самое, но он уже уплыл дальше, вновь засунув загубник в рот.

Алексей показывал нам осьминогов, скатов и различную мелкоту, которая водится только здесь, в пределах ближайших островов. Пузырьки из баллона медленно уплывали вверх, вода в костюме стала совсем теплой, и я чувствовал, что растворяюсь в этой стихии. Но пришло время подниматься наверх.

Будучи на лодке, мы с Костей решили подняться наверх, на крышу. Он выдавил жалкие остатки из тюбика крема для загара.

– Иди сюда, – позвал он.

– Не-а, – я и так сидел в полотенце. – Кто обгорает в девять утра?

– Ты, например, обгоришь, поганочка, – он встал, отрезая мне путь к выходу.

Я хотел убежать, но бежать мог только, прыгнув на палубу.

– Хорошо, – я снял полотенце, отдавая себя на расправу.

Костик встал на колени за моей спиной и стал мазать мне плечи.

– Я к тебе приеду после сессии? – шепнул он.

– У тебя когда заканчивается? – попытался я посмотреть на него.

– Не вертись. В конце января, а учиться начинаем в середине февраля.

– Приезжай, конечно.

И тут я почувствовал, как он чуть ли не носом утыкается в мои волосы.

– Ты пахнешь солью и неопреном... – прошептал он. – Знаешь, что хочется с тобой сделать?

Я догадывался, что ему хочется со мной сделать.

– Хм. Вот сейчас твой папа кааак поднимется, как увидит нас... Знаешь, что ему захочется сделать после этого со мной?

Костя засмеялся и убрал руки.

– О чем разговор? – к нам действительно поднялся Алексей.

Костя сразу мило заулыбался и стал вещать про то, как здорово прошел дайв, и что он уже ждет следующего.

– Кстати, Кирилл, кто это тебя так? – Костин папа указал на мою шею. По привычке я постарался посмотреть, но, конечно, ничего не увидел.

Значит, и правда следы остались. Зачем я подстригся? Были же волосы по плечи и ничего выдающего ночные (или дневные) утехи не было видно.

– Да это еще в Москве, – я небрежно махнул рукой.

– Молодец. Правильно, нечего киснуть в одиночестве. Ты теперь человек свободный, можешь и погулять.

Я только вздохнул, а Костя вообще смотрел куда-то вдаль, но довольная ухмылочка выдавала его с головой.

Во время следующего погружения океан словно взбунтовался, поэтому не было ни видимости, ни морской живности. Зато весело было за одну минуту менять глубину с десяти до двадцати пяти и наоборот. В общем, помотало нас хорошо. Потом еще пришлось на берег отмывать снаряжение пресной водой, дабы не портилось.

Так что до номера мы добрались усталые, но вполне собой довольные.

– Кто первый в душ? – спросил я.

Костя скинул с себя сланцы и хмыкнул.

– Ты в курсе, что это глупый вопрос?

Я взял его за руку и потянул в душевую.

– Знаешь что? Мне всегда хотелось поехать куда-нибудь с тем человеком, с которым я буду... ну, вместе.

– Я понял, – улыбнулся Костя и включил воду. – Теперь вот поехал. А можно мне с тобой будет на лыжах выбраться как-нибудь?

– Если хочешь, поедем весной. В марте, – я обнимал его, и это было чудесно.

– Куда? – он укусил меня за ухо.

– Неважно...

Не знаю, как у него, но я нить разговора и ход мыслей уже почти потерял.

– Кстати, когда мы познакомились, я подумал о том, как было классно бы тебя... – он якобы стыдливо замолк.

– Что меня? – не успел поинтересоваться я, как оказался безапелляционно прижат мордой к стенке.

– А у тебя мальчики вообще были? – спросил я, не теряя достоинства и косясь на Костю.

– На тот момент нет. Позже дааа...

Зачем он целует, когда говорит? Я же перестаю соображать. И его руки...

– Ты что творишь? – я прикусил губу.

– Лишаю тебя невинности.

– Вот наглый, – я прижался щекой к прохладной белой плитке и прикрыл глаза. – Я думал, что я тебя первый... аах...

– Значит, первый все же буду я. Потому что никакого сопротивления с твоей стороны я не вижу.

– Пойдем в постель? – мне показалось, что от соли мы вполне отмылись.

– Пошли, – мое предложение ему явно понравилось, и мы отправились на горизонтальную поверхность.

И тут я понял, что большая кровать – это то самое, что доктор прописал.

Все закрутилось быстро и очень бурно. Ныряли мы все больше порознь. Костя и правда учил начинающих дайверов, а Алексей инструктировал меня. Так что вечера, насколько это возможно, мы проводили за книгами. Чертовски сложно было сосредоточиться на том, чтобы запомнить что-то умное, когда эта зараза складывала на меня свои длинные ноги. Я мстил, когда он штудировал учебники Пади, но тем не менее мы старательно постигали новое. Костя помогал мне, рассказывал, что и как, объяснял. Это было приятно. Но приятнее всего было другое. Даже не секс. Вернее не столько секс, сколько сочетание всего со всем.

В итоге я получил свой сертификат Rescue и теперь уже мог идти учиться на инструктора сам, о чем и сообщил Косте, когда мы прогуливались по пляжу в один из последних дней. Солнце утопало в Индийском океане, разливаясь сотнями ярких красок по поверхности воды.

– А что? Если ты будешь инструктором, то мы сможем открыть свой дайв-центр и жить где-нибудь в теплых краях. Будем учить людей нырять, – он широко улыбнулся.

– Знаешь, – я попытался подобрать слова. – Я так далеко еще не заглядывал... Но идея мне нравится.

– Еще бы тебе не нравилась идея. Это же я придумал. Кстати я уже сказал тебе, что не лечу в Питер после Мальдив, а остаюсь у тебя до конца универских каникул? – Костя невинно улыбнулся.

– Нет, не сказал. Видимо, это все склероз, – я похлопал его по плечу.

– Амнезия, – он щурился, глядя на заходящее солнышко. – Избирательная.

– Эта идея мне тоже нравится. Пойдем искупаемся?

– Кто последний до буйка, тот сегодня снизу, – он стал быстро раздеваться.

А я даже не знал, как мне сегодня хочется больше.

Через два дня мы улетели в Москву, а родители Кости остались на острове. Бедный ребенок оставался один еще на целых пять месяцев. Впрочем, теперь он был не совсем один.

Два перелета слегка нас вымотали. Тем более что в Москву мы прилетели в пять утра. А Костя еще и предательски уснул в машине, так что разговорами с утра меня развлекало только радио. И вдруг стали одолевать невеселые мысли о том, что надо будет все время ездить друг к другу.

Можно, конечно, позвать Костю сюда. Окончит сейчас третий курс, переведется, будет жить у меня. Или можно переехать в Северную столицу. Попросить, чтобы перевели по работе в питерский офис.

Как же все сложно.

С такими вот мыслями я доехал до дома и принялся будить Костю.

Как же приятно и непривычно приходить домой, а там никого. За два года отношений я сильно отвык от этого. Теперь все будет по-другому. Совсем по-другому.

Костик сразу захотел разложиться горизонтально, но я педагогично и вежливо заставил его повесить снаряжение на просушку и дойти до душа.

Так и началась наша совместная жизнь.

Две недели он был в Москве, затем я отпросился в командировку в Питер. Потом Костя прогулял неделю и приехал ко мне. И снова была моя командировка. Тогда мы поняли, что надо что-то решать.

– Переезжай ко мне? – однажды в марте спросил Костя, когда мы ехали на поезде Москва — Санкт-Петербург, он после выходных на учебу, а я в очередную командировку.

Ночные сидячие поезда это зло, я уже успел в этом убедиться.

– Все равно ты снимаешь квартиру. У нас это дешевле будет. Родители вернутся только через месяц, думаю, успеем что-нибудь найти.

– И ты будешь жить со мной? – спросил я.

– Конечно.

Значит, все уже продумал. Я мысленно усмехнулся.

– Ты планируешь рассказать родителям?

Поколебавшись, он кивнул.

– Только не думай, что если они будут против, я их послушаю, – судя по воинственному выражению, только что появившемуся на лице, он уже собрался спорить.

– Конечно, не думаю, – мягко сказал я.

– Вот и хорошо, – разулыбался Костя, сонно щурясь. – Теперь давай спать. Ты не мерзнешь, кстати?

Я помотал головой. Мне было тепло. И спать правда было уже пора. Завтра тяжелый день с недосыпа, да еще и надо будет сообщить на работе о том, что скоро я окончательно переберусь в Питер.