Во всем была виновата Лаура. Эта шлюха умудрялась отдаваться с такой страстью, смела получать от своей работы такое искреннее удовольствие, что ей просто невозможно было не позавидовать. И Рауль однажды поймал себя на мысли, что завидует: тому, как красавица цыганка выгибалась в его руках, сама насаживалась на его немаленький член; как начинала дрожать, если он задевал внутри нее какое-то потайное местечко; как гортанно стонала и закатывала глаза, вскрикивала и требовала, чтобы он брал ее глубже, грубее...
Рауль нервно облизнул губы, почувствовав, как потяжелело внизу живота. Ад и дьяволы! Он же не более получаса назад кончил в эту девку, а сейчас уже готов продолжить?! С некоторых пор порочная близость с лучшей шлюхой «Мадридского двора» не давала капитану дворцовой стражи полного удовлетворения, напротив – она словно еще больше разжигала в нем похоть и желание, мешая спать ночами и отвлекая от воинской службы. Что-то было не так, что-то оставалось неподвластным его пониманию, ускользало от него, не давалось в его руки. Ему – несравненному Раулю де Валиенту, прозванному «эль пенденчиеро» – «драчун, забияка», за то, что никогда не отступал от намеченной цели и всегда получал желаемое всеми возможными способами!
Рауль снова и снова прокручивал в голове их последние «свидания» – он предпочитал пользоваться услугами именно Лауры, так как из всех перепробованных девочек «Двора» она оказалась самой страстной и ненасытной и охотно терпела его грубости. Да, Рауль любил быть грубым. Ему нравилось не «заниматься любовью», а брать, иметь, вытрахивать из своих «жертв» все силы, он получал наивысшее удовольствие, видя, как девушка под ним бьется в экстазе, уже не разбирая, больно ей или хорошо, умоляя не останавливаться и чуть не теряя сознание от его последних толчков. Это тешило самолюбие бравого капитана, давало то желанное удовлетворение – не только физическое, но и моральное. Единственное, что вызывало у него досаду, это жалобы на грубость, слезы, демонстративное нытье про жестокость, которым девушки награждали своего горячего любовника после секса, надеясь выбить из него на несколько монет больше. Потому Лаура была поистине идеальна. Она никогда не жаловалась, и даже когда хрипло выдыхала искусанными губами: «Ты... чуть не убил меня... мой капитан» – в ее голосе было восхищение, а не упрек. Ей нравилось то, что с ней делал Рауль, иногда ей даже было мало, и она осыпала его насмешками, вынуждая быть грубее, оставлять на смуглой коже синяки, браться за ремень, трепать ее за волосы. И это сбивало Рауля с толку.
Все существо горделивого испанца желало покорить и эту женщину, «взять» и эту «цитадель», заставить ее умолять, признать его власть, показать свое поражение. Но их отношения скорее напоминали соперничество – кто кого заставит первым упасть обессиленным на кровать в следующий раз. И Лаура всегда выглядела более счастливой. Рауль не помнил, когда он впервые почувствовал зависть. Да, ему было великолепно: тело окатывало одной за другой горячими волнами, член пульсировал и все больше наливался кровью с каждым толчком, мышцы приятно ныли, а оргазм привычно опустошал. Но, черт побери, он видел, НАСКОЛЬКО ярче ощущения Лауры. Кончая, цыганка буквально растворялась в наслаждении, казалось, она теряет себя, не понимает, что именно выкрикивает, не замечает, что царапает спину клиента, вцепляется ему в волосы в попытке вжаться в него еще теснее, почувствовать его ЕЩЕ глубже. «Неужели, это ТАК отличается?! И чувствовать мой член внутри – ТАК приятно?» От этих мыслей Рауль терял сон и аппетит, он не мог смириться, что кто-то так просто получает удовольствие, не подвластное ему.
«Я всегда беру то, что хочу! Я найду способ испытать такое же наслаждение!»
Рауль удвоил жестокость. Перестав вообще думать об удобстве партнерши, он пытался найти то, от чего его тело будет так же дрожать и выгибаться, а эмоции затмят разум. В очередной раз наблюдая, как Лаура извивается и почти воет от наслаждения, пытаясь одновременно насадиться на него глубже и увернуться от тонкой кожаной плети, Рауль решил, что все дело в боли. Но вонзенные себе в бедра ногти во время следующего безумного секса лишь ускорили разрядку, почти не повлияв на силу удовольствия. Эксперименты с позами и темпом также не принесли желаемого результата. В конце концов Рауль смирился, решив, что дело, вероятно, в самой природе – мужчине свойственно быть более сдержанным, а женщине – более эмоциональной. Жаль, но ничего не поделаешь...
«Эль патио де Мадрид» по праву считался лучшим публичным домом в королевской столице, он предоставлял своим посетителям выбрать удовольствие на любой вкус, даже самый извращенный. Постоянные клиенты этого заведения знали, что по первому требованию им предоставят совсем юную двенадцатилетнюю девочку, у которой еще волосы между ног не начали расти, или степенную матрону, способную задавить своим бюстом какого-нибудь слишком щуплого воина. Смуглые и белокожие, с разным цветом волос, высокие и маленькие, умелые и невинные – ассортимент «Мадридского двора» вызывал уважение. Поэтому никого не удивляло, что наравне с многочисленными полуголыми девицами гостей встречали миловидные и не совсем одетые юноши, готовые обслужить господ не хуже своих товарок. Мужская любовь жестоко осуждалась католической церковью, но ей не брезговал, по слухам, и сам испанский король. Но все же, подобное было на любителя, и тот же Рауль никогда даже в мечтах не мог представить себя с мужчиной. Зачем, если под рукой всегда найдется полная упругая грудь, мягкая задница и податливая нежная плоть, которую так приятно пронзать своим налитым членом?..
В тот раз Рауль, едва скинув с себя загнанную до испарины Лауру, почувствовал необходимость прогуляться на свежий воздух, кажется, он перебрал с вином, черт бы побрал этого Педро, раскрутившего всех на глупое пари. Не посчитав нужным толком одеться – не на прием собрался – Рауль, пошатываясь, брел по коридору, предвкушая, как ночная прохлада коснется разгоряченного тела, едва прикрытого наспех накинутой на плечи батистовой рубашкой...
Глухой мужской стон из-за плохо закрытой ближайшей двери заставил капитана споткнуться и остановиться. Глупо было так реагировать – тут за каждой дверью можно найти стонущего от удовольствия мужчину, но... В этом стоне было что-то... нечто невероятно похотливое и в тоже время жалобное, еле сдерживаемое и умоляющее, что-то такое, от чего на теле Рауля все волоски встали дыбом, а в горле мгновенно пересохло. Сам не зная почему, капитан тихо подошел к двери, из-за которой пробивалась полоска света, и прислонился к стене рядом, больше всего на свете желая... услышать этот стон еще раз...
– Ммм... ааах! – голос был молодой, парню в этой комнате явно было и больно, и сладко, и он не мог контролировать свои эмоции, как... как Лаура?
– Даа, так... ну же, сладкий мальчик, я хочу слышать тебя! Громче! – Рауля охватило такое возбуждение, что ему пришлось схватиться за стену, чтобы не упасть от внезапной дрожи в коленях.
Второй голос также принадлежал мужчине. Он был глубоким, немного низковатым, а от его повелительных властных интонаций, казалось, накалялся воздух вокруг. Во всяком случае, Раулю отчего-то стало жарко, он даже почувствовал, как по щеке на шею сползает капелька пота.
– Ну же, давай! – нетерпеливый приказ, почти окрик, заставил неведомого юношу громко застонать, затем Рауль услышал его громкое и частое дыхание.
– Ооо... о, господин, прошшуууу... – в этом жарком стоне была мольба, смешанная с желанием, Рауль знал, что означают такие стоны – этот мальчик готов сейчас на любые безумства, лишь бы получить желаемое, лишь бы усилить наслаждение, от которого он сойдет с ума и...
Капитан резко вдохнул и закусил губу. Ослепившая его мысль хлестнула словно пощечина. Как же так? Значит, не только женщина может ТАК терять голову? И дело вовсе не в разной природе? Дело в ощущениях, которые, по-видимому, не доступны для мужчины, если он пытается испытать их обычным способом?!
– О, да! Дааа... умоляю, дааа... Оооо... Да, да, ещеее... – юноша явно уже потерял голову, раз пытался выпрашивать у клиента ласку, вместо того чтобы самому дарить ее.
В чем же тогда тот «необычный» способ?
С трудом сдерживая непонятное волнение, почти не дыша, Рауль осторожно приоткрыл дверь, из-за которой доносились стоны и вскрики, увеличивая полоску света, чтобы не только слышать, но и видеть происходящее в комнате. От представшего его глазам зрелища у капитана перехватило дыхание. На огромной кровати застеленной алыми, как кровь простынями метался хрупкий бледный юноша с золотистыми кудрями до плеч. Его руки и ноги были привязаны крепкими широкими ремнями к резным деревянным столбикам кровати, а между его стройных бедер в небрежной позе сидел высокий темноволосый мужчина – широкоплечий, мускулистый, излучающий уверенную силу и превосходство. От того как он усмехался, чуть жестоко и похотливо одновременно, у Рауля по спине неожиданно побежали мурашки. В другом месте и другой обстановке капитан непременно нашел бы повод вызвать столь явного соперника на дуэль, но здесь и сейчас... будь он проклят, но ему хотелось подчиняться...
Изящный блондин, распятый ремнями, как тушка барана на кухонном столе, несомненно, разделял чувства Рауля: несмотря на то, что он изнывал от возбуждения, о чем говорил его гордо стоящий подрагивающий от напряжения член, юноша позволял себе лишь дрожать и тихо постанывать, кусая губы, ожидая очередной ласки от своего мучителя. Мужчина коротко рассмеялся, увидев такую покорность, и протянул к блондину руку, в которой был зажат кончик пояса его халата, увенчанный большой пушистой кистью. Наклонив голову и не спуская глаз с лица жертвы, клиент принялся щекотать пах своего любовника, особое внимание уделяя впадинкам в основании ног и поджимающимся от возбуждения ягодицам. Юноша шумно выдохнул, прогнулся, пытаясь не то отодвинуться, не то больше подставиться изнуряющей ласке, а когда безжалостная рука перевела кисть на головку его члена, блондин протяжно застонал, его голова заметалась по подушке, пальцы беспомощно сжались в кулаки.
У Рауля так шумело в ушах, что он с трудом различал звуки. Его захватили эмоции этого мальчишки, так же, как захватывала страсть Лауры, но теперь он точно знал, что именно вызывает в нем такое возбуждение... то, что ему до сих пор не было подвластно... от чего можно потерять голову, не важно – мужчина ты или женщина. Подчинение. То, что никогда не испытывал на своей шкуре Рауль де Валиент, да и не мог испытывать – всегда добиваясь всего, что захочет, всегда оказываясь победителем... Черт, неужели в этом секрет?
Рауль продолжал смотреть, с каждой минутой все больше убеждаясь в правоте своих догадок. Он понимал темноволосого мужчину, который получал явное удовольствие, заставляя своего партнера умирать от желания, но он не мог не завидовать искренним эмоциям белокурого ангела, буквально, сходящего с ума от наслаждения. Юноша выгибался, подкидывал бедра, закатывал глаза, кусал губы – он всеми способами пытался показать, как хочет большего, мечтает ощутить на своем члене сильные пальцы, с трудом сдерживается в ожидании разрядки. Клиент с удовольствием рассматривал дрожащее от его ласки покорное тело. Не прекращая щекотать юношу в самых чувствительных местах, он отвязал одну его ногу, заставив согнуть ее в колене и подтянуть к груди, и пальцами второй руки принялся проталкиваться между небольших крепких ягодиц. Каждый стон, каждый вскрик, исторгавшийся из груди мальчишки, вызывал в Рауле волну возбуждения. Черт знает, почему он раньше никогда не интересовался подобным?! Кто же знал, что мужчины могут быть так же непосредственны и страстны и получать от запретной любви такое удовольствие? «Ему действительно ТАК приятно? Оттого, что кто-то трогает его... там?» – мысль казалась одновременно кощунственной и манящей, капитан невольно почувствовал, как его собственный анус поджимается, словно сильные безжалостные пальцы пронзают его, а не сморщенную темную дырочку золотоволосого счастливчика.
Действия клиента становились все активнее: он отвязал и вторую ногу уже непрерывно вскрикивающего юноши, отбросил в сторону халат, обнажив мощную смуглую грудь с темными курчавыми завитками между сосков. Теперь он одновременно ласкал своего партнера и себя, вероятно готовясь взять его, как почему-то подумалось Раулю – взять без всякой нежности. Бравый капитан был захвачен разворачивающейся перед ним сценой настолько, что перестал понимать, где находится, и что ему нужно быть осторожным. Его собственный член ныл от желания, настойчиво натягивая тонкую ткань кое-как надетых штанов, поясница налилась знакомой тяжестью, и когда там, в комнате, темноволосый мужчина одним сильным движением вонзился в податливое тело, вырвав у любовника тонкий надрывный вскрик удовольствия, Рауль, не выдержав, застонал и принялся непослушными пальцами распутывать шнуровку на своих штанах, больше всего на свете желая кончить одновременно с юным «жрецом любви».
– Что за дьявол? – сквозь зубы пробормотал клиент, бросив удивленный взгляд на дверь.
Он нахмурился, рывком вышел из звонко вскрикнувшего белокурого мальчишки и в два шага оказался на пороге комнаты. Рауль даже не успел понять, что произошло: он остервенело двигал взмокшей ладонью по своему пульсирующему от желания члену, прижавшись лбом к дверному косяку, как вдруг чья-то рука схватила его за плечо и втянула в комнату, тут же припечатав к стене.
– Так-так... Какой красавчик! У тебя сегодня было мало работы, и ты решил сам доставить себе удовольствие? – горячее дыхание опалило ухо, тело скрутило жаркой волной от этого голоса, и Рауль с хриплым криком кончил, прижавшись к широкому бедру того самого темноволосого мужчины.
Тот, к слову сказать, оказался выше капитана на голову и старше лет на пять, если не больше. А уж по властности и привычке повелевать незнакомец мог сравниться не только с Раулем, но, пожалуй, и с самим наследным принцем испанского королевского дома. Прежде чем Рауль понял, что его приняли за местного работника – «мальчика для утех» – блондинчик на кровати завозился, завздыхал и издал жалобный стон, напоминая о своем существовании. Клиент жестко усмехнулся и бесцеремонно потащил Рауля к постели.
«Да что он... что он позволяет?! Он решил что я...» – капитан не успел додумать, так как его толкнули на кровать носом вниз и рывком сдернули с ног уже приспущенные штаны.
– Неплохо, весьма неплохо... Не знал, что тут есть такие экземпляры... – довольно пробормотал клиент, поглаживая двумя ладонями обнажившиеся ягодицы Рауля.
В какой момент это произошло, капитан не смог бы сказать, когда он решил скрыть, кем является на самом деле и выдать себя за местного торговца своим телом? Да еще час назад он убил бы любого, кто даже издали намекнул на подобное! Но почувствовав уверенные прикосновение чужих рук к своему телу – впервые ощутив себя во власти другого человека, Рауль вместо того чтобы вскочить и вызвать обидчика на дуэль – как бы глупо это не прозвучало в подобной ситуации – лишь вцепился в простынь пальцами и даже зубами, дурея от предвкушения чего-то ранее неизведанного.
– Ну что ж, думаю, никто здесь не против, если мы продолжим вечер втроем? – спросил клиент, снова усмехаясь, и звонко шлепнул Рауля по голому заду. – Ты испортил мне штаны, между прочим, а также прервал в весьма интересный момент. Небольшое наказание ты уже заслужил, о дальнейшем я подумаю позже. Пока что лежи тихо и не доставляй мне больше беспокойства.
Мужчина легко подтащил капитана ближе к себе и пристроил рядом с изнывающим светловолосым мальчишкой. От мысли, что юноша мог узнать его, Рауль залился краской, но осторожно повернув голову, увидел, что его соседу снова стало совершенно ни до кого бы то ни было. В том, как клиент брал своего любовника, имел, утверждая над ним свою власть, Рауль узнавал себя – та же превосходная грубость и уверенность, что только так он может доставить партнеру максимум удовольствия. От юноши волнами исходило возбуждение, он так искренне отдавался, прикрыв глаза и вскрикивая на каждый мощный толчок, что Рауль с удивлением ощутил, как начинает возбуждаться снова. Щекотливая ситуация, в которую он попал, неожиданным образом только подстегнула его сексуальный голод – куда-то делись обычное самолюбие и превосходство капитана, его желание всегда и во всем быть лучшим, сейчас он чувствовал только одно: необъяснимую тягу к новым ощущениям.
– Ну-ка, повернись, – несмотря на активные движения, которые производила нижняя часть тела клиента, он говорил почти спокойно, только слегка отрывисто.
Так как при этом он ни на миг не прекратил вонзаться в хрупкое тело своего партнера, Рауль подумал, что приказ, вероятно, относился к нему, и не ошибся. Осторожно повернувшись на спину, капитан наткнулся на цепкий оценивающий взгляд темных глаз. Мужчина довольно хмыкнул, дернул ближе к себе жалобно вскрикнувшего блондина, который, воспользовавшись секундной паузой, из последних сил попытался подтянуться выше, вероятно, надеясь таким образом предотвратить особо глубокие вторжения. Протянув руку по направлению к Раулю, клиент за лодыжку подтянул его вплотную к себе, жестом показал, что хочет, чтобы капитан раздвинул ноги, и властно взялся за его полувставший член.
Рауль с трудом удержался, чтобы не взвиться вверх и не завопить – действия клиента нежностью не отличались, но заставив себя подчиниться и по возможности расслабиться, капитан ощутил, как возбуждение начало возрастать в нем с каждой секундой. Он вцепился руками в смятую простынь, невольно прижавшись плечом к покрытому испариной телу блондина – теперь он очень хорошо чувствовал его дрожь, мерные толчки, сотрясающие тело юноши, его хриплое дыхание.
Мужчина необычайно умело управлялся с ними обоими – вскоре перед глазами у Рауля снова поплыли разноцветные круги, а уши заложило словно ватой, и он бы кончил – в третий раз за этот вечер, если бы ему позволили. Но, по-видимому, у его неожиданного «хозяина» были на этот счет другие планы: сжав член капитана у основания, предотвратив тем самым семяизвержение, он затем и вовсе оставил Рауля на некоторое время без внимания, полностью переключившись на изнемогающего от желания блондина. Еще несколько сильных толчков – и юноша кончил, чуть не сорвав голос, и тут же обмяк в сильных руках довольно усмехающегося клиента. Мужчина неторопливо вышел из своего партнера, отвязал его руки, вытер простыней свой член, все еще крепкий и устрашающе подрагивающий, и повернулся к замершему на постели Раулю.
Пожалуй, именно в этот момент капитан вдруг осознал, в какую историю он влип, насколько он заигрался. Хотел ли он в действительности почувствовать себя на месте той же Лауры: быть вытраханным до потери сознания, испытать болезненное наслаждение, заставляющее кричать и метаться в попытке освободиться, зная, что этой свободы он не получит до самого конца? Настолько отдаться другому человеку, чтобы быть готовым вытерпеть любую боль и даже унижение ради сомнительного удовольствия?
«Нет. Пожалуй, нет... Точно – нет! Я помрачился рассудком. Но теперь – все, игры кончились, теперь я должен просто встать и уйти...» – все эти мысли промелькнули в голове всего за пару секунд, но выполнить задуманное Рауль уже не успел. Горячее тяжелое тело, излучающее впечатляющую физическую силу и пока еще неудовлетворенное желание, опустилось сверху, придавив капитана к постели, лишая его возможности двигаться, дышать и соображать.
– Теперь... ты... – жаркое дыхание опалило губы Рауля, и к ним тут же прижался требовательный рот, повергая незадачливого искателя острых ощущений в настоящий шок.
Рауль вообще не жаловал поцелуи – он считал их проявлением неуместной романтичности и лишней тратой времени, стараясь обойтись парой скупых касаний к губам очередной любовницы. Тем более, он никому не позволял целовать себя – то есть проявлять инициативу. Поцелуй, которым наградил капитана ненасытный клиент «Мадридского двора», был к тому же не столько лаской, сколько утверждением своей власти – грубый, жадный, глубокий, словно целью его было лишить партнера воли к сопротивлению. К слову сказать, сопротивляться у капитана и не получилось бы: увлекшись новыми ощущениями, он проворонил тот момент, когда его ноги оказались безжалостно задранными вверх на широкие плечи клиента, и опомнился, лишь почувствовав резкую режущую боль в заднем проходе, которая неприятной волной прокатилась по всему позвоночнику.
Рауль попытался вскрикнуть, отодвинуться, вырваться, но – увы – ему не удалось ровным счетом ничего. Сдавленный, как в тисках, с руками, прижатыми к кровати над головой, почти лишенный воздуха, от чего уже основательно начинала кружиться голова, он только и мог, что отчаянно мычать, чувствуя, как боль усиливается с каждым неуловимым движением бедер безжалостного любовника. Перед мысленным взором капитана каждый раз взрывался сноп искр, ощущения становились все невыносимее, они охватывали все тело, заставляя его дрожать и напрягаться, мышцы сводило от неудобной позы, а сама ситуация отнюдь не тешила самолюбие всегдашнего победителя. Но, в то же время... дьявол разбери, в чем причина... Рауль чувствовал, что его захватывает нечто неизведанное, подчиняющее, сводящее с ума – что-то такое... что ему хотелось испытать до конца.
Лоб капитана покрылся испариной, на глазах выступили непроизвольные слезы. Он даже не сразу понял, когда прекратился поцелуй – только судорожно пытался вдохнуть открытым ртом больше воздуха, пока между его опухших губ не толкнулись два солоноватых пальца. И он принялся посасывать их с завидным рвением, словно занимался этим всю свою жизнь. Затекшие руки тоже не сразу ощутили, что их больше ничто не держит, вот только теперь у Рауля и в мыслях не возникло использовать их, чтобы оттолкнуть насильника, попытаться обрести свободу.
Он весь сосредоточился на необычных ощущениях в своем теле, стараясь понять – что же в действительности испытывает? Привыкший к физической боли на боевых учениях и в многочисленных пьяных драках и дуэлях, Рауль не мог сказать, что эта новая боль хуже, чем все, испытанное им за свою двадцатипятилетнюю жизнь. Но эта боль была необычна... она разливалась по всему телу, она рождала желание выгибаться, извиваться, стонать, двигаться самому – лишь бы быстрее освободиться от нее... или продлить как можно дольше? Раулю было жарко и трудно дышать, мышцы дрожали от напряжения и ныли от непонятного томления, внутренности жгло, но вместе с тем, с каждым толчком по позвоночнику прокатывалась сладкая волна, заставляющая капитана глухо стонать и зажмуриваться.
Тем временем, юный золотоволосый ангел, тихонько лежащий на краю кровати, вполне пришел в себя и теперь с восхищением наблюдал за разворачивающимся любовным действом. Рауль готов был поклясться, что никогда ранее не видел лица блондина, и искренне надеялся, что никогда больше и не увидит – о его сегодняшнем приключении не должен был узнать никто. И все же, капитан инстинктивно отворачивался от юноши, не давая ему возможности запомнить в подробностях черты своего лица. Но все старания оказались тщетны: словно прочитав его мысли, клиент поманил блондина и приказал ему заняться делом.
Теперь Рауль оказался между двух огней: он слишком ярко ощущал изнуряющие тесные толчки, опаляющие его внутренности, выкручивающие мышцы и суставы, вызывающие во всем теле томительную дрожь, но в тоже время, к этим острым ощущениям прибавились другие, которые вызывал влажный умелый язычок, вылизывающий его грудь и шею, забирающийся в полуоткрытый стонущий рот, очерчивающий ушную раковину.
Раулю начало казаться, что мир вокруг трещит по швам и рушится, что воздух накаляется до опасной температуры, а потолок и стены комнаты готовы обвалиться и задавить его своими обломками. Все его чувства обострились и вопили о надвигающемся оргазме такой силы, что капитан мог потерять сознание. Но ему было уже все равно. Сердце колотилось о грудную клетку, грозя пробить ее и вырваться на волю, дыхания едва хватало, чтобы насытить обожженную хрипами и вскриками глотку горячим воздухом, Рауль с трудом различал звуки и почти растерял все мысли, кроме, разве что: «О, да... еще... прошу... только... не останавливайся... еще... больше... не могу... дааа... ещеее...» – и только эти понятные ему одному просьбы имели сейчас для него хоть какой-то смысл.
Рауль не знал, сколько продолжалась эта пытка наслаждением и болью, он потерял счет времени, как и представление о реальности. Позабыв о том, кто он на самом деле и каким странным образом оказался в данной ситуации – в борделе, лежа на спине с задранными ногами, изнывающий от ласк, щедро даримых сразу двумя мужчинами, капитан истово отдавался древним, как этот мир, инстинктам – и был счастлив. Он чуть не переломил себе спину, когда оргазм все же накрыл его измученное тело и сознание, выгнувшись под невообразимым углом, закричав одновременно от удовольствия и боли в вывернутых суставах, с силой насадив упоенно отсасывающего ему блондина на свой, взорвавшийся фонтаном горячей спермы член.
– ... были хороши вы оба! Рикардо, налей-ка нам вина, небольшая передышка нам не помешает, – довольный голос клиента постепенно просачивался в затуманенный мозг Рауля, возвращая его в реальность.
Не успел капитан понять причину смутного беспокойства, охватившего его от слова «передышка», как сильные руки перевернули Рауля на живот, одобрительно похлопав по ноющим ягодицам.
– Как ты, малыш? Твоя задница определенно стоит того, чтобы задержаться здесь сегодня подольше! – капитан нервно сглотнул, всей душой желая, чтобы услышанное относилось не к нему, но ласкающая его поясницу ладонь неумолимо говорила об обратном.
Терпкое и крепкое красное вино оказалось как нельзя кстати: Рауль почувствовал, как из мышц уходит напряжение, а в голове все снова блаженно затуманивается. И когда властные пальцы зарылись в его волосы и за затылок притянули к расслабленно лежащему между мощных бедер пока еще мягкому члену, капитан безропотно разомкнул губы, обхватывая ими солоноватую головку, позволяя чужой плоти требовательно толкаться в его рот, доставая до самой глотки.
– Рикардо, подай мне ремень. А ты, малыш, не отвлекайся – я обещал наказать тебя за испорченные штаны и твое непристойное подглядывание, а я всегда держу свое слово...
Свист ремня, обжигающая ягодицы боль – умелые пальцы, ласкающие головку ноющего от возбуждения члена... Все смешалось для Рауля в эту ночь в одну бесконечную пытку – неизведанного доныне наслаждения...
* * *
Вот уже третью ночь подряд отряд дворцовой стражи под командованием Рауля де Валиента отправляли охранять загадочное полутемное северное крыло, слывшее доселе нежилым. Поговаривали, что герцог – кузен короля – которому принадлежала эта часть дворца, должен был со дня на день вернуться из Франции, где жил уже несколько лет, удерживая обе страны от начала кровопролитной войны.
Привычно расставив своих солдат на все основные посты, капитан де Валиента остался дежурить у главного подъезда и уже приготовился к очередной спокойной ничем не примечательной ночи, как вдруг услышал стук копыт и скрип колес экипажа. Скромная карета, сопровождаемая всего тремя верховыми, въехала во двор, дверца экипажа отворилась...
Рауль подумал, что его воспаленный недавними приключениями мозг решил сыграть с ним дурную шутку. Очертания высокой фигуры, этот жест, которым герцог откинул назад волосы, рука, властно сжавшая эфес шпаги на левом бедре – все было слишком знакомо. Капитан с отчаянием подумал, что мужчина, мучающий его во снах все последние ночи, решил теперь явиться ему наяву, чтобы сломить его гордость окончательно. Это было бы бесславное, но вполне закономерное завершение его падения: сойти с ума от эротических фантазий, в которых он – капитан дворцовой стражи, известный драчун и забияка – подставляет свое тело ласкам другого мужчины, подчиняется всем его прихотям...
– Прикажите приготовить мне спальню и принесите туда красного вина. Вы слышите меня, капитан? – невероятно знакомые насмешливые темные глаза опасно приблизились к побледневшему лицу Рауля, который перестал дышать еще с первых звуков ЭТОГО голоса. – Вы. Сами. Принесете мне вино. В мою спальню.
Герцог отчетливо повторил приказ, а затем мимолетно наклонился ниже, так что губы Рауля поймали его дыхание.
– И поставьте кого-нибудь вместо себя... – чуть слышно добавил кузен короля, обращаясь лишь к ошалевшему капитану дворцовой стражи. – Думаю, я займу вас... разговорами... до самого утра.
