Like an incubus at night

You walk your way into my sleep

And how you tantalize me...

Marc Almond

«Дорогой Фредди,

Искренне твой
Дэвид».

Дэвид Миннс внимательно перечел написанное только что письмо. Не слишком ли покаянный тон? Не создается ли впечатление, что он, Дэвид, на самом деле не хочет расставаться с Фредди? И не может ли Фредди подумать по прочтении письма, что Дэвид питает к нему какие-либо иные чувства кроме тех, которые может питать менеджер Эдди Хауэлла к человеку, продюсирующему «The Man from Manhattan»? Не покажется ли ему...

Дэвид устало откинулся на спинку стула. Сколько сил отняло у него написание письма – нескольких жалких строчек, подумать только! Дело в том, что это было не просто письмо. Оно решало важную дипломатическую задачу. Нужно было спокойно, не теряя достоинства, не забывая о приличиях, указать Фредди на дверь и в то же время неуловимо дать ему понять, почему именно ему указывают на дверь.

Дело было вовсе не в том, что работа над одной-единственной песней затянулась настолько, что можно было подумать, будто Фредди и Эдди (даже имена рифмуются!) работают над целым альбомом. «Warner Brothers» нисколько против этого не возражали. Ради того, чтобы получить на обложке сингла имя Фредди Меркьюри (пусть даже в качестве продюсера), руководители фирмы были готовы пойти на любые расходы.

Дело было даже не в той раздолбайской атмосфере, которая царила в студии и мешала увеличить производительность труда.

Дело было в том, что с недавних пор Дэвид не мог спокойно жить, спать, дышать. Для того, чтобы жизнь его вернулась в нормальную колею, необходимо было избавиться от этого чертова п...родюсера.

Дэвид снова и снова перечитывал письмо и представлял себе... Позолоченное лезвие ножа для резки бумаги легко вспарывает конверт. Хрупкие пальцы с безукоризненным маникюром изящным жестом извлекают письмо. Взгляд черных глаз с поволокой небрежно перебегает со строки на строку. Жарко рдеющие губы незаметно шевелятся, проговаривая слова, и наконец раскрываются в великолепной жестокой улыбке – улыбке вечного победителя, от которой учащается пульс и ползут мурашки по спине. Он, вне всякого сомнения, поймет, что это письмо фальшиво от первой до последней строчки. Надо переписать. СТОП!!! Не торопись, Дэвид. Отложи письмо, через час перечитаешь его снова на свежую голову и тогда будешь делать выводы.

Дэвид отложил письмо в незапечатанном конверте в сторону и поднялся из-за стола. И тут он понял: «Я обманываю себя. Я специально выдумываю поводы для отсрочки, потому что вообще не хочу отправлять это письмо. И никогда не смогу его отправить». Он в ужасе схватил конверт, чтобы поскорее запечатать, и в своей поспешности... случайно разорвал.

«Я схожу с ума, – подумал Дэвид. – Боже, помоги мне!»

* * *

Дэвид Миннс очень удивился, когда руководство «Warner Brothers» сообщило ему, что Фредди Меркьюри изъявил непреклонное желание поработать над одной из песен его подопечного Эдди Хауэлла в качестве продюсера. Дэвиду уже тогда не слишком понравилась эта идея. Ему казалось, что за пультом должен сидеть профессиональный звукоинженер, а Фредди Меркьюри, пусть он и великий певец, прекрасный композитор, потрясающий пианист и все такое, вряд ли что-нибудь в этом понимает. И вообще, зачем ему это понадобилось? Фредди Меркьюри – шоумен, он не мыслит себя вне огней рампы, а продюсер должен оставаться в тени. Кроме того, Дэвида очень удивило, что Меркьюри знает о существовании малоизвестного певца Эдди Хауэлла.

Но кого из руководства «Warner Bros.» волновало мнение Дэвида?

Впервые Дэвид встретил Фредди во время подписания контракта. Фредди был заметно выпивши, заливался мерзким пьяным хохотом и все время отпускал пошлые шуточки, над которыми «Уорнеры» смеялись почти против воли. С ним был тогдашний менеджер «Queen» Джон Рейд и какой-то третий мужчина, которого Дэвид не знал. К этому третьему Фредди все время льнул, то ли потому, что не мог стоять на ногах и ему надо было за что-то держаться, то ли в силу иных причин, о которых Дэвиду было противно думать.

На следующий день Дэвид встретился с Фредди и повел его в студию знакомиться с Эдди Хауэллом. Коридоры в Sarm East Studios были очень узкие, да еще к тому же заставленные всяким хламом вроде старой, никому не нужной аппаратуры, и идти рядом не было возможности. Поэтому Дэвид шел впереди, а Фредди – за ним. И все время Дэвид напряженно ощущал странный взгляд, направленный прямо ему в спину. Этот взгляд действовал ему на нервы, и, в конце концов, он остановился и движением головы предложил Фредди проследовать вперед.

– Ты пропускаешь меня, дорогуша? Как мило с твоей стороны, – улыбнулся Фредди и, протискиваясь между Дэвидом и огромной коробкой с надписью «Panasonic», на мгновение прижался к менеджеру животом и бедрами.

Этот тип был определенно готов флиртовать даже с памятником адмиралу Нельсону на Трафальгарской площади.

Они вошли в студийное помещение, в котором шла работа над песней «The Man from Manhattan», и тут Дэвида ждал большой и неприятный сюрприз.

– Эдди, это Фредди Меркьюри, он будет помогать тебе работать над песней. Фредди, это и есть Эдди Хауэлл, – церемонно представил он друг другу присутствующих.

– Великая честь, сэр, – Фредди ответил низкий поклон, сняв шляпу и подметя пол украшавшими ее пышными перьями.

– Живой Фредди Меркьюри! – воскликнул Эдди. – Это... Это невероятно!!! Боже!!! Это ЖИВОЙ ФРЕДДИ МЕРКЬЮРИ!!! А можно... можно вас потрогать? – застенчиво прошептал он.

Дэвид наблюдал за эти спектаклем, растерянно моргая. Хоть убей, он не мог понять, что все это значит.

– Потрогай, дорогуша, потрогай, – снисходительно разрешил Фредди.

И Эдди безо всякого пиетета ущипнул продюсера за обтянутую белым атласом задницу.

– А можно вас... еще потрогать? – еще более застенчиво спросил он.

– Все можно, если осторожно, – сострил Фредди.

Эдди обнял его за талию и привлек к себе.

Через его плечо Фредди подмигнул опешившему Дэвиду и сказал:

– Вообще-то ты мог бы и не представлять нас друг другу, милый. Мы, знаешь ли, давно знакомы.

– И очень близко знакомы, – хихикнул Эдди.

Они нежно поцеловались – не взасос, а слегка соприкоснувшись губками.

– Э-э-э... хм... – только и смог выдавить из себя Дэвид.

– Ну что, мы приступаем к работе? – весело сказал Фредди.

– Остальные музыканты еще не пришли, – заметил Дэвид, откашлявшись.

– В самом деле? Ну что ж, в таком случае, мы посмотрим, что вы успели сделать без меня, – решил Фредди и потащил Эдди к аппаратной, на ходу расстегивая ему ширинку.

Дэвид поспешил удалиться.

* * *

Прошло несколько дней, и Дэвид заглянул в студию, чтобы посмотреть, как идет работа. По всем меркам она должна была заканчиваться.

Музыканты как раз решили устроить себе перерыв и весело болтали за бутылкой в контрольной комнате. Дэвид случайно услышал такой диалог:

Ударник Бэрри де Суза: Фредди и Эдди, можно вас опросить об одном одолжении?

Фредди: Все, что скажешь, дорогуша.

Бэрри: Отлично, в таком случае, от имени всего коллектива я хочу попросить вас больше не трахаться в туалете. Понимаете, трудно работать, когда нет возможности справить нужду.

Общий хохот.

Эдди: Мы рассмотрим ваше предложение.

Басист Джером Римзон: Пожалуйста, будьте так любезны.

Бэрри: Брайан, скажи, как вы в «Queen» боретесь с этой напастью – с привычкой Фредди использовать сортиры не по прямому назначению?

Брайан Мэй, гитарист Queen, которого Фредди тоже привлек к работе (смущенно): Ну-у-у, знаете, вообще-то... у нас в студии большие сортиры, и там много кабинок. Короче, такая проблема просто не стоит.

Бэрри: Знаете, по соседству с нашей студией есть милый отель. Давайте сбросимся и снимем номер для Фредди и Эдди.

Джером: Номер для молодоженов.

Общий хохот.

Дэвид своим появлением прервал их веселый разговор и слегка смущенно попросил дать ему послушать то, что они успели сделать. Оказалось, что, мягко говоря, не очень много. Был готов один «скелет» песни.

– Но это же так мало! – воскликнул Дэвид. – Прошло столько времени, вы должны были успеть больше! Вы представляете, во сколько нам обойдется аренда студии?

– А мы разве платим за аренду? – вытаращил глаза Фредди.

– Ты что, думаешь, что тебе ее дают бесплатно, потому что у тебя такая красивая задница? – подал голос весельчак Бэрри, и все снова разразились безудержным смехом.

– Я бы хотел, чтобы вы больше работали... – сурово начал Дэвид, – и меньше... – он запнулся.

– «...И меньше...» – подбодрил его Фредди.

– ...И меньше занимались своими грязными делишками в сортире, – набрав в грудь воздуха, отчеканил Дэвид.

– В сортире мы занимаемся не «грязными делишками», а любовью, дорогуша, – назидательно произнес Фредди.

И все присутствующие в который раз заржали.

* * *

Стоя в автомобильной пробке, Дэвид размышлял, куда катится мир. Есть вещи, которые недостойны мужчины. Это испокон веков было стыдно и... и отвратительно.

А теперь оказывается, что это вполне может служить темой для шуток-прибауток в мужской компании!!! Все смеялись, как будто речь шла о парне и девушке!

Хм, интересно, кстати, кто из них двоих – «девушка»?

Дэвид попытался представить себе Фредди и Эдди вместе. Надо сказать, они были классической парой: высокий, статный, похожий на викинга блондин и маленький грациозный брюнет с восточным шармом. Дэвид представил, как они сжимают друг друга в объятиях и как сплетаются на подушке черные и светлые волосы.

Стоявшая сзади машина раздраженно посигналила. Дэвид замечтался и не заметил, что пробка давно рассосалась. Теперь он один мешал движению.

Он поспешно нажал на газ.

Но видение его не покидало. Черные и светлые волосы, которые сплетались так, словно тоже участвовали в любовной игре.

«Я тоже блондин», – вдруг подумал Дэвид. И испугался собственных мыслей.

* * *

Дэвид посмотрел на откидной календарь, что-то прикинул в уме и окликнул свою секретаршу:

– Лиза, разве сегодня не прислали счета из студии?

– Да, мистер Миннс, сейчас я принесу, – ответила она, вышла из его кабинета в приемную и принялась рыться в ящиках своего стола.

Понедельник всегда был черным днем в жизни Дэвида Миннса. В понедельник надо было рассчитываться со студией, на которой записывался очередной курируемый им артист. В счет включалось как собственно студийное время, так и плата за электроэнергию и уборку помещения, зарплата техникам, курьерам и прочему обслуживающему персоналу... Подписанные счета подшивались в специальную папочку. Время от времени начальство вспоминало об этой папочке, с интересом ее листало, и каждый раз эти листания заканчивались тем, что Дэвид получал по шапке за то, что не смог сократить расходы, хотя старался, как мог.

В общем, теперь вполне понятно, почему Дэвид не любил понедельники.

Лиза вернулась в кабинет с толстой-толстой стопкой листов в руках и тяжело бухнула эту стопку на стол своему боссу.

– Что это? – спросил Дэвид. – Я же просил вас принести счет из студии.

– Это он и есть, мистер Миннс, – ответила Лиза.

Дэвид не испугался и не удивился. Он просто решил, что это какое-то недоразумение. Недоверчиво хмыкнув, он просмотрел счета. Ну да, так и есть, недоразумение. Тут были счета за шампанское, за еду, доставленную из какого-то индийского ресторана (нехило кто-то поел – почти на месячную зарплату Дэвида!), за такси, за аренду лимузина...

– Вы что-то перепутали, Лиза, – рассмеявшись, сказал Дэвид. – Это не может быть...

Он не закончил: на глаза ему попалась надпись в правом верхнем углу бланка: «Sarm East Studios». Трясущимися пальцами Дэвид еще раз пролистал счета. Чертова надпись стояла вверху каждого бланка.

– Вы что-то сказали, мистер Миннс? – секретарша заглянула к нему из приемной.

Не обращая на нее внимания, Дэвид вдруг вскочил со стула и куда-то побежал. Лиза осталась стоять посреди приемной, оторопело глядя на дверь, которая захлопнулась за ним. Через минуту Дэвид вернулся, ворвался, как метеор, в свой кабинет, схватил со стола злополучные счета и снова стремительно скрылся.

Из окна Лиза видела, как он со всех ног бежит через стоянку к своему автомобилю и прыгает за руль. Затем автомобиль резко, с ревом мотора сорвался с места.

...В «Sarm East Studios» шла неспешная работа над песней «The Man From Manhattan», когда в контрольный зал на всех парах вдруг влетел Дэвид Миннс.

– Фредди, я могу с тобой поговорить? – спросил он, задыхаясь от бешенства.

– По крайней мере, ты можешь попытаться, дорогуша, – разрешил Фредди.

Дэвид кинул к нему на колени счета.

– Ты знаешь, что это такое?

– Понятия не имею, – признался Фредди, брезгливо подняв одну бумажку двумя пальцами. – Какие-то цифры...

– Это счета, – сообщил Дэвид.

– Вот как? Буду знать.

Звукоинженер смотрел на них, давясь от смеха. Из студии пришли музыканты и столпились в дверях контрольной комнаты, с интересом заглядывая внутрь. Для них это был спектакль.

Фредди поднял стопку счетов и показал ее присутствующим.

– Знаете, как это называется? Сче-та. Запомните.

– Пойду запишу, – подхватил игру Эдди, – а то, не дай бог, забуду.

Дэвид психанул и стал кричать, что они и так позволяют себе совершенно непозволительные траты, что их бюджет не резиновый и надо хоть чуть-чуть думать головой, что он не намерен становиться крайним и отвечать перед «Уорнерами» за лишние расходы, его и так допекают за каждый потраченный пенс, а тут – такое беспардонное расточительство...

На этом месте Фредди его перебил и сказал:

– Погоди-ка, дорогуша, какое расточительство, о чем ты говоришь? Мы не тратим денег зря, только по делу. Посмотри получше эти свои... как их?.. счета.

– Да?! – закричал Дэвид с визгливыми, истерическими интонациями в голосе. – Только по делу?! Каждый день по бутылке «Моэта» – хорошо дело! И главное, заказываете себе шампанское с доставкой! В магазин сбегать недосуг, да? Обязательно курьера вызывать?!

– Бежать в магазин за «Моэтом» – это моветон, дорогуша, – Фредди презрительно передернул плечами.

– А еда из лучшего в Лондоне ресторана?! Это тоже «по делу», да?

– Мы сидим в студии целый день, – заметил Фредди. – Не можем же мы только воздухом питаться.

– Ну-ну, «Макдональдс» нам не подходит, это даже не обсуждается.

Дэвид продолжал нервно листать счета и тут наткнулся на нечто совершено невообразимое, нечто такое, по сравнению с чем и шампанское, и еда из лучшего ресторана показались детской игрой.

– Что за черт?! – закричал он, не веря своим глазам. – Аренда лимузина, горностаевая шуба напрокат, ювелирные украшения напрокат... Это еще зачем?!

– Это все для меня, – вмешался в разговор Эдди.

– Для тебя?! – Дэвид вытаращил глаза. – А на кой черт, позволь тебя спросить?

Эдди принялся объяснять.

Не далее чем позавчера в студию прибыл журналист из «Melody Maker», чтобы взять интервью у восходящей звезды, которую продюсирует сам Фредди Меркьюри. И в честь прибытия журналиста силами музыкантов был разыгран срежиссированный Фредди спектакль «Ах, наша звезда запаздывает!». Журналист в назначенный час явился в студию, но не застал на месте героя своего будущего материала. Встретившие его Фредди, Брайан и все остальные объяснили, что Эдди частенько опаздывает, потому что не высыпается по ночам: он ведет очень насыщенную светскую жизнь, он – один из самых модных персонажей в Лондоне, везде он нарасхват, и поэтому бедняга вынужден по ночам таскаться с вечеринки на вечеринку. Рассказывая об этом, Фредди как бы ненароком обмолвился о романе Эдди с одной заехавшей в Лондон на съемки голливудской звездой и тут же весьма картинно прикусил язык, нервно хихикнув: «Ой, не следовало мне об этом говорить». Журналист, почуяв сенсацию, принялся весьма умело разводить коллег Эдди на дальнейшие сведения, и они, разумеется, не смогли устоять перед опытной акулой пера, умеющей к любому без мыла влезть в душу, разговорились, и из их рассказов стало ясно, что Эдди Хауэлл – весьма экстравагантная фигура, секс-символ со слегка подмоченной репутацией, от которого без ума весь светский Лондон, и которому для полноты счастья не хватает одного – платинового диска (или хотя бы золотого), но это – вопрос времени, потому что как раз сейчас великий Эдди записывает LP, который всех поставит на уши, как только выйдет, потому что это что-то вроде «Сержанта Пеппера», только чуть получше, или «A Night at the Opera», но только чуть похуже.

И тут к студии подъехал длиннейший лимузин, шофер в ливрее открыл заднюю дверь, и из нее выпал сонный Эдди Хауэлл, закутанный в горностаевую шубу и увешанный килограммами бриллиантов. Журналист робел, как школьник. Он уже уверовал, что имеет дело с живой легендой, и просто не знал, с какой стороны подойти к рок-звезде такой величины. Все вопросы казались глупыми, все слова – пошлыми и ненужными, все похвалы – недостойными такого гения...

– И что? – холодно спросил Дэвид. – Статья уже вышла?

Эдди немедленно протянул ему свежий номер «Melody Maker» со своей фотографией на обложке, а Фредди ехидно заметил, что, как менеджер, Дэвид мог бы озаботиться этим вопросом гораздо раньше.

Но Дэвида это не смутило. На этот раз он знал, чем крыть.

– Дорогой Фредди, – ответил он, – вспомни, пожалуйста, что тебя пригласили продюсировать одну-единственную песню. Поэтому не надо учить меня основам менеджмента, а также навязывать свои услуги в качестве имиджмейкера. Пусть каждый из нас остается в рамках своей компетенции.

– Отлично! – Фредди захлопал в ладоши. – Раз ты сам это предложил, пусть будет так. Каждый да займется своим делом. А посему, дорогуша, проваливай из студии, и я надеюсь, что мы тебя здесь больше не увидим. Сиди себе тихонько в своей конторе и считай дебет и кредит.

– Дебет и кредит считает бухгалтер, – внес поправку педантичный Брайан Мэй.

– Один хрен, – махнул рукой Фредди. – Главное, пусть он наконец оставит нас в покое, потому что чем-то он меня неуловимо раздражает и, я бы сказал, мешает работать.

Изгнанный Дэвид гордо развернулся на каблуках и направился к дверям. Но он не мог себе позволить оставить поле боя за Фредди и потому в дверях неожиданно обернулся и сурово предупредил:

– С сегодняшнего дня все траты предварительно согласовывайте со мной. Чтобы никто ни пенса без моего разрешения не смел потратить!

Когда за Дэвидом закрылась дверь, Фредди откинулся на спинку звукорежиссерского кресла и перевел дух.

– Черт, как же утомляет общение с такими типами!.. Не знаю, как вы, а я сейчас не в состоянии работать. Может, выпьем, а? Надо бы шампанское заказать.

– Ты же слышал, что сказал Миннс, – напомнил Брайан. – Не нарывайся, ладно?

– Малютку Миннса я имел... – лениво растягивая слова, начал Фредди и вдруг осекся. Несколько секунд он молча смотрел в одну точку, словно оценивая какую-то внезапно пришедшую на ум идею, и наконец быстро проговорил: – Так что он сказал? Чтобы все наши расходы предварительно согласовывались с ним, так, да? – ФМ заразительно расхохотался. – Ладно, он начальник, а начальство надо уважать. Будет так, как он сказал.

И Дэвид Миннс, надо полагать, вскоре проклял тот день, когда он отдал это идиотское распоряжение. Теперь ему звонили из студии по несколько раз на дню, по разным дурацким вопросам – от перегоревшей лампочки, которую надо бы заменить, до туалетной бумаги, которая кончилась. Дэвид злился, но отменить свой приказ не мог, и ему приходилось терпеть.

Переговоры, которые вел, как правило, Фредди, происходили примерно так:

Дэвид (взяв трубку): Я слушаю.

ФМ: Здравствуй, дорогуша, я опять по поводу туалетной бумаги...

Д.: Черт, но я же разрешил вам купить эту долбанную бумагу!

ФМ: Да, но нам как раз принесли счет, и я хотел бы, чтобы ты проверил, все ли правильно. Там, понимаешь, такой бланк желтоватого цвета, в левом верхнем углу написано: «Лондон, 11 февраля 1976 года»...

Д.: Ладно, Фредди, я вполне уверен, что это совершенно правильный счет.

ФМ (с трогательной наивностью в голосе): Нет, погоди, ты слушай! В правом верхнем углу «Sarm East Studios», а дальше какие-то цифирки и буковки пошли – 11-эф, 22-кей...

Где-то на заднем плане в это время слышался хохот музыкантов.

Пару раз Дэвид не выдерживал и бросал трубку.

Но самое интересное заключалось в том, что шампанское продолжало покупаться и еда из дорогих ресторанов заказываться, только об этих тратах Дэвида не уведомляли

Но такое положение вещей продолжалось недолго. Однажды начальству Дэвида приспичило в очередной раз ознакомиться с заветной папочкой со счетами. Дэвид вспомнил об арендованном лимузине, шубе и драгоценностях, не говоря уж о «Моэте», и мгновенно опечалился.

Войдя в кабинет босса с папочкой в руках, он сразу же, с порога начал жаловаться на чудовищное самоуправство этого гаденыша Меркьюри, по милости которого и произошли все эти немыслимые траты, а вины Дэвида в этом нисколько нет, если не считать того, что он вовремя не пресек это безобразие.

– Но это больше никогда не повторится, – бодро закончил свою оправдательную скороговорку Дэвид. – Я с ним поговорил, и он больше так не будет.

– Поговорили? – удивился босс. – Как именно поговорили?

Дэвид пересказал свою воспитательную беседу с Фредди, разумеется, опустив все унизительные для себя подробности. Но, к его изумлению, босс, вместо того, чтобы похвалить его за служебное радение, вдруг пришел в какую-то непонятную ярость.

– Миннс! Вы что, решили все испортить?! Вы знаете, кто такой Фредди Меркьюри?! Да если он захочет шампанского, вы первый должны бежать за бутылкой! Да вы... Да он... Скажите спасибо, что он согласился терпеть ваше хамство! И в следующий раз, молодой человек, будьте вежливы и предупредительны и не превышайте своих жалких полномочий! Помните, что «Warner Brothers» выдали Фредди Меркьюри полный карт-бланш во всем, что касается расходов.

* * *

– Твой хорошенький менеджер от меня не в восторге, – промолвил Фредди, не спеша лаская распростертого на кровати Хауэлла.

– Еще бы, – отозвался Эдди. Он лежал, блаженно прикрыв глаза. Длинные мягкие волосы Фредди щекотали его грудь.

– Тут налицо сексуальная неудовлетворенность, по-моему.

– Ты обо мне или о нем?

– О нем, конечно. А ты что, тоже ощущаешь себя неудовлетворенным?

– Ты знаешь, в настоящий момент скорее да, чем нет.

– Ах, так! Я всю ночь старался в поте лица, а тебе мало, да?!

– Пойми, Фредди, ты уже целый час только и делаешь, что облизываешь меня, словно леденец, и я жду, когда ж ты наконец позволишь...

– Что значит «позволишь», дорогуша?! На этот раз я буду сверху, так и знай!

– Ну, это уж хрен.

– Ладно, если не так, как я хочу, значит, вообще никак! – заявил Фредди, откатился на другой край кровати и закутался в одеяло.

– Бунт на корабле, да? – Эдди попытался сдернуть с него одеяло, но Фредди не позволил, и тогда он решил изобразить равнодушие. – Ну ладно, как хочешь.

Они лежали в полуметре друг от друга и молча созерцали друг с друга с показным равнодушием.

– Мой дорогой менеджер не любит геев, – сообщил наконец Эдди, возобновляя прерванный разговор.

– Вот как? Откуда же это стало известно?

– Он несколько раз позволял при мне разные такие высказывания – ну, еще до того, как узнал, что мы с тобой... Так что не удивляйся, что он тебя не любит. Ты его, помимо всего прочего, достал своими выходками.

Фредди громко расхохотался.

– Ты чего? – спросил Эдди.

– Я просто вспомнил... как мы сегодня фотографировались...

В тот день в студию явился штатный фотограф «New Musical Express» снимать, как, значит, Эдди Хауэлл ваяет свой дебютный сингл под чутким руководством ФМ. По такому случаю пришел и Дэвид, чтобы сфотографироваться вместе со своим подопечным.

Все заняли свои места, фотограф расчехлил фотоаппарат, и тут появился Фредди.

– Выглядит так, как будто вы решили обойтись без меня, – гордо вскинув голову и высокомерно глядя на Дэвида, заметил он и принял картинную позу прямо перед объективом, почти заслонив Эдди.

Дэвид стиснул зубы, досчитал про себя до десяти и стал объяснять Фредди, что он – всего лишь продюсер, и на переднем плане должен быть Эдди.

– Ну конечно, – обиженно протянул Фредди. – Я могу побыть и на заднем плане. При этом восточный принц не преминул ущипнуть чопорного британца за задницу. Дэвид подскочил от неожиданности и испуганно покосился на фотографа, опасаясь, не сфотографировал ли он чего-нибудь, чего фотографировать не следовало бы.

– Ладно, по местам, – сказал ФМ и... уселся Эдди на колени. – Ну что, Дэвид, дорогуша, на этот раз ты доволен?

– Отлично, парни, не двигайтесь! – воскликнул фотограф. – Я сделаю из этого конфетку... Та-ак, сейчас вылетит птичка!

– СТОП! – заорал Дэвид, выйдя из себя. – Фредди, сядь, пожалуйста, куда-нибудь в другое место.

– Ты хочешь, чтобы я сел К ТЕБЕ на колени, милый? – издевательским и, в то же время, игривым тоном осведомился Фредди.

– ФРЕДДИ, ТЫ МОЖЕШЬ ПЕРЕСЕСТЬ, ЕСЛИ ТЕБЯ НЕ ЗАТРУДНИТ???? – Дэвид был уже на пределе. Казалось, его сейчас хватит инфаркт.

– Ну чего ты орешь, Дэвид? – подал голос Эдди.

– Парни, не двигайтесь! – взмолился фотограф.

Дэвид схватил Фредди за шкирку и силой стащил его с колен Эдди.

– Нарушил всю композицию... – вздохнул фотограф.

– Варвар, – прокомментировал ФМ, не теряя самообладания. Какой контраст с вышедшим из себя, готовым метать громы и молнии Миннсом!

– Дэвид, не мешай нам, ладно? – попросил Эдди.

– Слушай, ты! Я все-таки твой менеджер, не забывай об этом! И я НЕ ХОЧУ, чтобы ты появился на обложке журнала и люди подумали: «Как, и он тоже педик?!»

– Зато какая реклама! – мечтательно закатил глаза Эдди.

– «Реклама»?!! Фредди Меркьюри у тебя на коленях – это чистое самоубийство!!!

– А я-то думал, что это приятно... – промолвил Фредди.

– Кроме того, дорогуша, я НЕ ПЕДИК: Я – ГЕЙ!!! – назидательно вставил Эдди.

Фотограф наблюдал за этой сценой со все возрастающим интересом. Дэвид властно махнул рукой в его сторону.

– На сегодня фотосессия отменяется. Будьте любезны прийти в другое время. – «Я вам покажу, извращенцы, кто здесь босс!»

– Не расстраивайся, Эдди, я договорюсь с Миком Роком, он тебя снимет в любое время и в любой позе, – утешил любовника Фредди. – Может быть, даже обнаженным...

– Фредди! – разозлился вконец Дэвид. – Всему есть предел. Если ты хочешь испортить Эдди карьеру, то ты на верном пути. Но я не позволю тебе этого сделать. У тебя нет ни стыда, ни совести. Я не понимаю, как можно выставлять напоказ всю эту грязь?! Неужели ты больше ни на что не способен и тебе приятно, когда люди смотрят на тебя и думают: «Что это за урод?..»?!

Фредди молчал, продолжая вызывающе ухмыляться. Эдди открыл было рот, чтобы дать Дэвиду отповедь, но Фредди жестом остановил его, не говоря ни слова.

Дэвид в изнеможении опустился в кресло. Внезапно он ощутил себя полным идиотом и понял, что Фредди никогда не будет его уважать. Ну и что? Плевать. Дэвид тоже его не особо уважает. И все же, все же...

– Да, милый, все это действительно было забавно! – подытожил Фредди, откупоривая бутылку с шампанским.

Эдди потянулся за бокалом, стоящим где-то на полу. Он и не помнил, как поставил его туда в разгар утех. Определенно Фредди сегодня переборщил, но именно это-то ему и нравилось!

– Дэвид, кажется, на взводе и, небось, уже жалуется дома своей правильной жене на наше хамство, – сказал Эдди.

– У него еще и жена есть? – заинтересовался Фредди. Он придвинулся к любовнику ближе и положил голову на его вытянутую руку.

– И ребенок – девочка, кажется, – ответил Эдди, демонстрируя к его маневрам полное безразличие. Они ведь, кажется, затеяли негласный спор: кто больше выдержит без секса?

«Черт побери, конечно, я!» – решил Фредди, но виду не подал. Разговор о «примерном семьянине» обещал быть интересным. Может быть, именно тогда у Фредди и возникло это желание... И он решил во что бы то ни стало претворить свой план в жизнь.

– Ну что? – сказал ФМ, прижимаясь к Эдди.

– Что? – ответил Эдди.

– Может, мне пора домой?

– Может.

«Ладно-ладно», – подумал Фредди, поднялся и принялся одеваться. Одевался он нарочито медленно, предоставляя Эдди возможность любоваться собой. Эдди лежал, заложив руки за голову, и, судя по всему, то, что он видел перед собой, не вызывало у него никаких эмоций. «Черт! – подумал слегка сбитый с толку Фредди. – Он что, хочет сказать, что я вот так уйду и он не попытается ничего со мной сделать?»

– До завтра, милый? – сладко промурлыкал Фредди, наклонился над ним и поцеловал долгим восхитительным поцелуем, а вовсе не так небрежно и быстро, как обычно целовал на прощание. И во время этого поцелуя почувствовал, что руки Эдди скользнули под его шелковую рубашку. «Так-так... – Фредди постарался скрыть свою дьявольскую радость. – Теперь главное – не вспугнуть его».

– Ты уверен, что тебе уже пора? – спросил Эдди, прижимая его к себе.

– А ты как думаешь?

– Я думаю, что у нас полно сил и мы могли бы...

– Могли бы... что?

– Дорогуша, как это «что»? – возмутился Эдди, схватив Фредди и повалив его на кровать. – И ты еще спрашиваешь, «что»?!

Но в последний момент гибкому, как кошка, Фредди удалось ловко извернуться и подмять могучего викинга под себя.

– Ага!!! – торжествующе воскликнул он.

– Ох, вот черт, чтоб тебе сдохнуть! – выругался Эдди, вцепляясь обеими руками в спинку кровати, которая тряслась под ними, не выдерживая их резких движений, вызванных безумной страстью.

Вообще-то Эдди не имел ничего против пассивной позиции. Но в отношениях с Фредди предпочитал все же находиться сверху. Овладевать этим экзотическим созданием было для него верхом наслаждения. Эдди приводило в экстаз знойное, яростно извивающееся под ним тело (Фредди никогда не отдавался ему без сопротивления). Но на сей раз восточный хитрец одержал над Эдди верх (в буквальном смысле). И, в конце концов, это оказалось не так уж плохо. «Совсем даже неплохо, – подумал Эдди, постепенно входя в задаваемый Фредди темп. – Черт подери, этот паршивец отлично знает, что к чему». Когда же Фредди, не прерывая своих ритмичных движений, ухватил член Эдди и принялся искусно ласкать его, у ошалевшего от блаженства викинга вообще все мысли из головы вылетели.

– Да, да, я твой, детка, сделай меня! – страстно выкрикнул он, еще крепче хватаясь за спинку кровати, чувствуя, что Фредди, как и он сам, уже близок к разрядке.

Через миг они слились в экстазе, а еще через мгновение разжали объятия.

– Черт, это было здорово, – пробормотал Эдди, переводя дух. И услыхал в ответ очень довольный смешок Фредди:

– А все-таки, дорогуша, вышло по-моему!