1

– Давай, котенок, ты должен проснуться.

– Отвали, Чарли, – я лежал с закрытыми глазами, отчаянно пытаясь вспомнить свой сон. Что-то в нем было тревожное, что расстроило и насторожило меня.

– Ники, ты не имеешь понятия, что упускаешь, – голос Саймона в ухе сменился его языком. Потом язык опустился ниже и лизнул шею. Я застонал от удовольствия, смешанного с разочарованием.

– Я уже проснулся, – проговорил я немного охрипшим ото сна голосом, открыл глаза и увидел сияющую улыбку любовника. Саймон сидел на краю кровати полностью одетый.

– Когда ты успел? Который час?

– Начало одиннадцатого, спящая красавица, – Саймон ухмыльнулся и запустил руку под простыню.

– Ты же знаешь, что я не встаю раньше полудня. У тебя рука холодная!

Саймон ухмыльнулся еще шире, его пальцы нашли… Я потянул его на себя. Несколько минут мы боролись за обладание простыней, хихикая, как дети. Саймон победил и стянул ее с меня. Плотоядно облизнувшись, он прижал мои руки к кровати и прорычал игриво:

– Ты мой, Роудс.

– Всегда твой, Ле Бон.

Я приподнял голову и поцеловал его по-детски пухлые губы. Ради таких моментов и стоит жить, подумал я, когда он вернул поцелуй. Потом Чарли вдруг нахмурился и отстранился.

– Что это? – спросил он, указав на шкатулку, которая стояла на тумбочке у кровати.

– Так, безделушка, которую я купил на рынке у одного торговца. Не отвлекайся, я еще не совсем проснулся.

– Мне как-то стало не по себе, – он рассеянно водил пальцем по моей груди; протянув другую руку, он взял шкатулку. – Я не заметил ее вчера.

– Вчера мы, по-моему, были слишком заняты. Странно, что ты сказал. Мне снилось нечто плохое сегодня, не могу вспомнить что, – я нахмурился.

– Не хмурься, морщина останется, – попробовал пошутить Саймон, но его взгляд был прикован к загадочной шкатулке.

Она была прямоугольной формы, на лакированных стенках вырезаны надписи на каком-то древнем языке. Она таила в себе загадку, словно кубик Рубика, она требовала решения. Только сейчас я почувствовал, что, возможно, это и есть причина моих снов.

– Глупости, – сказал я вслух.

Саймон поставил ее на место и посмотрел на меня. Его голубые глаза потемнели.

– Выкинь ее, она мне не нравится.

– Глупости, – повторил я.

– Ники, пожалуйста…

Я вздохнул. Когда он так на тебя смотрит, ему ни в чем нельзя отказать.

– Ладно, я выкину ее потом. Доволен?

Он улыбнулся и поцеловал меня в нос.

– Я тебе говорил, что люблю тебя?

– Да, но мне всегда приятно услышать это еще раз.

День начался хуже некуда. Вернее, для меня он только начался, а остальные уже давно ждали меня, поэтому первым делом, как только я появился в фойе отеля, мои дорогие друзья приветствовали меня ворчанием и недовольными возгласами.

– Его величество соизволило, наконец, присоединиться к своим подданным, – произнес Энди, который сидел, потягивая пиво, и смотрел на меня поверх темных очков.

– С каких это пор, Энди, ты так заумно говоришь? – фыркнул я.

– Чарли, чем вы вчера занимались? Судя по звуковому сопровождению, которое мне не давало заснуть, ночь удалась на славу, – Джон хлопнул Саймона по плечу.

Роджер ничего не сказал, даже не взглянул на меня. Видимо, он не совсем свыкся с мыслью о наших отношениях.

Я же прошествовал мимо них к выходу. В дверях я чуть не столкнулся с Расселом, что испортило всю торжественность моего отступления.

– Так, все в сборе. Двигаем, господа, время не ждет.

Отель был рядом с пляжем. Съемочная команда уже была на месте, суетились операторы и ассистенты режиссера, в тени под деревом на раскладном стуле отдыхала модель, которая и должна была играть ту самую Рио. Саймон сразу направился к ней, одарив несчастную фирменной лебоновской улыбкой.

– Он не меняется, да? – прошептал мне на ухо невесть как оказавшийся рядом Джон.

– Черт, ну не надо так пугать, старик, – я вздрогнул. То, что Саймон флиртует со всем, что движется, никогда не беспокоило меня.

Результатом моей рассеянности было то, что нам пришлось переснимать мою сцену на плоту несколько раз. Я там притворяюсь, что играю на саксофоне. Плот был привязан на мелководье, но это не мешало ему качаться так, что я едва мог устоять на ногах. Хуже всего было то, что я умудрился поскользнуться и упасть, отчего брюки моего костюма от Энтони Прайса были безнадежно испорчены. Парни, стоявшие на берегу, просто покатились от смеха. Я кое-как выбрался на сушу, проклиная всех и вся. Саймон хотел меня обнять, но я отмахнулся.

Ненавижу лодки! Их надо привязывать и проводить на них вечеринки. Я думал, что хуже моего падения ничего быть не может. Какой же это приятный способ проводить время – плавать на яхте, совершенно позеленевшим от морской болезни, уцепившись за что-нибудь, ожидая, что упадешь за борт?!

Самое обидное было то, что остальным, особенно Чарли, похоже, нравилось валять дурака. Саймон веселился, флиртовал с моделью и наслаждался восторгами аудитории из числа местных жителей и туристов. Тоже мне, достопримечательность.

– Все, с меня хватит, – заявил я и поплелся обратно, не реагируя на окрики Рассела. – Оставьте меня все в покое, и ты, Саймон, тоже, если хочешь сегодня вечером развлечься.

Джон и Энди засвистели в унисон.

– Все равно, – прошептал я, не оборачиваясь.

Запершись в номере, я первым делом включил кондиционер и рухнул на кровать. Я никак не мог остыть, мне казалось, что меня окунули в кипяток, каждое движение было мукой. Я метался по кровати, подставляя тело малейшим дуновениям прохладного воздуха. Постепенно меня охватила паника, я начал подозревать, что в комнате температура была нормальной, дело было во мне, возможно, я подхватил какую-нибудь тропическую заразу.

Где-то далеко слышался колокол, густой, мрачный звук, вселявший ужас в сердце; к нему присоединилась мелодия, которую я не мог уловить, последовательность нот, ускользавшая от моего понимания. Вместе с колоколом они образовали вычурную музыку, которую мне захотелось вдруг записать или запомнить, ибо ничего совершеннее я не слышал в жизни, хотя даже не мог понять, какие инструменты издавали эти волшебные звуки.

Точно в замедленной съемке я наблюдал, как сегменты шкатулки, стоящей на тумбочке рядом с кроватью, начинают двигаться сами по себе.

Стена напротив расплылась, образовался темный провал, через который в мою комнату вошли странные создания в черной одежде, пришитой прямо к их телам. Мой разум отказывался воспринять их форму, превращая их в размытые фигуры с белыми лицами.

– Он звал нас? – спросил один.

– Нет, это же тот, кого искал Инженер. Ведь эта особь просто идеальна, – сказала другая. Ее пустые черные глаза уставились на меня.

– Мы заберем его с собой, не так ли? – добавил третий. Его лица я вообще не различал из-за шрамов.

Я не мог пошевелиться от страха. Существа подошли ко мне.

– Ты знаешь, кто мы? – спросила женщина. Брошь в виде черепа была заколота прямо на теле. Ее кожа была синюшного оттенка, голова – абсолютно лысой, ее покрывали диковинные татуировки. Под ногтями запекшаяся кровь. От нее исходил запах ванили. Каждый дюйм ее тела был покрыт шрамами.

Я замотал головой, не отрывая от нее глаз. Женщина в каком-то чудовищном смысле вызывала во мне возбуждение.

– Мы ксенобиты, теологи Ордена Гэша, демоны-исследователи дальних областей сознания, – сказала она. Два ее спутника молча схватили меня за руки и стащили с кровати.

– Что вам нужно от меня? – вырваться из их каменной хватки было невозможно. Происходящее приобретало сюрреалистический оттенок кошмара.

– Инженер тебе объяснит.

Женщина направилась обратно к черному провалу в стене. Меня потащили за ней.

Раздался стук в дверь и голос Саймона, который спрашивал, здесь ли я.

– Саймон, помоги мне! Быстрее!

Один из демонов что-то сделал, и моя рубашка окрасилась кровью, хотя боли я не чувствовал. Дверь распахнулась, и в комнату влетел Саймон. Демоница взмахом руки заставила его согнуться от боли.

– Чарли!!! – закричал я, и черный провал закрылся, превратившись в кирпичную стену. Ты уже не в Канзасе, успел подумать я, прежде чем провалиться в пустоту забытья.

2

– Саймон, с тобой все в порядке?

Чья-то рука гладила мое лицо.

– Да, Ники, – проговорил я с закрытыми глазами. Ники?

Внезапно я все вспомнил.

– Они похитили его! – я открыл глаза и хотел встать. Голова кружилась, и мне пришлось ухватиться за Джона, чтобы не упасть.

Они все были здесь, Джон и Роджер с тревогой смотрели на меня, а Энди сидел рядом и выглядел каким-то подавленным.

– Кто кого похитил?

– Ника. Эти существа, они забрали его и прошли сквозь стену.

– Ты перегрелся на солнце?

Джон, Энди и Роджер переглянулись. Решили, я спятил.

– Я знаю, что я видел.

Я с трудом встал. Внутри все болело, как будто сотни насекомых грызли мое тело. Я подошел к стене. Обычная стена с безвкусными обоями, Ника они очень раздражали. При мысли о том, что я больше никогда не услышу его нытья, мне захотелось плакать. На полу возле стены были капли крови.

– Вот, смотрите, и не говорите, что мне это приснилось.

Энди пожал плечами.

– Ник мог просто пораниться чем-то, или у него кровь из носа могла пойти.

Я ударил кулаком по стене.

– Вы не понимаете, он же в опасности, мать вашу! Если с ним что-то случится… – Чертова стена, гладкая, как обычно, никаких следов дыры, ничего. Я провел пальцами по обоям.

Джон дотронулся до меня. Я обернулся и свирепо посмотрел на него, но тут же раскаялся. На его лице было написано искреннее беспокойство, он сам был готов расплакаться. Я позволил ему довести себя до кровати. Мои руки дрожали.

– Джон, что мне делать?

– Энди, принеси какое-нибудь успокоительное. Роджер, позвони в полицию.

– Какая, к черту, полиция? Что я им скажу?

Джон сжал мое плечо.

– Правду. Что Ник ушел посреди съемки, направившись в отель. Через час ты отправился посмотреть, как у него дела. Дверь в номер была открыта, никаких следов Ника, только капли крови на полу. Все. И молчи про ваши отношения. Если пресса узнает…

Похоже, Джон был прав. Полиция настороженно отнеслась к моему рассказу, но дело все-таки касалось британского подданного, поэтому они старались изображать бурную деятельность.

Я заставил себя сосредоточиться и аккуратно отвечать на их вопросы, в то время как в моей голове спорили и перекрикивали друг друга голоса разума, сердца, трусости и бог знает чего еще. Этого не было, тебе привиделось. Нет, глаза тебя не обманывали, это были чудовища, как из фильма ужасов, только настоящие. Чудовища существуют. Мне страшно, мне до жути страшно, что, если они придут за кем-нибудь еще? Что они сделали с Ником? Почему он?

После утомительного допроса и хорошей дозы таблеток я заставил себя хоть немного поспать. Джон остался со мной, он старался держать себя в руках, но я замечал, чего ему это стоит. Энди напился, Роджеру пришлось тащить его в номер. Отель походил на растревоженный улей.

Где-то на границе сна и яви я услышал звук колокола. Открыв глаза, я увидел, что в стене моей спальни зияет дыра. Джон лежал рядом со мной на кровати и спал, как убитый.

Я направился прямиком в этот провал. Сердце билось, как свихнувшиеся часы, от страха я весь вспотел, но продолжал идти.

Передо мной открылся темный коридор с кирпичными стенами. Там было очень сыро, стены сочились испарениями. Темноту разгоняли светящиеся полосы на стенах, но от этого было еще страшнее. Я ежеминутно ожидал, что услышу чьи-нибудь шаги или тяжелое дыхание, или почувствую, как чьи-то когти впиваются мне в спину.

В ответ моим страхам раздались шаркающие звуки. Я вжался в нишу, затаив дыхание. Мимо меня прошлепало нечто рыбообразное, на двух ногах, с двумя гротескными человекоподобными головами. Оно остановилось в метре от меня, принюхалось, потом отправилось дальше.

Через некоторое время коридор расширился. Стало светлее из-за коптящих факелов. В стенах были закрытые двери, оттуда доносились тошнотворные звуки. Проклиная свое любопытство, я заглянул в одну их них. Женщина, прикованная к металлическому столу. Ее обнаженное тело покрывала корка грязи, по ней ползали насекомые, залезая во все отверстия, она мычала и извивалась от ужаса и отвращения.

Я пожалел несчастную и закрыл дверь. Что это за место? Неужели это ад, о котором говорят церковники?

За следующей дверью была более жуткая картина. Толстый человек невероятных размеров валялся среди отбросов и пожирал их, запихивая в глотку и давясь. Куча отбросов не уменьшалась, а увеличивалась.

– Они отпустят меня, если я все это съем, – сказал он, глядя мне в глаза. Я отпрянул и захлопнул дверь.

Возможно, Ника скрывают за одной из этих дверей? Я похолодел при мысли, какую изощренную пытку приготовили для него. Но он же не умер. Или?

Вдруг по коридору разнесся крик. Похоже, что кричал Ник. Я бросился туда, откуда доносился этот крик, полный ужаса и боли. Я хотел крикнуть в ответ, но не стал привлекать к себе лишнего внимания. Череда бесконечных дверей проносилась передо мной, я начал уже задыхаться, когда влетел внезапно в большое помещение, освещаемое множеством факелов. Комната была похожа на лабораторию, со странными машинами, возле которых суетились уже знакомые существа в черном. Никто не обращал на меня внимания, пока я пробирался по залу, ведомый стонами и криками Ника. Они доносились из соседнего помещения.

Четверо демонов окружили стол, на котором лежал покрытый чем-то эластично-прочным человек. В нем я с ужасом узнал Ника. Он корчился, выгибая спину, протягивая вперед руки.

– Еще один прекрасный экземпляр, – произнесла демоница.

– Плюс хорошая приманка для Образца А. Они когда-то были любовниками, если Образец А убьет его, то можно считать, его трансформация завершилась, – повернулся ко мне уродливый монстр с изувеченным лицом.

– На колени, – приказал четвертый демон, стоящий ближе всех к столу. Я немедленно подчинился.

Этот демон почти ничем не отличался от человека, был меньше всех изувечен, только на щеках были ромбовидные шрамы, гладкие черные волосы зачесаны назад.

«Он красив», – подумал я.

– Трансформация почти завершена, – произнес он.

– Этого ты и добивался, Инженер? – демоница казалась слегка недовольной.

Инженер посмотрел на корчащуюся фигуру почти с нежностью. Он протянул руку и вспорол пленку длинными ногтями. Она раскрылась, как кожура перезрелого апельсина, и оттуда вылилась коричневого цвета жидкость. Затем, медленно, Ник принял сидячее положение. Он был обнажен и покрыт чем-то тошнотворным, словно младенец из чудовищного чрева. Он огляделся вокруг, его взгляд ничего не выражал.

– Ник! – позвал его я. Он с любопытством посмотрел на меня, ничего не сказав.

Его внимание привлек Инженер, который развернул Ника к себе.

– Превосходно, – произнес он. – Ты помнишь, кто ты?

– Кто я? Я не знаю, – Ник не отрывал от демона глаз.

– Я твой хозяин, и ты будешь делать все, что я прикажу. Пожалуй, назову я тебя Амадеем, в честь моего старого приятеля. Ты понял?

Ник кивнул.

– Приведите его в порядок, затем пришлите ко мне. А этого заприте в амплификаторе боли на некоторое время. У нас будет вечность, чтобы познать его плоть.

3

Эхо крика стояло у меня в ушах, и я не понимал, почему Саймон до сих пор не пришел на помощь. Я пришел в себя и обнаружил, что нахожусь в мерзком помещении, сродни камере пыток. Почему я решил, что оно мерзкое? Прежде всего, из-за ужасной неописуемой вони, к которой примешивался запах ванили.

Я лежал на каменном полу, руки и ноги мои были свободны. Рядом со мной был полуразложившийся труп, источник зловония. Его руки с остатками плоти висели на крюках, вбитых в стену. Я тихо порадовался, что избежал такой судьбы.

– Меня похитили, – сказал я вслух. – Порождения кошмара забрали меня и теперь хотят сделать меня одним из них.

– В этом ты чертовски прав.

Я дернулся при звуке чужого голоса. У двери стоял парень одного с Саймоном возраста. Он был одет в черный кожаный плащ. На его лице красовались две татуировки в виде ромбов, черные волосы были зачесаны назад. Его тело было лишено шрамов, характерных для других демонов. Однако в том, что передо мной был демон, ксенобит, я не сомневался.

– Вы Инженер? – спросил я, не двигаясь с места.

– Да, это одно из моих имен.

– Это вы приказали привести меня сюда?

Он засмеялся, обнажив острые зубы. Я мимоходом заметил, что для чудовища он довольно красив.

– И тебя не удивляет, что ты так спокойно можешь разговаривать с хранителем сорокового уровня Лабиринта? Я понимаю, сороковой – это не десятый, но и у нас есть свои достопримечательности.

– Посидев здесь некоторое время, я перестал чему-нибудь удивляться, – буркнул я.

– Неужели тебе здесь не нравится, Ник? По-моему, такая декадентская обстановка.

– Объясните мне, зачем вы меня похитили.

– Положительно упрямое создание человек. Я проведу для тебя маленькую экскурсию по моим владениям, договорились?

– Лабиринт – это прежде всего создание человеческой мысли и сознания. Он представляет собой многогранник из ста шестнадцати уровней, который бесконечен в четырех измерениях. Из центра Лабиринта можно попасть в любое место любой Вселенной, – Инженер вещал хорошо поставленным голосом гида, в то время как я плелся за ним на четвереньках с ошейником на шее. Унизительная позиция. Как только я пытался сопротивляться, меня выворачивало наизнанку от боли. – Мы, ксенобиты, являемся хранителями Лабиринта. Здесь мы исследуем человека, его плоть и его душу.

– Значит, это ад?

Инженер пожал плечами.

– Для многих людей наши эксперименты оказывались невыносимыми.

Пока я наблюдал сверху за струями красного дыма, поднимающимися от высоких труб на многих уровнях Лабиринта, меня осенило:

– Лабиринт находится на внутренней стороне Земли?

Пчелиные соты ярусов поднимались по наклонной, а небом для нижнего яруса служил пол верхнего уровня. Меня поневоле начала захватывать жуткая красота этого места. Инженер погладил меня по волосам.

– Я знал, что тебе здесь понравится. Мой уровень – это уровень изучения человеческого творчества. Мои собратья, возможно, куда более успешны, когда дело касается пыток, но я люблю все делать красиво. Я просто восхищаюсь человеческими существами, видишь, я почти ничем не отличаюсь от вас.

Как выяснилось, к Инженеру попадали как умершие гении, так и те, кто так и не раскрыл за свою жизнь имеющийся дар. У каждого здесь был личный ад, воплощение их грехов и страхов казалось мне непонятным и страшным. Я содрогался при мысли о том, что меня ждет, если я попаду сюда после смерти.

Меня поразил зал с живыми картинами. Стены этого бесконечного храма одушевленного искусства были покрыты изображениями людей, животных, чудовищ в различных позах и окружении. Изображения перерастали в реальных людей, что наводило мысль о живом барельефе. Люди протягивали руки и молили о смерти.

Конечной остановкой экскурсии стала лаборатория с машинами непонятного назначения, большая часть которых казалась смесью органики и металла. Ксенобиты возились вокруг них, подопытные люди кричали от боли, а я вообще потерял способность реагировать на происходящее.

Я позволил демонам снять с себя одежду. Инженер пожирал меня глазами, не скрывая своего восхищения. Трое демонов, которые доставили меня сюда, начали приводить в действие машину выше человеческого роста.

– Ксенобиты по своей природе не могут творить. Мы можем только разрушать, анализировать и копировать, – шептал мне на ухо Инженер. – Творчество – это привилегия людей. То, чего я добиваюсь, – это соединение двух совершенно разных существ, а не превращение человека в демона. Подумай только – демон с душой человека, воображение и способности которого ничем не ограничены.

Чертово любопытство убьет меня.

Я очутился внутри машины, похожей на саркофаг. Демоны что-то сделали с моими глазами и ртом, я ничего не видел, не мог произнести ни слова. Крышка захлопнулась, и я остался наедине с темнотой и всепожирающим страхом. Что-то подобно простыне накрыло меня всего. Я содрогнулся от непристойности ощущения.

Темнота исчезла, сменившись солнечным светом. Свет залил всю вселенную, в центре нее раскрылась черная роза, изъеденная червями. Роза очутилась у моего лица, черви переползали на меня и начали проникать внутрь. Я кричал и пытался их сбросить, но мои крики тонули в душном аромате черных лепестков.

Теперь неожиданно я понял, что смотрю за трансформацией тела со стороны. Оно не утрачивало человеческих признаков, но приобретало неуязвимость и жуткую силу. Волна изменений за волной заставляли его корчиться от боли, которую я на самом деле не испытывал.

Изменялась ли моя душа? Трудно сказать.

Я продолжал болезненно всматриваться в свое тело, висящее в пустоте. Мое сознание разделилось, часть меня была внутри этого куска плоти, кричащая от ужаса, другой я созерцал свой внутренний мир, понимая, что теперь я никогда не достигну гармонии.

Стал ли я демоном? Остался ли человеком?

Я не успел об этом подумать, как меня скрутило и зашвырнуло обратно в тело.

Открыв глаза, я увидел, что лежу на столе, вокруг останки покрывавшей меня оболочки. Я был перемазан в какой-то липкой и отвратительно пахнущей жидкости.

Я медленно сел, и первым, кого я увидел, был Саймон, стоящий на коленях на грязном полу. Он выкрикнул мое имя.

Нельзя показывать демонам, что трансформация прошла неудачно. Я посмотрел на Саймона, стараясь не выдать, что я остался прежним.

Инженер спросил меня, помню ли я что-нибудь. Я притворился, что нет, а он, кажется, поверил. По его приказу демоны вывели меня из лаборатории. Я разрывался от тревоги за судьбу Саймона, представляя, что его ждет. Они хотят, чтобы я его убил.

Обрядившись в идиотский кожаный плащ, я отправился на «свидание» с Инженером. В моей голове постепенно созревал план побега.

Хранитель сорокового уровня Лабиринта настолько проникся интересом к человечеству, что свою личную обитель устроил как у людей. Там были книжные шкафы и стол из красного дерева, мягкие кресла и техника, которую у нас еще не придумали. Привез из будущего, мимоходом подумал я.

Сам же хозяин-сибарит сидел в кресле, держа в руке бокал шампанского, и смотрел по широкоэкранному телевизору фильм ужасов.

– Подумать только, о нас снимут фильм, – засмеялся он. – Входи, Амадей, я ждал тебя.

Я подошел к нему. Протянув руку, замер в нерешительности. Я разрывался между желанием уничтожить его и просто дотронуться до этих черных волос. Из соображений безопасности (я не думал, что справлюсь с ним легко) я выбрал второе. Его волосы оказались шелковистыми на ощупь, он вздрогнул от моего прикосновения. Бокал упал на пол, сердито звякнув, шампанское впиталось в ковер.

– Отпусти нас, – сказал я и обошел кресло. Теперь мы смотрели друг на друга, и он поморщился от разочарования.

– Все впустую. Ты остался прежним.

– Нет, – я сел к нему на колени. – Я уже не тот Ник, который страдал от морской болезни во время съемок. Но я и не тот, кем ты хотел, чтобы я стал.

В доказательство я поймал целый бокал, который, как в обратной съемке, отскочил от пола. Выпив его содержимое, вновь отшвырнул его в сторону.

Я сжал руками голову Инженера. Он не сопротивлялся, ему было любопытно. Пальцы мои погрузились в его череп и достигли мозга. Я зажмурился и застонал от переполнявших меня видений.

– И после этого ты просишь отпустить вас? – прошептал Инженер. Его рука с хлюпающим звуком проникла в мою грудь и сжала сердце.

Мы сидели так некоторое время, полностью поглощенные друг другом. На несколько секунд человек и демон действительно слились воедино. Мне этот опыт не понравился, я почувствовал себя слишком грязным. Потом, меня неотступно преследовала мысль о Саймоне.

– Да, я прошу тебя.

– Хорошо. Рано или поздно ты вернешься ко мне. Я отпущу вас. Но при одном условии. Я давно хотел узнать…

Саймон лежал на полу в той же камере, что и я несколько часов назад. Он тихо поскуливал, как раненый пес. Амплификатор не калечит плоть, он разрушает душу с помощью боли. Я приблизился к нему. Саймон закричал.

– Тише, детка, это всего лишь я, твой Ник, – я осторожно обнял его.

– Ник? Это ты? – простонал он и ухватился за меня. – Что они с тобой сделали?

– Ничего, я все тот же Ник, который тебя любит, – прошептал я ему на ухо. – Я не позволю им издеваться над нами, я уведу тебя отсюда.

Саймон поднял голову и улыбнулся сквозь слезы боли и отчаяния.

– Кто кого спас? У моего котенка выросли острые когти, да?

Я помог ему встать. В стене камеры открылся проход, и мы вернулись в наш мир. Номер в отеле показался мне самым лучшим местом на Земле, а уж кровать тем более. Я уложил Саймона, лег рядом, обнял его и провалился в сон без сновидений.

Наутро нас нашли Тейлоры. Чтобы избавиться от необходимости отвечать на их вопросы, я сделал так, чтобы они забыли о моем похищении. Так что утро началось всего лишь с безобидных насмешек.

Жизнь вошла в колею, привычную для рок-звезд.

Саймон забыл о путешествии в ад, благо это всего лишь обычный защитный механизм. Иногда ему снились кошмары, но, проснувшись, он ничего не помнил.

Мне не досталась роскошь забытья. Мои способности сохранились, но я мало ими пользовался, только лишь в случаях, когда моим друзьям и близким грозила смертельная опасность – съемки видео Wild Boys, крушение яхты Саймона, попытка Джона покончить с собой.

Я доволен своей жизнью пока. Но иногда я все же молюсь, чтобы после смерти – когда бы она ни наступила – я бы отправился вновь в то жуткое место под названием Лабиринт. Я жду встречи с хранителем сорокового уровня. Жду, чтобы отомстить.