В романах всё стандартно: девица, принц влюбленный,
И подвиги да войны пожить им не дают,
В финале секс обычный, стрейтово-монотонный:
«Любимая!» – «Любимый!» – полстрочки, пять секунд.

От этакого чтива совсем не до оргазма,
Откуда тут оргазм – куда? кому? чего?
Одни лишь только взгляды, лирический маразм –
Такое никакое стрейтовое житье.

В счастливую минуту, в припадке вдохновенья
Рождаются в сознании фанфиков откровенья,
В них всё так необычно, герои – супермены,
И секс у них графичный и необыкновенный.

Он прижал его жарко к горячему сильному телу,
А тому аж до спазма вдруг тела того захотелось.
О, войди же в меня, я тебя полюблю безотказно,
Я такой, я сякой, одинокий, противный, несчастный!
Поцелуй опалил, и в кустах мелодично запели.
Всё свело от желанья, под тканью соски отвердели...
Гнулись яблони низко, а в небе драконы летали...
«Дорогая, кис-кис!» – Эх, мужчины, весь кайф обломали!..

Бойфренды все капризны, мужья поднадоели –
То утром приставанья, то ночью не буди...
Ох, эти натуралы, зануды от постели,
Тоска берет вначале и скука впереди.

Старуха-депрессуха – от жизни всех ломает,
Опять накрылся форум, заглючила доска,
Компутер поломался, и Ворд не открывает,
И не найти, хоть тресни, рифмовку для «соска».

Тогда она опять идет к зависшему экрану...
Как возбуждают полные мужских страстей романы –
Один герой томится, другой к нему стремится,
Ах, вот они уже вдвоем, закончилась страница...

Вольдеморт завопил: «Ты, мальчишка, меня отвергаешь!
Я отдам тебя оркам, и ты униженье познаешь!»
Десять рослых блондинов схватили его и раздели,
Его плоть напряглась и, опять же, соски отвердели.
Десять мрачных дементоров сразу же им овладели –
Почему бы им мальчиком не овладеть, в самом деле?
Феанор прибежал, всех схватил, жарко стиснул объятья...
«Дорогая, проснись!» – Ну когда же смогу дописать я?!>/p>

Простой мужик банально хватает за коленку,
Проводит по предплечью отвисшею губой.
Как счастлив в этом смысле хоть одноклассник Генка –
Ведь он, как всем известно, мужчина голубой...

А дни ползут телегой, наполненные гоном,
Где ты, герой особый, которого спасу?
С таким рельефным телом, глубоким баритоном,
В каких романах прячешь влекущую красу?

Пусть говорят: вторичны, похабны и вульгарны,
А многим все же нравятся лазурные романы.
Пусть злюки-натуралы брезгливо морщат лики,
Но как его он полюбил хотя бы в этом фике!..

Быть любимым, наверное, с детства мальчишке мечталось,
Подходящая личность для этого вскоре сыскалась,
Оказался он, впрочем, садистом, но все-таки чудом –
Это вам не роман, а эстета крутая причуда!
Он нагой на коленях стоял посреди цитадели,
Его плоть напряглась – как обычно – соски отвердели,
Некто в черном поверг его на пол, и плеть засвистела...
Вот облом: только страстью накрыло – и сеть полетела!