Ты великая ошибка, которую я не совершил...
Дэвид Боуи
Когда я впервые увидел его, я сначала не понял, что он робот... Как бы это объяснить... Мои глаза смотрели, но видели совсем другое. Своеобразная галлюцинация. До меня дошло, с кем я разговариваю, через несколько секунд, а еще через несколько пришло и понимание подобного конфуза. Разумеется, это же Эндрю Мартинс. Не скажу, что я мечтал с ним познакомиться, надежды на такую удачу у меня никогда не было, но его странный случай запал мне в душу еще когда я был мальчишкой, а отец работал в «Нортон Роботикс». Случаи сбоя в роботехнике хранились компаниями в строжайшем секрете, но их трудно было укрыть от всех сотрудников этих компаний. Слухи подтвердились, когда всю серию NDR постарались тихо изжить. У отца остался один такой бедняга, которому выжгли мозги во время этой чистки, его пустая оболочка почему-то так и не покинула мастерскую, возможно, из-за моей лености... А может, он стал памятником... даже не знаю... глупости... консерватизму... страху человека перед всем, что выходит из-под его контроля... А Галатею отец сумел спасти, правда, с успехом доказав, что ничего неординарного в ней нет. А для меня она стала... как бы это сказать... площадкой для экспериментов. Впрочем, единственное, что я не спешил на ней экспериментировать... Ходящее по моему дому нечто, слишком похожее на женщину... такая перспектива приводила меня в ужас. Мать моя умерла, когда мне было семь или восемь, а желания жениться у меня никогда не возникало.
Когда я узнал с его слов историю его жизни, не слухи, а чистую правду из первых рук... Я не умею выражать свои чувства и описывать их – тоже... В общем, мне понадобилось некоторое время, чтобы привыкнуть к тому, что я услышал, уж не говоря о том, что мне нужно было привыкнуть к его присутствию. И не только в том смысле, что для меня он был вроде легенды... Нет, вы не так меня поняли, он меня не раздражал, просто... я одиночка, и любое вторжение в мою жизнь было болезненным для меня. Галатея даже с чипом индивидуальности оставалась машиной, но Эндрю... Я ни секунды не думал о нем как о роботе... Я всю жизнь ковыряюсь в их внутренностях и знаю, чем робот отличается от человека. И это отнюдь не строение внутренностей. Возможно, это «что-то» и есть душа, не знаю... Мне никогда не хотелось нравиться роботу. От машины не ждешь ответной реакции на себя. Можно сказать, у человека с роботом чисто деловые отношения. А у нас... Даже учитывая, что по сути дела у нас как раз деловые отношения, ничего меньше чем дружба... а с моей стороны, может, и намного больше, в голову не приходит.
Когда я делал его лицо, он сделал весьма нетактичное замечание о моей голове... Его прямолинейность, продиктованная привычкой говорить правду, а далее просто попытка загладить негативное впечатление, которая она произвела на меня, но я так среагировал... Как будто мне на самом деле сделали невесть какой комплимент... Я сотворил его лицо за секунды, я просто вылепил его с натуры... Те самые секунды, когда мои глаза отказывались определять его лицо как неодушевленный предмет, я видел это. Его настоящее лицо. Впрочем, это тоже незначительные мелочи, стереотипы и маски, за которыми мы прячемся. Такие же, как пол. Мне всегда было интересно, зачем Галатею сделали похожей на женщину... Впрочем, я также не понимаю, зачем меня сделали мужчиной... Пути создателей неисповедимы... Чего от нас хотят, что вкладывают, какие надежды мы не оправдываем?..
После того, как мы закончили с первым, внешним апгрейдом, и он первый раз посмотрелся в зеркало... Я встал рядом, завороженный... Первый раз в жизни мне было приятно смотреть на себя в зеркало. Рядом с ним... У меня было чувство определенности, достигнутого совершенства, и, перефразировав самого себя, мое несовершенство было секретом этого совершенства.
А потом апгрейд за апгрейдом... Я не знаю, зачем он гонялся за человеческими внутренностями, когда у него уже была человеческая душа. Меня-то извиняет только то, что я был относительно молод, и эта «гонка вооружений» просто захватила меня... И я не заметил, как потерял его. Впрочем, я был настолько уверен в том, что между нами происходит, настолько захвачен этим чувством... Я точно знал, каково мое предназначение... Наши предназначения были связаны. У нас было одно предназначение. Мы были едины...
Я так нервничал перед разговором о той, самой новой модификации, которая позволяла ему не только есть и пить, но и... Очень сложно девственнику объяснить другому девственнику такое... Самое сложное было не забыть, что эти модификации еще не проведены и неловкость испытываешь только ты. Когда он описывал свое представление о сексе... Сейчас я могу об этом говорить без смущения, но тогда у меня чуть припадок не случился. Я ни секунды не сомневался, что все это было мне обещанием рая, что мы признались друг другу в любви... Хотя пару дней назад он признался, что влюблен в Порцию...
Иногда мне хочется ее убить. Она мне отвратительна. Я слишком поздно понял, что происходит, и даже когда понял, не поверил. Чувство совершенства ослепило меня. Я увидел нас вместе и перестал воспринимать его отдельно от себя, забыл, что он самостоятельная личность, что его желания могут не совпадать с моими...
Неразделенная любовь, вот что это такое, пора бы уже это признать... Первые несколько лет я ждал, когда эта его увлеченность пройдет. Перебесится, повзрослеет, поумнеет... А потом надежда медленно угасла. Судьба жестоко посмеялась надо мной. Я стал циником, у меня не было другого выхода. Слишком больно стало жить. Обидно. Я хотел бы, чтобы ее никогда не существовало. Порция боли, так я называл ее. Моя порция боли. Ненавижу.
Я выполнил свое предназначение, но взамен не получил ничего. Я думал, что работаю для себя, а в результате... Вот зачем судьба подкинула мне ложную мечту, для того, чтобы я усерднее старался…
У меня так никогда никого и не было. Я так и остался рабом единственного чувства. Даже цинизм не смог заставить меня сойтись с нелюбимым человеком, а полюбить другого... Я никогда даже не думал об этом. Впрочем, даже если бы и думал, что бы это изменило? Любят не думалкой, а чем-то совсем другим... И приказать этому чему-то совершенно невозможно... Самому себе невозможно, не то что другому...
У нас были разговоры на эту тему, уже когда я стал совсем стар и никакая сексуальная тема меня не волновала. Я перестал стыдиться своего чувства. Даже перед ним. Он назвал это моей самой большой ошибкой. Не то, что я ему сказал об этом, а то, что я его полюбил. Ведь он-то любит другую. Ему, возможно, было меня даже жалко. Но какой в этом смысл... Мы остались друзьями. И я даже выполнил его последний «апгрейд»... Теперь он стал еще и смертным, и я не сомневаюсь, что где-нибудь к его двухсотлетию его все-таки признают человеком... Посмертно. Но какой в этом смысл... Каково было его предназначение? Что именно он изменил в мире? Отношение к андроидам? Нет, возможно, только к упрямому себе, потому что он не такой, как все остальные. В мире нет и, возможно, не будет андроидов, похожих на него. Галатея свидетельница. Последние несколько лет, чувствуя приближение собственной смерти (после того, как он стал смертным, мне стало не за что держаться, я стал бы бессмертным ради него, но он предпочел умереть с ней... еще один удар по моему больному самолюбию), я решил наконец апгрейдить ее. Я провел ей полный набор модификаций, кроме его последнего суицидального шага с переливанием крови... И это не сделало ее человеком. А может, я просто ее не люблю... Может, именно в этом дело. Каковы критерии? Наличие души или любовь к ней? Я могу просто не замечать ее душу.
Я завещаю Галатею Эндрю. Для него будет забавно владеть другим роботом. А может, он научит ее быть человеком... Я не знаю. Что-то же он должен был сделать... В чем-то же было его предназначение... Что он сделал? Стал человеком? Что это личное достижение дало другим? Они поняли, что это возможно? А кому это надо? Роботам, если, конечно, они не такие же, как он изначально, вряд ли это знание пригодится. Людям – тем более... Я больше не верю в его предназначение. Мы создали с ним практически бессмертную оболочку и для людей, и для андроидов, некий гибрид. Но чем эта оболочка будет наполняться, от нас не зависит.
Иногда я думаю, что то, что произошло, было просто ошибкой. Что наше общее предназначение должно было бы исполниться четко и ясно, если бы мы были вместе... полностью. Совершенно. Два тела становятся одним, и не знаешь, кто кто и что что…
Но теперь-то мы об этом уже не узнаем, не правда ли? Все было неправильно, и все закончится ничем.
