ЧАСТЬ 1

Ясный, -ая, -ое
1. Яркий, сияющий; ничем не омраченный.
2. Логичный, стройный, четкий.
3. Хорошо видимый, слышимый или понимаемый.

* * *

Элайджа свернулся клубочком на диване в комнате Орландо; большие ясные глаза его блестели от слез.

– Не понял. «Ясные» – это в каком смысле? – пробормотал Элайджа.

– А? – удивленно переспросил Орландо.

– Прикинь, кто-то сейчас сказал, что у меня глаза «ясные».

– Ох, беспокоишь ты меня, парень. Тебе уже голоса чудятся! И если бы только голоса... Вот и глаза у тебя блестят от слез! Да что с тобой происходит, ради всего святого?

Элайджа, не отрываясь, смотрел на Орландо. Идеал мужчины... Гений чистой красоты... Нежная кожа цвета топленого молока. Нет – оливковая. Оливковая кожа. Оливковая, как оливковый майонез (рука так и тянется за ложкой!). Резко очерченные скулы. Спутанные вьющиеся шоколадно-коричневые волосы. ТАКИЕ волосы и ТАКАЯ кожа – красиво? Шоколад в майонезе... А теперь представьте, каково это на вкус. ФУ-У-У!!! Так что поаккуратнее со сравнениями, девочки! Но, Боооже, какие у него проницательные, сияющие, ясные карие глаза...

– Опять это долбаное слово!! – взорвался Элайджа.

Ресницы звезды «Пиратов Карибского моря» дрогнули в милом смущении:

– О чем ты все время талдычишь? Достал уже!

Они посидели молча, дуясь друг на друга, и только знаменитый в 80-х годах хит Эди Брикел нарушал царящую в комнате тишину... Тут наконец Элайджа не выдержал:

– Да выкинешь ты когда-нибудь этот ОТСТОЙ? Давно пора прикупить нормальных сидюков!

Он повернулся к подставке для дисков: из 90 ячеек в ней были заняты только две.

– Ну, сам смотри! Как ты дошел до жизни такой?! Ты теперь богатенькая супер-звезда, а на полке у тебя – что? Два жалких сидюка?! Эди Брикел и «Триллер». ЭЙ!!! Тебе же лет пять было, когда их еще слушали! Ради Бога, сходи наконец в магазин!!!

Обиженный до глубины души Орландо поджал чувственные губы, глаза его заблестели от слез.

– Лайдж, зачем ты так? Вот ведь буквально на днях я собирался купить альбом «Крид», – запинаясь, пробормотал он.

– Твой «Крид» на 40-м месте в хит-парадах!!! – заорал Элайджа.

Они смотрели друг на друга ясными, блестящими от слез глазами. Потом Элайджа снова окинул голодным взором Орландо, его нежную кожу... Он чувствовал, что падает, падает куда-то в манящие майонезные глубины...

– Мням, – промурлыкал он, будто в трансе пододвигаясь ближе к Орландо.

– Мням, – повторил он, протягивая к нему свои маленькие хоббитские ручонки.

Орландо взял Лайджа за подбородок и приподнял, пытаясь заглянуть в глаза.

– Зачем ты это делаешь? – хрипло выдохнул Элайджа. – Я и так на тебя смотрю.

– Знаю, – просто ответил Орландо. – Но мы с тобой ВСЕГДА ТАК ДЕЛАЕМ.

Они смотрели друг другу в глаза – в прекрасные, бездонные, ясные глаза. Потом Элайджа вздохнул и прильнул к груди Орландо:

– Все в мире несправедливо. Ну почему именно ТВОЕ имя всегда идет первым? Я ведь звезда намного дольше, чем ты. И все равно только и слышишь – Орлайджа, Орлайджа, Орлайджа. Как сговорились!

На пухлую розовую щечку скатилась одинокая слеза. Орландо вытер ее и снова взял Элайджу за подбородок...

– Ну, может, хватит!!! Я И ТАК НА ТЕБЯ СМОТРЮ!

– Ой, извини. Конечно, смотришь. Но, Лайдж, пойми... «Орлайджа» проще выговорить. И это лучше звучит, малыш. Но в любом случае, что ты предлагаешь?

В ответ Элайджа выдал настоящий хоббитский взгляд. О, это был взгляд хрупкого, но неустрашимого лесного существа, которое шагает по жизни на непропорционально больших мохнатых ножках и всегда получает то, что хочет. Любой ценой.

– Я предлагаю – «Элайджандо», – решительно выговорил он.

Орли закатился от смеха:

– Элайджандо! Звучит... фу-у-у... премерзко. Будто крем для мастурбации, – он скривился от отвращения. – Или даже хуже.

Щеки Элайджи порозовели, потом налились багрянцем...

– Ах, так! Ах, ты вот как!!! Да иди ты знаешь куда, Орландо Блум!!! – Глаза его сверкали от негодования – два громадных пульсирующих огнедышащих ока. – Ты мерзкая гадская сволочь! Ты уродский-переуродский урод! И еще знаешь кто?

Элайджа с трудом перевел дыхание.

– Не знаю? – предположил Орландо.

– Ну так я тебе сейчас скажу! НЕНАВИЖУ англичан! Меня тошнит от англичан! Да плевать я на вас хотел! Думаете, вы такие все из себя? Ах, мы выыыыыше всех. Ах, мы такиииие умные. Ах, мы такиииие-сякие! Да вы ничем не лучше, чем я!

Орландо опешил:

– Я никогда и не говорил, что я лучше. Я сказал, что «Орлайджа» проще выговорить.

– Ах, выговорить! Вот тебе, уродский англичашка! – заорал Элайджа и, показав собеседнику неприличный жест пальцем, жалкой кучкой сполз на пол.

– Ооооо, уууу! Ууууу! – зарыдал он. – Если «Элайджандо» тебе не нравится, тогда я вообще не хочу, чтобы у нас все было взаправду! Ууууу!

Не обращая внимания на припев знаменитого хита 80-х (вас, наверное, от него уже тошнит? меня тоже), Орландо опустился на пол рядом с рыдающим пареньком и тронул того за плечо.

– Лайдж, – тихо позвал он. – Почему ты плачешь ИМЕННО ТАК?

– Ууу... уууу... уууу. Пт... птм... потому что я всегда так плачу!!! УУУ! УУУ!

– Лайдж, так плачут только в мультиках, – терпеливо объяснил Орландо. – В жизни, когда плачут, никогда не говорят – «ууу».

– А я говорю! Ууууу! Я так плачу! И буду плакать, потому что вы, англичане, – бесчувственные животные! – выдавил Лайдж между всхлипами. – Уу! Уу!

– Значит, бесчувственные, да? – улыбнулся Орландо.

– Именно! Уууу-уууу!

– Значит, думаешь, что я бесчувственный? – переспросил Орландо. – Выходит, если ты не вечно-восторженный-зазнавашка-америкашка, то уж сразу и бесчувственный?

– Д-ДА! – настаивал на своем вечно-восторженный-зазнавашка Элайджа. – Вы как роботы! Только бесчувственные, мерзкие англичане вообще так говорят – «зазнавашка», – всхлипнул он.

– Ладно. Сейчас докажу, что с чувствами у меня все в порядке.

Капризно изогнув губки, Элайджа уставился на Орландо. О, глаза Элайджи! О, эти безбрежные, мокрые, ясные озерца синевы – будто художник метнул кляксы лазурно-синей краски на палитру девственной невинности. А это лицо – лицо чистейшего лесного создания, так и ждущего, чтобы его кто-нибудь совратил... Низкий гул страсти поднялся откуда-то из глубин грудной клетки Орландо и вырвался наружу подобно рыку голодного льва.

– Ррррр, – сграбастал он в охапку Элайджу.

– Не трожь меня, ты, уродский-преуродский англичашка! – Элайджа молотил по нему своими маленькими кулачонками, но безуспешно. Ничто не в силах было противостоять этим натренированным мечом рукам, рукам бесчувственного и уродского англичашки, думающего только об одном: отведать на обед хныкающей американской задницы.

Орландо отнес извивающегося хоббита в спальню и свалил на постель. Усевшись на Лайджа верхом, звезда британского телесериала «Midsomer Murders» прижала его своими крепкими тренированными бедрами.

– Элайджа, – нагнувшись, прошептал Орландо. – В тебе есть хоть чуточка англичанина?

Элайджа удивленно раскрыл рот, глаза стали размером с тарелки:

– Ээээ... нет?

– А ты хочешь, чтобы в тебе БЫЛА чуточка англичанина?

– Мммм, – Элайджа застонал. Глаза его закатились, губы приоткрылись... Рука сама собой потянулась к шее – схватить цепочку, схватить кольцо... он так близок к фродоргазму...

– Тебе больше не надо дергать это чертово кольцо, чтобы вставило, – ухмыльнулся Орландо. – Я сам тебе вставлю. Уж я тебе так вставлю, как никто никогда никому не вставлял! Дай сюда кольцо!

– Ааа? – Элайджа прищурился: эротическая фантазия растаяла в воздухе.

– Ладно. Ладно. Сейчас скажу по-другому. Я тебя оттрахаю до потери пульса. Я буду тебя трахать, пока ты не растечешься по кровати, как кисель. Я тебе вгоню так, как и заслуживает такое похотливое «невинное существо». А ты будешь просить еще и еще, будешь умолять, пронзаемый моим великим и могучим эльфийским членом.

Изобразив на безупречно красивом лице хищную ухмылку, Орландо провозгласил:

– Готовься к Британскому Вторжению!

– О-оххх, Орлииииии! – запищал Элайджа. – Вторгайся в меня. Бери меня. Засунь британский флаг мне в задницу...

– Именно это я и собираюсь сделать, дружок. Одну секунду, – Орландо полез в карман джинсов и вытащил оттуда какую-то маленькую штучку.

– Ну что ты там возишься? – Элайдже не терпелось. – Трахай же меня, урод!

Орландо улыбнулся и явил его очам картонный квадратик. На нем был написан номер.

– Это моя квитанция. На твои губы.

И Орли предъявил этим губам свою квитанцию. Очень крепко предъявил. И еще раз. И еще. И еще – на всякий случай. Губы Орландо были словно викинги – они грабили, поджигали и мародерствовали во рту у Элайджи. И если бы рот Элайджи был деревенькой, женщины, дети и даже домашние животные уже бежали бы оттуда с воплями.

Утробный стон родился в горле Элайджи, ошеломленного такой ужасной, но прекрасной атакой. Но внезапно... внезапно на околице его сознания забрезжила мысль...

– Орли? – умудрился выдавить Элайджа между двумя стремительными набегами отважных викингов. – Орли, у тебя губы на вкус, как бальзам «Бонни Белл»! Бальзам для губ со вкусом сладкой шипучки. У моей сестры такой же!

Щеки Орландо запылали от смущения. Стали цвета малинового варенья. Шоколад с малиновым вареньем... Между прочим, лучше, чем было в начале. Лучше ведь, чем шоколад с майонезом, а?! В тыщу раз лучше!!! Думаю, на этом мы и остановимся.

– Я д-даже не понимаю, о чем ты говоришь, – похлопал Орландо своими шелковистыми черными ресницами. – Этот вкус у меня с рождения.

– А, – счастливо вздохнул Элайджа. – Ну тогда давай, продолжай.

Орландо хотел было снова предъявить свою квитанцию, но на околице его сознания тоже забрезжила мысль... Откуда Элайджа вообще может знать, каков на вкус бальзам для губ «Бонни Белл»? Особенно если у его сестры такой же? И не случилось ли ужасное – не наткнулся ли он в ванной на тюбик, которым пользуется сам Орландо? И как долго тогда Орли сможет притворяться, что вкус сладкой шипучки у него «с рождения»? Боже, неужели это так отдает голубизной? Если у Лайджа сестра им пользуется... Может, попробовать другой, более мужской вкус? Только ни в коем случае не ананасовый... это мы уже проходили...

– Ну, ДАВАЙ! – поторопил его Лайдж, отрывая от «губобальзамных» размышлений.

– Да, да, дело прежде всего, – поспешно согласился Орландо и снова достал картонку. – Можно мне получить по этой квитанции?

Элайджа закрыл глаза, приготовившись, что сейчас его рот будут безжалостно грабить, но внезапно по комнате прогремело раскатистое БУМ-М-М.

Выпускник Британо-Американской Академии Драматических Искусств и по совместительству бывший звездный ребенок, дебютировавший во «Флиппере», вздрогнул. Звук раздался откуда-то из шкафа. Но как? Почему? Что? Кто? Где??? В шкафу?!

Орландо сполз с кровати и неохотно подошел к шкафу. Он порядком струхнул. Что там произошло? Только бы не свалилась коробка с бальзамом «Бонни Белл»... На верхней губе звезды «Падения Черного Ястреба» выступили капельки пота. Пот смешался с малиновым вареньем. И немножко с оливковым майонезом. Получилось не очень. Совсем даже не очень. Ну, хотя бы шоколад ни с чем не смешался.

Элайджа наблюдал за происходящим широко раскрытыми глазами. Конечно, они у него всегда широко раскрыты, но на этот раз он умудрился раскрыть их даже шире, чем обычно.

Орландо потянулся к дверце – рука предательски дрожала. Между тем, в шкафу стало тихо. Тихо, как в могиле.

Собрав волю в кулак, актер массовки в «Уайльде» дернул дверцу шкафа на себя! Дыхание с шумом вырвалось у него изо рта и... (эй, классно я придумала – «с шумом вырвалось у него изо рта»?! Правда, классно?)

Первое, что бросилось Орландо в глаза, – опрокинутый вверх тормашками складной стул. Открывая шкаф, обычно меньше всего ожидаешь увидеть там складной стул. Эй-эй, подождите-ка! На самом деле все было не так. Первое, что он увидел – это ворох одежды диковинных цветов, фасонов и оттенков, один другого ужаснее. Везде, куда ни кинешь взгляд, – омерзительные полосочки, клеточки и оборочки. Апофеоз безвкусия. В этом шкафу было собрано всё – от просто мерзкого на вид до невыносимо мерзкого и даже ужасного. Человека со слабым желудком уже выворачивало бы наизнанку, но на Орландо это зрелище не произвело ни малейшего впечатления. Он давно привык к своему шкафу.

Взгляд его проследовал от складного стула к раскиданным повсюду бесчисленным полчищам бумаги и конвертов. А еще там были марки, разноцветные карандаши, клейкие бумажки... Эй, а это еще кто? Среди всего этого хлама сидел человек. По его ошалелому виду можно было догадаться, что именно он только что сверзился со складного стула. И это был не кто иной, как звезда фильма «Идальго» и лицо с обложки журнала «Ванити Фейр» Вигго Мортенсен!

– Вигго! Вот ведь... – Орландо уставился на Вигго в абсолютнейшем смущении. Где-то на околице его сознания металась мысль: «Какого черта Вигго делает у меня в шкафу, да еще в компании канцтоваров? И не заметил ли он там случайно коробку с бальзамом для губ?»

Вигго испуганно взирал на него из шкафа большими, голубыми, потрясающе ясными глазами.

«Странно... Опять это слово», – подумал Элайджа. Он успел забраться под одеяло, и теперь оттуда торчал только кончик его носа. Он никогда не был самой смелой шпротой в банке.

– Бить не будете? – несмело спросил Вигго. Он был весь облеплен клейкими бумажками, одна розовая даже пристала к волосам. Приглядевшись, Орландо обнаружил еще и золотые блестки, а на лице и на руках – разноцветные клейкие звездочки. В волосах тоже. В руках Вигго судорожно сжимал ярко-желтый маркер.

– Вигго... – во второй раз начал Орландо, но дар речи снова изменил ему. Тут наконец Элайджа выкарабкался из-под одеяла и подошел поближе, выглядывая из-за плеча Орландо.

– ЗдорОво, Виг! – пропищал он. – А почему ты весь в звездочках, блестках и клейких бумажках? У тебя новый арт-проект?

– Я... это... Я писал благодарственные открытки, – ответил исполнитель крохотной роли в фильме «Свидетель». Он подергал себя за волосы, потер лицо, пытаясь отряхнуться от въедливой продукции и привести себя хоть в какое-то подобие приличного вида, но потерпел позорное поражение и в том, и в другом.

– Понимаете, я хотел отправить открытки с благодарностями авторам всех фанфиков, которые про меня написаны.

– Э, дружище, это же до хренища открыток придется писать! – фыркнул Орландо. – Нанимай народу человек сто! А чего это тебя вдруг так резко потянуло на благодарности?

Вигго встал и отряхнулся, оставив в воздухе облачко блесток, звездочек и клочков бумаги. Ну и чудное же это было зрелище! Допотопная рубашка застегнута вкривь и вкось. Дырки на джинсах, но это ладно... Сами джинсы сверху донизу исписаны шариковой ручкой – обрывки стихов, списки продуктов... Он был босиком, если не считать за обувь облепившие ноги разноцветные звездочки... как они на ногах-то оказались? Волосы цвета соломы торчали в разные стороны, а глаза, хоть и бесконечно ясные, все равно были немного сумасшедшие.

– Я решил выразить Вселенной свою бесконечную благодарность, – бормотал Вигго. Гласные томно припадали к согласным, иногда заваливали их на бочок и падали вместе с ними, потом подавали друг другу руки и помогали вскарабкаться на ноги... Неторопливое, хрипловатое, ленивое, сонное, невнятное бормотание...

– Есть много способов, как это сделать. Каждое утро я благодарю Вселенную на санскрите: просто повторяю эти слова вслух, пишу на штанах или на бумаге – на штанах чаще, потому что бумага дороже стоит. Но я хочу пойти дальше и отправить открытки со словами признательности всем тем людям, кто хоть раз в жизни обо мне слышал. Когда-нибудь я смогу написать такие открытки всем, кому еще только суждено обо мне услышать... Но для этого, конечно, надо достигнуть просветления.

Вигго моргнул, будто возвращаясь на бренную землю.

– Понимаете, я уверен, что звездочки, блестки и все вот это может превратить любую открытку в нечто очень-очень особенное!!! Тогда все мои открытки с благодарностями будет неповторимы и индивидуальны. На одной я приклею красные звездочки и золотые блестки, на другой буду писать разноцветными чернилами, и так – с каждой! А люди, которые мне особенно дороги, получат по полной программе: разноцветные звездочки, ПЛЮС блестки, ПЛЮС разноцветные чернила! Но каждый, каждый получит особую, неповторимую открытку со словами, адресованными именно ему и никому иному. А самые-самые важные слова я подчеркну ярко-желтым или розовым маркером! Недавно была распродажа, и я все купил очень-очень дешево!!!

Орландо и Элайджа смотрели на Вигго в полнейшем изумлении. У Орландо даже отвисла его прекрасная нижняя челюсть. Но и с отвисшей челюстью он умудрялся выглядеть великолепно. Да что там говорить, даже его миндалины выглядели превосходно. Да, да, вы могли бы полюбоваться на его миндалины – так низко отвисла его прекрасная челюсть.

После мучительной паузы к Орландо вернулся дар речи:

– Виг, все это просто здорово. Ты, правда, даже не начал объяснять, что делаешь у меня в шкафу, но, надеюсь, со временем ты нас просветишь. Слушай, а почему бы тебе не выйти наружу? Тихо и спокойно выйти. Вот так... Никто тебя пальцем не тронет...

Пошатываясь и неуверенно переставляя ноги, Вигго вылез из шкафа.

– Вот так, Виг, молодчина, – успокаивающе приговаривал Орли. – Теперь сядь и отдохни. Ты хреново выглядишь. И говоришь примерно так же...

Орли крепко ухватил несопротивляющуюся звезду фильма «Прогулка по луне» за руку, подвел к дивану и нежно усадил. Вигго немного вспотел, и глаза его смотрели куда-то в пространство.

– Но все равно они у него ЯСНЫЕ! – радостно выпалил Элайджа. И тут же добавил чуть слышно: «Черт! ОПЯТЬ это слово!»

– Серебряные блестки – вот что я забыл, – бормотал Вигго. – Слишком много золотых, я взял слишком много золотых... Надо было смешать золотые и серебряные блестки, люди бы сразу почувствовали, что это что-то особенное...

Орландо осторожно похлопал его по спине:

– Все нормально, дружище. Я не сомневаюсь, что у тебя и так здорово получилось. Золотые блестки всегда выглядят просто супер. Я уверен, все поймут, что это что-то особое. Особое-преособое. Слушай, а почему ты все-таки оказался у меня в шкафу?

– Хи-хи! Виг в шкафу! – захихикал Элайджа, но под убийственным взглядом главного героя эпической «Трои» быстро заткнулся.

– А, в шкафу... – как во сне, продолжил свой монолог Вигго. – Понимаешь, иногда у меня бывает такое чувство, будто что-то меня ведет и приводит в нужное место в нужное время, даже если я пока и не понимаю, для чего я там оказался. Я верю, что во вселенной есть план, а я – часть этого плана. И нужно просто все узнать насчет этого плана, тогда я буду жить с полным осознанием происходящего. Так что, увы, друзья, я не могу объяснить вам, как и почему я очутился в шкафу. Но я очень рад, что оказался именно в вашем шкафу. Я бы не пожалел всех блесток и звездочек на свете, чтобы выразить благодарность вам, моим спутникам на жизненном пути. Я бы даже не пожалел моих суперособых ручек всех цветов радуги, чтобы подписать вам обоим по открытке! – гордо закончил Вигго, глаза его триумфально сияли.

– Ну разве это не супер! – чуть не подавился от смеха Элайджа. И сразу же Орландо пребольно ущипнул его за руку.

– Господи, тут все запущено, – печально сказал Орландо и помотал головой. – Бедный Виг. Боюсь, не в наших силах ему помочь. Слушай, дружище, а почему ты все-таки свалился со стула? Ты, случайно, ничего там, в шкафу, не заметил... странного? – голос звезды фильма «Банда Келли» внезапно зазвучал крайне настойчиво. – Ну, типа коробочку? С такими, знаешь, цилиндриками? Ничего такого не видел, а?

Элайджа уставился на Орландо, бровки совершенно очаровательным образом изобразили непонимание:

– А чего у тебя там было, Орли? Подожди-ка... неужели кое-что со вкусом сладкой шипучки?

– ТИХО! – рявкнул Орли. – Ничего общего со сладкой шипучкой.

– Нет, коробки я не помню, – тихо продолжил Вигго. – Помню только, что решил чуток отдохнуть, потому что у меня руку свело. Я сидел, никого не трогал и яростно строчил в блокноте – ну, сами знаете, я всегда в нем быстро-быстро строчу. Да-да, в том самом потрепанном, погрызенном собаками блокноте, который я везде с собой таскаю. Потому что желание что-то строчить может напасть на меня в любое время дня и ночи... Ну, так вот. Я решил отдохнуть и откинулся на спинку стула... Мне и так к тому времени было слегка не по себе, потому что я надышался блестками, но тут я увидел эти ужасные дисгармоничные цвета.... такого и в страшном сне не привидится. Боже, это было ужасно... Ужаснее последнего круга ада. Я отрубился и шлепнулся со стула.

Он поежился от неприятных воспоминаний.

– Хи-хи! Это он о твоей одёжке так отзывается! – Элайджа разродился новой порцией хихиканья и снова получил по заслугам. Только на этот раз – посильнее. Юное озорное создание поникло. Вовсе даже не озорно, грустно, по-настоящему поникло, бормоча под нос:

– Ну вот... Не видать мне коечки, как своих ушей...

– Так, Вигго, все с тобой понятно, – вздохнул Орландо. – Слушай, я тебя обожаю и все такое, но, может, ты устроишься где-нибудь еще? Мы тут как раз... В общем, ты нас прервал на самом интересном месте.

От этих слов лицо Элайджи волшебным образом преобразилось. Сопливая звезда тошнотворного фильма «Север» радостно засияла:

– В КОЕЧКУ!

Вигго встал и поплелся по направлению к выходу.

– Эй, подожди! А блестки, звездочки и радужная хрень?! – крикнул вслед ему Орландо. И чуть не застонал от возмущения. Ну почему человек не может спокойно завалить друга в коечку, чтобы тут же не нашелся кретин, пишущий открытки в его шкафу? И, даже уходя, оставляющий за собой разбросанные по полу блестки и ярко-желтые маркеры? Наверное, каждый молодой человек хотя бы раз в жизни задавал себе подобный вопрос, но Орландо от этого было не легче. ЧЕРТ ПОБЕРИ! У него тут хоббит «на выданье»! А все как сговорились! Что, Боженьке уже не нравится, когда в койке кувыркаются два мужика? И это в то время, когда тысячи девчонок по всему интернету ждут не дождутся подтверждения своих ожиданий!!! От этой мысли плечи Орландо невольно распрямились. Все-таки здорово, когда столько людей хочет того же, чего и ты. Даже если ты хочешь чего-то совсем непотребного...

Почувствовав себя немного лучше, звезда «Падения Черного Ястреба» (знаю, что уже было! Но я же не виновата, что он так мало снимался?) и выпускник БАДИ улыбнулся и пошел собирать бумажки, звездочки, маркеры, блестки и прочие канцтовары. И дюжину подписанных конвертов. Глянув на них, он не смог сдержать улыбки. Все конверты были разных пастельных тонов, и адреса на них были написаны разноцветными чернилами. Тут и там сияли блестки, симметрично расклеенные звездочки. На одном конверте даже было написано «Умница!» «Наверное, что-то супер-супер особенное», – подумал Орли, и глаза его наполнились слезами.

– Блин, это так трогательно, – всхлипнув, пробормотал он.

– Вигго, ну подожди же! Ты забыл! – Орландо выскочил в гостиную, прижимая к груди свои суперособенные канцтовары...

...и встал, как вкопанный, глядя на Вигго, будто в трансе застывшего у окна. В волосах у него все еще сияли звездочки, а на спине приклеилась одинокая клейкая бумажка. Орландо отклеил ее и посмотрел через плечо друга: на что это он так уставился?

– Эй! Скажи, чтобы не забыл свой суперособый ярко-розовый маркер! – Это к ним припрыгал Элайджа. Он игриво просунул свою руку под руку Вигго, пытаясь всучить ему тот самый маркер. Но датчанин по отцовской линии этого даже не заметил. Он смотрел куда-то вдаль, при этом еще и глупо улыбался.

– Эй, да что там такое! – возмутился Элайджа и тоже выглянул в окно. – А-а-аааа.... Да-а-а, я тоже с удовольствием посмотрю.

Все трое уставились на такую до боли знакомую, челюсть-отваливающую и возбуждение-вызывающую фигуру.

– А Шон тут откуда взялся? – изумился Элайджа. – И, Орли, почему он перерыл у тебя весь дворик?

– Понятия не имею, – пробормотала звезда «Падения Черно...» нет, было... «Банды К...», нет, не то... «Кальциум Кида»! Вот! Я просто забыла про этот фильм! Конечно, звезда «Кальциум Кида». – Сейчас все выясним.

Орли целеустремленно направился к выходу. Обычно, когда он шел к выходу, он шел туда без особой цели. То есть просто шел – не торопясь, вразвалочку, будто от нечего делать. Но на этот раз он шел очень даже целеустремленно. И цель его была ясна: сграбастать Шона, сказать «привет» и отвесить смачный поцелуй в губы.

– Ну вот, – надулся Элайджа. – В коечку, НО НЕ СО МНОЙ.

– Не переживай, ты не один такой, – вздохнул Вигго. – Я сам попадаю в коечку только в фанфиках. В реальной жизни у меня просто нет на это времени. Знаешь, то благодарственные открытки надо писать, то бегать на распродажи в магазин канцтоваров... И еще быстро-быстро строчить в потрепанном блокноте...

Элайджа улыбнулся, хотя ему особо и нечему было радоваться. Он похлопал Вигго по спине и бросился вслед за Орли.

И было им чудесное видение... А именно – светловолосый красавец по имени Шон Бин, одетый в одни только коротенькие черные шорты. Капельки пота покрывали великолепную плоть. (Да не ту плоть!!! Офигели совсем?!! Я имела в виду «тело». Тело – это и есть плоть. А вам бы только об одном думать!!!) Так вот... Омывая эту великолепную, золотистую от загара плоть. Сверкая в каждой впадинке. Скатываясь вниз по гладкой коже и сливаясь в ручейки с одним-единственным устремлением – сделать этого человека чертовски сексуальным, чертовски заводящим, вдохновляющим миллионы и миллионы людей дрочить, пялясь на экран. Ой, подождите-ка, подождите... ДА ОНИ УЖЕ ЭТИМ ЗАНИМАЮТСЯ!!!!!

– А, привет, Виг, Элайджа. Садик у Орли был немного заброшен. Ну я и подумал, не подбодрить ли мне свою великолепную золотистую плоть небольшой физической тренировкой... Видите, как пот стекает по моим невыносимо мужественным формам? Омывает каждую впадинку? Видите, как капельки сливаются в ручейки и несутся вниз с одной единственной целью? Да-да, сделать меня чертовски сексуальным и заводящим, чтобы я...

– Кх! КХ! – Вигго внезапно подавился и согнулся пополам, будто от боли.

– Ты в порядке, приятель? – озабоченно поинтересовался Шон. Он подошел к Вигго и положил руку ему на плечо.

– Да!!! В полном порядке! Все отлично! – Вигго судорожно глотал воздух широко раскрытым ртом.

– Шон, нет! Только не это! – выпалил он, когда Шон потрепал его по плечу. – Я просто.... мммм.... сейчас слишком чувствителен к твоим прикосновениям.... слишком. Если ты понимаешь, о чем я!!!

Уроженец Шеффилда нахмурился.

– Нет... понятия не имею, о чем ты. Мы же всегда были с тобой просто хорошими друзьями, разве нет? Очень близкими друзьями, – в подтверждение сказанному он еще раз успокаивающе похлопал Вигго по плечу.

– КХ! Ммм... Шон, ради Бога, уйди!!!!! Твое присутствие всегда имеет, знаешь, ИЗЛИШНЕ вдохновляющий эффект! – Вигго резко развернулся и побежал к дому, бормоча на ходу: – Я в ванную. Надо немного освежиться. Если вы понимаете, о чем я.

Он с разбега вломился во входную дверь, оставив за собой облачко блесток и звездочек, переливающихся всеми цветами радуги.

Столь поспешное бегство совсем сбило с толку исполнителя роли бравого Шарпа. Он посмотрел на Орли и Элайджу, пытаясь на их лицах найти объяснение случившемуся, но они только пожимали плечами. Правда, уже через минуту Элайджа заткнул рот ладошкой, пытаясь запихать обратно рвущиеся наружу «хи-хи» и «ха-ха». В итоге он все-таки не выдержал и захихикал, как девчонка-первоклашка:

– Йййййййййй! Шон, ну ты и болван! Бедняжка Вигго только что кончил себе в штанишки, прям как я в незабвенной комедии «Все, что я хочу». Только я – понарошку, а он – по правде! И все из-за твоей золотистой плоти! Иииииии! – Элайджа чуть не лопался от смеха. Пока Орландо не стукнул его по руке. Сильно. Теперь точно синяк будет.

Враз затихшая звезда вышеупомянутой комедии «Все, что я хочу» уставилась в землю и застонала:

– Бли-и-ин... Теперь коечка точно отменяется.

– Так, о чем это я? – вздохнул Шон, явно не заметив ехидных комментариев Элайджи. – В общем, я здорово тут все распахал. Теперь можно что-нибудь посадить – я специально сделал отверстия. Три пальца шириной, представляете?! И все было таким сухим... Но теперь-то все влажное... Все готово и ждет своего часа.

– Кх-кх-кх, – закашлялся Орландо. Глаза его остекленели. Хозяйство его увеличилось до почти невероятных размеров. Если бы он отправлял свое хозяйство по почте, на нем бы непременно поставили штамп «превышение допустимых габаритов».

– Орландо, все нормально? – спросил Шон, подходя к нему поближе. И снова на лице взращенного на Шекспире актера была написана искренняя забота; сверкающие изумрудно-зеленые глаза смотрели прямо в коричнево-карие глаза Орландо. Ооооо... зеленый и коричневый. Зеленый и Коричневый. А что получится, если их смешать?.. Наверное, коричневый пересилит... Получится типа буро-коричневого. Не самый красивый цвет, если вас интересует мое мнение. Похоже на... Не будем уточнять, на что.

– КХ! КХ! – закашлялся Орландо, когда Шон успокаивающе положил руку ему на плечо. – Шон, Шон, только не... Не надо, Шон, ладно?! – зрачки его расширились, на верхней губе выступил пот. Потом он внезапно съежился и сдавленно мяукнул.

– Орландо! Ты мяукнул?! – перепугался Шон. – Аппендицит схватило? Печень шалит? А может, почки болят? Или это горлышко?.. Боже, какое красивое у тебя горлышко, никогда раньше не замечал. Слушай, просто великолепное...

Внезапно Орли резко развернулся – так, как и Вигго пять минут назад – и рванул по направлению к дому:

– Аппендицит в порядке! Печень не шалит! Почки – лучше некуда! Горлышко – просто супер!!! Я сейчас вернусь!!!.. Нужно немного освежиться. Если вы понимаете, о чем я.

Шон и Элайджа в недоумении уставились друг на друга.

– Что тут происходит? – глубокий, ласковый, как шелк, голос Шона звучал совершенно ошарашенно. И, конечно, он расстроился. – Что с ними вдруг стряслось? Может, не надо было мне здесь появляться? Но я просто хотел помочь Орландо, привести его дворик в порядок. Попахать, повтыкать, попотеть – всего понемножку. Хотя, нет, попотеть можно и побольше. Струйки пота так чувственно сбегают по моей золотистой плоти. Если честно, некоторые текут прямо в ложбинку между моими мускулистыми половинками...

– Ээмм, – крепко зажмурившись, Элайджа прочистил горло. Опозориться, как эти два недоумка, – ни за что! Фигушки! Смотрите все, как надо владеть собой! Только не обращать внимание на растущее в объеме хозяйство. Едва ли на нем когда-нибудь поставят штамп «превышение допустимых габаритов», но уж «высший сорт» он заслужил.

Глядя на расстроенного до глубины души любителя «Макбета», он протянул к нему свою ручонку с искусанными ногтями – в качестве дружеской поддержки.

– Кх-ххх... – тяжело засопел Шон. – Эээ... Элайджа... я бы тебя попросил так не делать. Моя золотистая плоть как-то сразу... как-то сразу слишком... крайняя. Если ты понимаешь, о чем я.

– Отлично тебя понимаю, – улыбнулся Элайджа и убрал руку. – Пойдем-ка посмотрим, куда эти два дебила подевались. Что-то долго они там освежаются... ПОДОЗРИТЕЛЬНО долго.

Элайджа нахмурился и по какой-то неизвестной даже ему причине, добавил: «Тук, тук, крошка». Ясные сверкающие изумрудно-зеленые глаза Шона вдруг сверкнули еще ярче:

– Это из «Привет, незнакомец»? Я тоже обожаю Ивонну Элиман. И еще Эди Брикел.

«Странно... Такое чувство, что это где-то уже было. Особенно Эди Брикел...» – подумал Элайджа.

~ ~ ~

В доме было подозрительно тихо.

– Орли? Вигго? – позвал Элайджа. Боже, неужели эти два идиота обкончались до смерти? А что, такие печальные исходы уже зафиксированы в медицине... Даже термин придумали – «эротическая бинопередозировка».

Тем временем исполненный мужественности фанат «Блейдов» и паренек, наизусть знающий все серии «Звездных войн», наконец-то добрались до спальни. И там их глазам предстало зрелище не для слабонервных: на кровати в объятьях друг друга лежали полураздетые, потные и красные Орландо и Вигго.

– Мы ДОЛЖНЫ БЫЛИ попробовать, – Орли виновато смотрел на Элайджу. – Понимаешь, написано столько историй, сделано столько лестных для нас с Вигго предположений.... Тысячи потрясающе-эротичных описаний. Сотни диковинных, чуть ли не акробатических позиций. Месяцы невыносимого, изнурительного секса... Фанфики. Коллажи. Люди старались!!! Мы просто ОБЯЗАНЫ были попробовать и убедиться, реально это или нет...

– Попробовали? – ноздри Элайджи яростно раздувались. У него чуть дым из ушей не валил. Впрочем, в комнате и так было не продохнуть – не от дыма, конечно, а от аромата «Афродизиака».

– Не получилось, – вздохнул Вигго. – Я слишком устал. Доконали меня эти благодарственные открытки.

– Прикинь, одну я нашел у него в штанах, – хихикнул Орли. – А если серьезно... Вигго, я тебя обожаю, но на самом деле единственное, что мне нужно – эта вот хоббичья задница. – Он торжественно уставился на Элайджу.

– Яснее не скажешь, – улыбнулся Шон и кивнул Вигго. – Ну, пошли, что ли... Отвезу тебя домой. По-моему, этим двоим и без нас есть чем заняться.

Тут Элайджа не выдержал и заверещал:

– Ииииииииииии! Мы идем в коечку!

Элайджа буквально прыгал от счастья. Орландо недовольно поморщился:

– Слушай, если я пообещаю, что теперь везде будут писать «Элайджандо», ты перестанешь вести себя, как фанатка-малолетка?

– Ииииииииии! Больше не будет «Орлайджи»!!! Ииии! Честное слово, я не буду лазить в ту коробку с бальзамом для губ!!! Ииииииии! – Элайджа споткнулся и чуть не пропахал носом пол. – Упс. Извиняюсь.

Орландо подошел ближе; в лучах полуденного солнца кожа его казалась еще более оливковой, чем раньше. Он приподнял подбородок Элайджи и посмотрел ему в глаза.

– Сам знаешь, что можно и без этого, – счастливо возразил Элайджа. – Я И ТАК на тебя смотрю.

– Знаю, – тихо ответил Орландо. – Но мы с тобой всегда так делаем, особенно в самые ответственные моменты. Вот и в этой истории настал такой ОТВЕТСТВЕННЫЙ момент – как всегда, ужасно глупый и, как всегда, ужасно романтичный.

– Это особый-преособый момент? – счастливо улыбнулся Элайджа; солнечные лучи светили прямо в соблазнительную щель между его передними зубами.

– Первый раз вижу, чтобы солнечные лучи светили сквозь зубы. Но твоя щель и впрямь очень соблазнительна, – заметил Орландо. Губы его слегка коснулись губ Элайджи:

– О да, это особый-преособый момент. Если бы тут был Вигго, он бы раскрасил его ярко-розовым маркером.

Орландо снова достал из кармана кусочек картона.

– Я снова предъявляю тебе мою квитанцию. Это квитанция на право похищать поцелуи, грабить, мародерствовать, сеять опустошение и разорение у тебя во рту. В хорошем смысле, конечно.

– Ууумммм... – простонал Элайджа, и великое британское вторжение началось.

~ ~ ~

А в это время Шон и Вигго стояли у дверей, не решаясь выйти на улицу. Было бы глупо уходить из дома в такой ответственный момент.

– Милые ребятки, – подытожил Шон. – Прямо созданы друг для друга. Несносные зануды. Один другого стоит!

Он улыбнулся Вигго своей фирменной ослепительной улыбкой.

– Ну что, давай отвезу тебя домой... Хотя, ты же не в Англии живешь? Но это не Лос-Анджелес, потому что здесь живем я и Орландо. И даже знать не хочу, откуда родом Элайджа. Ну да какая разница... Все равно у этого фика нет ни сюжета приличного, ни хотя бы стремления к правдоподобию. А характеры так вообще из пальца высосаны!!! Все, кроме тебя, Виг, – Шон обнял Вигго за плечи. – Ты в этом фике именно такой, какой и есть по жизни.

Вигго улыбнулся:

– Я так благодарен мирозданию, что оно скрестило наши жизненные пути. Шон, ты – супер-супер особенный! Я обязательно напишу тебе благодарственную открытку, переливающуюся всеми цветами радуги. И на конверт прилеплю не только золотые, но и серебряные блестки.

– Мне будет очень приятно, – ответил Шон и поцеловал друга в щечку. И выудил у него в волосах звездочку.

Вигго смотрел на Шона, и его голубые глаза засверкали от слез, став вдруг невероятно ясными. А Шон смотрел в эти глаза и никак не мог понять: «В каком смысле – «ясными»?»