В некотором царстве, в некотором государстве... а впрочем, какая разница, в котором или в некотором? Сути дела это все равно не изменит. Так вот, именно в этом самом царстве жил-был... ну, допустим, Принц.
И был Принц, естественно, прекрасным. И будущее его было прекрасным. А сам Принц, как ни странно, был достаточно умен, чтобы это осознавать и ценить. Он был благодарным сыном своих родителей. Матери, впрочем, как и положено, он не помнил (ведь то, что королевы умирают при родах, – это скорее правило, чем исключение для сказок, в которых они не будут задействованы), но Король-отец дал ему прекрасное образование в домашних условиях. Лучшие учителя и так далее, и тому подобное.
А еще отец всерьез был озабочен тем, чтобы сын не вырос одиноким и замкнутым злобным гением, который, дорвавшись до власти, погубит некоторое царство, и поэтому позаботился о том, чтобы у сына был круг общения. Иными словами, пока Принц подрастал, он время от времени устраивал вечеринки для избранных, куда приглашались дети, которые какими-либо выдающимися способностями привлекли внимание монарха или заставили людей говорить о себе.
И получилось так, что к шестнадцати годам Принц мог с уверенностью сказать, что лично знаком и дружен с самыми выдающимися людьми королевства, и уже достаточно отчетливо представлял себе свой будущий Кабинет Министров.
Но одиночество возможно и там, где ты окружен толпой верных союзников или преданных тебе слуг. Так вот, от этого рода одиночества Принц тоже был избавлен: у него был друг. А впрочем, чего уж там мелочиться, два лучших друга. С первым его познакомил отец. Белокурый юный гений, дальний родственник принца, студент Королевского Сельскохозяйственного Института, с легкостью решающий микроэкономические и логистические задачки (что, в принципе, есть какой-никакой, а показатель интеллекта), был, безусловно, подходящей кандидатурой на роль лучшего друга. Легкий характер, обаятельная улыбка и родная кровь. А что? И Принц был от него просто в восторге.
Второго друга Принц себе выбрал сам. И вопрос еще, кто кого выбрал. Случилось так, что в день рождения Принца отец привез его на выпускной экзамен в Королевскую Военную Академию, где Король был председателем Высшей Аттестационной Комиссии. Раздосадованный тем, что его оторвали от разбора подарков по случаю совершеннолетия (как-никак, целых пятнадцать лет!), Принц был мрачноват и решителен. Только этим можно объяснить то, что он вызвался принимать участие в экзамене по физической и боевой подготовке на общих основаниях, да еще и поклялся, окинув небрежным взором строй выпускников, что равных ему здесь нет.
Собственно, он был не так уж и не прав... думал отец, глядя на то, как он одного за другим обходит будущий цвет офицерства его королевской армии на каждом из этапов экзамена. А потом Принц неожиданно стал уступать кое-кому баллы. Один этап, другой, третий... когда Принца основательно изваляли по татами во время борьбы, а потом еще и обошли на полосе препятствий, он всерьез взбесился, а Король начал ухмыляться. Когда во время фехтования у Принца все-таки окончательно сдали нервы, вопрос о том, кто здесь кому равен, решился сам собой: его противник молча опустил саблю, кивком указал на только что выбитое им оружие, подождал, пока Его Высочество повернется к нему лицом, и только тогда продолжил бой. Кстати, ту схватку Принц выиграл. Конечно, это было более чем банально, но, пожимая руку противнику, он поинтересовался-таки именем того, кто все же обошел его по сумме баллов.
Поначалу Король побаивался, что тот, кому после этого памятного дня рождения была отведена комната в апартаментах Принца, – ловкий интриган или агент вражеской разведки, особенно после того, как увидел блестящие результаты тупого солдафона в области высшей математики, физики и прочего, в чем ему разбираться не подобало. Вообще, как оказалось, Принц умудрился чем-то заинтересовать в своей персоне звезду Королевской Академии и именного стипендиата некоторого царства, и только этим объяснялось то, что тот покорно принял на себя роль Лучшего Друга. Хорошо еще, что новый друг не был совсем уж высокорожденным: его происхождение только и позволяло, что поступить в Академию, а высокопоставленных родственников у него не было и подавно. В результате Король счел ситуацию не опасной, махнул на все рукой, а у Принца появился... ну, почти брат.
Братья были капитально друг на друга не похожи. Если с кузеном-экономистом фамильное сходство еще худо-бедно можно было проследить, то будущий королевский генерал был едва ли не полной противоположностью Принцу. Нет, разумеется, он был хорош собой, кто бы сомневался! И вообще, кто мог лучше оттенить обаяние темноволосого, смуглого и загорелого от игр и гимнастических упражнений на воздухе Принца, как не аристократически бледный, при всей силе и четком рельефе мускулов неожиданно подвижный и ловкий и, разумеется, блондинистый, почти белесый юный Генерал?
Впрочем, до Генерала тогда ему еще было так же далеко, как и другому другу Принца до Премьер-Министра. Тогда они еще только появлялись неизменным беззаботным триумвиратом на всех королевских мероприятиях, одетые в одном стиле и с одинаковыми прическами. Индивидуальность каждого при этом подчеркивала лишь какая-нибудь маленькая деталь, например, будущий Генерал вечно светил на всех фотографиях кольцом выпускника Академии, Принц обожал таскать везде с собой фамильный кинжал («ритуальный кинжал для обрезания» – съязвил по поводу фамильной реликвии Генерал, оценив ее балансировку и ценность в качестве оружия), а будущий Премьер-Министр расставался с ноутбуком, пожалуй, только во сне. Сложнее всего оказалось с одинаковыми прическами: привыкший к уставному «ежику» будущий Генерал весьма неохотно перешел на романтические кудри до плеч, которые были тогда в моде при дворе. Самым забавным при этом было то, что как раз ему единственному из троицы не нужно было ничего делать с роскошной светлой гривой, вьющейся восхитительными локонами на зависть всем придворным дамам. Принцу с его тонкими прямыми волосами, сквозь которые просвечивала запущенная в них рука, приходилось спать на бигудях, как, кстати, и его кузену. Хорошие волосы не были их наследственным достоинством.
Да, так вот, Принц рос, взрослел, и с каждым годом его будущее становилось все яснее и прекраснее, а приближался он к нему все стремительнее. Когда ему исполнилось семнадцать лет, он благополучно женился на прекрасной принцессе из соседнего королевства с аграрной экономикой, ориентированной на поставку хлопка. Вообще, решение было политически верным (ну, в самом деле, не воевать же было с этим королевством за его долю рынка) и все решилось к общему удовольствию. Принцесса была восхитительно мила, очаровательна, юна – всего пятнадцать лет, темнокудра и довольно умна, но, как истинная женщина, искусно это скрывала. То есть у нее были одинаково высокие результаты как в тесте Айзенка, так и в тестах из журнала «Космополитэн», но первое она предпочитала не афишировать.
Прошло пять... нет, лучше семь лет, не будем нарушать традиции символичных чисел в сказках: три, семь, тридцать лет и три года... Да, отец, дождавшись рождения у Принца наследника, с радостью доверил сыну управление королевством, публично объявил всем о своем уходе на пенсию традиционным: «Я устал. Я ухожу», снял со своего счета в Пенсионном фонде приличную сумму денег (ну не возмущайтесь, это же сказка!) и отправился путешествовать, а потом приобрел себе чудный остров, где и обосновался.
А некоторое царство процветало. Валовой национальный продукт и доход на душу населения неуклонно росли под чутким руководством Принца и его Премьер-Министра, отношения с соседними королевствами можно было охарактеризовать как взаимовыгодное сотрудничество, а в НИИНЦ проводились секретные разработки.
И вот однажды прекрасным летним вечером в Жемчужном салоне своего дворца Принц со своим Генералом (Верховным Главнокомандующим лучшей армией планеты к тому времени, ни больше, ни меньше) играли в шахматы. Откуда им было знать, что Неумолимая Рука Судьбы уже расставляет фигуры на шахматной доске, где их жизни – лишь цепочка ходов, а финал предопределен... хм... простите, автор немного увлекся.
Да, так вот, играли в шахматы. Солнце в панорамном окне, полускрытом бархатной портьерой, клонилось к закату, искрилось в двух бокалах драгоценное старинное вино, горели свечи... впрочем, это уже лишнее, но пусть будет... до шаха оставалось три хода, и оба игрока это понимали.
И вот, когда в поставленной на случайный выбор магнитоле негромко заиграла композиция «Domino Dancing» группы «Pet Shop Boys», это случилось. Принц, обдумывая очередной ход, потянулся к стоящему рядом бокалу и кружевной манжетой рубашки сбил на пол одну из уже взятых им в процессе игры черных фигур. Реакция у игроков была отменная, оба одновременно нагнулись за упавшей на ковер пешкой, и пальцы их встретились. Принц, замерев, смотрел на узкую руку со знакомым с юности кольцом выпускника Королевской Академии на среднем пальце, мягко легшую поверх его руки, и медленно понимал, что это уже становится неприличным, но ничего не мог с собой поделать. Чтобы хоть как-то избавиться от неловкости, он поднял голову и посмотрел в глаза своего Генерала, но стало только еще хуже: в зеленых глазах того застыло то самое странное чуть задумчивое выражение, которое он иногда перехватывал в его обращенном на себя взгляде где-нибудь на заседании Кабинета Министров. Иногда он задумывался о значении этого взгляда, но только сейчас неожиданно понял: так смотрят на заветную, прекрасную и заведомо недостижимую мечту. Осознание этого настолько оглушило Принца, что, кажется, растерянность отразилась на его лице, потому что изящно вырезанные губы друга сложились в легкую улыбку, он выпустил его руку и распрямился, движением головы отбрасывая с лица длинный светлый локон. Странно, но Принцу стало жаль, что этого прикосновения больше нет.
Он тоже выпрямился и попытался положить на столик ставшую почему-то вдруг совсем ненужной пешку, но руки дрожали так, что фигура выскользнула и покатилась по гладкой полированной поверхности в сторону партнера. Сильные белые пальцы перехватили ее за секунду до падения. Принц выдохнул, взял бокал с вином и сделал глоток, стараясь не замечать, что рубиновая жидкость в хрустале вздрагивает в такт судорожным ударам его сердца. Ну да, даже кристально чистая репутация королевского генерала не исключала кое-какие слухи. А он, и правда, был единственным из них троих, кто никогда не пользовался особым успехом у девушек, – вспомнил Принц, – и это при такой-то внешности... Он молчал, пытаясь привести в порядок мысли, наконец рискнул снова взглянуть на друга и встретил его понимающий, почти сочувственный взгляд. И что-то в нем было еще. Легкая насмешка, вызов?
– Твой ход, – негромко произнес его Генерал, не глядя на доску.
Принц облизнул губы и понял, что он пытался успокоиться непростительно долго: даже музыка уже звучала другая. Два раза подряд один и тот же исполнитель на случайном выборе? Редкость, конечно, но куда забавнее был сам выбор – «It’s a sin». Это явно подчеркивало всю абсурдность ситуации. Да что это я, в конце-то концов...
– Мой? – выдохнул он и, подавшись вперед над столиком с фигурами, вытянул руку и приподнял его лицо за подбородок, глядя в изумленно расширившиеся глаза. Кожа под рукой была почти идеально гладкой. Интересно, и для кого он бреется два раза в сутки?
– Не надо, – неожиданно серьезно проговорил он и опустил взгляд, пытаясь отвести его руку. Принц только крепче сжал пальцы.
– А если я этого хочу? – почему-то шепотом поинтересовался он.
– Не хочешь.
– Откуда ты знаешь?
– Раньше бы проявилось, – усмехнулся королевский генерал и чуть сжал его запястье. – Пусти. Не нарывайся на то, о чем ничего не знаешь.
– Вот как? Есть что-то, о чем я не знаю? Так объясни лучшему другу...
– Тебе что, совсем тоскливо живется? Как же, все так хорошо, спокойно... Не хватает в жизни стрессов? Так знаешь, создавать их для тебя я не намерен. Как и служить развлечением для Твоего Высочества. У меня немного другая должность. Пусти.
– А если нет? Ударишь?
Зеленые глаза неожиданно оказались у самого его лица, губы снова насмешливо дрогнули.
– Хорошо, давай. Что ты как маленький, честное слово! Вперед. Делай, что собирался. Или ты даже не знаешь, чего хочешь?
Это было обидно. Это был вызов. Принц никогда еще не оставлял без ответа его вызовы. С самой первой встречи. Он задержал дыхание, как перед прыжком в воду, и прижался губами к его губам, насмешливо и упрямо сжатым. Несколько долгих секунд он верил, что они такими и останутся, а потом он неожиданно уступил. Это было дико и сладко одновременно. Шахматы посыпались со столика, но они этого не заметили. Он даже не понял, когда умудрился отдать инициативу. Невероятно, не может быть, но, тем не менее, это происходит: его пальцы притянули голову ближе, погрузились в волосы и ласкают, твердые, сильные...
– Псих, – выдохнул королевский генерал ему в губы, отстраняясь. – Зачем?
Принц вздрогнул, оборачиваясь на какой-то звук, и мгновенно осознал всю актуальность вопроса: в дверях Жемчужного салона стояла Принцесса, судорожно прижав ладонь к шее, и смотрела на них. Странно как-то смотрела, с ужасом, но без удивления. Как будто подтвердилось какое-то ее давнее опасение. Потом вдруг развернулась, взметнулся шелк одежды, хлопнула дверь, и она исчезла.
– М-м... – Генерал покачал головой, не решаясь озвучить короткий созвучный синоним слова «конец», точно характеризующий ситуацию, одновременно пришедший в голову обоим.
Принц приложил ладони к горящим щекам.
– Я что-нибудь придумаю, – пообещал он с излишней уверенностью в голосе.
– Думай, – легко согласился вдруг Генерал. – Ты ж у нас умный. И смелый. Даже слишком. И вообще пример для подражания. – Он встал из-за столика.
– Хоть ты-то не издевайся, – вздохнул Принц, вставая вслед за ним. – Друг называется...
– К твоему сведению, это уже называется не друг... ладно, извини, больше не буду.
– Вообще не будешь? – неожиданно вырвалось у него.
– Нет, пока не буду, – похоже, автоматически отшутился Генерал и осекся. – Что? – он обернулся, схватил его за плечи, и Принц осознал, что черта с два бы удержал его тогда, за столиком, если бы он и впрямь вырывался, – Слушай, ты соображаешь, что делаешь? Иди жену успокаивай. Если будет нужно, я тоже потом пойду и извинюсь, только не сейчас, сейчас она мне глаза выцарапает.
– А мне, значит, не выцарапает, – поморщился Принц: держали его все-таки очень не нежно.
– А тебе поделом будет, герой-любовник.
– Слушай, – он откинул голову, ловя его взгляд. – А ведь ты меня спровоцировал.
– Разве? – усмехнулся он и ослабил хватку. – Ну, даже если так. Я готов извиниться. И перед тобой тоже...
– Иди к черту! – Принц, разъяренный, рванулся, и руки снова сжались.
– А вот это, – сдержанно заметил королевский генерал, – уже хуже. Намного хуже. Надо же, а я и не думал. Слишком долго ждал... привык, наверно, – он пристально вглядывался в его лицо, ища что-то в глазах, изгибе губ. – Скажи мне... – он вдруг, словно опомнившись, замолчал. – А впрочем, нет, не может быть. Ерунда все это. Прости.
Он неожиданно отпустил его, резко развернулся и вышел.
– Ждал... меня? – прошептал Принц в закрытую дверь, почему-то пьянея от этой мысли. Он подошел к столу, взял его бокал, так и оставшийся нетронутым, и залпом выпил. Что-то в этом было такое... символичное и легко трактующееся по Фрейду, правда?
* * *
В программе по заявкам на «Королевском радио» кто-то в сотый раз заказал «Belle» – шлягер года из мюзикла «Notre Dame de Paris». В отличие от большинства фанатов шлягера, Принц знал, как это название переводится. Три мужских голоса поочередно каялись в любви к пятнадцатилетней девушке по имени Эсмеральда. Насколько Принц помнил, старшему из этих мужчин было тридцать лет, младшему – семнадцать. Не обломилось ни первому, ни второму. «Вот и люби после этого женщин!» – философски подумал Принц, намазывая джемом булочку.
«Безумец, прежде я не знал, что значит страсть...» – негромко звучало аккомпанементом к докладу срочно вызванного Верховного Главнокомандующего о только что законченных успешных испытаниях секретного суперсовременного оружия. Генерал, демонстрируя феноменальную выдержку, игнорировал музыкальный фон так же, как и томный вид облаченного в халат растрепанного начальства, слушающего доклад за поздним завтраком.
Вообще-то это было невежливо. Но еще более невежливо, на взгляд Принца, вел себя его Генерал: невозмутимый, сдержанный, в идеально сидящем белом форменном мундире с золотыми эполетами и с безжалостно стянутыми в хвост кудрями, он был непозволительно хорош и возмутительно неприступен. Как это он вчера сказал: «У меня немного другая должность»? Ну-ну, посмотрим... Принц деланно вздохнул и потянулся за апельсиновым соком.
– Ты меня вообще слушаешь? – не выдержала, наконец, бело-золотая статуя. – Я делаю тебе доклад, а ты даешь мне аудиенцию... или как?
– Делаешь, – охотно согласился Принц, ухмыляясь. – А я таки да, даю тебе... аудиенцию. Я немного не в форме, прости. По твоему совету я всю ночь сегодня успокаивал жену.
– Я рад, что семейное согласие восстановлено, – наглец даже глазом не моргнул.
– К сожалению, я в этом не так уверен, – Принц задумчиво погладил край бокала с соком. – Ты, кажется, тоже собирался перед ней извиниться?
– Я готов принести Принцессе свои извинения в любой удобной форме.
– Боюсь, форму ради этого тебе придется снять, – промурлыкало Его Высочество.
– Если ты не прекратишь надо мной издеваться... – начал Генерал, сверкнув глазами.
– А что я? Ты же сам вызвался! Мы оба виноваты. Сначала я извинялся, теперь – ты.
– Это приказ? Ты что, серьезно?!
– А ты как думал? – Принц поставил бокал и подался всем корпусом вперед, не отрывая взгляда от тонко очерченных губ своего Генерала.
– Я... не могу, – нерешительно проговорил тот и облизнул губы, – давай, я ей лучше цветы подарю, а? Ну, или конфеты... Насколько я знаю женщин, им это нравится.
– Боюсь, тут так дешево не отделаешься. Ты видишь, в каком я состоянии? А ты говоришь, конфеты... А почему это ты не можешь?
– По кочану. – Генерал бросил папку с докладом между сливками и сахарницей, подвинул второй стул и сел к королевскому столику. – Видишь ли, – он налил себе кофе. – Мне... противно. С женщинами. Веришь?
– Пра-ативно, говоришь? А через «не могу»?
– Иди на... – коротко информировал его Генерал, намазывая маслом булочку.
– Интересное предложение, – фыркнул Принц, любуясь его движениями. – Хочешь, чтобы я им воспользовался? Но, между прочим, с сеньором так не говорят.
– Так в чем дело? – ухмыльнулся он. – Арестуй меня. За оскорбление твоей королевской чести и неподчинение приказу.
– Стоило бы, – Принц снова пригубил бокал. – Ты, наглая рожа, ведь мне присягу приносил. Посадить тебя в тюрьму и устроить фирменный сеанс пыток некоторого царства...
– Усовершенствованная дыба, хромированные наручники, цепи, кнут, испанские сапоги, пытка водой, пытка огнем... – кивнул Генерал в чашку. – Хороший у тебя кофе, кстати.
– Ну, зачем же такая древность? Широкая кровать, лирическая музыка, свечи, гаванские сигары...
– Я не курю.
– Заставим... да, разумеется, вино... и женщины, женщины!
– Садист! – Генерал подавился булочкой.– Лучше сразу расстрел.
– Не сразу. А в ночь перед расстрелом к тебе в камеру наведаюсь я... – он неожиданно умолк, и оба обернулись к открывшейся двери.
Принцесса, вплывшая в кабинет мужа в стильном коричневом пеньюаре, выглядела хоть и не такой томной, как Принц, но... Королевский генерал стремительно вскочил и склонил белокурую голову в строгом соответствии с придворным этикетом.
– Доброе утро, мальчики, – она небрежно поправила изысканно уложенные темные кудри. – Мне послышалось, или вы ссорились?
– Что вы, Ваше Высочество...
– Вот и хорошо. Здравствуй, милый! – склонилась она к мужу.
– Позвольте мне удалиться, – бесцветным голосом проговорил королевский Генерал через три минуты долгого супружеского поцелуя.
– А? Ну, почему же. Вы не хотите составить нам компанию? – Принцесса улыбалась, демонстрируя идеальные беленькие зубки. – Замечательный завтрак втроем...
– Ты уверена, что хочешь завтракать в моем кабинете? – сдержанно заметил Принц, не глядя на друга. – Может быть...
– Ну, мы же современные люди, правда? – она безмятежно улыбалась.
– И все-таки мне кажется, что я здесь лишний, – покачал головой Генерал, не поднимая глаз от пола. – В другой раз, Ваше Высочество, простите. Приятного аппетита.
И тут Принц наконец-то понял, почему начал дразнить своего Генерала. Ему хотелось, чтобы тому было так же плохо, как самому Принцу после этой трудовой ночи. Но этот демонстративно-принудительный поцелуй все же показался ему верхом жестокости.
* * *
Всепрощение не относилось к числу добродетелей Принцессы. Но опускаться до избиения неверного мужа сковородкой она тоже не собиралась. Поэтому месть ее была чисто политической.
Она позвонила в соседнее королевство папе и тонко намекнула, что недавний обвал рынка ценных бумаг в твоем, папочка, королевстве был вовсе не результатом сезонных колебаний цен на хлопок, а тонко спланированной махинацией твоего, папочка, любимого зятя и его гнусных министров. Сначала папочка не поверил: зятю он и впрямь очень симпатизировал, но после двух-трех слезных дочкиных жалоб на отвратительное с ней обращение интригана-мужа пообещал принять меры. Принцесса положила трубку с удовлетворенной улыбкой. Главное, папочка не сказал, что он «проверит». Хотя... пускай проверяет. Из светских бесед с Премьер-Министром она знала, что что-то там не совсем чисто, и хотя прямой вины Принца и его правительства в «черном вторнике» не было, но, если поискать, кое-что найти можно. Не криминал, конечно, но с учетом дочкиных слез сойдет и это.
Что может предпринять в такой ситуации король? Правильно, начать войну или, что немного сложнее, но гораздо изящнее, – натравить на негодяя-зятя соседнее королевство. С армией у хлопкового короля было не очень, поэтому он предпочел второй вариант.
Пытаясь предотвратить локальный военный конфликт дипломатическим путем, Принц почти перестал спать. Принцессе не давала спать другая проблема. Она отлично знала, что Верховные Главнокомандующие в наше время редко присутствуют лично там, где можно получить пулю, но здесь она делала ставку на знание характера соперника: гордость не позволит ему остаться в стороне. И она оказалась права.
Когда Генерал благополучно отбыл на текущую войну, Принцесса стала само обаяние и нежность, она ни на шаг не отходила от озабоченного государственными проблемами мужа и даже читала с ним по утрам за кофе – «С молоком, я настаиваю, милый, черный кофе вреден, и крепкий – тоже!», – определила она рецепт напитка раз и навсегда. Принц морщился, но пил, – сводки о ходе военных действий. Она искренне надеялась, что королевского генерала пристрелят. Ну, или он проиграет войну и от позора застрелится сам. К сожалению (и, несомненно, к счастью для некоторого царства и одной большой и чистой любви, которая еще только открывала огромные невинные глаза цвета морской волны... все, все, больше не буду...), королевский генерал оказался великолепным стратегом, способным побеждать с минимумом потерь не только за резным шахматным столиком.
«Что может быть отвратительнее, чем этот идиотски счастливый взгляд? – думала Принцесса, глядя на мужа, и медленно зеленела от злости. – Разве что эта улыбочка. Невооруженным глазом видно, как его распирает от гордости за своего... за этого... этого...»
Но мерить нервными шагами комнату – это не выход. Принцесса остановилась перед огромным зеркалом и минут десять мучительно пыталась превратиться из разъяренной кошки в мурлыкающего котеночка, потом махнула рукой, поправила тщательно уложенные локоны, подкрасила губки и вышла на террасу, окружающую дворец. «Какого черта я стараюсь, – подумала она с тоской, глядя на восходящую луну, – если мой милый муж все равно опять будет спать в кабинете? Работа, как же! Я жутко устал... как же! Подружкам расскажи – засмеют. Это я должна говорить «нет» под предлогом головной боли, а не он! И почему я не настоящая ведьма?»
Тут луна окончательно выскользнула из-за темного облачка, и Принцесса вздрогнула, увидев за соседней колонной облокотившийся на перила силуэт. Она нашарила в корсаже отравленный кинжал, свесилась через перила, чтобы лучше видеть, и разочарованно вздохнула: сорвать злобу на подосланном убийце не получилось, любующийся луной мечтатель имел полное право здесь находиться. Бледное тонкое лицо Премьер-Министра, освещенное призрачным светом, несомненно, отражало напряженную работу мысли. И мысль эта, судя по всему, была мрачной. Интересно, что может заботить Премьер-Министра в преддверии неизбежной великой победы и экономического роста? Должно быть, что-то личное.
Принцесса отступила за колонну и задумалась. Лунная ночь настраивала на жутко романтический лад. Допустим, у него проблемы с потенцией... ой, что-то я не туда... то есть несчастная любовь. Да, но к кому? Ответ она знала, и он очень льстил самолюбию. Она вспомнила, как именно она познакомилась с кузеном Принца, теперешним Премьер-Министром. Молоденький обаятельный блондин с ослепительной улыбкой был главой делегации, привезшей на рассмотрение проект брачного контракта. И весьма достойно противостоял папочкиным адвокатам, пока за дело не взялась сама принцесса. Тот пикник Премьер-Министр запомнил на всю жизнь. Принцесса была великолепна: муслиновое платье в мелкий зеленый цветочек с глубоким декольте, соломенная шляпка с зеленой лентой, носок зеленой сафьяновой туфельки выглядывает из-под зеленой пены воланов и оборочек ровно на положенные этикетом пять с небольшим сантиметров. На белом, как лепесток магнолии, лбу – ах, эта белая кожа, которой так гордятся все принцессы! – две безукоризненно четкие линии бровей стремительно взлетали косо вверх – от переносицы к вискам... короче, читала она эту книжку, осилила оба тома.
Что может быть проще для Скарлетт О’Ха... простите, прекрасной Принцессы, чем влюбить в себя умного, но очень молоденького мальчика? Что может быть глупее и банальнее, чем влюбиться в невесту своего лучшего друга? Разве только то, что с тех пор он не позволил себе ни одной вольности, кроме того давнего поцелуя, – подумала она и улыбнулась.
Луна приобрела кровавый оттенок. В голове Принцессы созрел коварный план.
* * *
Премьер-Министр не спеша прогуливался по дорожкам дворцового парка. За ним, невидимая и неистребимая, бежала его совесть. Вообще-то она была маленькая и черненькая, но, скажите на милость, разве у прирожденного политика совесть может иметь другой размер и оттенок? Чаще всего Премьер-Министр просто игнорировал ее, но любым гнусным интригам есть предел, и сейчас его совесть как раз собиралась о себе напомнить.
И тут, раздраженно отстраняя с дорожки нависшую ветку, он услышал какой-то шорох и короткое всхлипывание. Поворот тропинки – и перед ним возникла трогательная картина в стиле сентиментализма: среди веток цветущего шиповника на скамье сидела девушка в белом и плакала, сдержанно вытирая слезы кружевным платочком. О, где ты, сильное плечо, на которое можно опереться в горе? Тем более что романтической героиней оказалась, естественно, его любимая Принцесса. Ну, как тут не помочь? «Не такой уж я и негодяй, ясно? – мысленно сказал Премьер-Министр совести. – Заткнись, и чтоб я тебя здесь больше не видел». Совесть побурчала и решила выждать и посмотреть, что будет.
– Ваше Высочество, что-то случилось?
– Уйдите, прошу вас... – сдавленное рыдание, прозрачная слезинка.
– Я не могу оставить вас одну в таком состоянии. Простите мне мою назойливость, но... неужели я ничем не смогу вам помочь?
– Мне никто не может помочь. Я так несчастна! – кружевной платочек промокнул еще одну слезинку.
– Ваше Высочество... Принцесса, вы знаете, что ради вашего счастья любой из нас пожертвует жизнью.
– Любой из вас? – она бросила на него короткий взгляд блестящих от слез, самых прекрасных в мире карих глаз. – А вы?
– Вы знаете, Принцесса, как я отношусь к вам, – темные глаза (потрясающий эффект при светлых волосах и длинных черных ресницах! Дамы таяли от восторга!), не осмеливаясь на прямой взгляд, изучали цветок шиповника. – И пусть я не смею даже поцеловать вашу руку, но... если вам понадобится моя жизнь – придите и возьмите ее! – Великий русский писатель Чехов входил в стандартную программу Королевского Сельскохозяйственного Института.
– Мне не нужна ваша жизнь... – всхлипнула она и чуть слышно выдохнула. – Не ваша...
– Вы говорите о врагах Вашего Высочества? – что-что, а в недомолвках он, как политик, был профессионалом.
– Мой враг... я не знаю, как сказать... Это отвратительно, вульгарно! Боже, я никогда не думала, что это может случиться со мной...
– Пожалуйста, не плачьте, Принцесса, – вот чего Премьер-Министр не ожидал, так это того, что Принцесса, и в самом деле, всхлипнув, прижмется к его плечу. Такой шанс было грешно упускать, и он, отчетливо сознавая, что ей от него что-то нужно, решил рискнуть. – Мне больно видеть эти слезы. Вы же видите, что я...
– Вы...?
– Я всегда любил вас, Принцесса, и вы знаете это.
– Я больше не верю в любовь, – прошептала она. – Это ложь. И он такой же, как все! Он изменяет мне...
– Принц?! Да нет, вряд ли! – рассмеялся он, невольно возвращаясь к своему обычному тону. – Видите ли, Принцесса, я не собираюсь его защищать, несмотря на то, что он мой лучший друг, – впервые с начала недели он был почти честен, – но не забывайте, что вы говорите сейчас с человеком, который не только первый узнает обо всех сплетнях, но и частенько сам их создает... по политическим причинам, разумеется. Так вот, я могу вам поклясться, что ни одной фаворитки Принца никогда не существовало в природе. Вас ввели в заблуждение.
– Возможно, это и так, – горько рассмеялась Принцесса. – Но разве я говорила о женщине?
– Не уверен, что правильно вас понял...
– Я имела в виду нашего доблестного Генерала!
– Вау! – Премьер-Министр некоторого царства застыл с приоткрытым ртом, потрясенный новостью. – Хотите сказать, что у него все-таки получилось? Черт, надо было все-таки на это поспорить, штук этак на десять! Ну надо же! Кстати, если вам говорили, что наш Генерал переспал с половиной армии, – не верьте. Больше, чем с половиной... Ну, зараза, я не думал, что он своего добьется! Столько лет... безответная любовь, блин! А... вы уверены? Неужели застали?
– Я видела, как они целовались, – мрачно сообщила она.
– Ну-у, – разочарованно протянул он, – это еще ни о чем не говорит! Насколько я его знаю... – тут он наконец сообразил, с кем говорит, и потупил взгляд. – Простите, Ваше Высочество!
– Он... у меня нет слов, чтобы передать, как я его ненавижу! – прошипела Принцесса, сжимая кулаки. – Вы... вы сказали, что любите меня? А готовы ли вы ради меня... убить?
– Маленький заговор с большими последствиями, – пробормотал Премьер-Министр. – И которого из друзей вы хотите меня лишить моими же руками? Неужели вашего мужа?
– Конечно, нет! Меня успокоит только голова Генерала.
– Довольно кровожадно, Принцесса...
– Награда будет достойна того, – прошептала она, наклоняясь ближе. – Посмотрите на меня. Неужели вы не хотите получить то, о чем так давно мечтали?
– Принцесса... – он прикинул открывающиеся перспективы. Что ж, в принципе, неплохо. Допустим, Генерал убит, война проиграна... раздуваем маленький политический скандальчик, народный бунт... сложно, конечно, но если постараться... покушение, допустим, организовать, престол автоматически переходит к маленькому наследнику... ну да, Принцесса одна, без поддержки, а я единственный, если не считать старого Короля, родственник Принца по крови... хм, спорим, что она этого всего не планирует. Максимум, переспать. Ну, не будем пока ее разочаровывать. И потом, третий номер бюста – тоже весомый аргумент. Почему бы и нет? – Нельзя искушать меня мечтой, – закончил он вслух с дрожью в голосе.
– В ваших силах сделать ее реальностью. Я подарю вам эту ночь.
– О, Принцесса, – он поцеловал маленькие пальчики, – вы разрываете мне сердце... А как вы это планируете осуществить? Я имею в виду устранение нашего Генерала?
– Вот это, – Принцесса вынула из складок платья выточенный из цельного кристалла аметиста флакончик, – убивает быстро и безболезненно. Три капли – слабость, головокружение, десять – желание уснуть... и этот сон становится последним в жизни.
– А, слышал о таком. И, разумеется, притупляет чувствительность?
– Нет. Сознание остается ясным до последней минуты. Это мой фирменный рецепт.
– Хм... А к чему такие сложности? Может, лучше нанять киллера?
– Это должно выглядеть, как самоубийство.
– Все равно на него не похоже! Яд... как-то по-женски. Я ж его знаю: он скорее уж застрелится.
– Ха! Да он же педик! Именно, что по-женски.
– Вообще-то, насколько я знаю, он активный, это так, к вопросу о женственности...
– Да какая разница? – Принцесса достала из-за корсажа листок. – Взгляните на это.
– О... для предсмертного письма оригинально. Стиль, точно, его. И почерк... не дадите координаты того, кто так это делает? В моем штате такого профессионала нет.
– Это действительно его почерк. Тут не хватает только даты... вот этого кусочка листа.
– Если не ошибаюсь... день вашей свадьбы! А, понятно. Да, он тогда был в тяжелом состоянии. Во-первых, пьяный в дрова... а пить он умеет, никогда раньше не видел его пьяным. А во-вторых, еще и ушел с бала, шлялся где-то всю ночь, а с утра выглядел так, будто по нему как минимум проехал товарный поезд... да, а как к вам попало это письмо?
– Это имеет значение?
– Вообще-то нет. Итак, я пошлю человека...
– Вы должны сделать это лично.
– Это сложная задача, Принцесса.
– Но я и выбрала лучшего. Только вы способны ее решить.
– Я сделаю это для вас, Принцесса. А сейчас... – Ну, в конце концов, кроме общего курса в Королевском Сельскохозяйственном Институте были еще и спецкурсы. – Я умоляю вас только об одном поцелуе, и тогда мне не страшна вечность...
Что ж, оба участника маленького заговора с большими последствиями остались очень довольны авансом в счет услуги. Ветер раскачивал ветки шиповника, усыпанные яркими душистыми цветами. На одной из веток сидела маленькая, черненькая совесть Премьер-Министра и сверкала красными глазками.
– И когда я успел стать таким негодяем? – вздохнул Премьер-Министр. – А все из-за любви!
– Да какая тут, к черту, любовь?! Можно подумать, ты с самого начала таким не был! – возмутилась совесть, упала с ветки и больше не двигалась.
«Сдохла», – подумал он.
* * *
