Как известно, невиновность – худший из всех грехов во все времена.
Но тем сложнее признать этот грех за человеком. Признаешь вину – и у тебя есть шанс оправдаться в своих же глазах, но произнести приговор и самому понимать свою ошибку...
Невиновен. Гулким ударом колокола – понимание.
Так в чем же дело? Со всем уважением – листок, сложенный трижды, уносит вода...
Титири сидел на берегу реки, протекавшей около императорского дворца. Обеспокоенный Таски кружил рядом, не отходя от монаха ни на минуту, но тот словно и не замечал этого, погруженный в свои мысли. Ему вспоминались события прошедшего дня.
Просто чудо, что им удалось спасти Мияку из водяного плена демона. Если бы не своевременная помощь Таски...
Оказалось, он пробормотал последнюю фразу вслух.
Рыжая бестия тотчас же оказалась рядом и плюхнулась на траву, беззаботно помахивая веером около Титириной маски. Монах чуть отодвинулся от опасного предмета и вновь уставился на спокойную воду.
– Э-эй, Тири, хватит! – протянул Таски, пытаясь под непроницаемой маской разглядеть лицо. – Ты сидишь так с утра. Так не годится! Все, мы победили его, что теперь?
– Нет, Таски, не победили, но да. Ему же удалось уйти. Чутье подсказывает мне, что это не последняя наша встреча, но да!
– Нет уж, спасибо! Вода-то потом стала кипяточком! – Таски демонстративно подул на обожженную руку. – Такое даже Митскаке в один прием не излечит! А к чему все это привело? Ни к чему была моя жертва!
– Мы спасли Мияку... – тихо напомнил Титири.
– Ах, да! – Таски отмахнулся, попав монаху веером по носу. Титири буркнул что-то, заканчивающееся на «но да», и снова переключил внимание на гладь реки.
Таски с жалостью посмотрел на него, надеясь, что взгляд не будет замечен. С тех пор, как объявился этот Хико, Титири стал сам на себя не похож. Сидит неподвижно у реки, молчит... Хоть бы маску снял!
– Ты боишься воды? – брякнул он только ради того, чтобы что-нибудь сказать. Титири вздрогнул, как от пощечины, и резко развернулся к рыжему. Маски на нем уже не было.
– К чему тебе знать? Зачем ты лезешь ко мне? Ты можешь оставить меня одного??? Тебе не понять... У тебя никогда не было и не будет такого друга, как Хико! Тебе не понять, каково это – когда ты не в силах... Уйди.
Таски вскочил на ноги и отпрянул от согнувшегося монаха.
– Тири-кун, прости... Прости меня, пожалуйста! – при этом он почему-то подумал об оставшемся в горах Коджи.
– Просто уйди, но да, – голос монаха вновь стал ровным, даже равнодушным.
Тушь растекается, как и вся жизнь. Воистину, невиновность – худшее, что может быть в списке преступлений приговоренного. Особенно если этот приговор составлялся долгими, холодными ночами, когда привкус воды во рту отзывался ноющей болью в сердце.
Для невинности – особая плаха.
Кривая улыбка, растекающаяся, словно тушь...
Пятый хранитель брел по тропинке, приволакивая ноги и спотыкаясь через шаг. Он погружался в совершенно несвойственное для него состояние – уйдя глубоко в себя, он перестал обращать внимание на происходящее вокруг. Оранжевый шарф, небрежно повязанный поверх кимоно, развязался и запутался в ногах бандита.
Зависший в воздухе Нурико с сомнением посмотрел на растянувшегося у его ног Таски.
– Почему у меня такое ощущение, что это вовсе не ритуал поклонения мне? – протянул он, впрочем, не делая попытки помочь ему подняться.
– Ты как всегда ошибся, Нурико... – без особого энтузиазма буркнул Таски, садясь на земле и выпутываясь из пояса.
– Выкладывай давай! – юноша слевитировал на траву и заглянул в лицо рыжему. – У вас повальная депрессия, нэ? Тама, Титири, теперь вот ты... Что происходит?
– Я идиот. Я обидел Титири, а ему и так нелегко... – Таски подтянул колени к подбородку и уткнул в них лицо. – Теперь что делать? Вымаливать прощение? Почем я знаю, собирается ли он меня прощать?
– Нэ, не стоит! – Рюуэн ободряюще потрепал его по плечу. – Ты, конечно, идиот, но за Титири я такого не замечал! Просто дай ему время. Ему сейчас тяжело, ты сам сказал. Но... Время лечит, не зря же люди говорят!
Бандит попытался улыбнуться.
– Меня действительно бесит, что он сидит там совершенно один, в своей дурацкой маске... Я не он и не Чирико, я всех тонкостей не знаю, я вообще ничего не знаю! Я просто помочь ему хочу... И ему, и Таме, и Мияке...
Нурико заглянул ему в глаза.
– В этой ситуации у тебя есть одно преимущество – ты жив, в отличие от большей части нас. А потому ты всегда имеешь время исправить свои ошибки. Понимаешь? Я вот не смог... Не повторяй моих ошибок, нэ?
Рука бандита накрывала полуматериальную руку Рюуэна.
– Спасибо, дружище...
Я не могу исправить совершенных мной ошибок. Наверное, потому, что во всех ошибках, совершаемых мною, виновен ты.
Поэтому я оступаюсь снова и снова.
И мечтаю убить тебя всей душой. Может, зачитав приговор невиновному, я научусь наконец задумываться о последствиях?
Невиновен – во всех отношениях.
Что мне делать? Я бы хотел, чтобы ты был со мной. Ты бы подсказал следующий ход. Ты всегда так делал.
Зато легко предугадать, что невиновный предпримет. Ничего.
Я тебя хорошо знаю.
Титири отбросил маску и спрятал лицо в ладонях. Заставил волноваться за себя весь отряд, нагрубил и обидел Таски... Никуда не годное поведение.
Пойти, что ли, извиниться?
Титири наклонился над рекой, разглядывая свое отражение. Поникшая челка, безобразный шрам в пол-лица, единственный зрячий глаз... Ничего особенного. Он устал и пережил сильное нервное потрясение, у обычного человека синяки появились бы под обоими глазами – но у него, одноглазого, признаки усталости выглядели весьма жутко. А они еще хотят, чтобы он перестал носить маску.
Титири зажмурился, воскрешая в памяти лицо, в которое он только вчера так пристально вглядывался. Тонкие черты, уголки губ так привычно приподнимаются в усмешке... и синий-синий лед там, где раньше находились озера... В эти глаза было страшно смотреть.
– Что же я наделал, Хико? – пробормотал монах своему отражению, с ненавистью рассматривая шрам. Дурная ошибка. Наклонись он чуть вперед – и он не отпустил бы руку... Он бы вытащил его, или они умерли бы вместе... Титири был лишен и того, и другого.
Я хочу зачитать тебе, невиновному, приговор. Если бы я мог, я бы прислал тебе записку с веточкой сливы, как тогда, как в тот год... Я бы вложил свое обвинение в размер танка. И ты бы понял...Но нет, ты не поймешь.
Ты невиновен, где тебе понять вину другого?
Я не забыл того, что ты кричал вчера. Твои слова не идут у меня из головы.
Я хочу обнять тебя хотя бы волнами рек и вытрясти из тебя признание – правда ли то, что ты сказал? Правда ли, что ты – такой идиот?
А тушь растекается темным морем...
Волна взвилась со дна, срывая монаха с берега. Титири даже не успел опомниться.
– Хико!!!!
Таски дернулся, скидывая с себя Нурико. Молодые люди вскочили, прислушиваясь.
– Это Титири. Он звал.
– Не тебя... – пробормотал Нурико. – Значит, снова?
– Таски-и-и-и! Рюуэ-э-эн!!! Идите в дом! – закричала Мияка из дворца. – Начинается дождь!
– Вот то-то и плохо, что дождь... – Таски нахмурился. – Ты как хочешь, а я к реке.
Нурико пожал плечами и взмыл в воздух.
Титири выбрался на берег, пытаясь отдышаться. Плащ сполз с плеч, рубашка была изодрана, как и руки, и шея...
– И это все вода? – ошарашенно прошептал монах, разглядывая исцарапанные руки.
– Это самое меньшее, на что способна вода! – голос сквозь смех.
Титири медленно обернулся. Хико насмешливо, холодно смотрел на него, удобно устроившись на крупном валуне в середине реки.
– Я вынес тебе приговор и явился его исполнить!
– Хико... – монах прикрыл единственный глаз. – Что тебе нужно?
– Расплата! – очередная волна взмыла вверх. – Почему ты даже не пытаешься защищаться? Неужели ты настолько слаб?
Титири распрямился и сложил руки.
– Поединок вполне в твоем духе, Хико, мой Хико. Ты все такой же!
– Что значит «твой»? – Хико мгновенно оказался рядом со старым другом. – Ходжун, что ты несешь? Ты должен ненавидеть меня! Иначе наша битва будет не равной!!!
– Ненавидеть тебя... – Титири коснулся пальцами шрама. – Зачем?
– Это твой выбор, лишь твой! – вскричал Хико, поднимая руку для атаки. – Не Сузаку-но-Мико нужна мне, только ты!
Приговор приведен в исполнение приговорившим.
Казнь через прощение? Никогда. Я не должен быть повержен таким образом.
Кто кого казнит, кто кого?
– Рекка Шинен! – Таски вылетел из леса, направив веер на Хико. Полубог только усмехнулся на это. Титири слабо вскрикнул и сделал знак Таски прекратить.
– Что? И бросить тебя? – Бандит задохнулся от возмущения. Веер вновь был направлен на Хико. – Оставь его в покое!
Его удар смешался с ударом Титири. Хико слетел со своего камешка, монах тоже не удержался на берегу.
В воде шла тяжелая борьба.
– Хико. Остановись.
– Не проси.
– Хико. Хико.
Титири остановился, перехватив руку Хико.
– Я не хочу с тобой драться. Нет. Только не с тобой.
Что ты... Ты не лгал тогда?
Выходит, я зря сбросил лепестки?
Выходит. Все было напрасно?
Ходжун, почему ты всегда все перечеркиваешь????
И отпусти же мою руку, наконец! Хотя нет. Не надо. Не отпускай.
Тенко поднял руку. Из ладони вырвалось сиреневатое сияние, отбросившее Таски на пару метров. То Титири упал на колени, продолжая сжимать запястье друга. Хико рухнул рядом, поднял сноп брызг.
– Ходжун, уходи... – велел он. – Эту битву я проиграл с самого начала.
– Я не уйду. Не отпущу тебя, – монах наклонился и приник щекой к тающей руке демона.
Тенко расхохотался.
– Он сослужил свою службу. Можете успокоиться, он больше не опасен!
Демон-Лорд исчез. Таски отскреб себя от травы и осторожно приблизился к реке.
– Почему... – по щеке Титири катились градом слезы. – Почему опять? Я не отпущу тебя на этот раз. Нет... Хико, Хико...
– Ходжун... Почему ты так относишься ко мне? До сих пор – после всего, что сделал?..
– Глупец... Ты всегда был моим самым лучшим другом... Когда я увидел твою смерть там, в реке... Я с тех пор не переношу водные потоки... Они снова, второй раз уносят тебя от меня... Хико... – Титири наклонился к самому уху умирающего и шепнул несколько слов. Натянутые струной нервы не выдержали. Монах запрокинул голову, в исступлении выкрикивая любимое имя. Рука Хико сжала его пальцы.
– Не страдай. Я виноват – я понесу наказание.. Я так ненавидел тебя... Я так любил тебя... Ходжун... Ты всегда был таким необыкновенным человеком...
– Хико...
Вода принимает меня, ибо я соткан из нее и принадлежу ей.
Помни меня, быть может, мы втроем еще будем счастливы на небесах... Я верю... И верю в твою любовь... Не плачь, Ходжун... Этот шрам... Не плачь...
Таски по колено зашел в воду и опустил руку на плечо другу.
– Титири... Пойдем... Пойдем в дом...
– Таски... – мокрая ладонь накрыла обожженные пальцы бандита. – Не отпускай меня, хорошо?
Таски серьезно кинул. Титири поднялся на ноги и побрел к берегу. Таски быстро обнял его и, сжав его руку, повел за собой по лесной тропинке...
– Все нормально, Таски-тян, но да! Уверяю тебя, все в норме, но да!!!
– Тогда почему ты снова звал его во сне? – бандит прижал Титири к полу.
– Просто... Не просто бывает смириться вновь, но да! Но не во мне дело, нас ждет Мияка!!!
Титири поднялся, сбросил с себя рыжего и направился к дверям, на ходу повязывая плащ.
– Эх, Тири! – окликнул Таски.
– Э?
– Сними наконец эту идиотскую маску!!!!!! – крикнул вдогонку.
Секунда, другая, и его серый взгляд столкнулся с пристальным взглядом карего глаза.
– Не уверен, что это хорошая идея, но да.... – Титири моргнул, отвернулся и через мгновение маска вновь очутилась на лице. – Еще не пришло время ее снять, Таски-тян. Прости.
27.02.2005
