«...сверхадаптивность выражается в постановке целей, выходящих за пределы задач данной конкретной системы. В естественной среде сверхадаптанты необходимы на случай резкого изменения условий существования вида. Именно они обеспечивают выживание достаточного количества особей вида в изменившихся условиях и, как следствие – новый виток эволюции вида.

Это относится ко всем генерациям в искусственных популяциях».

Комментарий разработчика к программе обновления генераций

* * *

...И прибыть в Апатию к назначенному времени. Нет проблем прибыть в Апатию к назначенному времени. К господину Раулю Аму. Что понадобилось господину нейрокорректору?

Кончилось. Не все, но – многое. На Катце были голубые джинсы и белый свитер с высоким воротником – вполне осознанным вызовом. Наверняка все это пропахло дымом насквозь. Неважно. Всем своим видом Катце показывал, что ему это действительно неважно. И неважно, что это было не так, а о синяках под глазами и подпухших веках он и сам не имел понятия.

Лифт. Этаж. Дверь.

Фурнитур.

Рауль смотрел в окно. На город.

В стекле отразился Дик, за его спиной – высокий, сутулый, рыжий. Рауль повернулся, кивнул. Катце вошел. Фурнитур исчез, закрыв дверь. По гостиной медленно расползался табачный запах, который Рауль всю жизнь почитал плебейским. Но здесь и сейчас – запах был привычным и неизменившимся. Хоть что-то.

В комнате было сумрачно, но Рауль... видел. И не хотел понимать, что же он видит.

– Сегодня зябко. Садись, – он кивнул на кресло и сел сам. – Кофе?

Катце кивнул. Уселся в кресло, как сложился – на первый взгляд неуклюже. Он не подчинялся господину Аму.

– Да, кофе, – и поднял на Рауля рыжие глаза.

Раулю принесли чай. Катце – кофе и пепельницу.

Рауль прекрасно знал, о чем хочет спросить. Но, как оказалось, слабо представлял, как это желание – вопрос – озвучить. «С какой целью он умер?» «Почему он на меня наплевал и не слушал советов?»

Глупо.

На тридцать первом году жизни Рауль Ам познал, что запредельный интеллект порой равен абсолютной глупости.

Господин Ам висел. Как система при перегрузке. Катце откинулся на спинку и закурил. Надо было что-то сказать. Кроме «Слушаю», в голову ничего не лезло. Но должен же кто-то начинать.

– Слушаю... вас.

– Да? – прозвучало до невозможности язвительно.

Рауль встряхнулся, взял со стола пачку сигарет, вытащил одну. За плечом нарисовался фурнитур, поднес огонек. Рауль неумело закурил.

– Что именно произошло в Дана Бан?

– Взрыв по объему с равномерным распределением.

Катце чуть покривил угол рта. Курить господин Ам не умел. А вопросы задавать – разучился? Сомнительно.

– Подробнее, – велел Рауль. Табак оказался интересным... стимулятором.

– Посекундно? – как будто задумался вслух Катце и снова покривил угол рта. – Террорист-монгрел по имени Гай взял Рики в заложники и, пользуясь этим, вызвал Ясона на встречу, предварительно заложив заряды. Я нашел Рики в Цересе, мы поехали в Дана Бан. Вошли вовнутрь. Ясон отослал меня, чтобы поговорить с Рики. Когда я вышел, активировались заряды. Им не хватило секунды – Ясон выкинул Рики, и на него сверху упала опорная стена, – говорил Катце сухо и безучастно, сохраняя хронометраж. – В общей сложности не больше четырех минут.

Рауль кивнул. Все это он уже знал: в конце концов, Катце допрашивали, и Рауль видел видеозаписи допросов. Он знал, что Катце не мог успеть вытащить Минка, более того, он и не должен был этого делать.

– Зачем он остался? – Рауль смотрел на рыжего сквозь дым. – Ты можешь мне объяснить?

– Поговорить с Рики. Рики каким-то образом убедил его спасти Гая.

Катце надоело пересказывать события. Камеры наблюдения не работали в Дана Бан.

– Вряд ли ты знаешь, почему он решил умереть, – усмехнулся Рауль.

– Вряд ли, – согласился Катце. Усмешка на идеальном лице господина нейрокорректора смотрелась странно.

– Нелогичное и неконструктивное поведение. Я был бы меньше удивлен, если бы ты организовал Минку и его пету незаконный отлет с Амой.

– Не имел таких распоряжений, – мрачно отозвался Катце, который и в самом деле готовил такую операцию. От операции отказались. А в Дана Бан это уже не имело смысла.

– У Минка всегда были проблемы с воображением, – согласился Рауль. – К сожалению.

Катце поперхнулся и закашлялся.

– Если ты планируешь работать под моим покровительством, тебе придется следить за своим здоровьем.

Сквозь отупение последних дней с их перекрестными допросами пробилось здоровое и очень ехидное удивление.

– Повторите, пожалуйста, если вам не сложно, – убийственно-вежливым тоном попросил Катце.

– Если ты планируешь работать под моим покровительством, тебе придется следить за своим здоровьем, – терпеливо повторил Рауль. – Видишь ли, без покровительства элиты тебя, как выражался пет господина Минка, с дерьмом съедят.

Катце успел затушить бычок и прикурить новую сигарету. Которой и нарисовал в воздухе фигуру, смутно похожую на знак вопроса.

– Подавятся. Вы предлагаете мне покровительство?

– Нет, я предлагаю тебе руководство стриптиз-баром для зоофилов.

– Второй раз в жизни вижу блонди, который умеет шутить. Первый – блонди, который умеет шутить эффектно. Но стриптиз-баром я тоже руководил, – Катце ухмылялся. Рауль Ам вел себя очень... своеобразно.

Рауля несло. Это было весело. Пьяно. И почему-то казалось безопасным.

– Значит, у тебя есть опыт.

Надо было что-то делать. Что-то естественное. О чем и блонди, и бывший фурнитур забыли.

– О да, у меня богатый опыт.

Катце неожиданно для себя сдавленно хихикнул. Вспомнилось цересское выражение по поводу говна на лопате.

«Совсем мальчишка», – подумал Рауль.

– Еще кофе?

Да его же просто все достало! – догадался Катце. Естественные мимические реакции на лице господина нейрокорректора выглядели совершенно неестественно. Мышцы не были к ним приспособлены.

– Да, благодарю..

Принесли еще кофе, чаю.

– Так вот, чем скорее ты наведаешься к медикам, тем лучше. Если ты умрешь от избыточной нагрузки, это будет выглядеть неоправданно драматично.

Катце возвел очи горе. Очи были прищуренные и ехидные.

– Я тоже не люблю дешевых эффектов.

– Значит, договорились. Я бы хотел, чтобы сегодня ты со мной поужинал, – Катце выглядел некормленым неделю, сам господин Ам не ел уже тоже суток трое.

Нетривиально. От мыслей о еде подташнивало.

– Это идея. Новая и оригинальная, – не выдержал Катце, – Не могу отказаться от столь высокой чести, – что-то во фразе было не так. Ерунда.

– Высоко взял. Не расплещи, – съязвил Рауль.

Катце недоуменно посмотрел на почти пустую чашку, перевел взгляд на Рауля и совершенно неожиданно улыбнулся.

Рауль, распоряжавшийся о меню ужина, улыбки почти не заметил.

– В Апатии есть клиника для дипломатического корпуса. Завтра тебя примут. Ужин будет через десять минут.

– Клиника? Стационар? – уточнил Катце. «Я похож на дипломата?». Во всей ситуации был какой-то абсурдный юмор.

– Зависит от твоего состояния, – чуть рассеянно отозвался Рауль. – Можешь не беспокоиться, терминалы для выхода в сеть есть даже в реанимационных палатах.

– О! Мое досье вы запомнили наизусть? – с демонстративным облегчением произнес Катце.

– Только основные тезисы.

– Тезисы досье. Звучит очень по-научному, – неосознанно съехидничал Катце. Кажется, именно это Рауль и имел в виду.

– О, я знал, что ты оценишь, – Рауль становился все более рассеянным. С виду.

С блонди происходило нечто нетипичное. Таких блонди Катце еще не видел. И на всякий случай улыбнулся еще раз – не слишком естественно, зато широко.

Зубы у Катце с виду были в порядке. А вот с мышечным тонусом происходило что-то странное.

– Я не склонен к забавам с криминалитетом, – сообщил Рауль. – Тем не менее, мне были бы интересны твои мысли о перспективах дальнейшей работы с Синдикатом.

Катце задумался. Сначала о сиюминутных акциях, потом о долгосрочных проектах.

– Это долгий процесс, – сказал наконец он.

– Я в курсе. И не жду, что ты предложишь подкупить Федерацию – всю и разом.

Катце быстро прокрутил в голове эту идею. Кажется, Рауль опять шутил.

– Не предложу. Если сменить федеральных представителей в Танагуре, Федерация будет ручной.

Рауль привычно запихал глубоко в подсознание всплывшую картинку кормления Федерации из рук.

– Пойдем в столовую.

Катце – несколько через силу – поднялся.

Ужин слабо пах лавровым листом и луковым супом. Прислуживали трое, как положено при приеме равного.

Видимо, господин нейрокорректор тоже не слишком хотел есть и просто следовал распорядку. Зато сильного отвращения ужин не вызывал. То есть его можно было безболезненно съесть.

Рауль поглощал пищу и наблюдал за постепенно расслабляющимся и едва не зевающим Катце. Дик, похоже, догадался приготовить запасную спальню. Умный мальчик.

Катце с неожиданным трудом подавлял сонливость. За столом курить не принято.

– Могу я попросить еще кофе? – осведомился он.

Рауль кивнул и едва не улыбнулся, когда кофе внесли. С парадоксальным воздействием свежесмолотого и хорошо сваренного кофе он был знаком не понаслышке. Столовую наполнил аромат.

Катце выпил чашку в пять глотков. Слишком не хотелось зевать на глазах у «идеального блонди». И заснул. Как выключился. Не меняя позы, с чашкой в руке.

Рауль кивнул, закончил ужинать, проследил, чтобы Катце отнесли в кровать, набросал и распечатал текст, который Дик должен был вручить Катце поутру, и ушел работать.

Катце проснулся неожиданно, как от внутреннего толчка, в сверхъестественно удобной кровати. Спальня была роскошная. Накатила паника – короткой волной под горло. На прикроватном столике стоял стакан воды. Катце сел на кровати и обнаружил, что спал в одежде. В одежде и на белье? Кроме стакана, на прикроватном столике находились – пепельница, его родные сигареты, распечатка и электронная карта. На второй затяжке Катце уже все вспомнил.

«Доброе утро. Надеюсь, ты достаточно восстановил силы. Настоятельно рекомендую позавтракать. Прилагающаяся карта – пропуск в госпиталь. Кабинет 18А, доктор Стивенс. Тебя ждут с 8 до 10.30 утра.
Рауль Ам».

– Доброе утро, господин нейрокорректор, – сказал Катце в пространство. Рауль Ам не прекращал его удивлять. Неужели ему настолько одиноко?

Катце докурил, встал, сообразил, где находится ванная комната. В ванной комнате на стойке было свежее полотенце и свежее белье. И чудесный махровый халат пронзительно-фиолетового цвета. Интересно, Раулю в самом деле нравятся подобные цвета или это форма вызова обществу?

В спальню заглянул Дик, быстро прибрал постель, включил вытяжку. И исчез.

Катце быстро вымылся и вышел. Фурнитуры господина Ама работали безотказно. Как Катцев комп. Перечитав записку, Катце оделся и направился в столовую.

На завтрак полагалась каша из восьмизерновых хлопьев, свежевыжатый сок, бутерброды с рыбой и гроздь винограда.

Катце посмотрел на завтрак в тихом и почти непритворном ужасе. Он вообще не мог есть до полудня. А кофе не было. Да и кофе у господина Ама какой-то странный... повышенной натуральности. Катце выпил стакан приятно несладкого сока с мякотью, съел пару виноградин и направился по указанному адресу.

Катце обследовали со всех сторон. По меньшей мере три сложных диагностических установки, полный анализ крови, диагностика органов зрения и «дальнейшее обследование под общим наркозом». Что за процедуры такие – под общим наркозом? «Вы в удивительно хорошем состоянии для своего состояния», – сказал неулыбчивый шатен, эпизодический присвистывавший, глядя на результаты. Очень остроумно – но доктор, по всей видимости, не шутил.

Почти сразу появился анестезиолог и въедливо и мрачно поинтересовался, каким именно составом ему предлагают ставить наркоз этому пациенту.

Все происходило так стремительно, что Катце немного растерялся, но уточнил все-таки, как долго будут продолжаться процедуры. Ему четко ответили, что исследования под наркозом с последующим периодом – около трех суток, дальнейшие восстановительные процедуры – от двух до шести недель в стационаре и амбулаторное наблюдение в течение последующих двух лет. Удивительная забота господина нейрокорректора. Заодно Катце выяснил, что теперь его зовут Кёниг Франкл... У Рауля Ама наверняка имелся к этому словосочетанию ассоциативный ряд.

Пока Катце пребывал в задумчивости, ему налепили дерм, уложили на каталку и укатили в, надо полагать, операционную. После внутривенного вливания мир закончился.

Рауль уже второй час последовательно и аргументировано объяснял Юпитер необходимость фурнитура, зарегистрированного под номером В54212, для установления полного контроля над черным рынком. Самым неприятным в беседе было то, что решение Юпитер уже приняла, но Рауль не знал, какое именно. Дотошные расспросы и безупречная аргументация являлись, кажется, развлечением или ритуалом.

Как и предполагалось, Юпитер сочла Катце нужным и полезным выморочным государственным имуществом. Хорошо, что Катце не подозревает о своем статусе.

Выяснив, когда Катце будет в состоянии общаться, Рауль позвонил в клинику.

Катце чувствовал себя непривычно. Почему-то почти все время хотелось спать. Есть почему-то тоже хотелось чаще, чем обычно. Зато действия в рамках работы, на которые раньше уходило часов по пять, успешно укладывались в полтора-два часа, то есть эффективность деятельности явно повысилась.

Позвонил Рауль.

– Как ты себя чувствуешь? – осведомился Рауль, вглядываясь в растрепанного и смягчившегося – релаксанты? – рыжего.

– Разнообразно, – ответил Катце, изображая внимание. – Нетипично.

Рауль кивнул.

– Тебе уже сообщили, как долго ты пробудешь на стационарном лечении?

– Двадцать один день, – Катце не был от этого в особом восторге.

– Хорошо, что не сорок девять, – отозвался Рауль. – Сообщи Дику, если что-то понадобится.

И Рауль прервал связь.

Очень содержательная беседа, – подумал Катце. Ему до сих пор не было вполне понятно, почему Рауль Ам так им заинтересовался. Что «идеальный блонди» вовсе не идеален и очень себе на уме, он уже выяснил. С другой стороны, Катце отлично понимал, что на свой лад и он уникален. Тем не менее, это попахивало каким-то экспериментом.

Рауль, в свою очередь, прекрасно отдавал себе отчет, что, несмотря на все логические обоснования и одобрения Юпитер, мотивы его поведения по отношению к Катце неясны ему самому, а значит, вся конструкция выстроена не на песке даже, а на болоте. И добро бы на сваях.

Господин Ам отлично знал древнюю историю.

Ночью Катце пришла в голову хорошая идея. Минуты три он полежал, глядя в потолок, потом встал, сунул ноги в тапочки и пошел в сеть. Не прошло и пятнадцати минут, как вежливо, но без стука в палату вошел дежурный врач.

– Господин Франкл, – ласково улыбнулся доктор, – не скажете ли вы мне, который час?

– Три часа девятнадцать минут, – ответил Катце автоматически. Он был совсем не рад непрошенному визитеру.

– А известно ли вам, что в это время, согласно установленному режиму отделения интенсивной терапии, в котором вы пребываете, полагается делать?

Контракт Катце подписывал. Очевидно, что в это время полагалось спать. Возможность поработать накрылась. Он пожал плечами. Факт нарушения режима был очевиден.

– Господин Франкл, если вы страдаете бессонницей, а тем более если вы ей наслаждаетесь, в случае регулярных нарушений режима вводится дополнительная медикаментозная терапия. Вы сможете сейчас заснуть без вспомогательных средств?

Катце почувствовал себя несколько неуютно. Но заснуть самостоятельно он не смог бы все равно.

– Подождите три минуты, я хочу закончить, – он быстро набросал конспект решения, прописал вкратце пути и цели. Доктор терпеливо ждал, пока Катце не уляжется в постель, потом нажал кнопку на дистанционном пульте. Волновая терапия – Катце заснул без снов.

Персонал отделения интенсивной терапии Кёнига Франкла очень ценил – за ровный, спокойный и покладистый характер. В отличие от госпожи Друри, супруги Кенийского посла, певшей по ночам арии из оперетт, заблевавшей бассейн и ухитрявшейся получать в передачах от мужа запрещенный ей кофейный ликер; в отличие от мисс Летиции, взбалмошной дочери консула ТКЦ, отказывающейся принимать антибиотики и требовавшей, чтобы ее прической каждое утро занимался посольский парикмахер; в отличие от господина Коянова, атташе по культуре республики Гавел, который категорически отказывался спать, если в постели его никто не ждал, с господином Франклом не было практически никаких хлопот.

Катце отнесся к лечению как к задаче тяжелой и довольно нудной, но не бесполезной. В свободное от процедур время никто не отрывал его от работы, кроме того, в госпитале имелась неплохая библиотека на бумаге и набор научно-популярных фильмов. На случаи, когда, после определенных процедур, для работы не хватало концентрации.

Рауль больше не звонил. Ему хватало других дел, кроме того, покровительство не требовало контроля над действиями. Впрочем, у Рауля были определенные планы на послегоспитальное будущее Катце.

* * *

Прошло три недели. Чувствующий себя непривычно живым и ненормально многофункциональным Катце выписался из госпиталя под амбулаторное наблюдение. Ему выдали кучу рекомендаций. При этом у лечащего врача было такое сомневающееся выражение на лице, что Катце пообещал себе соблюдать хотя бы часть из них... если будет время.

Пока Катце не было, всякая шушера решила, что «кот подох – мышам раздолье». Раздел сфер влияния, раздел территорий. Неожиданно всплыли некоторые завязки, выявить которые раньше можно было только путем очень сложных комбинаций. Катце это оказалось очень на руку.

Рауль подозревал, что, выйдя из госпиталя, Катце весьма веселился. Однако мешать не собирался. Примерно через два месяца после «инцидента в Дана Бан», как называли теперь гибель Минка, Рауль набрал номер.

– Здравствуй.

– Здравствуй, – Катце ждал этого звонка со дня на день.

– Завтра в двадцать тридцать в Апатии. Первый уровень, сектор С.

– До встречи.

Рауль отключил связь.

На следующий день Рауль Ам, величественный, как круизный лайнер, ждал Катце за лучшим столиком ресторана, который использовали для деловых встреч все, кому хватало средств и амбиций хотя бы на ланч в нем. Мода на ткани и покрои за последнее время изменилась, и пурпурный шарф с фиолетовым сьютом сменились полуфраком из сине-алой органзы и парчовым вышитым жилетом с перламутровыми пуговицами.

Господин Рауль Ам был заметен от самого входа. Катце очень постарался не впасть в шок от нового цветового решения господина нейрокорректора. Но, в самом деле, если некий блонди настолько старательно и с таким вкусом подбирает вещи, которые ему решительно не идут, значит, это намеренное издевательство. Ужас в том, что сам Катце – синий костюм и шелковая сорочка на два тона темнее костюма – в окружающем беспределе феерических красок выделялся сильнее, чем Рауль. На это он не рассчитывал.

Рауль приветствовал Катце кивком. Когда тот сел, произнес:

– Красиво.

Принесли меню и карту вин. Рауль углубился в изучение.

Катце решил придержать при себе ответный комментарий.

Минут двадцать Рауль гонял сомелье. Потом прошелся по шеф-повару. Когда взмыленный персонал отошел, Рауль посмотрел на Катце. Глаза у господина Ама искрились нехорошим весельем. Он получал искреннее удовольствие.

Катце окончательно утвердился в своих подозрениях насчет господина нейрокорректора. Господин нейрокорректор был не просто сволочью, как все блонди – он был сволочью демонстративной. И с воображением.

Принесли аперитив и закуски. Метрдотель на подгибающихся ногах подошел осведомиться, всем ли господа довольны. Рауль потребовал еще один стакан негазированной слабощелочной минеральной воды и пепельницу. Катце развлекался. Забавы господина Ама имели что-то общее с его любимой игрой в кошки-мышки.

– Слушаю вас?

– Я все же уверен, – произнес Рауль, как ни в чем не бывало накалывая филе гребешка на вилку, – что в большинстве случаев любительское скрещивание петов – занятие малоперспективное.

– Время от времени появляются интересные результаты, – парировал Катце, – неожиданные.

– Статистика, тем не менее, свидетельствует не в их пользу, – заметил Рауль. – Результаты Академии куда выразительнее.

Это напоминало настольный теннис, в который Катце играл в госпитале.

– Встречаются занятные экземпляры, – отбил подачу Катце, заготавливая пример из собственной практики.

– Ты имеешь в виду тот гибридный экземпляр, который господин Кайл выставил на последнее шоу?

– И его тоже. Хотя, как я понимаю, сомнительная наследственность... Я не специалист, но они уникальны только в первом поколении. Нет чистой линии. – Катце отхлебнул из бокала излишне демонстративным жестом. Эта игра начала его забавлять.

«Не забывай есть», – взглядом напомнил Рауль.

– Именно.

Катце поймал на вилку чье-то щупальце.

– Речь идет о том, стоит ли пытаться добиться от подобных гибридов если не чистой, то хотя бы четкой линии?

– Мой опыт разведения, а также материалы заводчиков за последние пятьдесят лет показывают, что подобные попытки – напрасный труд.

Это не беседа – это работа. Еще не меньше часа. Рауль даже не вздохнул.

– Как твои успехи в классических шахматах?

– Это стратегическая игра, – Катце не слишком долго искал зацепку, – и она меня очень интересует.

Рауль явно выбирал предлог. В действительности, Катце имел представление только о виртуальном, трехмерном варианте шахмат – но вряд ли настольная игра сильно от него отличалась.

– И фигуры эстетически безупречны, – доброжелательно заверил Рауль.

– А еще их приятно держать в руках, – почти мечтательно продолжил Катце. Тому, кто будет прослушивать этот бред, он заранее не завидовал.

Рауль демонстративно поправил перчатку.

– Наверное.

Подали горячее. К форели под соусом из каперсов со свежей зеленью Рауль придираться не стал.

– Партию после десерта?

– Не откажусь.

Катце мужественно приступил к собственной тарелке. И обнаружил, что любит рыбу.

Рауль развлекался подробной лекцией по истории шахмат, не забыв древнюю байку о геометрической прогрессии, до самого десерта. После которого переключился на рассуждения об облавных шашках и го.

Катце слушал с явным и неподдельным вниманием. Ему и в самом деле было интересно: по словам Рауля, получалось, что не математика породила стратегические игры, а военная стратегия породила математику.

В лифте Рауль замолчал, развязал шелковый галстук (вышивка гладью, розовый шелк).

– Тебе было интересно, – сказал он.

– Да, – ответил Катце. В рыжих его глазах плясали то ли искорки, то ли чертики. – Хорошая лекция.

– Рад, что тебе понравилось.

Лифт с тихим аккордом открылся в холл. Дик поклонился хозяину.

Рауль кивнул фурнитуру и куда-то исчез. Катце проводили в гостиную, подали кофе. Рауль, переодевшийся во что-то бледно-серое, предельно простого кроя, появился минут через пять.

Откровенная демонстрация.

– Мы хотели поговорить. И кстати – я не играю в шахматы, – констатировал Катце.

– Это проблема?

– Не откажусь научиться.

– Я подумаю над этой идеей. Ты еще занимаешься петами?

– Это мой официальный бизнес. – Катце прищурился.

– Займешься продажей моей коллекции. Твои – обычные агентские.

Катце задумался. Раулю нужно прикрытие. Для чего? Некоторое время он думал, а потом едва не расхохотался. Как же интенсивно будут искать второй, восьмой и стодвадцатьчетвертый планы их деловых отношений. И никто ничего не найдет. И в конце концов все решат, что комбинация сложна до невозможности. А комбинация – до невозможности проста. Катце просто будет заниматься своим официальным делом.

Рауль кивнул.

– Именно.

И все же, у комбинации был потайной слой. Рауль прикинул дату ближайших официальных торгов. Если Катце узнает...