Для Dariana

... неужели осень? Падали, медленно кружась в прозрачном, напоенном светом воздухе, листья – кленовые, липовые, дубовые. Солнечные лучи пробивались сквозь тучи, теряясь в разноцветной листве и высвечивая золотистые отблески на поверхности небольшого озерца, притаившегося в глубине лондонского парка. Они слепили глаза, и приходилось прикрывать их ладонью, чтобы не упустить из виду человека в высоком цилиндре, который шел по аллее, неестественно выпрямив спину и сжимая в руке лакированную трость.

– Подождите... – Чарли задыхался. Его пьянил аромат осени и слепил солнечный свет, отчего предметы вокруг расплывались, превращаясь в калейдоскоп ярких пятен.

Вилли Вонка не останавливался. Он шел, насвистывая фальшивую мелодию, словно и не слыша топота маленьких ног в тяжелых черных ботинках с круглыми металлическими пряжками, которые Чарли получил на день Благодарения в прошлом году.

– Постойте, – Чарли бежал, загребая ногами шуршащие листья, и этот непрерывный шелест заглушал его шаги, а ветер уносил слова, играя ими, как зелеными, желтыми, красными и коричневыми листьями.

Странный волшебник уходил все дальше, а мальчик торопился за ним следом. Но где-то на краю сознания вызревала мысль: «Остановится».

И действительно, мистер Вонка неожиданно остановился, тросточка в его руке описала изящный круг, уперлась противоположным концом в мощеную дорожку, и волшебник обернулся.

– Чарли! – его белоснежная улыбка сверкнула на солнце, кленовый лист – золотая сердцевина с багровой окантовкой – сорвался с потемневшей узловатой ветки, описал широкую дугу, скользнул по темно-каштановым, уложенным в аккуратное "каре" волосам Вилли Вонки, и приземлился на теплые камни у него под ногами. Он словно бы светился изнутри, как восковая кукла, если внутрь ее поместить свечку.

Мальчик остановился, тяжело дыша и улыбаясь.

– Мистер Вонка, мы наконец получили их! Новые леденцы!

Чарли разжал ладошку. На ней разноцветными шариками слиплись почти прозрачные горошины, настолько чистые и яркие, что даже драгоценные камни казались бы рядом с ними всего лишь дешевой подделкой.

Вилли Вонка взял одну горошину и положил ее в рот. Несколько бесконечных мгновений Чарли следил за тем, как меняется выражение его лица, и, наконец, волшебник вздохнул и сообщил с довольным видом:

– Мы прекрасно поработали, Чарли. Пойдем.

Липкая ладошка мальчика спокойно устроилась в узкой ладони волшебника, затянутой в ставшую уже привычной перчатку. Мужчина в смешном фраке и мальчик в тяжелых черных ботинках, купленных на вырост, неторопливо шли по аллее, пробуя леденцы, которые Чарли по-прежнему сжимал в ладони и разговаривали о чем-то так серьезно, как могут говорить те, у кого есть общий секрет.

"Неужели осень?" – спрашивал себя Чарли, запрокидывая голову и щурясь на бледно-голубое небо, проглядывающее сквозь вершины деревьев. – "Наша с тобой первая осень..."