Они уже несколько минут сидят в молчании. Руди... в смысле Байни... то есть – Брайан... Брайан держит Декстера за руку, и у него, вопреки привычному укладу внутреннего мира, появляется какое-то невероятное спокойное доверие. Рядом с Декстером наконец-то находится человек, похожий на него самого, родной, кровный брат, с которым его разлучили много лет назад. Единственный, у которого внутри все устроено так же, как у Декса.

– Я понимаю тебя так, как никто другой...

Голос, такой далекий, и близкий, и проникающий глубоко-глубоко, внутрь головы, в подсознание... В самого Декстера.

– Только я знаю, что ты на самом деле чувствуешь...

Декстер медленно кивает. Со стороны кажется, что это движение дается ему с трудом, на самом же деле он просто слишком погружен в себя, все еще пытаясь осмыслить недавно полученное знание.

Их руки все еще сжимают друг друга, покоясь на поверхности стола. Декстер смотрит на них, не в силах оторвать взгляд, потому что видит не просто жест, которым принято выражать поддержку или привязанность. Декстер видит все годы, проведенные в полнейшем одиночестве, с мыслью, что он один на всем белом свете, с иррациональным спокойствием, сопутствующим этому пониманию, с принятием своей отчужденности ото всех, кто его окружает. Декстер видит Гарри, старавшегося своим Кодексом оградить Декса от... неприятностей? Возможно. Он видит Гарри, забравшего его из контейнера и разлучившего с братом.

Хм. Это звучит странно даже в голове – брат. Старший брат.

– Ты такой же, как я, – продолжает Брайан, словно следя за ходом его мыслей, – ты мой брат. Теперь ты можешь быть самим собой.

Он совсем близко. Декстер поворачивается в его сторону и сразу же натыкается взглядом на его глаза, горящие в радостном нетерпении. Сложно представить, что в этот момент испытывает Брайан.

Да и действительно, что может испытывать человек, у которого самые более-менее сильные эмоции вызывает убийство? После этой мысли Дексу вдруг становится интересно как он относится к сексу. По крайней мере, когда Брайан был известен как Руди Купер, он наверняка не раз трахал его сестру. Регулярная половая жизнь. Декстер никогда не понимал того, что это должно было означать, и какие обязательства накладывает это на человека.

Думать о том, как родной брат занимается сексом с неродной сестрой, было странно, но не более. Никаких неоновых вывесок «Мерзко!» в голове не мигало, это был просто интерес. Почти такой же, как первое убийство – педантичное, аккуратное, без лишних примесей каких-либо ощущений, кроме удовлетворенного пресловутого интереса.

Декстер смотрит в глаза брату и снова кивает. Теперь это не знак того, что он внимательно слушает. Это уже решение. Это ответ.

Брайан улыбается – такой же улыбкой, с которой рассказывал о том, какой толщины слой крови был на них в том контейнере, когда их нашли.

Они поднимаются из-за стола, и первый раз в жизни к Декстеру приходят другие, незнакомые ранее ощущения. Легкое головокружение, сердце, с невероятной скоростью бьющееся в груди – так, что стук пульсирующими толчками отдается где-то в горле, перехватывая дыхание.

– Мы сделаем это, – хриплый шепот, – вместе.

Декстер думает, что, наверное, его Темным Пассажиром был Брайан. Незримое вечное присутствие, о котором помнит лишь трехлетний ребенок внутри.

Брайан снова прикасается к нему – берет за руку и ведет куда-то. Декстер может лишь молча следовать за ним, пытаясь утихомирить того самого монстра в нем, который в данный момент радостно-злобно скалится в предвкушении чего-то нового.

– ...Так, как тебе нравится, – до Декстера долетает обрывок сказанной братом фразы и перед глазами появляется столь привычная пленка и клейкая лента. И – посреди этого пиршества – тонкое женское тело. Дебора.

Декстер пару раз моргает, привыкая к яркому свету, прежде чем перевести взгляд обратно на Брайана. Ладонь сама выскальзывает из руки Брайана, и они оба сразу же напрягаются. Молчание. И взгляды – вопрошающий с одной стороны, и недоуменный с другой.

– Я не могу...

– Ты должен, – ответ последовал незамедлительно, и Декстер задался вопросом – не предполагал ли Брайан именно такую его реакцию?

– Обязательно она?

Брайан снова улыбается. Кажется, что он так и не научился улыбаться как все.

– Ты ведь такой же, как я. А я – как ты, – медленно, осторожно, и – близко.

Декстер снова смотрит на сестру, в то время как Брайан подбирается еще ближе, так, что Декстер ощущает на коже дыхание, вырывающееся вместе со словами, которые тот произносит. Словами, которые эхом отдаются в голове, которые действительно правдивые, настоящие. Отражающие реальность.

– Ты чувствуешь то же, что я. Поэтому я знаю...

Повисает тишина. Слышно только их дыхание. Вдох, вдох – выдох, выдох – вдох, вдох... Они даже дышат в унисон. В комнате душно и жарко – они все еще рядом с обернутой лентой Деборой, и все вокруг в пленке, которая не пропускает свежий воздух.

Прежде чем Декстер успевает раскрыть рот, чтобы поинтересоваться, что именно знает Брайан, он чувствует еще одно прикосновение. На этот раз слишком интимное и еще более... нежное? Ладонь его брата лежит на его бедре, и Декстер ощущает тепло, исходящее от этой ладони. Оно растекается по всему телу, словно это касание – очаг возгорания.

Сердце еще ощутимее бьется в горле, и Декстер не может издать ни звука, так и оставшись стоять с приоткрытым ртом. Брайан вновь изображает улыбку, и в его глазах, помимо нетерпения, действительно читается нечто, что можно принять за знание. Он на самом деле знает, что чувствует Декстер и в чем он нуждается.

– Я могу дать тебе то, чего ты не получишь ни от кого другого.

Одна рука Брайана начинает гладить бедро, уже чуть более сильней и грубей, другая переходит в активное наступление, расстегивая ширинку и пробираясь в штаны. Каждое движение, несмотря на свою странность, точное и уверенное, словно Брайан знал, что это произойдет. От этой мысли Декстер расплывается в улыбке – может показаться, что он копирует выражение лица брата, но он действительно получает удовольствие. Прикосновения, все более яростные, вызывают мгновенное возбуждение, и Декстер обеими руками цепляется за плечи Брайана – с такой же силой, с которой Брайан ласкает его бедро.

Через несколько секунд Декстер чувствует пальцы, пробравшиеся под резинку трусов, и ему кажется, что ничего подобного с ним никогда не происходило – невероятные ощущения, которые не дарят ни убийства, ни, так называемый, секс с Ритой. Ощущения, прогоняющие мысли, подгибающие колени, прерывающие дыхание и учащая и без того сумасшедшее сердцебиение. Убийственные ощущения, на грани восприятия, и Декстеру кажется, что именно это – то, ради чего стоит жить.

Другая рука сжимает его ягодицы, будто Брайан хочет взять его на руки и прижать к себе.

– Никто другой... – шепчет Брайан, а Декстер еще сильнее впивается в плечи брата, и прячет лицо где-то у него на шее – чтобы не видеть ни улыбки Брайана, ни его глаз.

Чуткий слух улавливает шорохи в стороне, но ни один из них на это не реагирует. Декстер только резко и с шипящим хрипом выдыхает, теряя контроль, отдаваясь бурному потоку неизведанных ранее эмоций, захлестнувшему с головой... Но он не забывает где он и с кем. С кем... Черт, да его родной брат, такой же хладнокровный убийца, дрочит ему прямо на месте предполагаемого убийства, перед привязанной бесчувственной Деборой. Это так невероятно, так... умопомрачительно...

Декстер не сразу приходит в себя после того, как кончает. Пальцы, сжимающие Брайана, кажется, затекли, но почему-то так не хочется их разжимать. Не хочется от него отстраняться, не хочется что-то делать, говорить. И даже думать. Тем более – думать.

Декстер не мог представить, что находиться рядом с кем-то, прижиматься к кому-то близкому, родному, будет настолько... восхитительно. Что ж, по крайней мере, теперь он знает, как это примерно должно выглядеть, когда он будет с Ритой.

Снова шорохи. Декстер отрывается от Брайана, который все еще улыбается. Отходит на пару шагов назад, и с удивлением понимает, что вот – настал момент, когда он не знает, что нужно сделать или сказать. Единственное, на что его хватает – это застегнуть ширинку прежде, чем подойти к Деборе, которая очнулась и пытается выбраться – столь же отчаянно, сколь безуспешно.

Брайан стоит позади, и, не говоря ни слова, вкладывает нож в руку Декстера. Знакомая рукоять приятно холодит ладонь, и Декстер привычно обхватывает ее – он делал это столько раз, что каждое движение выучено и отточено до совершенства.

– Теперь ты понимаешь, что мы – одно целое. Братья, – Брайан шепчет это прямо на ухо, так, что Дебора не может ничего слышать. Вряд ли она что-то видела – хотя Декстер все еще пытается собраться с мыслями и ощущениями, все же он отлично знает, что ни одна привязанная таким способом жертва не может повернуть голову набок.

– Ну же!

Брайан берет его ладонь с ножом в свою и настойчиво подталкивает вперед.

Декстеру почти плохо, почти больно, но он должен...

– Прости, – одними губами произносит Декстер, поднимая нож и видя, как в ужасе расширяются зрачки Деборы. «Я не могу... Прости», – мысленно повторяет Декстер, и делает резкий выпад назад.

Это было слишком хорошо, но Дебора – его сестра, пусть не родная, но та, с кем он прожил всю жизнь, по-своему привязался. В конце концов, она – дочь Гарри.

«Прости», – думает Декстер как раз в тот момент, когда в помещение врывается Доакс, а следом Ла Гуэрта.