* * *

Конлайх был у себя, когда ЭТО началось...

Он обдумывал, как же найти людей, знавших обстоятельства его появления на свет. Не было сомнения, что отец знает оттона Эри, а если вспомнить, что говорил так и не увиденный Конлайхом стражник из конюшни (тут в памяти услужливо начали всплывать всякие мелочи в поведении окружающих – слова, многозначительные взгляды и не менее многозначительно молчание, непонятные усмешки), можно было предположить, что...

Проклятье, неужели отец действительно вожделел мужчин?

Конлайх не мог в это поверить. Неутихающая, сосредоточенная скорбь – вот чем был Бранн в его восприятии все эти годы. И страстная любовь к сыну... Разве можно так относиться к бастарду от какой-нибудь случайной любовницы?

Нет, отец всё-таки преданно любил неизвестную Конлайху мать.

Мысли, совершив логический скачок, перенеслись к Аине. А ведь он не связывался с ней уже несколько дней! В последний раз они смотрели друг на друга – и говорили, говорили, говорили. Конлайх давал сотое обещание, что добьётся у деда согласия на свадьбу, Аина смеялась и подшучивала над ним. Видно было, что она бодрится, а на самом деле ей невесело.

Желание увидеть её стало невыносимым.

Конлайх сорвался с места и почти подбежал к камину. Поленья почти прогорели, он подбросил пару новых...

Аина была в комнате, которую ей отвели родители подруги. И, насколько Конлайх мог судить, укладывала вещи. Его появление застало её врасплох, а когда она обернулась, он увидел покрасневшие глаза и следы слёз на щеках.

«Ты можешь приехать? – сразу спросила она. – Я... похоже, надо поторопиться со свадьбой».

Сначала Конлайх не понял. Потом ощутил, как жаркая волна поднялась от самого сердца и залила краской всё лицо. Тогда Аина так уверенно отмахивалась от возможных последствий, глядела с чувством такого превосходства, что он, уже имевший любовный опыт, просто терялся и начинал смотреть на вещи с её точки зрения.

А теперь перед ним была растерянная, перепуганная и очень юная девочка, чьё благополучие всецело зависело от его любви и честности. Благополучие её... и ребёнка.

«Я приеду! Конечно, приеду! Даже не сомневайся! Ты только дождись меня!»

«Я уже буду дома к тому времени, – печально ответила она. – Придётся врать папе и маме. Ох, Конлайх, ведь папа со мной говорил совсем недавно... и я чуть не проболталась! А теперь вот – готовлюсь к отъезду...»

Он услышал тихие всхлипывания. Это стало последней каплей.

«Сейчас я прикажу седлать коня и сразу же отправлюсь в Килкрист. А потом – к тебе, даже если мне придётся поссориться с дедом. Я люблю тебя, моя хорошая. Не плачь...»

«Я тебя тоже люблю!»

Он махнул рукой, прощаясь, и отвёл взгляд от огня.

Дорожная одежда была тут же, в сундуке. Быстро переодеться, быстро спуститься по крутой винтовой лестнице... Вот и конюшня... приказать оседлать коня... Проклятье! В комнате остался подаренный отцом охотничий нож!

Конлайх, бормоча все известные ему ругательства, снова помчался наверх.

Отец после той странной вспышки заперся у себя, не желая никого видеть, и сейчас сын был этому рад. Он напишет из Килкриста, попросит прощения, скажет, что просто не мог иначе – пусть папа не сердится!

Конлайх увидел нож в ножнах на крышке маленького сундука у окна, схватил его, повернулся к двери – и тут затухающее пламя камина превратилось в огненный столб и с воем устремилось в дымоход.

А замок ощутимо тряхнуло первый раз.

Бранн рычал от боли.

Казалось, в лицо плеснули кислотой из того высокогорного озера, о котором ему когда-то рассказывала бабка.

Но терзала даже не физическая боль. Что боль – она пройдёт! Нет. Глаза Эри, исполненные ненависти, его убийственные слова, его готовность сражаться насмерть с тем, кто положил бы к его ногам мир ради ответного чувства, – вот что было самым страшным.

Возлюбленный изменился. В его лице не осталось юношеской мягкости, черты стали суше и строже, осанка приобрела величавость – но он по-прежнему был прекрасен!

Бранн не замечал примет, которые время наложило на облик Эри, не видел ранней седины и морщин – он слишком долго помнил его юным, слишком сильно тосковал.

Любовь вернулась – только для того, чтобы убить несколькими словами...

– Эри!

Но пламя камина было пустым.

Я получу тебя. Даже если мне придётся забрать всю силу из рек подземного пламени – я получу тебя.

Того Бранна, который перевёл взгляд на дальние горы за окном, узнали бы, пожалуй, только Эри да давным-давно покойный Каснар. Прекрасное нагое существо с крыльями цвета пепла закрыло огненные глаза, запрокинуло голову и вскинуло напряжённые руки.

Давно уснувшие вулканы отозвались низким гулом. А мирное пламя очагов услышало приказ «Иди на свободу!»

Друиму оставалось существовать несколько часов.

Первой мыслью Конлайха было: «Папа! Он же у себя! Один!»

Он метнулся к двери и ощутил второй толчок. По стене от окна поползла трещина.

Пол под ногами ходил ходуном . Отовсюду раздавался треск ломающихся деревянных перекрытий, камни, два века державшие прочную сцепку в стенах, осыпались, и с каждой минутой всё сильнее.

Не обращая внимания на пляшущие ступеньки, Конлайх преодолел крутую лестничную спираль и замер. От окованной медью тяжёлой двери, ведущей в отцовские покои, его отделяла трещина в каменном полу. Эта трещина казалась бездонной и расширялась на глазах.

– Папа! – отчаянно закричал юноша. – Папа! Открой!

Внезапно наступила жутковатая тишина – как будто стихия разрушения прислушалась к его словам. Потом Конлайх услышал шаги – от этих шагов, казалось, содрогается вся крепость. А потом голос, низкий и тяжкий, словно резонировавший с окружавшими Друим горами, произнёс:

– Уходи.

Несмотря ни на что, Конлайх узнал этот голос – и, Единый свидетель, не хотел бы увидеть его обладателя. Но это же отец!

– Папа... Надо уходить... Уходить вместе... Всё рушится!

– Пусть рушится... Уходи и уводи гарнизон. Людям здесь больше нечего делать!

От звуков невероятной мощи у Конлайха на несколько секунд заложило уши. Не думая уже ни о чём, он перескочил через трещину и застыл на самом пороге, прижавшись к двери, словно к отцовской груди.

– Папа! Почему? Почему это происходит? Что ты сделал?!

– Не спрашивай меня! Просто уходи! Иначе я не удержу... его...

– Коня?

... Внутри меня такой же дикий конь. Иногда я теряю над ним власть, и рядом нет никого с более сильной рукой. И тогда я могу причинить вред...

– Папа! Открой, впусти меня! Ты не можешь меня не впустить! Ради меня! Ради своего внука!

– ВНУКА?!

– Да! У Аины будет ребёнок! Мой ребёнок! Помнишь, ты усмирял коня, на котором меня катал? Сделай это снова! Ради того, кто должен родиться!

– ЕГО дочь беременна от ТЕБЯ?! ХА-ХА-ХА!!!!

Краткое затишье оборвалось. От жуткого смеха того, кто был там, за дверью, что-то рухнуло во дворе – Конлайх услышал грохот.

– Папа! Отец!!!

Но его голос был слишком слаб. И лишь в последний момент, ощутив, что опора уходит из под ног, юноша успел перепрыгнуть обратно через трещину, а потом понёсся вниз, понимая одно – здесь он бессилен. И нужно остаться в живых, чтобы защитить свою жену и ребёнка.

Заслышав цокот лошадиных подков, Эйдне не вышла, а вылетела в мощёный дворик их небольшого замка. Дочь уже стояла на земле, а подскочившие слуги споро снимали поклажу с вьючных лошадей.

– Вот, хозяйка, – прогудел старший из сопровождающих, преданный Эри пожилой солдат. – Доставили в целости и сохранности – что в Альценау, что обратно.

Эйдне показалось, что Аина мгновение колебалась, прежде чем броситься ей на шею, но, обняв своего ненаглядного единственного ребёнка, мать тут же забыла обо всём.

– Доченька, ну почему ты так задержалась? Мы же с папой переволновались! Ведь ждали тебя ещё две недели назад!

– А где он? – спросила дочь, когда обе наконец разжали объятия.

– Уехал.

– К-как уехал? Куда? Он знал, что я вот-вот вернусь – и не стал меня ждать?!

Эйдне уловила в глазах дочери странное выражение – словно та восприняла отцовский отъезд как наказание за некий проступок. Щёки Аины вспыхнули, затем она резко побледнела, и тут мать оказалась вынуждена подхватить её, чтобы не дать упасть на холодные камни.

– Аина! Детка! Да что с тобой?! Папа вернётся, скоро вернётся – он обещал. Ну что ты, милая... Пойдём-ка в дом. Конечно, ты устала. Ещё бы, столько дней в дороге! Ну, пойдём...

В комнате Эйдне усадила дочь в просторное кресло и принялась растирать ей руки, мимоходом отдав служанкам распоряжение приготовить ванну для молодой хозяйки.

Аина быстро пришла в себя, и мать удивилась снова. Любимый и обласканный ребёнок как будто попал к чужим. Она отводила взгляд, невпопад отвечала на самые простые вопросы о своём гостевании, о подруге, об Альценау. И, похоже, с явным облегчением услышала, как служанка сообщила, что ванна готова.

... Потом был поздний обед. Мать и дочь пытались шутить и смеяться, но веселье получалось вымученным. Кроме того, дочь, всегда отличавшаяся хорошим аппетитом, в этот раз клевала еду как птичка. В конце концов Эйдне не выдержала.

– Аина, я тебя не узнаю. Что случилось?

Дочь опустила глаза.

– Мне... ничего не присылали? Никаких писем? Ничего?

– Нет, – насторожившись ещё больше, ответила Эйдне. – А от кого ты ждёшь письма?

– От...

Внезапно она зажала себе рот рукой и вылетела из-за стола.

Эйдне в ужасе мгновенного понимания схватилась за сердце.

... А потом был кошмар.

Эйдне стучала кулаком в запертую дверь, кричала, что выпорет мерзавку, пусть та только появится, грозилась страшными карами и гневом отца.

А потом тяжело осела на порог и разрыдалась.

Она думала о том, что Эри будет просто убит. Что он не успокоится, пока не найдёт обидчика дочери, и дело, вполне вероятно, закончится поединком. Думала о том, что балбеска-дочь похоронила возможность хорошего брака. Мысленно упрекала мужа за то, что тот отвадил нескольких потенциальных кандидатов в зятья – глядишь, безмозглая дурёха и успокоилась бы, готовься она сейчас к свадьбе.

А потом ей пришло в голову, как, должно быть, сейчас страдает Аина – напуганная, растерянная, не знающая, что делать.

И сердце заныло уже по-другому.

Поглощённая переживаниями, Эйдне не услышала скрипа открывшейся двери. Лишь почувствовала, как Аина прижалась к ней – тёплая, тоненькая, плачущая, такая беззащитная...

– Мама, ты не думай... Мы поженимся... Просто... просто это принц Конлайх...

Мать, услышав столь громкое имя, потеряла дар речи.

Ночью Аина пришла в родительскую спальню и забралась под одеяло к Эйдне. Та сразу проснулась.

– Страшно, да?

– Ага – прошептала дочь. – Я даже рада, что папы нет – не знаю, как бы я ему стала всё объяснять.

– А мне объяснишь?

– А кто ремнём грозился? – Аина фыркнула, но смешок сразу перешёл во всхлип. – Мама, прости меня! Я знала, что нельзя так себя вести... но ничего не могла поделать. Он ведь нашёл меня. Ты представляешь! Через огонь! Вот мы и договорились, что я отпрошусь у вас в Альценау... а там мы с ним встретились. Я сначала даже не думала, что... А потом всё показалось правильным, как будто по-другому и быть не могло... Он беспокоился, говорил, что не хочет вовлечь меня в беду, да только я сама так крепко его обнимала! Он потом чуть не плакал и прощения у меня просил. А за что мне его прощать? Он хороший, мама! Он сразу сказал, что принцессы ему не нравятся, ни одна, и что мы поженимся. А теперь – точно поженимся. Он никогда не лжёт.

– Да будет на то воля Единого, – со вздохом пробормотала мать. – Надеюсь, всё прояснится до того, как вернётся твой отец.

– А куда он всё-таки уехал, мам?

* * *

Эри на секунду закрыл глаза.

Далеко внизу остался холодный туман, встретивший их в предгорьях, и теперь взору открылась потрясающая, величественная панорама Южного хребта.

Он сделал проводнику знак остановиться.

Я дома.

Глазам вдруг стало горячо, и Эри порадовался, что проводник не видит его неуместных слёз.

Я дома. Вот место, где я должен быть... где я был бы...

Он не стал додумывать эту мысль.

Внезапно послышался шум, как ему показалось, многоголосой толпы.

Странно. В это время года дорога через перевал была пустынна – разве что изредка по ней проходили купеческие караваны. Так было двадцать лет назад, и Эри не видел причин, чтобы что-то круто изменилось. Тем не менее, если его не обманывал слух, по дороге шла большая группа людей. Не просто шла – слышались резкие женские голоса, плач детей, рёв и блеянье домашней скотины, скрип тележных колёс.

Два путника переглянулись. Проводник пожал плечами.

Первым на перевал поднялся кряжистый бородатый мужчина в полосатом горском плаще и с посохом в руке. Видимо, он руководил этим странным исходом.

– Добрый человек, – окликнул его Эри. – Судя по всему, ты идёшь со своим кланом. Куда?

По цвету полос на одежде он уже понял, что это житель Восточного Пограничья, и можно не опасаться быть узнанным. Тем более что именно в горах Восточного хребта находилось то место, куда Эри хотел попасть.

– Куда? Да куда угодно, лишь бы подальше от гор.

– Вы покидаете горы? Не могу поверить!

– Да мне-то что до твоей веры, странник! Жизни для нас в горах не стало... Эй, эй, полегче там! Смотри мне, сломаешь колесо – сам потащишь поклажу!

Мимо них, опустив головы, проходили мрачные усталые люди с опущенными головами. Некоторые плакали. Мычали коровы, пронзительно вопили козы. Несколько женщин, сидевших на телегах, кормили грудных детей. Проезжая мимо, они окидывали двух путников безразличным взглядом.

Сняться с насиженного места в начале осени?!

Эри сделал проводнику знак оставаться на месте, быстро соскочил на землю и метнулся следом за главой маленького клана.

– Послушай, друг...

Тот недовольно обернулся.

– Что тебе?

– Объясни мне, почему вы покинули отчие дома?

Бородач нахмурился, но не зло, а скорее горько.

– Горы больше не терпят нас.

– Почему? Прости, что пристаю с вопросами, но я направляюсь в Храм огня...

– Сомневаюсь, что ты туда доберёшься. Похоже, все горы Восточного хребта решили стать вулканами. Даже наша мирная Кузнечная гора – она спалила лавой всю деревню! Вот мы – кто уцелел – и идём куда глаза глядят. Может, в Туингене нас примут.

– А почему вы не идёте в равнинную часть Ардрахана? Туинген – чужая земля для вас.

– После той резни, что четверть века назад устроил нашим родичам Бранн Проклятый, Ардрахан перестал быть нам родиной. Если Фарелл сумеет обуздать огненных духов, что ж – мы вернёмся. Но не раньше.

Глава клана обернулся и погрозил кулаком покинутым горам.

– А поганый Друим, поди, стоит! И Проклятый сидит там, как паук в паутине, смотрит в какое-нито колдовское зеркало и радуется – всё-таки извёл горцев! Так извёл, что сами ушли! Он нас, восточных, всегда ненавидел, тварь белобрысая...

Эри, оцепенев, слушал исполненные ненависти и гнева слова.

Значит, и тут не могут забыть Бранна.

... Хвост печальной процессии уже давно скрылся из глаз, а бывший Повелитель Южного пограничья всё смотрел вслед ушедшим.

– Господин... Господин...

Проводник нерешительно дёрнул его за рукав.

– Что? А, да. Едем вперёд.

– Но это опасно! Если уж местные оставляют горы...

– Тем более надо искать помощи у огненных магов! Поехали!

Проводник пожал плечами и тронул поводья. В конце концов, ему щедро заплатили.

Эри не узнавал родные горы.

Какая разница, Южный это хребет или Восточный! Люди жили здесь испокон веку, они знали, что каменные исполины давно успокоились, не считая отдельных – про этих помнили всегда, были настороже. Но теперь, казалось, сама земная твердь сошла с ума.

Лошади пронзительно ржали, принимались пятиться, застывали на месте, дрожа всем телом, потому что то и дело раздавался отдалённый гул, и под их ногами начинала дрожать земля. Воздух больше не был прозрачным и чистым – теперь ноздри ощущали запах дыма и подземных испарений. Иногда сверху скатывались камни, да что там камни – целые глыбы! Пару раз всадников чуть не пришибло; если бы не чутьё на опасность – они не ушли бы из-под обвала.

Дорогу там и тут пересекали трещины, пока ещё неглубокие и неширокие. Проводник, оглядываясь по сторонам, ёжился и кутался в плащ.

– Господин, что тут творится? Я не вижу Волчьей горы! О, вот она – но верхушка как будто срезана. Да всё поменялось! Где водопад Девичьи Косы?

Он резко остановил своего пони.

– Ещё раз говорю – может, лучше вернуться? Происходят страшные вещи!

Эри видел неподдельный страх в его глазах.

– Возвращайся, если хочешь, – ответил он. – Но для меня это вопрос жизни и смерти. Спасибо, что сопроводил меня хотя бы до этого места.

Проводник испытал чувство огромного облегчения – это было заметно. Достал из-за пазухи кошель с оговорённой платой, начал его развязывать...

– Деньги оставь себе, – проговорил Эри. – Дальнейшую дорогу я примерно представляю. Как-нибудь сориентируюсь. Езжай.

Проводник быстро кивнул, стыдясь смотреть в глаза. Развернул лошадку и направился обратно. Эри не стал терять время, дал шпоры – его собственный пони зарысил в противоположную сторону.

* * *

Высоко в горах – развалины могучей крепости. Вокруг развалин – озерки горячей воды, груды камней, застывшая лава. Всё живое давно уже убралось из этих смертельно опасных мест. Но, как ни удивительно, в окне единственной уцелевшей башни видна фигура, похожая на человеческую – и всё-таки это не человек.

Бранн, король, сын и внук королей, оглядывал свои владения.

Его не волновало, что от Друима почти ничего не осталось – какое дело Повелителю огненных духов до непрочных творений слабых людей!

Но именно здесь, в окрестных горах, в вулканических и вулканокарстовых пещерах находились покои Огненного властелина. Бранн, внук и наследник убитого Ножом Воды короля, принял его корону. Именно здесь первыми пробудились к жизни сотни лет спавшие древние вулканы. И то, что люди посчитали разгулом стихий, было лишь празднеством коронации, лишь началом царствования.

А сейчас он стоял у окна, повинуясь ещё не утерянной человеческой привычке, и смотрел на юг – туда, где по полуразрушенной горной дороге верхом на мохнатой коротконогой лошади ехал темноволосый человек.

Огненный дух видел его отчётливо – обретённая сила позволяла и не такое. Он знал, куда направляется странник, знал цель этого путешествия и – всё ещё по-человечески – слегка посмеивался про себя.

Давай, возлюбленный мой, понукай свою лошадь. Приближайся. И в тот момент, когда ты окажешься у почти засыпанной камнями развилки, я появлюсь прямо перед тобой. И ты пойдёшь со мной – туда, во владения наших предков, разделишь со мной трон и власть. И наши наследники снова будут править этой землёй, изгнав людей в их пределы.

Перед его глазами встали огромные пещеры, залитые мрачным багровым светом, сонмы огненных духов, пробудившихся по приказу своего повелителя, гигантские саламандры и огненные драконы – и тяжесть пламенного венца на голове. В ушах ещё звучали славословия. Истинный властелин воссел на трон своих предков.

Это место источало силу. Сила окутывала Бранна, подобно королевской мантии, стекала с кончиков пальцев, веяла в каждом взмахе пепельных крыльев. Тогда, в тронном зале предков, он выпрямился и встал, как воплощение подземного пламени, и крылья развернулись за его спиной, словно дым вулкана.

Эри тоже обретёт свой истинный облик, оказавшись здесь.

Бранн снова посмотрел на юг и удивился – струсивший проводник возвращался назад. Вот он окликнул ардраханского оттона, догнал его, о чём-то заговорил. Дальше они двинулись уже вдвоём.

Бранн недовольно сдвинул брови.

Впрочем, это человечек ничем не мог ему помешать. Повелитель огненных духов снова сосредоточил всё внимание на Эри.

– Я рад, что ты вернулся. По правде говоря, я боялся, что потеряю много времени, разыскивая дорогу.

– Да ты и со мной-то немало его потеряешь. Я же говорю – всё изменилось, многие места просто не узнать. Но у меня на душе будет спокойно, что я тебя не бросил.

– Спасибо.

– Ты не думай, это не из-за денег. Просто я подумал – если творится что-то огромное, какой смысл сбегать? Ведь всё равно не вернёшься к тому, что оставил.

– Пожалуй, ты прав. Нет смысла возвращаться.

Он ехали до самого вечера, и лишь когда стало смеркаться, остановились на ночлег.

– Затуши костёр так, чтобы едва тлел, – распорядился Эри после ужина.

– Но мы же тут околеем без огня!

– Если хочешь, возьми у меня второй плащ. Но сделай так, как я сказал. И поставь около огня котелок с водой. Да, с моей стороны.

Мой предусмотрительный.

Бранн снова усмехнулся. Что ж, пусть Эри надеется на эту нелепую защиту. Он заснёт, и тогда можно будет просто взять его на руки и унести.

А сейчас длинные ресницы так знакомо опустились, дыхание выровнялось... Сколько раз Бранн видел его таким – побеждённым усталостью, обессиленным ласками!

Мы всё вернём, я обещаю.

Там, за его спиной, буйствовали духи огня, освобождённые от векового сна, ликовали, радуясь возвращению Повелителя. Ждали Повелителя. Пусть подождут ещё немного.

Бранн прикрыл глаза, сосредоточился... и ничего не получилось. Он по-прежнему находился в Друиме.

В чём дело?!

Вторая попытка – и опять ничего. Более того, мантия силы внезапно отяжелела. Под ногами заскрежетал разваливающийся каменный пол.

Бранн издал яростное рычание.

Он ощущал, сколь велика подвластная ему мощь – но внезапно оказалось, что эта мощь его поработила!

Да, Повелитель, ворвался в сознание слаженный хор нечеловеческих голосов, то, что люди назвали Друимом – тронный зал королей. Он слишком долго пустовал и теперь не отпустит властелина. Ты владеешь безмерным могуществом – отсюда. Твои руки – это бесчисленные потоки лавы, твоё дыхание – это колыхание земли. Зачем тебе куда-то уходить? Ты принадлежишь своему королевству!

Бранн осознал, в какую ловушку угодил. Он мог сотрясти земную твердь всего континента – и был не в состоянии покинуть собственный дворец!

Нет! Нет! Это несправедливо! Я хочу туда, к нему!

Но ведь можно поступить до-другому!

Эри стоял в том же огненном колодце, и языки пламени снова и снова повторяли его имя.

Эри... Эри... Эри...

Бранн был за спиной, куда ни повернись. Краем глаза можно было увидеть мелькнувшую светлую прядь, уловить тень движения.

Сколько ещё ты собираешься преследовать меня?!

Обжигающе-горячие пальцы переплелись с его собственными.

Пока ты не поймёшь, где твоё место...

Потом было ощущение, что в плечо упёрся чей-то лоб – как делает уставший человек, ища у близких силы и поддержки.

Все эти разрушения – твоих рук дело?

Послышался негромкий смех.

Духи огня хорошо отметили мою коронацию. Люди думали, что победили – так вот, люди ошибались. Мы вернём то, что принадлежало нам. И ты будешь со мной. Ты разделишь со мной трон и власть.

Теперь уже засмеялся Эри.

Хочешь сделать меня своей королевой? Не получилось за двадцать лет – надеешься, что получится теперь?

Бранн крепче сжал его руку.

А разве ты уже не моя королева? Разве у нас нет сына?

К горлу Эри подкатила тошнота. Он попытался вырвать свою руку из руки Бранна, а когда это не вышло, развернулся и всё-таки встал лицом к лицу со своим врагом. Страх и ненависть куда-то ушли. Осталась лишь гадливость.

Попробуй.

В свободной руке откуда-то появился нож странной формы – чуть изогнутый, с волнистым голубоватым лезвием. Черенок ножа жёг ладонь, но это можно было вынести.

Откуда это у тебя?!

А Эри и понятия не имел, но знал, что Бранн по-настоящему испуган.

Боишься?

Он замахнулся, но враг успел перехватить его запястье и сдавил стальной хваткой, принуждая разжать пальцы. Эри заскрипел зубами от боли. Ему показалось, что Бранн раздробил кости в труху.

Нож выпал из его руки.

Здесь я сильнее, помни об этом, маленький горец. А сейчас ты пойдёшь со мной.

Эри с ужасом увидел, что его ладонь превращается в язык пламени...

...– Господин! Господин!

– Что? А?

Эри подхватился и сел, ошалело глядя на проводника.

Тот, бледный, с трясущимися губами, указывал пальцем на ревущий костёр.

Эри мог бы поклясться, что, несмотря на безветрие холодной осенней ночи, огненные языки только что тянулись к нему.

...– А я проснулся – и глазам своим не поверил, – рассказывал проводник, когда они уже ехали по всё сильнее суживающейся тропе. – Ветра нет, а пламя тянется к тебе. Но даже не это меня напугало сильнее всего...

– А что напугало?

– У тебя рука до запястья стала огненной.

* * *

– Дед, мне нужно ехать, – в отчаянии проговорил Конлайх. – Это не займёт много времени.

– Ты оставишь столицу – сейчас? Бросишь всё на старика-ревматика и помчишься за девчонкой, чтобы привезти её в это безумие? Ты больше похож на своего отца, чем я думал.

Фарелл отвернулся, жестом отогнав внука от себя. Тот, сжав кулаки, заметался по королевскому кабинету.

– Тогда отправь к ней посланцев от своего имени! Пусть её родители знают, что она будет моей женой! Что я не врал и не брошу своего ребёнка на произвол судьбы!

– Где ты его не бросишь на произвол судьбы? – вскипел дед, резко оборачиваясь и потрясая клюкой. – Тут, в королевстве, которое рассыпается под ногами? Да ей и ребёнку лучше оставаться там, где они есть! По крайней мере, уберегутся от землетрясений!

Конлайх бросился к Фареллу, упал перед ним на колени и поцеловал иссохшую руку.

– Дедушка, тогда сделай, как я тебя прошу. Пусть её объявят моей невестой! Клянусь, я не сделаю ни шага за пределы Ардрахана, сам буду говорить со священниками, отправлюсь, если надо, в Храм Огня – только пусть мои жена и ребёнок будут под защитой твоего слова!

Он видел, что дед колеблется – и добавил:

– Она носит твоего правнука. Династия не прервётся.

Дед снова отвернулся.

Внук понимал, как не хочется старому королю соглашаться на неравный брак.

– Хорошо, – брюзгливо проговорил Фарелл, по-прежнему не глядя на внука. – Я отправлю сватов. Но мне будет спокойнее, если она останется в Туингене. Будущей матери твоего наследника нечего делать среди огня и пепла...

Он тяжело откинулся на бархатную подушку у спинки кресла.

– Я боюсь, что эти разрушения не ограничатся горами. И даже, возможно, не ограничатся Ардраханом...

– Ты что-то знаешь? – холодея, спросил внук.

– Прибыл посланец от магов огня. Я принял его, но проговорили мы недолго.

– Когда... прибыл? И что сказал? И почему мне об этом неизвестно?

– Вот теперь я и ставлю тебя в известность, – устало сказал дед. – Священников мы примем вместе, а с посланцем будешь разговаривать ты. И... что ты там говорил о Храме Огня? Похоже, мальчик мой, тебе действительно придётся туда ехать.

– Почему? – медленно спросил Конлайх. – Священники уповали, что Единый услышит их мольбы и обуздает стихию.

– Стихия оказалась сильнее молитв, – отрезал Фарелл.

Внезапно его глаза сверкнули.

– Посланец сказал, что центр происходящего – Друим. Ты вернулся оттуда вместе с гарнизоном, часть людей пострадала при землетрясении, кое-кто погиб. На мой вопрос о твоём отце ты ответил, что он пожелал остаться там. Конлайх, ответь мне, как на духу, – он всё это начал?

Язык Конлайха словно прилип к нёбу.

– Отвечай, мальчишка! – загремел разъярённый дед, приподнявшись в кресле.

Именно таким голосом Фарелл когда-то отдавал приказы на поле битвы.

– Отвечай!

– Я не видел его! – закричал внук. – Я успел только поговорить с ним! Да, это он всё начал... по крайней мере, я так понял... От звуков его голоса раскалывались камни...

– Проклятая огненная кровь, – прошептал старик, бессильно опускаясь на сиденье.

– Дед! – глаза Конлайха блестели, но он не плакал. – Что мне делать? Я люблю тебя, я люблю отца, я люблю Аину! Я не могу разорвать сердце на три части! Я не пойду против него!

– А придётся, – тяжело произнёс Фарелл. – Если хочешь, чтобы твой ребёнок унаследовал это королевство.

Час спустя старый король и наследный принц принимали делегацию ардраханского священства.

Церкви были открыты по всей стране, колокола звонили не переставая, народ рыдал и молился... а с юга, востока и запада поднималось всё больше дымных облаков, и на землю оседал тёмно-серый пепел. Кое-где в предгорьях, говорили, вода уже стала превращаться в кислоту. Казалось, время повернуло вспять, и Ардрахан вновь переживает события многовековой давности.

С одной разницей – людям теперь было что терять.

– Мы бессильны, государь – проговорил худой седоволосый человек в тёмно-серой рясе, глава церковных общин Ардрахана. – Наши молитвы Единому возносятся из самого сердца. Но они не могут остановить разрушения. Похоже, Единый отвратил от нас Свой лик – я знаю, это из-за язычников, которым дали укрыться в их проклятых капищах! И даже пост и молитва набожных прихожан не спасут нас! Уже не спасут, хотя тысячи людей не покидают храмы ни днём, ни ночью!

– Жители многих приходов, особенно на севере, говорят, что надо уходить – вступил в разговор другой священник, жестом призвав собрата к спокойствию. – Они снаряжают корабли и уплывают целыми деревнями. Да что там корабли – на побережье не осталось ни одной лодки!

– Кланы Западного хребта выжидают. Их пока не так трясёт, но они говорят, что старые вулканы просыпаются один за другим.

– Да и равнина пустеет, – добавил ещё один. – Как передавали братья из Туингена, там тоже не сладко. На севере страны – землетрясения, как и у нас.

– Что ж, – почти неслышно произнёс Фарелл. – Делайте, что должны. Я тоже буду делать то, что должен.

Он подал знак. Конлайх помог ему подняться и свёл вниз по ступеням трона.

Священники поклонились.

– А теперь ступай к себе, – тяжело дыша, проговорил старый король у выхода из тронного зала. – Я пришлю к тебе... мага. Поговоришь...

– Да, государь, – ответил внук.

Посланец Верховного жреца был ничем не примечательным человеком средних лет – невысокий, круглолицый, с невыразительными чертами. Но в глазах, когда он смотрел на собеседника, плясало яркое пламя.

Он из тех, кто знает, сразу понял Конлайх.

Посланец поклонился низко, но не раболепно.

– Приветствую ваше высочество, – начал он, – и умоляю отправиться со мной немедленно, пока дорога в храм ещё не разрушена. Верховный жрец Ингкел, присутствовавший при появлении принца Конлайха на свет, велел мне передать ему вот это.

Он стремительно шагнул к юноше и приложил ладонь к его лбу.

... плач осиротевшего ребёнка перемежался чудовищным гулом огня и звуками родного голоса, ставшего неузнаваемо страшным... Отец, какую мрачную волшбу ты творишь?!..

– Он расскажет тебе то, что ты так стремишься узнать, – маг отбросил придворную учтивость и говорил теперь просто как старший с младшим. – Возможно, ты сумеешь спасти Ардрахан.

– Не знаю, – медленно, взвешивая каждое слово, ответил Конлайх. – Отец прогнал меня от своих дверей. Я не знаю, кем... чем он стал.

– Ты – единственная его земная привязанность. Бранн больше не опальный принц, отстранённый от наследования. Он стал королём, воссев на трон тех, кто некогда пожаловал человеческому вождю хрустальный жезл. Мы можем уповать лишь на то, что он отдаст своему сыну во владение внешний мир и ради этого прекратит разрушать страну.

– А он может это сделать, – не то спрашивая, не то утверждая, произнёс наследный принц.

– Его мощь растёт, – с горечью ответил маг. – Очень скоро он сможет расколоть на части весь материк. Духи огня слишком долго пребывали в бездействии. Теперь у них есть владыка, обуянный жаждой мести.

– Мести – кому?

– Людям. Я полагаю, Верховный жрец сможет ответить на твои вопросы.

– Хорошо. Я должен оповестить об отъезде его величество и распорядиться...

– Всё готово, – спокойно ответил посланец. – Когда его величество отправлял тебя сюда, он уже знал, что ты поедешь.

* * *

Ближе к храму огня дорога опять приняла нормальный вид – не пересекалась трещинами, не проваливалась под копытами лошадей. Скалы здесь выглядели так же, как и сотню лет назад – если не обращать внимание на десятки курящихся вулканов, прекрасно различимых отсюда, с высоты горного плато.

– Скоро доберёмся, – сказал проводник.

Эри кивнул, кутаясь в плащ – здесь было по-настоящему холодно. Лошади фыркали, морозный воздух пах дымом.

Он почти не обратил внимания на стены ущелья, по которому продвигались путники, и зря. Древние барельефы, выполненные с потрясающим мастерством, изображали человекоподобных существ исключительной красоты, саламандр, огненных драконов, купающихся в пламени. Это отнюдь не выглядело фантазией – наоборот, казалось, скульпторы изобразили то, что видели собственными глазами.

Эри, погружённый в собственные мысли, не заметил даже фигуру, помещённую в центр огромной композиции – нагого длинноволосого мужчины с волосами в виде огненных языков и развёрнутыми, словно бы клубящимися крыльями. Прекрасное лицо хранило выражение жестокого веселья.

Однако проводник в ужасе вскинул руку и сделал защитный жест – он явственно увидел, как ожили и задвигались в орбитах сверкающие глаза. Взгляд их был прикован к первому из путников.

– Ну где ты там? – устало окликнул проводника Эри, успевший опередить его на полсотни шагов. – Ты уверен, что мы приехали туда, куда нужно? Я не ощущаю здесь ни малейших признаков человеческого жилья.

– Всё правильно. Они встретят тебя на ступенях храма... если сочтут нужным.

– Надеюсь, сочтут, – задумчиво ответил Эри.

Впереди, замыкая ущелье, показалась невообразимой высоты скала пирамидальной формы с пещерой-входом, широкими ступенями, ведущими в эту пещеру, и колоннадой, украшающей её. Из темного зева появился человек в просторном одеянии и широком плаще. В руке он держал обсидиановый посох с прихотливо изогнутым навершием.

Повинуясь какому-то странному чувству, Эри спешился и повёл свою лошадь в поводу. Проводник последовал его примеру.

Наконец путники подошли к ступеням.

– Здравствуй, Эри, – негромко проговорил постаревший, полностью потерявший волосы Ингкел. – Ты долго добирался, но всё-таки пришёл. Я рад тебя видеть.

Он знал, зачем добирался сюда. И всё-таки при словах огненного мага сердце едва не выскочило из груди, а на висках появилась испарина. Он смотрел на свидетеля самых ужасных событий своей жизни и почти видел за его спиной тень Бранна.

– Ты по-прежнему служишь ему?

Вопрос вырвался помимо его воли. Ингкел вздрогнул, словно от удара, выпрямился и крепче сжал посох.

– Мы никогда не служили духам! Нам случалось бывать посредниками, но мы никогда не служили тем, кто колеблет землю.

Эри опустил голову и на мгновение закрыл глаза рукой.

– Ты знал, что я жив.

– Я узнал об этом несколько лет спустя – когда у тебя родилась дочь, дитя огненной крови. До этого, по правде говоря, меня не интересовали покойники. Как получилось, что ты не умер?

– Если я правильно понял слова Ронана, Лиат всем отвела глаза.

Ингкел погрузился в задумчивость. Эри только хотел спросить, есть ли в этом храме ещё люди, кроме самого мага, как тот дважды стукнул посохом о ступень, на которой стоял. Раздался неожиданно мощный гулкий звук.

Из-за колонн показалось двое, как понял Эри, прислужников.

– Всё готово?

– Да, господин. Гости могут следовать за нами.

Появился ещё один, спустился, взял лошадей под уздцы и увёл куда-то в узкий проход между скалами.

Эри проводил его взглядом.

– И у вас найдётся чем их кормить? – спросил он.

– Пока – да, – ответил маг. – Но если события пойдут так, как я опасаюсь... Впрочем, тогда придётся просто выбирать между несколькими обличьями смерти, и возможность умереть от голода будет не самой страшной.

Он посмотрел Эри прямо в глаза.

– Сюда должен прибыть твой сын.

– Мальчишка, которого ты имеешь в виду, мне не сын, – процедил горец.

– Он твоя плоть и кровь, как бы ты ни убеждал себя в обратном. Я послал за ним, потому что он... вы двое – единственное, что имеет значение для короля Бранна.

– Бранн стал королём? – насмешливо поинтересовался Эри. – А Фарелл-то и не знает.

Ингкел помолчал. Закатное солнце превратило идущее с запада на восток ущелье в подобие великанского коридора из чистого золота, и теперь люди и колонны отбрасывали бесконечно длинные тени.

– Все эти годы ты пытаешься спрятаться от себя самого. Пытаешься убедить себя и окружающих, что ты обычный человек, что...

Маг на мгновение осёкся, вспомнив о присутствии проводника.

– Скажи мне только, откуда Бранн узнал о том, что ты жив?

– Полагаю... мальчишка сообщил ему.

– Я так и думал...

В этот момент послышался гул – такой низкий, что сначала они ощутили его как вибрацию. Земля задрожала под ногами, сверху начали сыпаться сначала мелкие, затем всё более крупные камни. Словно вторя гулу, грохотом отозвались вулканы. Ясное синее небо потемнело, подёрнутое пеплом.

– Он знает, что ты здесь. Знает, зачем ты здесь, – без малейшего испуга произнёс маг.

По одной из колонн пошла трещина.

Конлайх уже поднялся из кресла, намереваясь пойти одеться в дорогу, как вдруг из камина выплеснулся язык пламени. Пол заплясал под ногами. Принц и маг одновременно обернулись, а потом посмотрели друг на друга. Посланец шагнул к огню, протянул руки...

Лицо его побледнело.

– Пути в храм больше не существует. Между равниной и Восточным хребтом появился разлом. И он увеличивается.

Конлайх закрыл глаза, вслушиваясь в себя.

Тело неподвижно замерло, а огненная суть устремилась вниз, под землю, туда, где океан лавы готов был выплеснуться на поверхность земли. Конлайх плыл в этом раскалённом потоке, ощущая рядом таких же, как он... нет, не таких. Он был сильнее и могущественнее, он был сыном властелина. Он мог повелевать...

Но его силы и могущества не хватило бы, чтобы остановить их.

– Король отдал приказ... – монотонным голосом пробормотал Конлайх.

Спустя мгновение он ощутил, что его с силой тряхнули за плечи.

– Принц... принц... очнись! – посланец магов тяжело дышал, по круглому лицу катился пот. – Нам надо спешить!

– Куда – спешить? – яростно закричал Конлайх. – Или у тебя есть крылья, чтобы перелететь через разлом?

Аина, оставайся там, где ты есть, мелькнула в голове бессвязная мысль. Нет, беги на юг, спасайся... Великие Силы, я хочу, чтобы моя жена и ребёнок остались живы!

– У нас есть огонь! – хрипло проговорил посланец. – Возьми меня за руку. Мне нужна твоя сила. Вся. А теперь закрой глаза и подчиняйся моим словам...

Конлайх послушно опустил ресницы, послушно сделал шаг вперёд.

Пламя ревело вокруг них, словно они оказались в диковинном водовороте. А потом всё стихло.

И он открыл глаза в незнакомом просторном покое, стоя в огромной каменной чаше, полной раскалённых углей. Похоже было, что мгновение назад здесь потух костёр.

Несколько человек, одетых, как огненные маги, смотрели на Конлайха и его спутника полными ужаса и изумления глазами.

Посланец что-то пробормотал и выпрыгнул из чаши на отполированный постамент. Дорожные сапоги дымились, но он был цел и невредим. Принц последовал его примеру.

– Где владыка Ингкел? – прохрипел посланец.

– Ушёл встречать гостя, – приглушённо ответил кто-то.

– Найдите его. Передайте – здесь ещё один гость.

– Но как... как вы?..

Посланец только махнул рукой.

Они вышли из алтарной (если Конлайх правильно понял назначение чаши на постаменте) – и почти сразу увидели двух людей, идущих им навстречу.

Внешность владыки Ингкела сразу бросалась в глаза, но взгляд Конлайха был прикован к его спутнику. Во рту пересохло, сердце заколотилось где-то в горле.

– Как, вы уже тут?

Верховный жрец Храма Огня не мог скрыть своего изумления.

– Мы пошли через огонь, – ответил посланец. – Я не знал, что делать, потому и решился.

– Я не представлял, что такое возможно, – потрясённо проговорил Конлайх, глядя на своего проводника. – Я думал...

– Возможно, – неожиданно подал голос Эри. – Я имел сомнительное удовольствие это наблюдать... не так давно...

Трое остальных повернулись к нему.

– Мне кажется, коридор не лучшее место для разговора, – обратился Эри к Ингкелу.

Тот с выражением некоторого, как показалось Конлайху, беспокойства перевёл взгляд с одного гостя на другого и кивнул.

– Сейчас вас отведут в приготовленные вам комнаты, а потом пригласят поужинать за моим столом. У вас есть пара часов на отдых.

– Я не устал! – выпалил Конлайх.

– А я – устал, – отрезал Эри. – Тебя учили быть вежливым в присутствии старших?

– Прости... те... – пробормотал юноша, чувствуя, что даже уши стали горячими. – Но всё равно – медлить нельзя! – воскликнул он, вспомнив о цели своего пребывания здесь. – Иначе... иначе может оказаться слишком поздно...

Эри сделал странный жест – закрыл глаза ладонью. Потом повернулся к Ингкелу.

– Мне хватит часа.

– Хорошо, – вполголоса ответил Верховный жрец. – Если захочешь поговорить со мной наедине – после ужина я к твоим услугам.

Эри кивнул.

В его поведении не было ни малейшего страха перед могущественными магами. Наоборот, сына Бранна не покидало ощущение, будто они с Ингкелом давно, хоть и не близко, знакомы, и вот теперь обстоятельства снова свели их, не друзей, но и не врагов. На самого Конлайха Эри больше не смотрел.

Послышался шорох – так скользят подошвы по отполированному полу. В огромном коридоре даже такой шелест звучал гулко. К маленькой группе подошли маги – видимо, служители. Один из них жестом пригласил Конлайха следовать за ним. Обернувшись, тот успел заметить, как Эри уходит в другую сторону.

Интересно, нас специально поселили в разных местах?