Образ Зеврана Аранная (Dragon Age: Origins) как этап интеграции гомоэротических мотивов в сюжетные компьютерные игры.
Компьютерные игры до недавнего времени воспринимались преимущественно как развлечение для мальчиков и юношей. Но с появлением сюжетных компьютерных игр, под которыми я понимаю RPG (компьютерные ролевые игры) и игры с элементами RPG, практически сразу наметились две тенденции – превращение развлечения в вид искусства, и расширение целевой аудитории. С искусством игру стало сближать в основном наличие сеттинга (вымышленного мира, где происходит действие) и персонажей.
Не буду долго останавливаться на этом моменте. К сожалению или счастью, мой опыт геймера не слишком широк, но довольно углублен. Интересуюсь я в основном фэнтезийными ролевыми играми и стратегиями. Именно на их примере я рассмотрю весьма занимательную тенденцию в таком прекрасном культурном явлении, как сюжетная компьютерная игра.
Эта тенденция, собственно, вынесена в заголовок моего эссе. Субкультура геймеров не имеет хоть какого-то термина для нее; субкультура слэшеров называет это «слэш в каноне». Собственно, наличие гомоэротических мотивов в искусстве не является чем-то из ряда вон выходящим, но в таком молодом жанре, как сюжетные компьютерные игры, это пока что в новинку. Мы присутствуем при становлении «слэша в каноне» в играх.
Для начала немного рассмотрим «нулевой» этап интеграции указанных мотивов в игры. В большинстве игр, в которых хоть каким-то боком затрагивается сексуальность, никаких гомоэротических мотивов просто нет. В пошаговой стратегия Disciples (I и II), где игрокам открывается мрачная и торжественная история мира Невендаар, в которой огромную роль сыграла трагическая любовь богини Солониэль к своему супругу Галлеану, нет таких мотивов. Нет их и в RPG «Готика» (I и II), хотя огромная чисто мужская колония в Минентале, в которой ровно пять женщин на несколько сотен мужчин, – уж слишком явно подходящая среда для вынужденной гомосексуальной активности тюремного типа. Во второй части при этом Безымянный герой имеет возможность сходить в бордель и приятно провести время с профессионалкой, то есть излишним морализаторством серия не страдает. Третий Warcraft (стратегия реального времени) тоже не радует ничем таким, хотя легкие любовные линии там наблюдаются. Из новых игр можно вспомнить второй Starcraft (космическая стратегия реального времени), где движущей силой сюжета является, по сути, любовная линия Джона Рейнора и Сары Керриган, которые волею обстоятельств из первой части оказались по разные стороны баррикад.
Ничего нет удивительного в том, что в играх, рассчитанных изначально на подростков, причем преимущественно мужского пола, нет гомоэротизма. Демонизация и маргинализация гомосексуальности все еще сильна и в мире, и, тем более, в России. Тем интереснее исключения из правил.
Пятые «Герои меча и магии» (пошаговая стратегия), созданные более чем наполовину русскими игроделами, содержат одну-единственную шуточку «на тему» в исполнении симпатичного молодого мага Зехира. Когда его противник, выведенный из себя, кричит ему: «Отступник! Отщепенец! Я использую твое тело для очищения!» Зехир, мило улыбаясь, отвечает: «Тела моего захотел? Все вы, рыцари, одинаковы… подавленные склонности. Не хотел бы я у вас служить оруженосцем». Единственная игра на моей памяти, где гомоэротическим мотивам уделено немало внимания, это RPG Morrowind в частности и вся серия TES вообще (хотя и в малой степени). Тамриэльская культура весьма «продвинута» в социальном аспекте, например, там почти нет дискриминации женщин, а религии достаточно благосклонны к сексуальности. Особенно это касается данмерской (темные эльфы) культуры. Поклонение Мефале и Боэтии, обоеполым богам-даэдра, распространенное у данмеров, весьма эротизировано. А бог Трибунала Вивек, позиционирующий себя в некотором роде наследником гермафродита Мефалы, и обладающий немалым литературным талантом, весьма чувственно подошел к написанию главной священной книги, где описание его любовной связи с князем даэдра Молаг Балом занимает пару томов. Среди прочего, он посвятил Молаг Балу такие стихи (привожу их в моем переводе):
Сколько стекла для волос твоих взято, не знаю,
Но океаны создать – половины его бы хватило, уверен.
Ад, милый, выдуман теми, кто правду всегда говорили,
Пусть вожделение лживые губы мои оправдает.
Игрок же, вернее его персонаж Нереварин, непосредственно может столкнуться в Morrowind с весьма эксцентричным человеком, Крассиусом Курио – аристократом, меценатом, литератором и так далее, который не только бисексуален, но и склонен бесцеремонно приставать к существу любого пола и расы. Нереварин может как сосватать ему одного нищего актера, желающего приобрести знатного покровителя хотя бы и через постель, так и поддаться «ухаживаниям», что в игре реализовано как «раздеться перед Крассиусом Курио». Еще игроку может встретиться дремора Анаэдра, который обещает ему (или, впрочем, ей) «убить и изнасиловать твой труп», причем сделать это нежно. Увы или слава богам, но это только слова. Есть также практически полностью женское поселение Тель Мора, управляет которой волшебница госпожа Драта, ярая мужененавистница… хотя за гомосексуальность ее и ее подданных поручиться нельзя. Остальные гомоэротические мотивы еще менее явны.
В любом случае, почти никакого влияния на сюжет все это не оказывает. Один эпизод с Курио среди сотен квестов и пара страниц в сотнях же игровых текстов легко теряются в игре.
Но настал 2009 год, и в мире прогремела RPG Dragon Age: Origins. Не боясь смелости такого определения, я назову ее первой ласточкой интеграции гомоэротических мотивов в компьютерные игры. Впервые игроку предоставлена возможность «официально» отыгрывать гомо– или бисексуала любого пола. Понятное дело, это не единственная ее заслуга, но остальные ее особенности выходят за рамки нашей темы.
Кстати, воплощение эротики в игре с одной стороны – смело, а с другой – все же убого. Самым парадоксальным является то, что при том, что поцелуи в губы и даже прелюдии однополых любовных сцен в виде роликов в игре есть, а вот обнаженной женской груди – нет. Невыносимо ненатурально, кукольно выглядят женские персонажи без одежды, в «неснимаемых» лифчиках. Кроме того, что анахронизм, мешает восприятию красоты женского тела (при этом трусики у персонажей обоего пола нарисованы неплохо). Жадные разработчики к тому же сконструировали только по одному ролику на каждую пару, и показывают его только однократно. Цензура в искусстве – вещь печалящая. Но спасибо, что это есть, лиха беда начало.
Пожалуй, надо сразу объяснить, почему именно образ Зеврана Аранная, а не Лелианы, также бисексуальной, можно назвать этапом. Дело в том, что практически любое общество в разы более терпимо к женской гомосексуальности, чем к мужской. Не будь в игре Зеврана, подозреваю, что «слэш в каноне» не вызвал бы столь бурной реакции фэндома. Естественно, я говорю о русскоязычном фэндоме, как о близком мне, хотя подозреваю, что в англоязычном тоже не все спокойно. А копья вокруг фигуры Зеврана ломаются нешуточные. Справедливости ради стоит заметить, что вокруг Алистера, совершенно гетеросексуального парня, копий ломается тоже немало – все герои этой игры обладают непростым, неоднозначным характером, который за одно прохождение понять просто невозможно – но копья там из другой оперы, даже самые яростные ненавистники Алистера не говорят, что его в игре не должно быть в принципе. Характер Зеврана же волнует игроков меньше, чем его ориентация.
Все же немного об остальных гомоэротических мотивах стоит рассказать. Лелиана, молодая бардесса (певец и шпион в одном флаконе) из страны Орлей, склонна к скорее платонической любви, вернее, к романтизированной дружбе, и гомосексуальный роман с ней проходит довольно ровно и спокойно. С одной стороны, она многое воспринимает восторженно, а с другой – она видела в жизни слишком многое, чтобы этой восторженности можно было верить. Хотя она прекрасно поет, в чем герой может убедиться по ходу игры, у меня лично она всегда вызывала подозрение в привычной, актерской двуличности. Да и сама она не уверена, что не лжет сама себе. В игре есть еще две женщины-бисексуалки. Первая, гномья Совершенная Бранка, знаменитая изобретательница, сбежала от мужа к одной поэтессе, а потом страшно предала ее «ради науки», но ее история, хоть и трагична, играет второстепенную роль в сюжете. Вторая – морская волчица Изабелла, с которой можно даже договориться насчет группового секса (показать который разработчики, конечно, не решились). Насчет оружейника Вэйда и его приказчика Херрена (персонажи они также второстепенные) вообще ничего определенного сказать нельзя, хотя в фэндоме иногда отмечается, что их отношения не вполне официальны. При прохождении за благородного человека в прологе герой или героиня может явственно обозначить свою ориентацию, предложив провести с собой ночь либо сыну подруги матери, либо ее фрейлине-эльфийке. И, наконец, мой эльф Табрис успешно обольстил тюремщика, чтобы добыть ключ от своей камеры (и убил его, не дав ситуации перейти, так сказать, в горизонтальную плоскость).
Все же к делу. Зачем вообще анализировать образ Зеврана? Кроме того, что это и само по себе занимательно, важно отметить, что почти все первое в каком-то роде становится эталонным или типичным. Думаю, через десять лет бисексуальных и гомосексуальных мужских персонажей в играх сильно прибавится, и можно будет посмотреть, какое влияние на них оказал Зевран. Попробую сделать пару прогнозов на эту тему.
Выше я говорила, что иногда диаметрально противоположные трактовки образов героев игры в фэндоме получаются по большей части потому, что даже за несколько прохождений можно упустить какие-то важные черты характера основных персонажей, просто не попав с ними в ту или иную ситуацию. Я лично проходила игру четыре раза полностью и два раза – частично, разными героями, и все равно уверена, что не всецело представляю себе характеры каждого из спутников, кроме собаки (а спутников в игре десять), и Зеврана в том числе.
Я не буду подробно рассказывать о мире Dragon Age, ограничусь лишь некоторыми разъяснениями, важными для понимания характера героев. Так как Зевран Араннай – эльф, важно отметить, что эльфы на материке Тедас считаются низшей расой. Аборигены материка, они сначала попали в рабство к людям, потом были освобождены, потом снова завоеваны, потом освобождены частично. Во время событий игры половина эльфов (городские эльфы) живет на правах «расы второго сорта» в эльфийских гетто в человеческих городах, так называемых эльфинажах, а вторая половина кочует в лесах, представляя собой нечто вроде цыган, романтических и опасных. Их называют долийскими эльфами. Матерью Зеврана была как раз долийка, но вырос он скорее как городской эльф. Людей все эльфы не слишком любят, понятно почему. Физиологически эльфы меньше и грацильнее людей, у них остроконечные уши, у мужчин практически нет оволосения лица, но в остальном эльфы ровно такие же, как люди, и живут в подавляющем большинстве случаев не дольше. Плодовитое потомство между расами, видимо, возможно. Что до отношения к нетрадиционной ориентации, то в Ферелдене (человеческое государство, основное место действия) и в Орзаммаре (гномье государство) к гомосексуальности относятся с некоторым подозрением, но никаких запретов нет, а среди человеческой аристократии нет и подозрения. В Орлее, откуда родом Лелиана, похоже, пышным цветом цветет ханжество, открыто там о любом сексе не говорят. В Антиве же, откуда родом Зевран, бисексуальность является, видимо, почти что социальной нормой.
Зеврану, по прикидкам, около тридцати лет. Он – блондин со светло-карими глазами и относительно смуглой кожей. По профессии он наемный убийца (в Антиве это очень уважаемая профессия), хорошо разбирается в ядах. Его мать, происходящая из долийских эльфов, была вынуждена работать проституткой и умерла, рожая его. Мальчик был выращен при борделе, а потом продан гильдии убийц, Антиванским Воронам, в которой он достиг некоторого успеха. С героем встречается «по долгу службы», приняв на него контракт. Попытка убийства, естественно, проваливается, и Зевран просит героя принять его в гоп-компанию спасителей мира, которую герой возглавляет. При желании его можно убить или прогнать, но этот вариант нас не интересует.
Понятное дело, в играх персонажи кроме игрока – объекты, а не субъекты действия. Впрочем, в этой игре они настолько субъекты, насколько хватило смелости создателям. Могут вполне пойти против воли игрока, хотя только в крайних случаях. Но в любом случае личность героя является определяющей для поведения других персонажей. Поэтому о ней (вернее, о них) чуть подробнее.
Игра дает очень широкие рамки для отыгрыша. Два прохождения в моей коллекции проходили под знаком «романа с Зевраном», оба были за мужских персонажей. Занятно, что романы получились весьма разные. Первый мой герой был юным эльфом из эльфинажа (его фамилия Табрис), это был парень лет восемнадцати, немного наивный, девственный, по характеру весьма гуманный, но все же в глубине души слегка расист, за что его винить нельзя – сложно любить расу, которая твою расу считает унтерменшами. О своей бисексуальности до встречи с Зевраном понятия не имел, а невинность успешно потерял с ведьмой Морриган. Второй был аристократом людских кровей (фамилия – Кусланд), лет двадцати восьми, стопроцентно гомосексуальным, мрачноватым, весьма ответственным перед страной благодаря воспитанию, и часто склонный к жестким решениям. Женщин недолюбливал, но относился всегда вежливо, целомудрием не отличался, но на все, что движется, не бросался. Я по-разному строила линию поведения этих героев, и получала весьма разные результаты, часть которых я описала ниже. Хочу заметить – этими вариантами поведение Зеврана в любви наверняка не исчерпывается.
Остальные два прохождения (за женщин) с двумя полупрохождениями (за мужчину и за женщину) тоже внесли свою лепту в понимание образа Зеврана, но, конечно, в меньшей степени, так как больше никто из моих героев с ним романа не крутил.
Итак, Зевран. И даже не просто Зевран, а Зевран как возможный эталон мужского гомоэротизма в компьютерных играх будущего.
Самая главная особенность, на которой я построю свой первый прогноз – это бисексуальность, а не гомосексуальность. Важно, что в реальном мире среди мужчин куда реже встречаются бисексуалы, чем гомосексуалы (среди женщин – наоборот). Тем не менее, во всех известных мне играх есть только бисексуалы. Это и Вивек, успешно крутивший в свое время роман с Альмалексией, и Курио, и сам Зевран. Я с очень большой уверенностью делаю прогноз, что так и будет продолжаться дальше – если «чистые» гомосексуалы и появятся, то их будет существенно меньше, чем би. Любая компьютерная игра – коммерческое искусство хоть в какой-то мере, и «тратить» персонажа, ориентируясь только на узкую прослойку геймеров-геев и геймеров-слешеров, разработчики не будут. Обязательно включат в «целевую группу» геймеров-женщин-вообще и геймеров-мужчин-предпочитающих-играть-за-женщин. Я заметила еще, что либеральные игроки в ответ на упреки от других геймеров разработчикам на тему «как вы посмели вставить это в игру!», довольно часто приводят как весьма странное «оправдание» формулировку «он не гей, а бисексуал». Вообще, «оправдательные моменты» присутствуют и у образа Зеврана, и, я думаю, будут присутствовать в играх и дальше. У Зеврана они не слишком, по-моему, удачны. Я не говорю – недостоверны, но само присутствие оттанцовок, нужных только для того, чтобы на игру не слишком накидывались гомофобы, во-первых, бесполезно, а во-вторых, отдаляет игру от искусства, приближая ее к продукту.
Зевран, по его словам, предпочитает женщин, а сексуальные связи с мужчинами, мол, издержки профессии, так как он – «убийца на доверии», подбирается к жертвам частенько через постель. На самом деле он, похоже, врет, и я сейчас объясню, почему я так думаю. Зевран действительно личность извращенная, но, естественно, не тем, что спит с мужчинами, а тем, что его обстоятельства жизни вынудили воспринимать секс как что угодно, только не выражение чувств – средство внедрения в доверие для убийства, источник физиологического удовольствия, бегство от реальности. Такая позиция глубоко противоречит его внутренним потребностям, как личностным, так и, видимо, расовым – и городская, и долийская культура эльфов «не поддерживает» сексуальную распущенность. Уточняю: не агрессивна к ней и не отрицает ее, а именно что, в компьютерных терминах, не поддерживает, эльфам это, наверное, биологически не свойственно. Подробнее о личностном: Зевран много и эпатажно треплется о своих сексуальных подвигах, пристает ко всем женщинам и даже слегка к мужчинам, при предложении переспать легко соглашается, но сам активные шаги предпринимает далеко не сразу, а при высоком уровне доверия к герою. Во-первых, потому, что он уже, грубо говоря, «обожрался» не обремененного чувствами секса, с самого детства, проведенного в борделе, и ему на самом деле не так и надо, а на каком-то глубоком уровне и вообще не надо, даже неприятно. Хочу сразу уточнить – на внешнем уровне секс ему нравится, чисто физиологически, и он с успехом использует его как способ забалдеть и не думать ни о чем. Во-вторых, хотя он личность от природы эмоциональная и тонкая, его воспитание и опыт видят в этом огромный недостаток, поэтому и секс как выражение чувств Зеврана пугает и отталкивает, он видит в этом некую неполноценность и ложь. И так плохо, и сяк не лучше, вот такая ловушка. Воли у него хватает, чтобы бороться с этой навязанной извне извращенностью, но в одиночку Зевран не справляется, нужен герой. Очень показателен момент, который почему-то с умилением вспоминают девушки – если его возлюбленный погибает, Зевран больше не ищет ни дружбы, ни любви никого. Умиляться тут совершенно нечему, это не верность любви, а последняя травма, надрыв воли. Чтобы жить дальше, сил еще хватило, а вот чтобы не хоронить свою душу – уже нет. Анализируя вышесказанное, можно с уверенностью предположить, что высокая сексуальная активность сверх нужной «по работе» – более-менее удачный защитный механизм, сохраняющий принципиальную способность Зеврана к нормальной жизни и чувствам. Когда отношения Зеврана с героем (в моем случае – с Кусландом) механизм этот скомпрометировали и тем самым разрушили, он получил возможность реализовать эту способность. А вот крайняя замкнутость после гибели Кусланда – показатель того, что защищать стало уже нечего, крах последней попытки оказался слишком тяжелым для Зеврана. Плюс к тому, озвучить свои чувства прямым текстом он так и не решается. Даже когда Табрис уходил практически на верную смерть и в связи с этим открыто признался Зеврану в любви, тот сказал лишь: «Какая жестокость». Ну а после того, как на его глазах погиб Кусланд, и на похоронах Алистер говорил речь, на словах «а кто-то даже любил его», Зевран лишь молча поднял голову, мол, да, речь обо мне, но ничего не произнес. Все, на что его хватает в лучшем случае, это на просьбу принять «в знак симпатии» для милого дружка сережку из ушка. Причем с такими словами он ее дарил только Кусланду, а вот Табрису пытался всучить ее под дурацким предлогом, мол, завалялась, хочешь, подарю? Еще, всерьез влюбившись в героя, Зевран первым, инстинктивным порывом отказывается разделить с ним ложе в очередной раз. Потом, не без его помощи отрефлексировав, он едва ли не впервые в жизни ложиться с кем-то «по любви». Тут разработчики упустили прекрасную возможность дать какой-нибудь другой эротический ролик, чтобы показать, чем влюбленный Зевран отличается от себя в обычном состоянии, ну да ладно. Проблемы, в общем, у парня порядочные с сексуальной сферой. Почему же он говорит, что предпочитает женщин? Во-первых, потому что, видимо, в курсе того, что в Ферелдене это считается нормой, и хочет произвести на героя впечатление получше, защищая свой шкурный интерес, а во-вторых, потому что обладать женщиной «полезнее» для самоутверждения, чем отдаваться мужчине, а самоутверждение ему очень нужно – он был практически в рабстве в борделе, потом был продан практически в рабство Воронам, потом попал практически в рабство к герою, а такое бесследно не проходит. Испытав же к герою-мужчине чувства, он и не заикается больше о том, что это для него как-то ненормально. Насколько я понимаю, влюбиться в женщину он способен не более, но и не менее. Будь он честен, он сказал бы, что технически ему уже глубоко наплевать, с кем; а морально ему было бы тяжело с каждым, допускай он чувства. Но, что приятно, в Dragon Age врут так же, как в жизни – часто и небезосновательно. Зато это невинное вранье позволяет разработчикам не так явно представлять гомосексуальность вариантом нормы.
И подобное будет и впредь в играх, пока в обществе гомосексуальность не примут таковым не только де-юре, но и де-факто.
Поехали дальше. Из фактов жизни Зеврана прямо-таки прет не самой качественной мелодрамой. У Алистера (да и у Морриган) детство тоже было не сахар, но никаких таких «ужастей», вроде взросления в борделе, рабства и не просто жестокого, а унизительного обучения, о котором Зевран этак вскользь упоминает (и о котором видит кошмар во сне наяву, если попадает в лапы к демону праздности), там нет. К чести авторов, эта мелодрама была все же вдумчиво «скрыта» подробностями и отношением к ней самого Зеврана, и не выглядит наглым и расчетливым «выдавливанием слезы». Тем не менее, можно было бы и поменьше гадостей в его судьбу добавлять, переперчили. Зачем они это сделали, и ждет ли нас подобное в играх будущего? Думаю, ждет. Частично – это то же оправдание, не от хорошей жизни, мол, он таким стал, а частично – явственное понимание того, что геев мало, а женщин много, а уж дамы пожалеть всегда любят. Кто-то из фэндома очень вменяемо сказал, что Зевран – игрушка для девочек, как Морриган – для мальчиков. Парень Зевран не сказать чтобы красивый – у него грубоватые для эльфа черты лица – но весьма сексапильный и обаятельный. Не могу не похвалить наших локализаторов за то, что подобрали «русскому» Зеврану специфический, но совершенно не «голубоватый» голос Зотова. Грешным делом, я боялась, что из него сделают «пра-ативного». Голос «оригинального» Зеврана я слышала, полноценно сравнить не могу, но наш, по-моему, интереснее – у буржуев голос совершенно обычный. Зевран почти патологически неунывающая личность, иначе мелодрама стала бы слишком явной. Он балагур, рефлексию отвергает, чувствуя, что добра ему полное понимание, кто он и что он, не принесет. Но самое главное, он постоянно неосознанно ищет сочувствия, но не прямого, а вроде как косвенного. На слова вроде «так тебе и надо» или «я тебя насквозь вижу» обижается довольно сильно и не всегда умеет это скрыть. Слишком прямая жалость тоже его задевает, так как в ней он видит упрек своей слабости. Занятно, что в фэндоме часто упрекают Алистера за то, что он якобы постоянно ноет, хотя Алистеру куда меньше интересно чужое мнение на его счет, чем Зеврану, и сочувствия к своей потере он не особо ищет, а просто открыто горюет о Дункане, что несколько иное. Алистер – тоже очень интересный образ, заслуживающий отдельного размышления, но к нашей теме он отношения не имеет. Куда больше «ноет» Зевран, просто он оформляет свои жалобы в форме хвастовства или шуток, чтобы не показать свою ранимость. Почти сразу же при встрече он выдает герою информацию, что он и в рабство-то проданный, и сиротинушка горький, и никто-то его не любит, а только используют. Но говорит об этом даже с некоторой бравадой. Давит на жалость, в общем, исподволь. А вот свою страшную вину перед бывшей возлюбленной он скрывает до последнего, потому что ему очень не хочется думать, что он и вправду «лучшего не заслуживает». Тут есть большая доля правды – Зевран все же и убийца, и предатель. К примеру, вышеупомянутую коллегу-возлюбленную он прикончил по ложному навету, без особых сомнений поверив в ее вину перед Воронами. И убивать ему действительно нравится, для него убийство – род творчества. Он не маньяк, чисто ради удовольствия не убивал никогда… но все же отказ от любого другого рода деятельности с оправданием «я кроме как убивать, ничего не умею» – лукавство. Умеет хотя бы одно, просто идти по стопам матери, конечно, не хочет. От такой возможности мило отговаривается тем, что, мол, раздевается он как любитель, а не как профессионал. Специфическому искусству ассасина Зевран остается верен, даже обретя любовь (с Табрисом), что уж говорить о потере любви (Кусланда)… так что он далеко не невинная жертва обстоятельств. Это тоже не зря сделано, многие люди любят «плохишей». Мужчинам – стерва Морриган, женщинам – аморальный Зевран (любителям «хороших», соответственно: нежная Лелиана и гуманист Алистер). В общем, прогноз мой такой, что и дальше гомоэротические мотивы будут в основном рассчитаны на девушек, и подобные герои будут давить на жалость тяжелой судьбой и одновременно привлекать романтической аморальностью. Сюда же и эльфийское происхождение, придающее все же некоторую андрогинность образу. Да и «верность», замаскированная ветреностью – прекрасная приманка для девушек. Не то чтобы я хочу обидеть Зеврана, я допускаю, что он в достаточной мере моногамен, чтобы прожить с моим Табрисом отведенные последнему тридцать лет жизни, но уж больно все это романтично.
Что еще интересного про Зеврана можно сказать? Хотя он на вопрос о национальной идентичности отвечает: «нет, долийцем я себя не ощущаю, я – антиванец», тут он тоже не совсем правдив. Долийцем, не долийцем, но уж эльфом-то он себя ощущает и постоянно проявляет солидарность с сородичами. Надо отметить, что в компании Зевран – единственный эльф, как Огрен – единственный гном, и Стэн – единственный кунари (раса, представляющая собой нечто вроде очень цивилизованных орков, самураев и последователей Платона три в одном). Остальные – люди (плюс собака и голем). К его чести, Зевран не расист, и человека Кусланда, например, любил явно больше, чем эльфа Табриса, то есть никакого «бонуса» за эльфийскую принадлежность героя нет. Тут особенно прогнозов не построишь, слишком конкретная особенность. Разве что такой: принадлежность персонажа к какому-либо меньшинству вызывает у авторов инстинктивное желание добавить ему принадлежность еще к какому-нибудь меньшинству. Очень характерен пример, пусть не из игр, Одетты Холмс, она же Детта Уокер, она же Сюзанна Дин из «Темной Башни» Кинга – она не просто негритянка, но еще и инвалид (без ног), и психически больная (расстройство множественной личности, которое автор слегка путает с шизофренией). Не исключено, что будущие последователи Зеврана будут отличаться от остальных персонажей не только ориентацией.
Весьма характерно для Зеврана и то, что он личное отношение ставит превыше всего – и обещаний (которые, все-таки, в достаточной мере уважает, хотя и без фанатизма), и даже собственной безопасности. Это понятно по его поведению при встрече с бывшим патроном Тальесином. Если его чувства очень крепки, он не просто не предает героя, чего не делает даже при чисто приятельских отношениях (проверено моими героинями-женщинами), но и совершенно не стремится покинуть компанию, хотя ему грозит прямая опасность. Разница была очевидна в историях Табриса и Кусланда, хотя «технически» отношение к ним Зеврана было одинаковым. Табрису приходилось Зеврана дважды уговаривать остаться, Кусланда он сам едва не уговаривал позволить ему остаться. Предполагаю, дело в том, что Табрис сам проявил активность в отношении Зеврана, при этом некоторое время не порывая и с Морриган, а потом слишком требовал от Зеврана доказательств чувств и свои проявлял чрезмерно открыто, а Кусланд «мариновал» Зеврана, лишь флиртуя с ним, сам о любви не заговаривал и ответных слов не просил (и, честно сказать, в глубине души был влюблен в Алистера, и на смерть пошел вместо него). Причиной такого отношения к личному и общественному вполне можно считать ту «самую страшную вину» Зеврана, из-за которой он, кстати, почти всерьез искал смерти, передумав лишь при непосредственной возможности эту самую смерть получить из рук героя, – второй раз ставить долг выше чувства он не собирается. Тут, возможно, стоит сделать осторожный прогноз о том, что большинство подобных героев в дальнейшем будут в этом подобны Зеврану, в дилеммах «чувства или долг» и «чувства и польза» будут выбирать чувства. Опять же хотя бы потому, что такие персонажи будут рассчитаны на женщин.
Что же в итоге? Если на «нулевом» этапе внедрения «слэша в канон» гомосексуальность не упоминается или используется как специфическая шутка или украшательство (с Вивеком не так все просто, но это заслуга лично Майкла Киркбрайда, слегка «опередившего время», это тема для отдельной беседы), то на первом этапе гомоэротизм уже прочно обосновался в каноне, занимает, метафорически выражаясь, немало места и абсолютно серьезен. При этом он пока что является определенным эпатирующим моментом, этаким «черным пиаром», а не рядовой особенностью игры. В ближайшее время, думаю, не меньше чем десять лет, он таковым и останется. Далеко не все игроделы пойдут на включение такого момента, но те, кто пойдут, будут, скорее всего, внедрять персонажей нетрадиционной ориентации в нормальной пропорции (меньше 10% от активно действующих персонажей), делать их почти всегда бисексуальными, с трагической судьбой, романтизированными и в целом ориентированными скорее на всю женскую аудиторию, чем на ЛГБТ-сообщество. Возможен также специальный отход от предложенной схемы, все ровно наоборот, чтобы не обвинили в «плагиате с Зеврана», но вряд ли это будет успешно.
На чем остается только еще один раз отдать дань почтения Bioware, решившимся на такой шаг и вообще сделавшим отличную игру.
