– «Рыцарь и принцесса»... Прекрасная и романтичная история, ничего похожего вы, конечно, никогда не видели! Обворожительная стерва Миранда Лайз в роли трепетной принцессы Эсмеральды! В кои-то веки даже не крашенная в блондинку! Скоро на экранах!

– У тебя обычный приступ пэ-эм-эс, уймись... – Кай на всякий случай с опаской отодвинулся подальше от бушующего режиссера.

– Ах да, я забыл! – продолжал разоряться Крис. – Великий Кай Ферроуз в столь оригинальной для него роли рыцаря Кеннета! Вы уже добрую пару месяцев не видели его в роли какого-нибудь рыцаря. И все это снимает подающий большие надежды молодой режиссер Кристиан Ридз. Я так и вижу рекламную компанию этого истинного шедевра кинематографа! Красная дорожка, вспышки, вспышки... Каннский фестиваль... семь номинаций на Оскар...

– А я-то тут при чем? – буркнул Кай и обиженно скрылся в автобусе-гримерке.

– Не вздумай что-нибудь из этого ляпнуть при Миранде, – уточнил Грей. – Если ты ухитришься разругаться с главной актрисой, я, как твой менеджер, умываю руки.

– А, так ты еще этого не сделал? Лично я умыл руки еще тогда, когда мне выдали эту гадость и сказали, что я буду это снимать! – Крис с омерзением потряс перед лицом менеджера толстым сценарием.

– Ты сгущаешь краски, – Грей устало отмахнулся от озверевшего режиссера. – Да, сценарий – не шедевр. Да, очередной проходной костюмный фильм со звездами в главных ролях. Да, Миранда – стерва. Но она красивая женщина и зритель хочет видеть ее на экранах в красивых костюмах и с красивыми мужчинами.

– Ты хочешь сказать, что спонсоры этого хотят?

– И спонсоры тоже, дорогой мой. Кай, между прочим, неплохой актер, хотя это и не видно в подобных ролях. К тому же, у него ангельское терпение, учитывая, что вы дружите еще со школы и он до сих пор готов с тобой работать. И вообще, тебе грех жаловаться. В твоем возрасте большинство начинающих могут рассчитывать в лучшем случае на место помощника режиссера. А тебе дают снимать большое кино. Более того, тебе всего-то нужно снять один-единственный фильм по желаниям спонсоров – а дальше можешь сам выбирать сценарий и актеров.

– Я не могу делать откровенную халтуру, даже один раз...

– Значит, найди какую-то изюминку.

– В этом непотребстве?!

– Ты умеешь, я в тебя верю.

– Мне бы твою уверенность...

– Ну, в конце концов, это вопрос твоей карьеры, не моей, так что выкручивайся, дорогой мой. К вопросу о выкручивании... Я поговорил с главой группы каскадеров, они сказали, что сейчас что-нибудь сообразят с дублершей...

– Кстати, да... А почему мы не снимаем? – из автобуса вновь показался Кай, решивший, что режиссерская блажь прошла и снаружи уже безопасно.

Кристиан состроил кислое лицо.

– Потому что наша обворожительная Миранда, как выяснилось, – елейно протянул Грей, – смотрится в седле, как корова на заборе, и ну никак не тянет на Прекрасную Незнакомку из старинной легенды. Причем выяснилось это очень внезапно. Так что сейчас срочно ищут дублершу.

– А... Ну, меня это почему-то не удивляет...

– Вот объясните мне, какое право имеет актриса, регулярно снимающаяся в костюмных фильмах, не уметь держаться в седле?

– Звездам все позволено, дорогой мой... Когда у тебя будет три Оскара и пять миллионных контрактов в год, ты тоже будешь капризничать, сколько влезет.

– Хочу обратно в авторское кино...

– Захотелось опять собирать старую пленку, проситься в квартиру к знакомым поснимать и зарабатывать на реквизит развозом пиццы? Ценю твое подвижничество, но думаю, что все-таки шанс снимать большое кино упускать не стоит. Так что иди и сделай комплимент Миранде, как она замечательно выглядит. А то наша примадонна решит, что к ней проявляют недостаточно внимания, и, как мотылек, упорхнет от нас...

– Ты хотел сказать: «птеродактиль улетит кормиться в другую кормушку»?

Кай заржал и скрылся в гримерке. Грей осуждающе покачал головой, но тоже не сдержал улыбки.

– Вроде того, только при Миранде корректируй формулировку, пожалуйста. О, похоже, наши каскадеры нас чем-то порадуют. Какие новости, мистер Рамфорд?

Рамфорд, некрупный, но крепкий мужчина средних лет, возглавлявший небольшую группу конных каскадеров, действительно направлялся прямо к ним.

– В общем, смотрите сами, – без всякого предисловия сообщил он. – Сделали, что могли.

На съемочной площадке толпился народ, прослышавший, что, возможно, «сейчас наконец уже будем снимать». Аллея старого парка, тянувшаяся вдоль стены какого-то полузаброшенного хозяйственного здания, весьма удачно сходившей за крепостную, приводила к высокой каменной арке. Сооружение это в действительности не могло похвастаться богатой историей и было лишь причудой паркового архитектора середины минувшего века, однако под действием времени и плохого ухода оно покрылось живописным рисунком трещин и цветными пятнами мха, так что теперь представляло собой прекрасную декорацию для сюжета о рыцарях и прекрасных дамах.

Согласно сценарию, рыцарь Кеннет, увидев на дорожке парка Прекрасную Незнакомку, о которой он не раз слышал в старой фамильной легенде, устремляется вслед за ней и, едва не потеряв след в сгущающемся тумане, все же нагоняет ее в конюшне замка и таким образом знакомится с юной принцессой Эсмеральдой. Именно в этом месте не слишком оригинального сюжета съемочная группа внезапно столкнулась с непредвиденными трудностями в виде не умеющей ездить верхом исполнительницы главной роли. Учитывая, что дублерша заранее предусмотрена не была, съемки основательно застопорились и их продолжение сейчас во многом зависело от находчивости группы конных каскадеров.

Весело гомонившая бездельничающая толпа слегка притихла и расступилась, пропуская режиссера со спутниками к площадке с установленными камерами. Внезапно шум и разговоры стихли окончательно.

Всадница на вороной лошади неспешно двигалась по аллее по направлению к съемочной группе. Черные перья мерно покачивались в такт движению точеных копыт, вуаль едва заметно трепетала от дыхания. Тонкая рука, затянутая в черный шелк перчатки, изящно, но крепко сжимала повод, заставляя прядающую ушами и нетерпеливо грызущую удила лошадь вышагивать плавно и аккуратно, словно она не шла по широкой дорожке, а балансировала между хрустальными бокалами. То ли ожившая фигурка, выточенная мастером из драгоценного черного камня, то ли призрак, соткавшийся из теней осеннего тумана, всадница неспешно плыла среди марева серой октябрьской мороси. Спокойное и прекрасное существо из старинных легенд, по какому-то капризу возникшее посреди этого парка, не смущаясь ни притихшей толпы, ни отдаленных гудков машин, ни красно-желтого пластика детской горки, манифестом современности выглядывающей из-за кустов позади съемочной площадки. Казалось, достаточно одного резкого звука или неосторожного движения, чтобы оно внезапно сорвалось и скрылось в тумане, высокомерно сочтя суетных людей недостойными созерцания небывалого.

– ...еть! – восторженно сообщил Кай за спиной у Кристиана. И, очаровательно улыбнувшись в ответ на гневный взгляд режиссера, столь бесцеремонно возвращенного к реальности, добавил:

– Как ты думаешь, она сходит со мной на свиданку?

– Потом проверишь! – рявкнул Крис. – Реджи! Камера готова?

– Эээ... Да... – оператор ошалело огляделся, словно в первый раз увидел съемочную площадку.

– Снимай!

– Эээ... Сейчас?

– Нет, послезавтра! Сию секунду!

Выведенные из ступора ассистенты и актеры засуетились, торопливо освобождая площадку.

– Эх, как двигается-то! Картинка! – не унимался Кай.

– Да, Чара у нас – одно загляденье, – подтвердил Рамфорд.

– Ее зовут Чара?!

– Лошадь, – бесстрастно испортил восторженный порыв актера глава каскадеров, спокойно удаляясь в сторонку.

– Рыцарь Кеннет, твою мать, ты почему еще не в кадре?! – окончательно оторвал его от разглядывания изящной фигурки всадницы вопль Кристиана.

– Ну вот, вроде бы, все образовывается, – удовлетворенно отметил Грей.

Хотя по изначальным расчетам нужно было снять лишь пару коротких планов с загадочной всадницей, режиссер явно увлекся.

– Двигайся на камеру! Хорошо! А теперь остановись вон у того куста... Развернись и уезжай в арку... Быстрее! Замечательно! Реджи, а теперь подними камеру повыше и сними с другого ракурса! А можно, чтобы... я не знаю... лошадь так пободрее тут во время разворота... Да-да, именно так! Поправьте свет с той стороны!

– Боже, как тут оживленно, – на съемочную площадку наконец подошла Миранда Лайз, исполнительница роли принцессы Эсмеральды. – В первый раз вижу нашего режиссера таким воодушевленным...

– Ну, должно же ему уже начать что-то нравиться в собственном фильме, – пространно прокомментировал Грей.

– Ах, ну да, раз его настолько раздражает исполнительница главной роли – хоть на дублершу пусть порадуется, – не пропустила скрытой издевки в словах менеджера Лайз.

– Хорошо, подъезжай сюда! Реджи, сними крупным планом, но чтобы лицо резалось по низу вуали. Да-да, все верно. Стоп, снято! Всем спасибо, эпизод отснят! – Кристиан мрачно покосился на обменивающихся завуалированными колкостями менеджера с примадонной, затем старательно изобразил любезную улыбку и подошел к ним.

– Миранда, вы, как всегда, прекрасно выглядите. И, как всегда, пунктуальны.

– Я не припомню, чтобы я опаздывала к началу съемочного дня!

– Не спорю. Просто ваши «пять минут, чтобы выпить кофе» продлились больше часа. Впрочем, не важно, благо мы все равно пока снимали не вас.

Тем временем, дождавшийся наконец окончания съемок Ферроуз радостно устремился к Незнакомке – видимо, выяснять вопрос «свиданки». Женская половина съемочной группы проводила его печальными взглядами: хотя красивый и уже достаточно популярный актер женским вниманием обделен не был, времена полной безвестности были для него еще не так уж далеки, поэтому Кай на полную катушку пользовался всеми благами статуса «восходящей звезды», не пропуская практически ни одной юбки. Пройти мимо столь неординарного явления, как Прекрасная Незнакомка, он, естественно, не мог и подавно.

Кристиан краем глаза наблюдал, как всадница изящно склонила на бок голову, слушая восторженную тираду Ферроуза. Он не мог перестать восхищаться выразительностью ее фигуры. Хотя лица Незнакомки и не было видно, разворот плеч, наклон головы, небрежно опущенная на переднюю луку седла рука, продолжающая крепко удерживать строптивую лошадь, прекрасно передавали вежливую внимательность, легкую иронию и почему-то едва заметную досаду.

Дождавшись, когда фонтан рыцарского красноречия иссякнет, всадница слегка наклонилась, изящно поманив Кая к себе. Легкое колыхание вуали сопроводило какую-то короткую фразу, заставившую Ферроуза позеленеть и поспешно ретироваться. Кристиану оставалось лишь умирать от любопытства, гадая, чем можно было так быстро и эффективно отшить обычно весьма настойчивого кавалера.

– Да, я уже вижу, – огрызнулась Миранда, ревниво присматриваясь к Незнакомке. Не то, чтобы ей был очень нужен Кристиан. Как женщина, она достаточно легко смирилась с его пренебрежением к своей персоне, удовлетворившись объяснением: «Женщины его не волнуют, у него другой круг интересов». Но как актриса она не могла смириться с тем, что этот, пусть талантливый, но начинающий мальчишка смеет ценить кого-то другого, а не ее. – Вы, как я смотрю, наконец довольны. В первый раз вижу такое восторженное выражение лица. Как ее хотя бы зовут? Какая-нибудь Пегги Смит?

– Кстати, хороший вопрос, – поддакнул Грей. – Мистер Рамфорд, как зовут нашу Прекрасную Незнакомку? Ей положен дополнительный гонорар.

– Мартин Рамфорд.

– Мистер Рамфорд, не смешно...

– Да я серьезен, – мужчина немного виновато пожал плечами. – Мартин – мой племянник. Собственно, он у нас даже не работает, просто я попросил его подойти помочь, потому что он единственный, кто умеет действительно хорошо управляться с этой лошадью. А подходящих женщин у нас сейчас не было. Вам же не принципиально, главное, чтобы выглядело соответствующе...

Кристиан ошалело окинул взглядом всадницу. Спорить было трудно, выглядело более чем соответствующе. Даже вблизи.

– Что?! – возмущенный возглас Миранды отвлек Ридза. – Вы хотите сказать, что, ко всему прочему, меня еще и мужчина заменял?! Конечно, и он вам нравится в роли принцессы куда больше, чем я, что вполне соответствует вашим предпочтениям, мой дорогой Кристиан!

Миранда явно собиралась продолжать в таком духе еще долго, но тут лошадь неожиданно вытянула голову и смачно щелкнула зубами в опасной близости от тщательно уложенной прически Лайз. Возможно, Ридзу при этом только показалось, что рука в черной перчатке не слишком-то спешила, одергивая поводья.

– Безобразие! – пискнула актриса, поспешно отскочив и возмущенно устремляясь прочь со съемочной площадки.

– Вы уж извините, Чара у нас – лошадка строптивая и злая, к ней лучше лишний раз близко-то не подходить, – виновато пояснил Рамфорд.

– Миранда, вам не стоит воспринимать все так трагично, – устремляясь вслед за актрисой, завел уже привычную в последнее время пластинку Грей.

Удаляясь вслед за ними, Кристиан обернулся и не пожалел об этом, успев застать небольшую семейную сцену: когда начальство отошло, Рамфорд укоризненно покачал головой и выразительно показал всаднице кулак. Прекрасная Незнакомка не осталась в долгу, продемонстрировав дяде изящной рукой в черной шелковой перчатке неприличную комбинацию пальцев.

* * *

Парк пустел в сгущающихся сумерках. Расходились родители с детьми и зеваки, глазевшие на съемки. Ассистенты сматывали пластиковые ленты, ограждавшие съемочную площадку, и собирали забытый реквизит. Каскадеры неторопливо грузили лошадей в длинный трейлер-коневоз.

Взмыленный Кристиан пулей вылетел из гримерки Лайз и, озверело пометавшись по теперь уже бывшей съемочной площадке и сделав несколько язвительных замечаний ассистентам, направился к коневозу.

Рамфорд деловито ковырялся железным крюком в копыте крупного рыжего коня, которого держал под уздцы один из каскадеров, в воздухе носились странные и непонятные слова: «зацеп», «залом» и «расчистка». Ридз дождался, пока лошадники придут к какому-то общему, совершенно загадочному для него выводу, и подошел ближе.

– С Незнакомкой вы нас сегодня изумили, – сходу начал он.

– Да что уж, – Рамфорд наконец отпустил лошадиную ногу и неторопливо выпрямился. – Сделали, что смогли, извините, коли что не так.

Каскадер откровенно лукавил: было очевидно, что «не так» было разве что с точки зрения Лайз, режиссер же пребывал в диком восторге, в чем и поспешил сейчас уверить Рамфорда.

– Нет-нет, все прекрасно! Эээ... А он действительно ваш племянник?

Вопрос на самом деле занимал Кристиана. Глядя на плотного коренастого каскадера, трудно было предположить, что кто-нибудь из его родственников способен сыграть Незнакомку.

Рамфорд ухмыльнулся.

– Не могу отрицать. Мартин не в нашу породу пошел, не в рамфордовскую... У нас мужчины крепкие, а он – три мосла и стакан крови. Весь в мать – она была женщиной хрупкой, я бы даже сказал, миниатюрной... Всю жизнь мальчишек играла. Да вы, может быть, знаете ее фильмы: она снималась под псевдонимом Клэй. Джулиан Клэй.

Кристиан, настроившийся было уже на то, чтобы проспать длинную лекцию по семейной истории Рамфордов, чуть не подпрыгнул от изумления. Еще бы он не знал. «Ледяной ад», «Приключения парижского гамена», «Ветер прерий», «Питер Пэн», «Остров сокровищ» – любимые фильмы его детства, записи которых до сих пор бережно хранились у него дома. Они были бесхитростны и просты и никогда не претендовали на Оскар, но десятилетнего мальчишку приводили в восхищение, и до сих пор, иногда пересматривая их, Кристиан ощущал отзвуки своего былого детского восторга и с некоторой досадой признавал, что по-прежнему, как ребенок, переживает, доберется ли отважный мальчик Жан в компании верного ньюфаундленда Портоса на помощь своим друзьям через ледяные пустыни Клондайка и успеет ли юнга Джим вовремя предупредить товарищей о коварных планах пиратов.

Где бы ни происходило действие фильма – в заснеженной Аляске, индийских джунглях или в несуществующей стране Неверлэнд, – главным героем был худенький мальчик-подросток, веселый, находчивый, иногда безответственный, но всегда храбрый и верный друзьям. И всех этих мальчишек, моментально после выхода фильмов становившихся идеалами детворы, играла она, Джулиан Клэй, известная в свое время актриса-травести. За свою десятилетнюю актерскую карьеру, прерванную довольно ранней смертью, она сыграла в нескольких десятках приключенческих фильмов и во многом подтолкнула развитие интереса к кинематографу у самого Кристиана.

– Мартин весь в нее пошел, – продолжал неторопливо посвящать обалдевшего режиссера в тонкости семейной истории Рамфорд. – И внешностью, и способностями... Я-то вообще надеялся, что он в актерскую школу пойдет... Все данные у него есть, подготовка хорошая – недаром он с детства на конюшне ошивался. Так нет, уперся, мол, «меня достаточно тошнит от вашего кино». Хотя, с другой стороны, есть ведь, с чего... Мать – актриса, отец – каскадер, оба дома бывали редко, а когда бывали – все разговоры только о съемках... Тут кого угодно затошнит... Да я, собственно, не жалуюсь, чего уж, чай, не посуду моет, на филолога выучился, на трех языках бодро так чешет... Хотя все равно жалко...

– Исключительно в качестве справки напоминаю, – донесся голос из глубины трейлера, – что я все еще тут и все слышу.

Ридз обернулся. Нет, стоящий на вершине трапа коневоза молодой человек совсем не был копией Джулиан Клэй, как можно было ожидать со слов Рамфорда-старшего, хотя, будучи в курсе, некоторое сходство и можно было заметить. Невысокий и изящный – пожалуй, даже слишком изящный для мужчины, – он выглядел бы по-женски хрупко, если бы не точная уверенная пластика хорошо тренированного человека, смягчавшая это впечатление. Без парика, грима, роскошного платья со шлейфом, вуали и мерно покачивающегося плюмажа черных перьев, в темных джинсах, высоких сапогах, тонком синем свитере с воротом под горло и легкой спортивной куртке, с седлом на согнутой левой руке и железным ведром в правой, – он был очень прост и будничен. Приятная, но не броская внешность вряд ли привлекла бы внимание Кристиана в толпе, однако сейчас цепкий глаз режиссера с интересом подмечал едва заметные нюансы движений и осанки, уже виденные им у Незнакомки.

– О, а вот и Мартин, легок на помине, – ничуть не смутился Рамфорд-старший.

– Я надеюсь, ты закончил повествование о моей печальной и неудавшейся судьбе? – прошипел племянник каскадера.

– Не вполне, мне еще есть, что порассказать...

– Ну, в таком случае, ты же не удивишься, что в следующий раз будешь работать с Чарой сам? – Мартин спустился по трапу, позвякивая ведром. – И можешь дублировать хоть Скарлетт, хоть Юла Бриннера, хоть назгула... Правда, остается проблема уломать на это предприятие Чару и сделать так, чтобы она никого не убила... Но эта проблема ведь не моя, правда?

Похоже, дядя с племянником вполне стоили друг друга, хорошо зная, чем «уесть» противника. Старший Рамфорд недовольно поморщился и продолжил примирительным тоном.

– Подумаешь, делов-то, в трех кадрах отыграть...

– Я приехал поработать с Чарой, а не выполнять твои обязанности.

– Но я же не специально. А из меня, извини, дублер на эту роль – как из слона балерина. Зато ты у нас вон... соответствовал.

– Да-да, – решился наконец поддакнуть Кристиан. – Я как раз пришел выразить свое восхищение. В первый раз вижу такое точное попадание в роль, да еще и при внезапной замене...

– Благодарю, – ответ прозвучал более чем сухо.

– Мартин...

– Что? В свете некоторых событий мне не верится в случайность совпадений.

– Ты параноик.

– А ты не знал?

– Мартин, не вредничай. Почему ты спокойно играешь для студентов, а один раз помочь в работе дяде – так сразу скандалы?

– Это когда это я... – Рамфорд-младший не закончил и только подозрительно скосился на дядю.

– Ну, как же, ты же играл в любительском спектакле. Роль Гвендолен в «Как важно быть серьезным», по слухам, была главной сенсацией университета в течение всего семестра.

– А что, разве Гвендолен – не баба? – встрял в разговор проходивший в этот момент мимо парень из команды каскадеров. – Имя вроде женское...

– О чем и речь, – спокойно поддакнул старший Рамфорд. – И ведь хорошо играл, черт возьми... Девочка на второй женской роли ему и в подметки не годилась. И, кстати, ему так шло платье с кринолином и бантиками.

– Я вам не мешаю, нет? – раздраженно осведомился Мартин, потому что дядя явно решил разговаривать с каскадером, игнорируя скандального племянника. – И откуда ты про кринолин и бантики-то знаешь?

– Запись видел.

– Откуда у тебя запись?

– Твои студенты поделились.

– А фамилии тех студентов какие?

– Нет, тебе не удастся испортить им жизнь в ближайшую сессию, они выпустились в прошлом году, так что расслабься.

Кристиану очень захотелось отодвинуться подальше, настолько ясно на лице Мартина читалось желание запустить в дядю ведром. Однако Рамфорд-младший все же сдержался и со злорадным видом сунул седло и ведро в руки любопытствующего каскадера.

– Чего это? – не понял парень.

– Мой рабочий день закончен, мои рабочие обязанности перевыполнены в несколько раз, я пошел домой.

– Э, куда?! – вскинулся старший Рамфорд. – А кто Чару будет из коневоза в денник заводить?

– Мне льстит моя незаменимость, но если вы не способны сами справиться с одной кобылой, – Мартин смерил взглядом осчастливленного седлом и ведром каскадера, – вам всем пора отправиться на какую-нибудь конюшню и поступить в детскую учебную группу, чтобы вас научили обращаться с лошадками.

– Язва ты, Мартин, – попытался устыдить племянника Рамфорд.

– Ага, я знаю, мне говорили. Еще параноик, – злорадно бросил Мартин через плечо, налегке удаляясь обратно в коневоз, откуда спустя пару секунд донеслось уже совершенно другим тоном:

– Чарочка, солнышко мое, не ломай стенку. Я тебе завтра еще яблок принесу, моя хорошая! Понравились яблочки?

* * *

– Грей, я придумал!

– Что?

– Изюминку! – голос Кристиана в трубке звучал безобразно радостно и бодро для четырех часов утра.

– Что? Кого? Кристи... ты на часы смотрел?

– Грей, я придумал, как сделать конфетку из этой муры! Доброе утро, не спать! Мне нужно, чтобы ты договорился о разрешении чуть-чуть изменить сценарий. Самую-самую малость, буквально пару реплик! Честное слово! И потом, позвони каскадерам – мне нужен этот парень. В смысле, мне нужна Незнакомка. Еще на одну сцену.

– Пару реплик? – Грей сонно потер глаза. – Какие именно? Хочешь, чтобы вместо: «Принцесса, я люблю вас!» рыцарь Кеннет в финале говорил: «Пошла нахрен, крашенная стерва!»?

– Что ты, мои коварные планы так далеко не заходят, все куда безобиднее.

– Кристи, сейчас четыре утра... Это я так, для справки...

– Кто рано встает, тому что-то там обещано народной мудростью.

– Если я сейчас позвоню продюсеру – мне будет обещано увольнение, я полагаю... И насчет Незнакомки... Давай, я тебе найду нормальную дублершу... Женского пола... Только не сейчас, а потом, днем...

– Нет!!!

– Ох ты, Господи, – простонал несчастный менеджер. – Не кричи так, я прекрасно слышу... Почему нет?

– Ты не понимаешь! Это была идеальная Незнакомка! Такая... такая... как должна быть! В первый раз то, что я себе представлял, воплощалось настолько точно! Мне нужен он!

– Я понял, понял... Но тот парень, по-моему, не горел желанием продолжить свою актерскую карьеру... По крайней мере, не ролью Незнакомки. Подозреваю, что он просто не согласится.

– Уламывай его, как хочешь, обещай золотые горы и все, на что хватит фантазии! Мне нужен этот... эта Незнакомка, в общем. Ладно, я тебе все сказал, пойду Каю позвоню.

– Не надо звонить Каю! Сейчас... – попытался остановить разошедшегося режиссера Грей, но в трубке уже раздавались гудки, – четыре утра, – обреченно закончил он. – Какого черта? Гений хренов... И что ему не спится...

* * *

– Ха! «Интересным событием киноиндустрии прошедшего месяца стала премьера картины "Незнакомка" режиссера Кристиана Ридза. Хотя с первого взгляда искушенному зрителю кажется, что перед ним лишь очередная костюмная поделка, в действительности мишурный фантик скрывает приятное гурману лакомство. Зритель уже привык видеть Миранду Лайз в совершенно неподходящих ей ролях трепетных принцесс, однако в кои-то веки здесь несоответствие актрисы требуемому образу стало не данью моде и интересам спонсоров, но оригинальным режиссерским приемом. Когда мы видим стандартный слезливый хэппи-энд со свадьбой рыцаря и принцессы, мы уже готовы было закидать режиссера тухлыми яйцами за банальность, но внезапное вторичное появление Прекрасной Незнакомки переворачивает все с ног на голову. В первый раз рыцарь Кеннет, погнавшись за Незнакомкой, обнаруживает в конюшне принцессу Эсмеральду. Именно ее он принял за загадочную даму из старинных легенд. Все таинственное имеет обычное объяснение. И вдруг в финале, уже выходя из церкви после венчания с принцессой, рыцарь вновь видит фигуру Незнакомки, проезжающей позади толпы ликующий гостей. Несомненно, вот она, настоящая Незнакомка, виденная им ранее и не имеющая ничего общего с Эсмеральдой. Материалистичное объяснение оказалось мнимым, и, поддавшись ему, Кеннет упустил истину. Образ Незнакомки так и остается недосягаемым и полупризрачным идеалом, мечтой мужчиной о Прекрасной Даме, которую, возможно, никому не дано настичь. Рыцарю, уже связавшему свою жизнь с принцессой, ничего не остается, как только с тоской провожать взглядом это чудесное видение, вновь исчезающее в тени аллей старинного парка. Стоит отметить прекрасную актерскую работу Кая Ферроуза, исполняющего роль рыцаря Кеннета. Наконец мы можем увидеть, на что способен этот актер, когда ему есть, что играть. В целом можно считать, что Кристиан Ридз своим дебютом в большом кино вопреки ожиданиям подтвердил свой статус мастера непредсказуемых ходов, завоеванный им ранее в некоммерческом андеграундном кинематографе». Помниться, еще неделю назад эта скотина писала, что скорее съест свою шляпу, чем пойдет смотреть ту муру, которую я снял! Теперь про шляпу и речи нет... Мартин... Мартин!

– Что?

– Ты меня вообще слушаешь?

– Нет.

– Зря, нас же хвалит сам великий и могучий супер-мэтр мега-критики...

Мартин наконец оторвался от книги и мрачно посмотрел на размахивающего газетой Кристиана.

– Если тебя интересует мое мнение, то его умение видеть очевидные режиссерские решения не делает его гением и не отменяет его отвратительного стиля, характерного для желтой прессы.

– Ты же говоришь, что не слушаешь.

– Я не слушаю, но, к сожалению, это не значит, что я не слышу, когда мне трындят прямо в ухо. «Съесть шляпу» – что это вообще такое? Кто так пишет? Терпеть не могу такой язык. И потом – что это за фигня про «закидать тухлыми яйцами»? Мы в каком веке живем? Тяга к красивому словцу заела? Пусть пишет дамские романы. Вообще, у меня ощущение, что наша критика осталась жить где-то в середине девятнадцатого века, где едят шляпы, закидывают тухлыми яйцами и бьют по мордам перчатками...

– Да, я не сомневаюсь, что курсовую у тебя он бы не защитил, – хмыкнул Крис, пристраиваясь рядом. – Но главное, даже эта въедливая скотина была вынуждена признать, что я гений. Я молодец?

– Ты молодец, он козел, а я читаю, – мрачно буркнул Мартин.

Воцарившаяся в комнате тишина продлилась не более минуты.

– Ма-а-артин... Мне вот тут пришла идея... Насчет того, почему из тебя получилась такая классная Незнакомка. Нет, я не отрицаю, что по тебе актерская карьера плачет. Но почему идеальной Незнакомкой был именно ты, а женщина-дублерша бы не подошла. Это как в восточном театре, где женские роли играют мужчины. Актеры сами не являются женщинами, у них нет природной женственности, поэтому на сцене они не существуют, как женщина в быту. Они создают отвлеченный образ, что-то вроде символа идеальной женщины – и поэтому производят такое сильное впечатление. Наше искусство безнадежно завязло в натурализме. Можно снять все: как люди трахаются, жрут и ходят в туалет. Гримеры изобразят хоть выпавшие на землю кишки, хоть шрам на полрожи, хоть чудо-мутанта с синей кожей и цветными линзами с вертикальным зрачком. И это все давно не впечатляет. Потому что это не вполне искусство. За дорогой бутафорией и компьютерными спецэффектами мы забываем, что искусство должно оперировать символами. В нашем зажравшемся кино создать отвлеченный символ куда труднее, чем в былые времена. Именно поэтому Незнакомка...

Мартин оторвался от чтения и демонстративно помахал книгой перед лицом Кристиана: сначала обложкой, затем повернув к нему корешком.

– Не понял... Книжка в фас и книжка в профиль?

– Петрарка. Сонеты. Издание прошлого года, пятьсот сорок страниц, кожаный переплет.

– По-прежнему не понял...

– При столкновении с твоей дурной башкой сделает тебе больно! – кровожадно пояснил Мартин.

– Ай, за что?! Я же о прекрасном – о тебе!

– Ты меня достал с этой Незнакомкой! И кстати... Что это там висит?

– Где? – Крис воровато обернулся, хотя прекрасно знал, что и где висит и что ему за это сейчас будет.

– Во-о-он там... – тон Мартина не предвещал ничего хорошего, а взгляд был прикован к висевшей на стене афише. Фигура всадницы в черном атласном платье, небрежно полуобернувшейся на зрителя, четким силуэтом выделялась на фоне утопающего в тумане старинного парка. Надпись готическим шрифтом «Незнакомка» причудливо вилась на фоне опавших листьев чуть ниже копыт вороной лошади.

– А... афиша, – покорно сообщил Кристиан, не придумав ничего, что можно было бы высказать заранее в свое оправдание.

– Это очевидный факт, который трудно не заметить, – Мартин замолчал. Нехорошо так замолчал. То, что он не наорал сразу, означало, что он думает, а до чего он в итоге додумается – Кристиану не хотелось даже представлять себе.

– Съеду, – наконец сообщил Мартин, подтверждая худшие опасения Ридза. – К чертям собачьим съеду.

– Мартин, ну это же просто афиша, – если бы кто-нибудь из съемочной группы увидел сейчас обычно грозного и капризного режиссера, его изумлению не было бы предела. Хотя примерно на две трети осознание собственной вины и глубокое раскаяние были наиграны, – за последние несколько месяцев Крис очень хорошо усвоил, что, когда на Рамфорда-младшего «находит», лучше на всякий случай сразу для профилактики повиниться, а потом уже разбираться, в чем дело, – но целая треть была абсолютно искренней. Способность Мартина делать неожиданные, но при этом совершенно логичные выводы выбивала Ридза из привычной колеи и, вопреки обыкновению, заставляла порой задуматься о вредности собственного характера.

В последний день съемок, когда Грею каким-то чудом все же удалось уломать Мартина выступить в роли Незнакомки в финальной сцене фильма, Кристиан в конце концов набрался храбрости и заявился в конюшню с огромным букетов каких-то лопухов, который торжественно вручил Чаре. Уж что-что, а удивлять окружающих он обычно умел. Однако, вопреки ожиданиям, стервозная кобыла и та изумилась больше, чем Прекрасная Незнакомка. Мартин молча выслушал не слишком внятное приглашение сходить куда-нибудь и задумался. Ожидая его решения, Ридз слушал чавканье довольной кобылы, поглощающей лопухи, и не мог отделаться от ощущения, что сейчас он получит либо полное согласие, либо в глаз, а чего-то среднего не дано.

Вот и на этот раз выводы Рамфорда были типично для него радикальны.

– «Просто афиша»?! Кто тебя просил лепить на нее это?!

– Она не «это», она Незнакомка, в честь нее фильм назван, между прочим...

– Вот и женись на своей Незнакомке, придурок!

Кристиан растеряно заморгал, начиная наконец осознавать истинную суть происходящего.

– Ревнуешь? – уточнил он.

– Размечтался! Кретин! – возмутился Мартин настолько бурно, что стало понятно: Ридз не так уж далек от истины. – Ты меня просто достал этой своей Незнакомкой!

– Что, прямо настолько?

– Мне сегодня студент сказал, что обожает «Незнакомку» Блока. И я его чуть не убил! По привычке...

Кристиан расхохотался, представив себе эту сцену.

– И правильно! Хвастаться любовью к русской поэзии лектору по итальянской литературе неполиткорректно.

– Очень смешно... – буркнул Рамфорд, сдавая однако позиции.

– Ну, я буду стараться исправиться, – примирительно предложил Крис. – И не надо съезжать, я сниму афишу и постараюсь не так часто упоминать Незнакомку.

Мартин немного помолчал, потом нерешительно пожал плечами.

– Давай, ты начнешь исправляться прямо сейчас и заткнешься. Я тут пытаюсь читать, мне завтра про Петрарку студентам рассказывать, между прочим...

– Нем, как рыба...

Ненадолго в комнате снова воцарилась тишина.

– А знаешь, рыцарь Кеннет – просто дурак. Как он мог так бездарно перепутать Незнакомку с этой крашеной стервой? Естественно, ему ничего не досталось: ведь настоящую Незнакомку поймал я.

Глухой звук удара свидетельствовал о том, что сонеты великого итальянского гуманиста в издании прошлого года все-таки встретились с головой талантливого молодого режиссера. Жалобное восклицание пострадавшего сопровождало ворчливое, но примирительное:

– Балда...