Манве и Мелькору посвящается
Валиэ Ниэнна, Владычица Скорби, была обречена на одиночество в тот момент, когда вместо очередной фиоритуры Айнулиндалэ внезапно захлебнулась немелодичными рыданиями. Замысел Эру наделить кого-нибудь из Айнур даром сопереживания был хорош, но он явно не представлял, как сие будет выглядеть на практике.
Ниэнна могла поставить себя на место ЛЮБОГО из существ, могла понять и пожалеть кого угодно, от радужнокрылого мотылька до Мелькора, и это стало ее проклятием. Ее сверхчувствительность служила поводом для насмешек не только эльфам, но и самим Валар. Хотя вот уж кому следовало бы проявить побольше такта и мудрости... Впрочем, самой Ниэнне подобные мысли в голову не приходили. Она настолько привыкла растворять свое «я» в чуждых и множественных «ты», что напрочь утратила способность обижаться. Хуже всего было то, что ее тонкая фигурка, неизменно облаченная в серое, стала живым напоминанием о том ужасном и неприемлемом, что Эру назвал смертью. Жизнерадостные обитатели Валинора в большей степени чуждались только самого Владыки Мертвых, молчаливого Намо Мандоса. Стоило Ниэнне появиться на вечеринке, как у всех сразу и бесповоротно портилось настроение. Валиэ тут же становилось совестно, она сперва забивалась в уголок поукромнее, а потом и тихонько ретировалась, провожаемая хором облегченных вздохов. Постепенно Ниэнна стала появляться в обществе только в исключительных (собственно, трагических) случаях. Ее продолжали приглашать на помпезные торжества как одну из Аратар, Ниэнна отказывалась от приглашений в том же высоком штиле, прекрасно понимая, что хозяева дома будут едва ли не оскорблены, если она все же явится на праздник. Когда сидеть на отшибе становилось уже невмоготу, Ниэнна отправлялась в гости к Намо или к Йаванне. С первым можно было вести степенные беседы на философские темы, со второй – обсуждать валинорскую повседневность. В один из таких визитов к Кементари Ниэнна застала у нее Нессу-непоседу, как всегда, довольную жизнью и собой. То и дело хихикая (у Тулкаса набралась, что ли?), Несса сообщила сестрам сенсационную новость.
Манве Сулимо изменял своей супруге.
Ниэнна заплакала. Ей было жаль Манве, мягкого, ласкового, немного наивного, на которого неоспоримой волей их отца была возложена слишком тяжелая для Валы корона Арды. Ей было стыдно за Нессу, разносящую по Валимару грязные сплетни. Ей было до боли обидно за великолепную, царственную Варду. Валиэр обменялись брезгливо-понимающими взглядами, и Йаванна протянула ей чашку травяного отвара, а Несса – несвежий носовой платок с монограммой Тулкаса.
Приличия ради посидев с сестрами еще немного, Ниэнна откланялась. Она была так потрясена, что даже забыла поинтересоваться, кого молва записывает в возлюбленные Короля Арды. Когда Валиэ возникла в своих чертогах, вид у нее был такой несчастный и пришибленный, что даже привычный ко всему Олорин позволил себе справиться о ее самочувствии. Отмахнувшись от расспросов майа, Ниэнна заперлась в своих покоях и, горько рыдая, рухнула на постель.
Владычица Скорби носила в своем сердце сладкую и стыдную тайну, о которой мог догадываться разве что всеведущий Отец Эру, и имя ей было – Варда... «Элли», как называла ее Ниэнна в мечтах, пугающих своей смелостью даже саму Валиэ. Видеть Варду было праздником, прикоснуться – событием, каждое ее слово, обращенное к Ниэнне, та хранила, как откровение. Королева Арды, разумеется, не подозревала об этой безумной страсти, и Ниэнна сомневалась, что когда-нибудь соберется с духом и откроет свои чувства Варде. Стоило представить, как Варда холодно улыбается в ответ на ее сбивчивые любовные излияния, и Ниэнна тут же захлебывалась слезами.
Сейчас богатое воображение рисовало ей картины того, как ее возлюбленная переживает измену мужа. Глубина этого унижения казалась поистине безмерной... Как же тяжело Варде было теперь по-прежнему высоко нести увенчанную звездной диадемой голову под испытующими взглядами окружающих! А еще тяжелее – переживать свое горе наедине с собой, в тишине пустой опочивальни, зная, что Манве нет дела ни до чувств жены, ни до сплетен, ни до чего, кроме своей внезапно вспыхнувшей страсти... Ниэнну передернуло от представленной картины. Решение пришло само собой. Она должна быть сейчас рядом с Элли, чтобы поддержать ее. Даже если бы Варда не была ее возлюбленной, разве Эру создал Ниэнну не для того, чтобы разделять чужое горе? Пред очи Владычицы Скорби был немедля призван Олорин и допрошен на предмет приглашений на сегодня. Собственно, приглашение оказалось только одно – на большой прием во дворце короля Ингве, приуроченный к визиту Ольве Альквалондского. Несомненно, на праздник соберутся все Валар, и Варде придется выступать под руку с Манве, и танцевать с ним, и улыбаться ему, как обычно, – под десятками любопытных взглядов, потому что ее отсутствие не пройдет незамеченным и будет истолковано как бегство... Ниэнна не стала развивать эту мысль за недостатком времени – следовало поторопиться.
Впрочем, сборы были недолгими. Всего-то умыться, заплести косу и натянуть очередное свободное серое платье с воротником-капюшоном. Ниэнна была красива на свой особый лад, как и каждая из Валиэр, но свое плотское тело считала не более чем разновидностью одежды. Тем более, что Эру наделил ее далеко не такой броской наружностью, как тех же Нессу или Вану. Что уж говорить о самой Варде!
Ниэнна пыталась представить, что и как скажет ей, и как та на это ответит, но перед глазами плыло только строгое лицо Элентари. Почему-то верилось, что достаточно будет одного взгляда, чтобы на них обеих снизошло озарение. И тогда все станет просто и ясно, и не нужно будет этих тяжеловесных слов, на которые Ниэнна невеликая мастерица...
Ингве приветствовал неожиданную гостью с безукоризненной вежливостью, и надо было быть Владычицей Скорби, чтобы различить в его мелодичном голосе разочарование и даже некоторую обиду. В другое время Ниэнне непременно стало бы совестно за испорченный праздник, но только не сегодня. Мысленно попросив у Ингве прощения за свой визит, Ниэнна устремилась на поиски Варды. Обычно заметить ее даже в разнаряженной толпе было минутным делом. Варда блистала, как и ее звезды. Из всех Валиэр ее выделяла особенная, холодновато-изящная, немного чопорная красота, которую Королева умело подчеркивала изысканными туалетами. Вокруг Варды всегда роилась свита поэтов, музыкантов и просто льстецов – там, где гости сбивались в тесный кружок, непременно слышался ее грудной, чуть глуховатый голос.
Однако сегодня искать следовало не глазами. Ниэнна прекрасно понимала, что во избежание пересудов Варда почтит своим присутствием дом Ингве, но постарается затеряться в этих хоромах и остаться вдалеке от веселого гомона прочих гостей.
Укрывшись в дальнем углу зала, Владычица Скорби закрыла глаза и погрузилась в хаос звуков, пытаясь уловить в общем гомоне неповторимое звучание своей возлюбленной, так, будто снова еще не существовало никого, кроме самого Эру да Айнур, и Священные были только голосами в Чертогах Безвременья. Тогда впервые Ниэну поразило торжествующее соло Варды, голос,в котором была мощь и изящество, запрет и обещание, свобода и одержимость, но Ниэнна так и не решилась подхватить очаровавший ее напев. А сейчас она вдруг услышала какой-то сдавленный шепот! Несомненно, это была Варда, но... такая странная. Будто дивную мелодию взялись играть на провисших струнах, и вместо музыки получилось надрывное дребезжание. И представить было невозможно, насколько плохо должно быть бедной Элли, чтобы ТАК зазвучать!
Смахнув набежавшую слезу и продолжая прислушиваться, Ниэнна наобум побрела по анфиладе роскошно обставленных комнат и, чем дальше она уходила от пиршественного зала, тем отчетливее становился зов Варды. Прошло довольно много времени, прежде чем Валиэ увидела за витражной дверью знакомый силуэт. Судя по пяльцам, ткацкому станку и незаконченному гобелену на рамке, здесь женщины дома Ингве обычно рукодельничали. Вряд ли кому-нибудь еще могла прийти в голову идея явиться сюда в разгар празднества, так что Королева выбрала идеальное место для уединения. Ниэнна осторожно проскользнула внутрь и замерла, невольно залюбовавшись своей Элли. Ни одна женщина в Арде, будь то Валиэ, майэ или эльфийка, не осмелилась бы выглядеть такой ослепительно-прекрасной, как Варда. На мгновение Ниэнна даже забыла, зачем пришла, но потом вдруг рассмотрела странные влажные полоски на ее щеках, и громко ахнула.
Королева Звезд плакала. Ниэнна еще никогда не видела, чтобы кто-нибудь из Валар лил слезы, это было исключительно ее недостатком и привилегией.
– Ты... Чего тебе?! – охрипшим от рыданий голосом выкрикнула Варда, судорожно сжимая кулаки – вот-вот ударит, и Ниэнна замерла, устремив на нее полный сострадания и немого обожания взгляд. Точно так же смотрели на Оромэ его псы, когда Охотнику случалось промахнуться. Ниэнне до боли в сердце хотелось помочь, утешить, ободрить, но слова не шли с языка, а озарение все не приходило, так что оставалось лишь смахивать повисшие на ресницах слезы да молча досадовать на свою неуклюжесть. Она не могла ни отпустить какую-нибудь шуточку, как Несса, ни предложить успокоительных капель, как Эсте, ни поднести удивительный цветок, как Йаванна... Ниэнна могла принести в дар только то единственное, что она умела делать по-настоящему хорошо. И, не в силах совладать с переполняющим ее чувством, она стиснула запястья Варды и отчаянно выдохнула:
– Позволь мне плакать о тебе!..
Они еще никогда не были так близко, и эта близость просто-таки требовала поцелуя. Ниэнна чуть склонила голову набок, мягко прихватила губами сначала верхнюю, потом нижнюю губу Варды, с неожиданным проворством обежала их язычком и отстранилась, с ужасом ожидая ответной реакции. Она вдруг потеряла свою обычную проницательность и никак не могла угадать, что сейчас чувствует Варда и как она поступит в следующий момент.
Непроглядно-темные глаза Светлой Элберет смотрели на Ниэнну с каким-то новым, непонятным интересом, будто они виделись впервые в жизни.
– Вот как, – бесцветно произнесла Варда. – И что же дальше?
Презрение? Поощрение? Ниэнна растерялась. И тут ее страх достиг предела, за которым начинается безрассудство. Терять было уже нечего, и с самоубийственной решимостью она стала целовать мокрое от слез лицо любимой, неуклюже гладила ее шею, плечи, грудь, бедра, натыкаясь вместо живого тепла плоти на жесткое серебряное шитье платья.
– Не прогоняй меня, пожалуйста, – бессвязно шептала Ниэнна, – не прогоняй, я только хочу, чтобы тебе стало хорошо...
Это был ее самый первый опыт, и она действовала, повинуясь какому-то наитию, даря любимой то, что хотела бы получить и сама, но пока осмеливалась только отдавать. Осторожно (не приведи Эру испортить!) Ниэнна потянула платье с плеч Варды, все еще не веря в то, что ее не оттолкнут, и благоговейно коснулась губами атласной ложбинки между грудями. Чуть приободрившись, Ниэнна погладила упругие полушария дрожащими от волнения руками, пытаясь снова уловить бешеное биение сердца Элентари, знак того, что эти отчаянные ласки не оставили ее равнодушной. И тут узкая ладонь Варды покровительственно легла на склоненную голову Ниэнны, чуткие пальцы подцепили толстую черную косу и принялись наматывать на запястье, заставляя отстраниться и заглянуть в глаза Королевы.
– Глупенькая Слезка, – мягко промолвила та. – Ты меня любишь, верно?
Это «Слезка» прозвучало для слуха Ниэнны сладчайшей музыкой. Глупое прозвище будто сближало их, создавая некую атмосферу доверительности, и все же она так и не решилась произнести свое выстраданное признание вслух. То, что Варда с такой легкостью догадалась о ее чувстве, что она не торопилась отчитать непутевую Валиэ и прогнать прочь, вселило в Ниэнну такой восторг, что она впервые за всю вечность улыбнулась. Еще никто не видел улыбки Ниэнны, а между тем это несказанно красило ее, намечая на бледных щеках трогательные и одновременно кокетливые ямочки.
Заплаканная Королева Звезд и неумело улыбающаяся Владычица Скорби сплелись в тесных объятиях, для верности скрепив их поцелуем. Ниэнна вдруг обнаружила, что упирается поясницей в каменный подоконник, Варда чуть подтолкнула ее вверх, заставляя сесть, и она подчинилась этому движению, инстинктивно раздвинув ноги и стиснув коленями талию любимой. Юбка Ниэнны отчаянно мешала обеим, и, почувствовав досаду сестры, Варда на мгновение оторвалась от нее, чтобы устранить преграду. Пока Варда боролась с ее подолом, Ниэнна пожирала ее глазами, полными обожания и – ну разумеется! – слез радости.
Перстни, унизывающие пальцы Варды, чувствительно царапали нежнейшую поверхность Ниэнниных бедер, но она была так счастлива, что просто не обращала на внимания на подобные пустяки. И лишь когда пальцы Варды резко вдвинулись в нее, нарочито грубо провернулись, разрывая что-то внутри, Ниэнна жалобно пискнула:
– Элли, мне больно!
Варда подняла на нее совершенно безумные глаза:
– Ты ведь хотела плакать, Слезка?
– Я... просто... продолжай! – сдавленным голосом попросила Ниэнна, зажмуриваясь и закусывая губы. Пусть боль, пусть унижение, лишь бы от нее, любимой и долгожданной... И если Элли становится от этого легче, пусть разорвет ее хоть в клочья!
– Посмотри на меня, – велела Варда, внимательно следившая за выражением ее лица, и когда Ниэнна повиновалась, продвинула пальцы еще глубже. Та едва не ойкнула, инстинктивно подалась назад и тут же съежилась под насмешливо-укоризненным взглядом Варды. Усилием воли она заставила себя сделать встречное движение бедрами, раз, другой, и, видимо, этим заслужила поощрение. Большим пальцем Варда принялась оглаживать тугой узелок в складках влажной плоти, одновременно другим нащупав в укромном уголке лона еще одну болезненно чувствительную точку. Ниэнна шумно выдохнула и потянулась уже навстречу этим прикосновениям. Вверх-вниз, внутрь-наружу, точно так же в танце – если не знаешь движений сам, достаточно позволить более опытному партнеру вести тебя... Постепенно она вошла в ритм, жесткий, властный, как сама Варда, и от межножья взметнулась горячая волна, окатившая все нутро Ниэнны мгновенным, тут же схлынувшим наслаждением. Буря возможных ощущений задела ее самым краем, оставив смутное чувство неудовлетворенности. Не наслаждение, но его тень; многообещающая приманка в ловушке вожделения, которую ну непременно дадут распробовать, вот только уже в следующий раз. Тем не менее, Ниэнна была в экстазе уже от того, что Варда снизошла до нее.
– Спасибо тебе, – прошептала она, прижимаясь губами к виску Элентари.
– Пора возвращаться к гостям, пока нас не хватились, – отозвалась та, и снова Ниэнна с огорчением поняла, что не может безошибочно определить интонацию этих слов. Отступив на пару шагов, Варда достала из рукава кружевной платочек и принялась оттирать с пальцев кровь. Покончив с этим, она подтянула на место вырез платья, тщательно разгладила все морщинки и складки на лифе и юбках, бережно поправила каскад спадающих на спину иссиня-черных локонов, подхваченных над ушами бриллиантовыми заколками, а потом медленно повернулась перед Ниэнной:
– Посмотри, я не очень растрепалась?
В туманящихся от счастья глазах Слезки она выглядела бы по-прежнему великолепно, даже побывав под мельничными жерновами, и прекрасно знала об этом.
– Ну и вид у тебя, – Варда критически осмотрела сестру, и ее губы чуть тронула усмешка. – Разве что на лбу не написано «Я только что лишилась невинности!»
Ниэнна неуверенно усмехнулась, не понимая, хорошо это или плохо. Все еще морщась от неприятного ощущения в промежности, она сползла с подоконника и быстро оправила свое нелепое одеяние.
– Я готова. Пойдем?
– Нет. Отправляйся к себе домой. Не нужно, чтобы тебя увидели... такой, – Варда неопределенно повела рукой, рассыпая вокруг самоцветные блики. – Странно. Ты ведь вовсе не уродина. Если бы не эти жуткие балахоны!
Ниэнна польщенно опустила глаза, одновременно обещая себе больше не оскорблять видом своих платьев утонченный вкус Элли.
– Ступай домой, – повторила Варда. – Мне нужно идти.
Не дожидаясь ответа Ниэнны, она двинулась к выходу.
– Элли! – даже приподнялась на цыпочки та.
– В чем дело? – медленно повернулась к ней уже прежняя, неприступная и невозмутимая Королева Валар.
– Мы же увидимся завтра, правда? – трепеща, пролепетала Ниэнна.
– Разве меня так сложно найти? – легко пожала плечами Варда и бесшумно скрылась за дверью.
Ниэнна издала радостный вопль и закружилась по мастерской в дикарском танце. Элли ответила на ее чувство! Элли одарила ее своими ласками! Элли снова хочет встретиться с ней! Да, в это трудно поверить, но это не наваждение, это БЫЛО! И они совсем скоро увидятся опять, и у них будет гораздо больше времени... Может быть, Варда даже позволит обнажить свое совершенное тело и – Ниэнна даже зажмурилась, – разрешит подарить ей то самое утонченное удовольствие, о существовании которого Ниэнне стало известно только сегодня.
Переполненная самыми радужными иллюзиями, она вступила на порог своих чертогов, и навстречу ей из кресла с высокой спинкой неожиданно поднялся не кто иной, как сам Намо Мандос.
– Ты заставляешь себя ждать, сестренка, – улыбнулся он. – Помнишь, ты обещала мне партию в шахматы?
– Я? А, д-да... – Ниэнна вдруг почувствовала себя ужасно неуютно. Намо никогда не спрашивал, что случилось. Он всегда точно знал, ЧТО. Надо ли говорить, что ей было не до шахмат. Перемещения фигурок и расчет ходов меркли перед той партией, которую Ниэнна начала в реальной жизни, наконец перестав быть фигурой и почувствовав себя игроком. Она боялась смотреть в глаза своего всеведущего брата, не отрывала взгляда от его красивых, алебастрово-белых рук, порхающих над доской, но решилась задать тревожащий ее вопрос не раньше, чем потеряла половину фигур.
– Скажи, Намо, это очень дурно – любовь между двумя женщинами? Ты должен знать точно, ты же Судия!
– Я открою тебе секрет, Ниэнна. Нет ничего запретного, есть только цена: выше, чем за дозволенное.
Пока Мандос передвигал фигурку на доске, она тщательно обдумала его слова и беспомощно вздохнула:
– Не понимаю...
– Когда ты суешь руку в огонь, это не хорошо и не плохо. Это просто больно. Но если ты готова испытать эту муку ради удовольствия узнать, как будет выглядеть твоя рука, охваченная пламенем, никто тебе этого не запрещает.
– Она меня любит! – запальчиво воскликнула Ниэнна. – Она меня любит...
– Разве я спорю? Твой ход, сестренка.
– Извини, я не могу, – обессиленно откинулась она на спинку кресла. – Давай будем считать, что эта партия твоя. Не обижайся, ладно, Намо?
– Я понимаю, – ласковая улыбка осветила его суровое, резкое лицо. – Не переживай так, Ниэн.
– Все будет в порядке? – вырвалось у нее.
– По-другому и не бывает, – отозвался он уже от двери. – До встречи. Заходи к нам, Вайре будет рада.
– Обязательно, – машинально ответила она, усилием воли прогоняя дурное предчувствие. Как нехорошо! Она сейчас обошлась с Намо точно так же, как обычно обходились с ней самой – деликатно выставила прочь, чтобы не напоминал о плохом. Надо будет непременно извиниться, но потом, потом, а сейчас хочется только закрыть глаза и думать об Элли...
Когда она появилась перед Олорином, майа едва не стало дурно. Он и представить себе не мог, что Владычица способна носить такое легкомысленное желтое платье, расшитое крошечными розовыми бутончиками (будто из обширного гардероба Нессы!), не говоря уже о завитых распущенных волосах и черной бархотке на шее.
– Э-э-э... – только и сказал бедняга.
– Я ухожу, как скоро вернусь – не знаю, – сообщила Ниэнна, рассеянно оправляя пышную оборку на рукаве.
– Должен ли я сопровождать вас, Квалмэтари? – почтительно осведомился Олорин, и тут же у него появилось отчетливое ощущение, будто он ударил ее по лицу. Только слепец или злоумышленник мог назвать эту лучащуюся радостью юную девушку Королевой Смерти, титулом, которому майа всегда придавал особое значение.
– Нет, не нужно, – покачала она головой. – Олорин?
– Да?
– Почему ты всегда такой... – она поиграла пальцами, подбирая нужное слово, – нудный? А?
– Простите?
– Ладно, – потрепала она его по руке, – не обращай внимания.
Олорин проводил ее озадаченным взглядом. Ниэнна привлекала его именно своей серьезностью и солидностью, ради того, чтобы научиться быть таким же, он отрекся от Ирмо и садов Лориэна, и что теперь? Олорин вздохнул, вышел на крыльцо, раскурил трубку и принялся пускать фантазийные колечки – это всегда успокаивало его бедные нервы.
Когда Ниэнна увидела Варду, та стояла на верхней ступеньке широченной дворцовой лестницы, что-то негромко втолковывая Эонве, майа согласно кивал, и Ниэнне начало уже казаться, что это продлится целую вечность, когда оруженосец Манве наконец удалился и Варда осталась одна.
– Здравствуй, – застенчиво промолвила Ниэнна, будто на крыльях взлетев по ступеням.
– Здравствуй, – эхом отозвалась Варда, и та задохнулась от удовольствия слышать ее голос, мягкий, бархатный, как кошачья лапа.
– Как ты себя сегодня чувствуешь?
– Спасибо, прекрасно.
– И я, – поддакнула Ниэнна, немея от близости своей великолепной возлюбленной.
– Я рада. Ты что-то хочешь мне сказать? – Варда нетерпеливо переступила с ноги на ногу.
– Н-ну... я... я подумала, может, ты захочешь поговорить о вчерашнем? – выпалила она.
– А что такого особенного случилось вчера? – изогнула соболиную бровь Варда.
– Элли, но как же!.. Тебе было плохо со мной? Я что-то сделала неправильно? – засуетилась Ниэнна, ломая руки.
Варда молча отвернулась, и она зачастила, обращаясь к ее неестественно прямой, напряженной спине:
– Я все понимаю, правда. У тебя сейчас сложности с Манве, тебе не до этого, но ты можешь мне довериться, если тебе нужно выговориться, я буду...
Молниеносным движением Варда схватила ее за плечи и припечатала к стене. Ниэнна даже больно стукнулась затылком и уставилась на Элентари огромными от испуга глазами.
– Не смей! Меня! Жалеть! – отчеканила Королева Валар. Ниэнна сморгнула, глаза привычно переполнились слезами.
– Элли...
Варда демонстративно отряхнула руки и уверенной походкой двинулась прочь. Намо, как всегда, знал, о чем говорит. Все было действительно в порядке – в порядке вещей... Внезапно Ниэнну осенило – да ведь Варда просто использовала ее, чтобы погасить приступ раздражения! Была бы рядом собачонка – пнула бы собачонку, попала под руку ваза – расколотила бы вазу, а приползла влюбленная дурочка... Что ж теперь жаловаться. Она спрятала лицо в ладонях и осела на пол нелепым ворохом шелков и кружев. Слезы катились по щекам Ниэнны, и она впервые стеснялась их, потому что впервые (снова!) плакала о себе. О своей любви и о своей обиде. О своем величии и о своем одиночестве. А все проходили мимо и только некоторые бросали на Валиэ беглые взгляды. И впрямь, чего уж такого удивительного – всего лишь Ниэнна в слезах...
