В то утро я проснулся раньше обычного от того, что какой-то чересчур бойкий солнечный луч принялся щекотать мне нос. День обещал быть просто прекрасным, и ничто не предвещало бед, а грозовые облака уже тем временем сгущались на горизонте, собираясь пролиться ледяным дождем за шиворот несчастного Берти Вустера.
Зевнув и как следует потянувшись, я позвонил в колокольчик, оповещая Дживса о том, что я жажду увидеть его в дверях с утренней чашечкой чая на подносе. Мой слуга, конечно, не замедлил появиться. Он пожелал мне доброго утра, поставил чай на туалетный столик и отдернул шторы. В общем, все как всегда. Но только, смотрю, он почтительно встал в сторонке и замер, как свеженабитое чучело. А вид у самого в такое солнечное утро даже для Дживса чересчур официальный.
Если уж Дживс немедленно не растворился в дверях и не оставил молодого хозяина наедине с его чаем, значит, он ждет аудиенции и хочет сообщить мне какие-то чрезвычайно серьезные новости, не терпящие отлагательства. Тут бы мне и задуматься, а что хорошего в такое замечательное утро может предвещать внеочередной разговор с моим камердинером, да еще когда у него такой надутый вид. Но я не задумался и даже принялся было насвистывать, потому что был уверен в том, что чист перед ним, как стеклышко. Моя любимая красная шелковая рубашка, за которую я боролся до последнего, отдана сыну дворника еще на прошлой неделе, я в последнее время не заказывал новых носков в лавке на Пикадилли, недоразумения с усами в далеком прошлом и быльем поросли. Да вдобавок, поддавшись на уговоры Дживса, я снял на неделю домик в Глосистершире, так что он уже должен был видеть себя на берегу речки с удочкой в руках.
Так что я сделал глоток чаю и совершенно безмятежно спросил его:
– Ну, Дживс? Что еще там ждет немедленного решения Бертрама Вустера? Выкладывайте!
Дживс деликатно покашлял и чуть нахмурил брови. Тут уж я невольно насторожился и почувствовал, как холодеют ноги. – Неужели он все-таки обнаружил в платяном шкафу мой новый галстук? Не может быть! Я так запрятал его, что уже и сам не мог вспомнить, где искать – то ли на одной из вешалок под брюками, то ли в ящике с носовыми платками.
– Видите ли, сэр, – начал Дживс, и по тону его голоса я понял, что он скорее расстроен, а может быть, даже сконфужен, нежели сердит на своего молодого хозяина. – К сожалению, я вынужден сообщить вам, что не смогу сопровождать вас в вашу поездку в Глосистершир.
Я чуть было не поперхнулся чаем и лишь вопросительно посмотрел на Дживса, требуя объяснений.
Дживс тихонько вздохнул, чего на моей памяти с ним еще ни разу не случалось.
– Сэр, как ни печально мне это говорить, но я пришел получить расчет. Я оставляю службу и переезжаю в Эссекс. В наследство от дяди я получил там домик и участок земли с небольшой рентой. Надеюсь, не будет с моей стороны большой вольностью сказать вам, сэр, что вы были лучшим эталоном хозяина и молодого джентльмена за всю мою службу, а также пригласить вас навестить нас с супругой, если вам случится бывать в наших краях. Адрес я записал в адресной книге, на столике в прихожей, сэр.
Начал Дживс, что называется, за здравие, а кончил за упокой. Если при его оде моему статусу как эталону джентльмена у меня на глаза навернулись слезы (правда, возможно, они были все же вызваны известием о его внезапном уходе), то когда он в своей речи упомянул слово «супруга», я пожалел, что не выпил весь чай одним глотком, потому что половина чашки немедленно перекочевала у меня изо рта прямо на одеяло.
– Пфффрррр! Дживс! Что вы хотите сказать – «вас с супругой»? – переспросил я, чувствуя, как мои надежды отговорить его от великого переселения народов тают с каждой секундой.
– Мне очень жаль, что из-за меня вы испортили одеяло, сэр. Принести вам халат?
Я отрицательно помотал головой, продолжая таращиться на него, как баран на новые ворота. Поняв, что объяснений не избежать, Дживс решил удовлетворить мое любопытство.
– Сэр, вы помните девушку – официантку, с которой в свое время был помолвлен мистер Литтл?
– Эту блондиночку из ресторана по имени Магдален?
– С вашего позволения, ее имя Мэйбл, сэр. Вы также должны помнить, сэр, что их помолвка с мистером Литтлом расстроилась.
Я искоса поглядел на него.
– И помнится даже, вы приложили к этому руку, Дживс?
– Боюсь, что так, сэр. Личная заинтересованность не позволила мне помочь составить счастье мистера Литтла с этой юной особой. Но чтобы не идти путем окольным, сэр, могу сообщить вам, что вскоре после этого эпизода я обручился с вышеупомянутой девушкой, а теперь она готова оставить работу в ресторане и переехать со мной в наш новый дом в Эссексе. Скромная свадьба в местной церкви запланирована сразу по приезде.
Я был поражен до глубины души. Уж от кого, а от Дживса я никак не ожидал подобного удара в спину. Вот когда припоминаются слова кого-то там о том, что надо безропотно склониться под ударами судьбы. Если эта самая судьба была когда-нибудь близка к тому, чтобы прикончить последнего из рода Вустеров в моем лице, то это был тот самый случай.
Я вяло поздравил Дживса и пожелал ему счастья, будучи все еще совершенно ошарашен, чтобы ясно соображать.
Даже когда Дживс надел пальто, подхватил собранный чемодан, в последний раз приподнял котелок на прощание и за ним как всегда беззвучно закрылась входная дверь, я все еще не мог поверить в происходящее.
Но не таковы Вустеры, чтобы безропотно склоняться и так далее, скорее уж, мы сразимся с целым морем бед, как бывало, говорил Дживс, чтобы подбодрить меня в тяжелую минуту. Мозги у меня при приближении настоящей опасности (а более настоящей опасности, чем остаться без Дживса, я и вообразить себе не мог) начинают работать, как часовой механизм, если вы понимаете ход моих мыслей.
Приняв горячую ванну и выкурив пару успокоительных сигар, я припомнил, что эта самая Мэйбл – потенциальная миссис Дживс – однажды подарила Бинго совершенно уродливый галстук с подковками, и на вустеровском посмурневшем горизонте снова забрезжил солнечный луч.
Даже не завтракая, я нанял кэб и отправился в центр за покупками.
* * *
Подъехав на достаточное расстояние к небольшому, но уютному сельскому домику, стоящему по адресу, оставленному Дживсом в моей адресной книге, я, как и было условлено с кэбменом, вылез и занял стратегическую позицию за ближайшими кустами. Конечно, я должен был убедиться в том, что все пройдет гладко, но, признаюсь вам откровенно, я еще и не мог отказать себе в удовольствии увидеть лицо Дживса, когда мой коварный план будет приведен в исполнение.
У самого крыльца кэбмен остановился и посигналил. Через несколько секунд дверь открылась, и из нее показался Дживс. Последовал короткий разговор, в котором кэбмен, славный малый, по моему сценарию оповещал Дживса, что он был послан из Лондона мисс Мэйбл, чтобы доставить ее багаж, и что сама она прибудет некоторое время спустя. Смотрю, Дживс кивнул головой, и кэбмен принялся выгружать чемоданы. И тут – ах! надо ж такому случиться, – они падают на землю, да так неловко, что раскрываются, и из них вываливается целая куча разноцветного тряпья. Честно вам скажу, таких оттенков и узоров не видал даже самый разнузданный папуас из Южной Африки. Можете себе представить, чего мне стоило удержаться от смеха, когда я скупал в Лондоне зеленые чулки, фиолетовые боа и ярко-красные шляпки, и каким взглядом провожали меня продавцы. Но игра стоила свеч. Даже мне из-за моих кустов было видно, как Дживс побледнел, как лицо его свело нечто вроде судороги, и, вроде мне даже показалось, что он слегка покачнулся. Ну, думаю, уж если это не вернет Дживса из Эдема в нашу холостяцкую квартирку в Лондоне, тогда Берти Вустеру останется только пожелать ему совета да любви и последовать его примеру – пропадать, так с музыкой.
Дживс нетвердыми шагами удалился обратно в дом, кэбмен оседлал свой транспорт и двинулся в обратную дорогу, а чемоданы так и остались в беспорядке лежать у крыльца.
* * *
Вернувшись в Лондон и уплатив кэбмену обещанные двадцать фунтов, дома я повалился в кресло, налил себе мартини и принялся ждать. А Вустеры, когда это необходимо, могут ждать долго.
Вечер уже грозил перейти в ночь, бутылка мартини опустела на две трети, и последний из рода Вустеров чуть было не впал в отчаяние, когда раздался тихий стук в дверь. Знайте, никогда еще с такой тревогой и с таким радостным предчувствием Бертрам Вустер не бежал открыть нежданным гостям входную дверь. На пороге стоял Дживс. До сих пор не знаю, каким чудом мне удалось не выказать своего ликования, хотя внутри у меня все пело. Я напустил на себя вид высокомерный и удивленный.
– Дживс? – говорю. – Какими судьбами? Я то думал, вы уже вовсю вьете семейное гнездышко в Суссексе.
– В Эссексе, сэр, – поправляет Дживс, а лицо у самого цвета пепла моих лучших сигар. – Даже не знаю, как вам это сообщить, сэр, но моя свадьба откладывается на неопределенный срок. И в мои планы в ближайшее время не входит переезжать куда-либо из Лондона. Так что если вы все еще заинтересованы в моих услугах, сэр, я был бы счастлив вновь поступить в ваше распоряжение.
– Ну что, Дживс, – говорю я, понимая, что после таких тяжких испытаний, которые выпали на его долю по моей милости, будет слишком жестоким мучить его дольше. – До тех пор, пока ваши планы совпадают с моими, рад вашему возвращению.
– Надеюсь, сэр, вы не передумали поехать на недельку на свежий воздух? – спрашивает Дживс и смотрит на меня почти умоляюще, насколько вообще умоляюще он способен смотреть.
– Конечно, нет, Дживс, – отвечаю я, – воздух Эссекса оказал дурное влияние на ваше здоровье – у вас серый цвет лица. Так что вам совершенно не лишним будет посидеть на речке с удочкой и поправить свои дела.
Вот так и был восстановлен наш статус кво, если вам понятен ход моих мыслей. И не говорите, что Бертрам Вустер не способен шевелить мозгами, когда другого выхода у него не остается. Конечно, это не назовешь честной игрой, но личная заинтересованность не позволила мне помочь составить счастье этой юной особы с моим камердинером. Я в нем нуждаюсь гораздо больше, чем всякие мисс Мэйбл.
