Собственно говоря, день был обычным.

Скучный, длинный... летний. Последнее определение для него, по сути, являлось синонимом чего-то неприятного: лето равнялось жаре.

Распухшее, самодовольное солнце волочилось по небу, не обещая исчезнуть еще часов эдак семь-восемь. В воздухе висело марево, искажающее пространство, оно колыхалось в такт жужжанию насекомых и шелесту листьев. Пахло травами, противный приторный запах. Тоже сугубо летний.

Тень от единственного на протяжении двухсот метров деревца сдвинулась на сантиметр. Ехидный солнечный луч залез прямо в глаза человека, прячущегося под общипанным кустом. Человек вздохнул. Двигаться совершенно не хотелось, в кои-то веки оставили в покое... до ближайшей тренировки еще часика четыре есть...

Но жара... противно... Он пополз за тенью.

Жару он не выносил. Это было своеобразной расплатой за могущество, дарованное Стихией. Так всегда – получаешь одно, лишаешься другого. Он был – Посвященным Холода. Саб-Зиро.

Точнее, Саб-Зиро-шестым, младшим из двоих братьев. Старшему исполнилось двадцать четыре, следовательно, ему – шестнадцать. Он недавно стал Мастером, полноправным членом Лин-Куэй... он совершил первое убийство.

Саб-Зиро снова вздохнул. Вспоминать то «задание» он не любил. Другие Посвященные могут плести любые россказни насчет непроницаемости и неэмоциональности Ледяных ниндзя, но он-то точно знал, что убивать в первый раз – нелегко. После того опыта Саб-Зиро четко поставил себе за правило: убивать только других Охотников. Никогда – слабейшего. Он высказал брату свое намерение, тот сухо бросил: «Мастер решит – ты исполнишь. Так было всегда. Ты – Лин-Куэй».

Это верно.

Он не спорил.

Саб-Зиро стянул с лица традиционную маску: дышать невозможно. Обнаружилось довольно красивое, хотя с несколько резковатыми чертами, лицо, неестественно-бледное для метиса. Он почти целиком унаследовал гены американки-матери, старший же выглядел стопроцентным китайцем – поэтому в свои шестнадцать Саб-Зиро-младший был почти одних габаритов с двадцатичетырехлетним братом.

Он пригладил темные волосы. Ну и жарища... он не успевает охлаждать себя.

Эх, если бы можно было спрятаться в вечно полутемном – и, слава Богам! – прохладном помещении... Но пока нельзя. Сегодня Совет Глав, а рядовых членов Лин-Куэй выгнали подальше.

Он вскочил на ноги. Торчать здесь смысла нет – как и тени от куста. Маску так и не надел... ну ее.

Неторопливо побрел к Каменному Лабиринту. Лабиринт был малоприятным местом, в извилистых его переходах натаскивали на нахождение пути из ловушек новичков. Саб-Зиро проходил Лабиринт с легкостью с десяти лет – благодаря хладнокровию, но некоторые и бились головами об стенку, и раздирали до мяса пальцы, тщась проломить неумолимый серый камень.

Что ж, в Лин-Куэй выживают не все...

Внезапно он прислушался.

Что-то происходило в каком-то закоулке Лабиринта... Неплохое укрытие, а?.. Только – для чего?

На таком расстоянии не разобрать.

Саб-Зиро ускорил шаг. Не то чтобы сильно заинтересовался... ну, надо ж как-то убить время...

Кошачья чуткость позволила ему рассчитать, как подойти к месту действа незамеченным. По мере приближения, непонятные звуки становились отчетливее... кто-то хныкал, кто-то что-то говорил. Три голоса.

Так, он проанализировал верно. Здесь стена всего три метра высотой, и не тотально гладкая. Можно взобраться. Что он и сделал.

Зрелище, открывшееся его глазам, не имело аналогий в памяти шестнадцатилетнего Ледяного Мастера.

В тупике Каменного Лабиринта взаимодействовали трое. Он узнал их, это были Сектор – двадцатилетний Посвященный Огня, Сайрэкс, его приятель, чьей Силой являлась Кислота... и Смоук, Посвященный Воздуха.

Смоука Саб-Зиро выделил из безликих «сверхлюдей» Лин-Куэй давно. Тонкий, гибкий, он походил на девушку, что усугублялось его нежеланием стричь длинные шелковистые серебряные локоны. Он был воистину дитя своей Стихии... он был Дымом – и даже не из-за напоминающей вуаль дымки вокруг тела, а из-за неправдоподобной, какой-то развоплощенной легкости.

Тем хуже то, что сейчас с ним делали Сектор и Сайрэкс, верно?..

Строго говоря, Саб-Зиро не вполне понимал, что же со Смоуком делают... Плохое? Хорошее? Он не знал. Он сглотнул.

Сайрэкс зажал платиноволосую голову Смоука подмышкой, руки же его образовывали наручники на узких запястьях Посвященного Воздуха. Смоук был его пленником, и Сайрэкс ухмылялся, коленками подпинывая извивающегося пленника.

– Тебя тут никто не услышит, лапочка, – это уже возвестил Сектор. Он почему-то пригнулся к Смоуку сзади, он снял красную маску, физиономия под которой была не менее раскрасневшейся. – Сайрэкс, ща моя очередь... потом ты!..

– Всегда так, – пожаловался ниндзя в желтом костюме.

– Да ладно, эта маленькая шлюшка всегда готова доставить удовольствие, а? – Сектор заржал. Смоук вновь дернулся, каким-то испуганно-заячьим движением. Немедленно прерванным тисками Сайрэкса.

Слово «шлюшка», несомненно, относилось к Плохим. Но при чем тут Смоук? Что – они – делают? Саб-Зиро заморгал. Он все еще не понимал... наверное, следовало вмешаться... но ему ужасно хотелось поглядеть, что же дальше... потому что в странных снах, появившихся с полгода назад, мелькали некие похожие ситуации... и организм Саб-Зиро реагировал на эти сны одинаково. Неприлично. Будто слово «шлюшка».

– Нет! Пожалуйста! – выкрикнул Смоук, пытаясь лягнуть Сектора в подбородок. Ему практически удалось вывернуться, сверхъестественная ловкость давала преимущество... но сила была не на его стороне. Сайрэкс придавил Смоука к пронзительно-зеленой траве.

– Будь умницей, малыш, – захихикал Сектор. Он шлепнул Смоука по заднице.

– Слышь, быстрее! – рявкнул «держатель». – Трахни его и все, чего возишься!

Трахни? Опять Нехорошее Слово... точное значение, кстати, неизвестно... и кроется где-то в мерзких липких снах с чужими прикосновениями, с бабочками губ ниже живота...

И все-таки Саб-Зиро не понимал.

Сектор не стал церемониться со светло-серой униформой Смоука. Он попросту рванул, и ткань жалобно треснула, расползаясь под его пальцами. Он дернул ее еще раз, чтобы широкие, похожие на ободранные крылья стрекозы полосы свалились со Смоука.

Теперь тот был обнажен. Худое, но мускулистое тело била крупная дрожь. Смоук тщился укусить Сайрэкса, либо все же лягнуть Сектора... бессмысленно.

– Быстрее! – снова зашипел Сайрэкс. – Наша маленькая сучка опять дрыгается... эй, ты, привык бы уже!.. И я тоже хочу – задница у него супер, так и охота засадить по полной!..

«Супер» – это точно, почему-то подумал Саб-Зиро... (вмешаться, надо-вмешаться-они-делают-что-то-нехорошее...)

Саб-Зиро держался «на честном слове». Руки почему-то ослабли, накатила какая-то странная горячая волна...почему-то приятная... хотя и Ужасно Плохая. Он не без труда подтянулся, уселся на довольно толстой стенке. Надо-вмешаться-они-делают-плохо...

Вместо этого Саб-Зиро дотронулся там, где сосредотачивался противоречащий всему, включая здравый смысл и его Стихию, жар... Приятный, приятный!

Понятие «нехорошее» и «вмешаться» потускнело...

Сектор действовал. Он сорвал с себя пояс униформы, расстегнул ширинку.

– Огоньку, шлюшка? – он ухмыльнулся. Очередная попытка Смоука освободиться привела к тому, что Сектор поймал длинные стройные ноги своей жертвы. Он стиснул тонкие лодыжки до синяков.

– Вот так-то, давалка мелкая.

Он притянул к себе Смоука. Из расстегнутых форменных штанов давно торчал наготове его член весьма внушительных размеров. Сектор закинул ноги Смоука себе на плечи, выламывая того в какую-то совершенно акробатическую позу, любой нормальный человек – не гибкий Посвященный Воздуха – попросту переломился бы пополам... но и Смоуку приходилось неважно.

Сектор раздвинул ягодицы Смоука.

– Не зажимайся, лапочка, тебе же хуже будет, – посоветовал он хриплым голосом. Его штаны окончательно сползли, контрастируя черно-красным пятном с травой. А набухшая головка возбужденного члена конрастировала со светлой кожей Смоука.

Потом Сектор вошел в него. Смоук заверещал абсолютно запредельным, рвущим барабанные перепонки визгом. Ему удалось на долю секунды выбиться из кляпа-рукава Сайрэкса, вероятно, тот слишком засмотрелся на действо...

– Твою мать, – зашипел Сайрэкс. – Орать вздумал, сучка?!

Удар – параллельный с толчками Сектора сзади – врезался в челюсть Смоука.

– Маленькая даваааалка, – глаза Сектора закатились, он дергался в рваном ритме, загоняя свой инструмент все глубже в тесную дырочку. – Тебе это нрааавится, шалаавааа гребаная...!!

Кровь закапала на траву.

– Тебе – это – нравится, – повторил Сайрэкс, вонзая ногти в плечо, проводя широкую багровую царапину. Смоук выглядел резиновой куклой – маленький, истерзанный... с обеих сторон. – Шлюха!..

Брызги крови. Лицо Посвященного Воздуха – кровавое месиво... и на долю мгновения он оборачивается.

Саб-Зиро снова чуть не грохнулся со стены. Ему открывался «вид сзади»... он видел, что делает со Смоуком Сектор, и противоестественный жар накачивал его член, и он сдавливал его, стыдясь собственной слабости... это-неправильно-плохо... и все-таки он задержал прерывистое дыхание, чтобы видеть, потому что искристое, словно пляс снежинок, наслаждение выростало в нем... И липкие сны воплощались реальностью.

Но алая каша вместо лица – это не сны. Это – боль.

Серые – почти черные от расширившихся от боли и ужаса зрачков – глаза Смоука были похожи на пустые глазницы мертвеца. Смоук – у свего предела... Словно тот – первая жертва самого Саб-Зиро...

Он звал о помощи. И об искуплении.

Возбуждение мигом исчезло, мутировав в гнев и отвращение. В том числе – к самому себе. Ублюдки насиловали – вот как это называется, – насиловали его, а он, Саб-Зиро, сидел и любовался, и тискал себя...

Он ощутил тошноту. Его едва не вырвало, когда Сектор с совсем уж животным ревом кончил в Смоука.

Он спрыгнул со стены.

– Отпустите его, – стискивая все эмоции клещами, заявил Саб-Зиро. – Немедленно!

– Что?.. – Сектор обернулся к нему. Спешно натягивая заляпанные спермой штаны. Саб-Зиро едва не скривился... но сдержался.

– Бля, еще отмороженного мудилы нам не хватало! – выругался Сайрэкс. Вскакивая. С его костяшек капала кровь Смоука... Они отшвырнули свою жертву, и тот на карачках отполз подальше.

– Сосулька тоже хочет побаловаться с нашей шлюшкой? – Сектор был настроен более благодушно... что ж, эта сволочь только что отымела красивейшее создание... грязно отымела, мерзко... и поплатится.

Саб-Зиро врезал в красную секторовскую морду без предупреждения или лишних слов. Второй удар – еще более чувствительный – достался Сайрэксу. За то, что превратил красоту в пульсирующую протоплазму боли.

– Бля! – повторил Сайрэкс. – Ты че, защищаешь этого побляденыша?! Болван!..

Снова удар. Сектор набросился сзади, ха-ха, его стиль... но поплатился. Саб-Зиро отшвырнул Посвященного Огня на несколько метров, тот со всего размаху шмякнулся затылком о каменную стену Лабиринта. Сайрэкс сплел кислотную сеть, но Саб-Зиро увернулся, швырнул залпом льда.

– Охладись, – сказал он.

Лед – не убийственный, просто сковывающий – связал Сайрэкса. Обрывок ругательства застыл вместе с ним. Сектор, постанывая (что, теперь стонешь? а трахать беспомощного – весело было?!) поднялся, стирая со лба кровь.

– Мудак отмороженный, – выплюнул он выбитый зуб. – Чего лезешь не в свое дело! Вуайерист херов... че, у самого не стоит – так надо другим кайф обломать?!

Саб-Зиро сложил руки на груди, свысока разглядывая Сектора – словно блоху или крысу. Оскорбления его не волновали.

– Подлец, – коротко ответил он на нецензурную брань.

– Ах, ты в блааародненького решил поиграться? Да он же – ШАЛАВА! Он со всем Кланом переспал! Он сначала моим парнем был, потом Сайрэкса, а потом нас обоих кинул... ради еще кого-то! Ему нравится, когда его имеют, нет, ЕБУТ! – последнее слово он выбросил, словно заклинание Пламени. – Дебил ты отмороженный, бля... за шлюшку вступился!.. Да пошел ты!..

Сектор схватил еще дрожащего от холода Сайрэкса за руку. Тот с ненавистью воззрился на Саб-Зиро... но нападать не решились. Они уходили прочь. Как побитые шавки – и пусть себе брешут. Плевать.

Саб-Зиро остался в Лабиринте наедине со Смоуком. Следовало позаботиться о нем.

Смоук лежал, уткнувшись в траву, и на листочках все густела кровь. Крови было ужасно много, она стекала ручейками по бьющемуся в рыданиях обнаженному телу, даже по волосам... розовато, вместе со спермой, вытекала меж ягодиц.

Наверняка, Смоук выглядел почти отвратительно – вроде использованного презерватива, куда все спустили вдоволь. Но Саб-Зиро он не казался ни отвратительным, ни даже жалким.

Другое.

Саб-Зиро почувствовал боль. Чужую – как свою... точно это его жестоко изнасиловали, избили, унизили...

Он склонился к плачущему подростку. Он забыл, что сам на год младше Смоука, сейчас он был взрослым и мудрым. Утешителем. Он присел рядом, осторожно поглаживая пушистые легкие волосы. Платиновый блондин. Боги, как красиво... Саб-Зиро поймал себя на том, что думает не о том, сейчас нужно вылечить, облегчить страдания Смоука... Да, но раны физические – могут затянуться, душевные – вряд ли...

Внезапно Смоук перестал поскуливать побитым щенком. Он вздохнул, с трудом поднимаясь.

– Привет, – он попытался улыбнуться.

– Тсс, лежи, – серьезно ответил Саб-Зиро.

– Можно... к тебе... – не договорив, Смоук уткнулся лбом в колени Саб-Зиро. – Пожалуйста... погладь меня еще...

– Конечно, – кивнул Саб-Зиро. Сейчас он поднимет его и понесет в безопасное место, займется лечением... но пока – просто посидит тут, успокаивая... Саб-Зиро часто считали бездушным и эмоционально глухим – ошибочно. Он был чуток... и точно знал, что сейчас первостепенно.

Исцелить душевные раны. Хоть чуть-чуть.

– Ты такой холодный, – сказал Смоук. – Приятно...

Ледяные руки легли на истерзанное лицо – благословенно. Смоук расслабился, жуткая боль во всем теле немного поутихла... ну, будто подернулась корочкой. Странно, он раньше не замечал Саб-Зиро... не воспринимал его, он ведь такой замкнутый, вечный одиночка... разве брата своего любит, да и то – дистанцию держат... да и побаивался Смоук его, ведь говорят – Посвященные Холода – черствы и бессердечны.

Ложь, думал он. Ложь.

Сосредоточенное, спокойное выражение лица Саб-Зиро вселяло надежду. Смоук улыбался. Еще он невольно подмечал внешность неожиданного спасителя... высокий, выше Сектора, мускулистый... пожалуй, слишком – тяжеловат для шестнадцатилетнего, зато сильнее и большинства взрослых... один из лучших воинов Лин-Куэй.

И симпатичный. Очень.

Раны перестало дергать. Холод уравновесил их.

– Спасибо, – пробормотал Смоук.

Саб-Зиро завернул его в остатки одежды. Запеленал, словно младенца, потом поднял – невесомого, словно Смоук и впрямь был глотком дыма. Саб-Зиро надеялся, что его с братом комната сейчас свободна... и что по пути никто не попадется. Ну пожалуйста.

Смоук обнял Саб-Зиро за шею. Тот кожей ловил пахнущее травами и немного – металлом – из-за крови – дыхание. Саб-Зиро сглотнул, отгоняя какие-либо мысли кроме «нужно оказать помощь», «нужно вылечить его».

– Все будет хорошо, – шепнул он. Потом – еще несколько раз. И сам окончательно уверился в этом, когда обнаружил комнату пустой.

Саб-Зиро положил Смоука на свою кровать, жесткостью больше напоминающую обыкновенную доску. Смоук открыл один глаз, наблюдая за действиями спасителя. Заодно и осматривался в чужом помещении... Тщательная аккуратность расположения всех вещей, идеальная педантичная чистота служили иллюстрацией характеров обоих братьев. Впрочем, сейчас Саб-Зиро обшаривал свою полку несколько нетерпеливо – во всяком случае, для него.

Смоук втянул горький аромат особого лекарственного состава. Саб-Зиро собирался лечить его.

– Я сам, – Смоук приподнялся.

– Нет, – возразил Саб-Зиро. – Ты ранен.

– Ерунда, – сказал Смоук, пряча взгляд. Саб-Зиро всерьез считал, что его ранили... что ж, это было так – в каком-то смысле, но правда в том, что он, Смоук, почти привык к подобным... особым ранениям. Он подумал, что ЭТИ повреждения преследуют его куда чаще боевых: для врагов извне он неуязвим из-за фантасмагорической юркости... но не для других Лин-Куэй. Сверхлюди, черт их всех подери... и все – против него.

Смоук выхватил флакон с лекарством.

– Я сам.

Целебный состав с густым хвойным запахом опрокинулся на его руки, затянув их прозрачным, слегка зеленоватым маслом. Смоук, чуть скривившись, нанес лекарство сначала на разбитую (хотя, почти не болевшую: холод снял первую боль) губу, потом на плечи... он скинул обрывки одежды.

Саб-Зиро отвернулся. Ему было все сложнее имитировать невозмутимость... красивейшее в мире существо сидело на его кровати, касаясь тонкими пальчиками своего обнаженного тела, и это отзывалось в Саб-Зиро дискомфортом, похожим на мутную воду... или на вьюгу. Только – более теплую.

Смоук хихикнул. Хвойный состав, специальное средство Лин-Куэй, изобретенное еще двести лет назад, заживляло раны почти моментально... и еще – ужасно забавно наблюдать, как на бледной коже Саб-Зиро едва приметно проступает румянец.

– Иди сюда, – сказал он.

Саб-Зиро дернулся. Заморгал.

– Э... извини, я... мне выйти?..

– Ты чего, не слышал? Иди сюда, – повторил Смоук чуть хрипловато.

Саб-Зиро подчинился. Присел на краешек жесткой кровати. Серебристоглазое чудо хлопало ресницами, улыбаясь – чуть насмешливо – своими пухлыми губками, и непроницаемый Посвященный Холода вынужден был закинуть ногу на ногу. Шестнадцатилетний организм порой подводит хозяина...

А Смоук словно и забыл, ЧТО давеча с ним творили. Словно все неприятности остались позади, и жаркий день наконец-то проваливался в пропасть прошлого, и скоро вступит в свои права бархатистая ночь. Смоук придвинулся к спасителю.

– Спасибо тебе... – прошелестел он, теребя воротник одежды Саб-Зиро.

– Э... не за что, – румянец сгустился. Саб-Зиро едва не убрал смоуковскую ладошку со своих ключиц... но вместо этого только еще раз проглотил слюну. Смоук благодарил его, а он чувствовал вину... он не вмешался с самого начала, ведь они делали ПЛОХО, и...

– Я должен был помочь тебе раньше, – честно сказал он. – Но я не понимал, что они творят...

Он ожидал обиды. А Смоук опять хихикнул:

– Так ты девственник, да? Конечно, девственник... ты и с женщинами никогда не был?

– Нет, – признался Саб-Зиро.

– Бедненький, – Смоук настойчивей рванул края черно-синей униформы. Саб-Зиро попятился, но такие вроде бы хрупкие руки оказались сильнее... ну, и он не так чтобы особо настаивал.

Смоук взобрался на колени спасителя, прижимаясь голыми ногами к бедрам Саб-Зиро. В голове последнего окончательно помутилось... серебро – всемогуще, серебро – всесилие... и самые серебряные цепи скуют любой лед. Или освободят его.

Аромат хвои и особый – серебристый – запах, а может и отзвук шепота, ерзающие толчки, ощутимое и сквозь одежду напряжение, и летучие прикосновения раздевающих рук подтолкнули Саб-Зиро куда-то в пропасть, сладкую, черную. Он хрипло задышал, когда вся его нижняя часть с ликованием откликнулась на пушистый призыв Посвященного Воздуха. Он обнял Смоука.

– Так-то лучше... – снова упоительный голос. Смоук уже раздел Саб-Зиро до пояса, подмечая рельефно выпирающие, вздувшиеся мышцы. – Ох, ты такой холодный... просто ужас...

– И... извини, – выдохнул Саб-Зиро.

– Ледышка, – язык Смоука нырнул на грудь партнера, пробежался. Словно мороженое облизывал. – Ледышка, – повторил Смоук. – Можно я тебя так буду звать?

– Можно, – простонал Саб-Зиро. – Только... еще, пожалуйста, еще...

Пляшущее разноцветными огоньками возбуждение захлестнуло его. Ему хотелось впиться в Смоука... овладеть им, прекрасным, сказочным созданием... но ни в коем случае – не причинить боль. И Саб-Зиро, прекрасно осознающий свою силу, только едва дотрагивался до по-девичьи тонкой талии Смоука.

Смоук, впрочем, был смелее. И он едва не выпрыгивал из кожи – черт, потрясающе. Саб-Зиро был не только красавчиком, но и девственником... малышом, которому еще учиться и учиться... и научится, он, Смоук, позаботится...

Он опять заскользил языком по груди Саб-Зиро, укусил за сосок. Саб-Зиро застонал, запрокинул голову. Тогда Смоук чуточку подтолкнул партнера: надо же, наконец, стащить штаны и освободить давно торчащее содержимое!.. Саб-Зиро покорно распластался на кровати, а Смоук, одновременно вылизывая и покусывая кожу в наиболее чувствительных точках – в ложбинке меж ключиц, у пупка, – снимал последнюю часть чересчур уж сложного одеяния Лин-Куэй.

Наконец все лишние тряпки были отшвырнуты подальше, внося сакраментальный хаос в идеальный порядок жилища двоих педантичных зануд-братьев. Смоук оторвался от сложного занятия, озирая результаты. Они превышали все ожидания: Саб-Зиро лежал перед ним – расслабленный, растерянный. Страсть изломала строгие аскетичные черты его лица, вылепив странную маску безумия-упоения.

– Еще, – прохрипел Саб-Зиро. – Пожалуйста...

– Сейчас будет кое-что получше, – Смоук словно обещал шоколадку. Он медленно пополз своим чуточку шершавым, как у котенка, языком вниз, ниже пупка.

Это было уже выше сил Саб-Зиро. Он подался вперед, выгнулся, хватая губами воздух, называя имя Смоука... а тот наслаждался своей – тоже особой – силой. Разумеется, Посвященный Холода – великий воин, но в данный момент – он безраздельно принадлежал ему.

Смоук был профессионалом. Не только в Охотах, где он редко убивал, но замечательно проникал в недоступные другим тайники...

Тайники – его ипостась... Он обхватил губами головку члена Саб-Зиро, только слегка, хотя партнер едва ли не всхлипывал, прося о большем, точно в бреду повторяя, повторяя его имя, называя почему-то «эльфом»...

Эльфом... об этих созданиях высшей ступени совершенства рассказывала в детстве мать Саб-Зиро. Клан Лин-Куэй, вроде бы, вырвал с корнем любую память... но теперь, в минуту полуобморочного экстаза, он вспомнил все... Эльф. Перворожденный, и хрупкость его – абсолют красоты... Смоук был эльфом – слишком соблазнительно-прекрасный для человека...

И слишком разрывающе-прекрасно было то, что ощущал сейчас Саб-Зиро.

Шершавый язычок заглатывал его член, заглатывал его все глубже, причмокивая, словно сосал леденец. Чуть сдавливал зубами чувствительную ткань, напрягшуюся и горячую... какая-то часть тела даже у ледяного воина горяча, надо только уметь разжечь... Огня без Дыма не бывает, верно?

Холодные пальцы Саб-Зиро ерошили, растрепывали волосы Смоука, пока тот сосредоточенно играл губами и языком с членом своего недавнего спасителя. Смоук поймал себя на том, что давно не было так хорошо... очень, очень давно... даже когда его не считали «маленькой шлюшкой», все равно... они все – другие. Саб-Зиро – один...

Саб-Зиро крикнул его имя еще раз, уже не заботясь, что их могут услышать, и рот Смоука заполнила струя спермы, почему-то сладковатой, и запах ее ассоциировался с морем... Он зажмурился, глотать было приятно...

Саб-Зиро, доведенный до изнеможения первым в его жизни – и таким восхитительным – оргазмом, чуть приподнялся на локтях. По подбородку текла слюна. «Ого, а ты темпераментный... надо же, какое противоречие твоей Стихии», подумал Смоук. Он слизал последние белые капельки, потом прыгнул под бок партнеру.

Вообще-то Саб-Зиро мог бы продолжать... бесконечно, упиваясь Смоуком, его любовью, словно живой водой... но он знал, что Смоуку на сегодня достаточно.

Дыхание Саб-Зиро замедлялось, и привычно-спокойное выражение сглаживало изорванные экстазом лицевые мышцы.

– Ты такой вкусный, Ледышка, – Смоук потерся о плечо Саб-Зиро. – Я сначала хотел просто отблагодарить тебя за спасение... но ты лучший... честно!

– Смоук. Я. Люблю. Тебя, – сипло, точно не веря себе, выговорил Саб-Зиро. Понятие «любовь» прежде воспринималось им как нечто абстрактное. И чуждое его ледяной отстраненности... но теперь он испытал Нечто – с большой буквы. И все поменялось. Серебром, предположил он. Потаенным эльфийским серебром.

Но Смоук не ответил. Наоборот, его глаза цвета мокрого асфальта потускнели. Он отвернулся.

– Смоук, – Саб-Зиро потянулся за любовником. – Что случилось?

Снова безмолвие.

Саб-Зиро осторожно прикоснулся к плечу Смоука – так, чтобы не задеть едва затянувшиеся раны.

– Я тоже тебя люблю, Ледышка, – медленно сказал Смоук. – И боюсь этого. Ты ведь знаешь, кто я?..

Что ж. Секс подталкивает и к исповедям. Саб-Зиро, глупенький малыш, девственник... он ничего не понимает!

– Лин-Куэй, Посвященный Воздуха, – недоуменно ответил Саб-Зиро.

– Да я не про то! – болезненно скривился хрупкий эльфенок. – Ты ведь видел , что со мной творили Сайрэкс и Сектор!

– Если эти ублюдки хоть пальцем тебя тронут, я их убью, – спокойно заявил Саб-Зиро. Даже без гнева. Само собой.

– Они... – голос Смоука подводил его. Во рту, только что таком влажном – от секса и наслаждения – пересохло. – Они правду сказали. Я ведь правда переспал со всем Кланом.

Он заплакал, не дожидаясь реакции Саб-Зиро. Тяжелый день... неудачный... а спаситель и единственный, кто действительно затронул – по-настоящему – маленькую точку не в заднице, а в сердце – не примет его, Смоука... чуть не официальную проститутку Клана... Этот гордый воин не согласится быть любовником Смоука – подстилки, дешевки... черт, Смоук сам виноват, все искал кого-то... слишком поздно – нашел...

Почему – все – так – поздно?!

Смоук свернулся в комочек. Он рыдал, не отрываясь от жесткой кровати, все еще пахнущей спермой... от аромата этого покалывали мурашки возбуждения, но боль от потери того, что едва нашел, полоснула, будто стальными тросами по обнаженной коже.

– Правду, правду, – с каким-то мазохистским упоением выкрикивал Смоук. – Трахался... со всеми... зачем я тебе – такой? Ох, Ледышка, если бы ты раньше меня заметил... или я тебя, но я игнорировал... думал, что ты бесчувственный... прости, Ледышка... нет, ты не простишь, я знаю...

От слез щипало ранки на лице.

От горького, будто пепел, осознания невозможности счастья – хотелось выть и бежать прочь, или валяться в ногах у Саб-Зиро, чтобы тот принял его – грязного, как уличная шлюха, нет, еще хуже, – принял...

Он не надеялся.

Поэтому воспринял как галлюцинацию – такие ледяные, восхитительные, словно покой, символ очищения, – объятия. Мускулистые руки стискивали его крепко и ласково. Саб-Зиро не любил говорить что-то, слова считал ложью... но правда была в том, что он любил крошку-эльфа, полуразвоплощенного, словно растворенного в его Стихии – Воздухе. Пускай – ветреный, он не виноват, не более, чем сам Саб-Зиро – в своей обычной хладнокровности. И вообще – как можно сердиться на воплощение ртутной красоты?..

И еще он думал, что Любовь – меняет. Смоук научил любить его и сам понял, что такое любовь...

Это ведь хорошо, правда?..

Саб-Зиро откинул прядь платиновых волос, целуя Смоука в ухо. Это было щекотно, тот моментально перестал рыдать. Обернулся к Саб-Зиро:

– Ты... ты примешь меня, да?..

Неспешный поцелуй – сначала в плачущий глаз, потом в дрожащие, распухшие от недавних побоев и рыданий губы был подобен маленькому снегопаду... и Смоуку чудилось, что холодные прикосновения оживляют его, воскрешают из грязи и пустоты.

– Ох, Ледышка... – по завершении медлительного и такого нежного поцелуя Смоук совершенно успокоился и теперь напоминал довольного котенка. Серого. От данного сравнения Саб-Зиро усмехнулся уголком рта. – Ледышка... я люблю тебя!.. И я всегда буду с тобой, слышишь? Больше ни с кем! Ты веришь мне?!

Саб-Зиро отвлекся от весьма занимательного дела, а именно наматывания пушистых прядей смоуковых локонов на палец. Он вздохнул. Он сознавал, что Смоук – импульсивен, и его слова – возможно, не такая уж и истина... и что, возможно, однажды непостоянный серебряный июльский ветерок изменит направление и оставит своего ледяного любовника, вновь швырнув его в неизбывное мерзлое одиночество... И он, Саб-Зиро, все равно будет любить его – потому что лед сохраняет на века.

Любовь и лед – это вечность...

А еще есть фактор чужаков, и Сектор с Сайрэксом не простят, и Лин-Куэй, и брат – не простят... они теперь – двое, на противоположной, столь темной и потаенной стороне луны. Их луны.

Кровью и болью заплатят – оба...

Но пока – они вместе. И Саб-Зиро желал только одного: верить Смоуку. И быть с ним.

– Да, – сказал он, спокойствием своим вселяя надежду как в Смоука, так и в самого себя. – Конечно.

И через несколько минут они задремали, пропустив вечернюю тренировку. На ней Сайрэкс и Сектор избегали смотреть друг на друга и на соклановцев, но отсутствующих не хватились. Боги пока подыгрывали им.

Ночь вступала в свои права, разворачивая по всему Лин-Куэй, по всему Китаю, по всему миру шелковистые иссиня-черные крылья с разноцветными искорками звезд. И все эти звезды улыбались – только двоим, мирно спящим в объятиях друг друга.

Еще один летний день закончился.