Wake me up inside

Wake me up inside

Call my name and save me from the dark

Bid my blood to run

Before I come undone

Save me from the nothing I’ve become

Evanescence, “Bring Me To Life”

* * *

Это происходит.

Когда солнце измученно погружается за горизонт... когда небо градиентом переходит из алого к иссиня-черному. Когда на уже затянутой ночью стороне неба боги рассыпают бисер, и лишь тлеющая полоска на западе напоминает о жарком дне...

Это начинается...

Cквозь густеющий туман видно, как один за одним зажигаются огоньки окон в Храме Лин Куэй.

Тренировки на сегодня закончены, и все занимаются каждый своими делами.

Глупо думать, что у ниндзя нет своей личной жизни.

В бою ты непобедим, быстр и силен. Каждый твой удар мастерски отточен, как и лезвие твоего меча. Ты беспощаден к своему врагу. Твое лицо скрывает маска, и враг не знает, кто ты. Это не важно... перед ним – хладнокровный убийца, и больше ничего не волнует. Ты – не существуешь, существует только твоя миссия.

Но где-то там, внутри, под маской, ты – человек. Смертный. И ты мечтаешь о чем-то или о ком-то... ты любишь и ненавидишь, живешь... и если враг окажется сильнее и пронзит тебя мечом, брызнет кровь. Такая же, как у всех...

А если тебе повезет, если сумеешь вернуться живым, ты запрешься в своей комнате и снимешь маску. Снимешь с себя сущность безликого убийцы и станешь собой... для НЕГО.

Это начинается...

Тьма равномерно затягивает небо, и уже нет никаких признаков света. Ночь и тишина. И никто не догадается, потому, что ночь – проводник только между двумя. День – проводник между всеми, потому, что свет позволяет видеть.

А ночь – только чувствовать.

И душа раскрывается, как цветок. Ночью – рождается доверие и дружба... а еще – любовь.

Ночь – время откровенности.

Ночью ты сумеешь сказать гораздо больше, потому, что ты пьян ею. Ты начнешь с самого простого, может быть, с каких-то нелепых случаев, произошедших с тобой... продолжишь – рассказами о своих чувствах и выложишь абсолютно все. И собеседник поймет. То, над чем днем посмеялся бы, не воспринял бы всерьез, может быть, даже опустил бы – сейчас поймет. Посочувствует или порадуется, улыбнется, войдет в твою душу... сожмет твою руку крепко-крепко. А дальше...

Это продолжается...

* * *

Смоук и Саб-Зиро сидели на бревне, в саду около Храма, и держались за руки. Эта дружба уже давно перешла предел простой дружбы. Еще тогда, когда было еще возможно правильно распорядиться ею. Но почему же они страшились? Тогда, когда Грандмастером клана был О’Ниро, женщин в Лин Куэй не было, и слухи о гомосексуальных отношениях между ниндзя считались почти официальными. А по-другому быть не могло. Те же самые Сектор и Сайракс... их поведение выдавало абсолютно все. А Саб-Зиро и Смоук были хорошими мальчиками. И пусть им никто не верил, зато они даже какое-то время гордились своей невинностью.

А зачем?

Ради чего?

Понимание пришло слишком поздно, когда металл, злой и холодный, встал между ними.

Между Сектором и Сайраксом металл не встал. Он поглотил их обоих – сразу... а затем и Смоука.

Зачем?

Ради чего?

И теперь они сидели рядышком, держась за руки. Это был максимум, что они могли. Увы, «совершенный» киборг не был снабжен необходимыми приборами. Совершенный, хмм...

Утешало лишь то, что душа его не была утеряна, и он мог любить...

Саб-Зиро обнял металлическое тело. Холодное, как луна, глядящая на них с неба.

Ну почему?

Закрыл глаза. Словно занавес в театре, опустились тяжелые веки, и Саб-Зиро кинулся на друга.

Руки ласкали и гладили металл, но Грандмастеру представлялось, как он срывает, отмораживает и крошит в пыль ненавистные доспехи. Один за другим... а под ними – живая плоть! Вот-вот, сейчас он снимет отполированный шлем, и поцелует Смоука в губы... в горячие живые губы! А потом он сдерет железки с его бедер, и найдет... найдет...

Нет.

Неисправимо.

Он не сделает этого. Потому, что плоти нет. Провода теперь заменяют кровеносные сосуды, а вместо сердца – маленький черный генератор энергии. Как же хорошо, что на самом деле любят не сердцем, а душой. Душа – единственное, что оставалось у Смоука живым.

И так, обнявшись, просидели они до рассвета. А рассвет – это всего лишь начало нового дня...

Дня, который вернет миру хладнокровного спокойного Грандмастера Лин Куэй и активного веселого киборга, и на двенадцать часов сотрет с лица земли Их – настоящих...

* * *

Цокание металлических сапог по лестнице было слышно очень хорошо, даже издалека. Саб-Зиро отметил, как киборг пересек центральную лестницу, как промчался по боковой, свернул в коридор и, наконец, остановился на небольшой площадке, перед самой-самой дверью.

Секундная тишина.

Эта тишина означала: «Можно войти?», а вместо стука в дверь запросто сходил бег по лестнице.

– Открыто, – негромко отозвался Саб-Зиро.

Смоук залетел в комнату, словно смазанная маслом молния. Возбуждение хлестало через край, рука с излишней силой сжимала тонкий листок бумаги.

Опять что-то откопал, какую-то ерунду... типа газетной статьи о каком-нибудь теракте в Америке, или, может быть, это инструкция к какой-нибудь навороченной кофеварке, или же страница из какой-нибудь книжонки – любовного романа... а сейчас Смоук скажет...

– Саб-Зиро, это очень серьезно, – прозвенел металлический голос.

Такие они и есть – Посвященные Воздуха. Даже превратившись в киборга, они несутся сквозь тоннель жизни стрелой, задевая все на своем пути, снося это и неся за собой до тех пор, пока попутный ветер не искромсает это в лохмотья и не сорвет. И они не оглядываются, они несутся вперед и цепляют на себя новые и новые лоскутки преград...

То ли дело – Посвященные Холода... эти привыкли обдумывать все... семь раз отмерь, один раз...

– Алло! Ты чего, заснул? – рука в черной перчатке скользнула мимо взгляда, и еще раз. Затем перед глазами появилась картинка. Фотография. – Ты знаешь, кто это?

Саб-Зиро взял фотографию в руки и изучающе всмотрелся. То, что отразилось на его лице, не было болью. Скорее, какая-то грусть, усталость.

– Да.

Слова из Саб-Зиро было вытащить труднее, чем бегемота из болота. Но Смоук так пристально смотрел на Мастера Лин Куэй своими псевдоглазами, что тот решил все таки не ограничиваться простым «да».

– Ли Мэй. Она погибла несколько месяцев назад.

Была бы на лице Смоука кожа, он наверняка покраснел бы. От нетерпения. От волнения. Что-то замышлял... и продолжал сверлить друга камерами, требуя информации. Хотя, на самом деле, Смоук прекрасно знал, кто такая Ли Мэй, знал, что она погибла, и даже знал, как она погибла. Но нужно ему было, чтоб Саб-Зиро произносил это вслух.

Мастер вздохнул.

– Ее народ был порабощен Шан Цунгом и сослан на строительство Храма. Ли Мэй мечтала освободить своих друзей и бросила вызов колдуну... но проиграла бой. Шан забрал ее душу, а тело изрубил мечом на мелкие кусочки.

Вот эти слова и мечтал услышать Смоук. Глаза его сверкнули реальным зеленоватым огоньком.

– Я видел ее вчера. Живую. – Последнее слово он особенно подчеркнул, стараясь подражать нормальному человеческому голосу.

Понятное дело, Посвященный Холода не удивился. Ни один мускул не дрогнул на его лице.

– Шан Цунг умеет воскрешать мертвых, – спокойно, но с непониманием проконстатировал Саб-Зиро.

– Шан забрал ее душу, а тело изрубил мечом на мелкие кусочки, – передразнил его Смоук, на этот раз подражая голосу конкретного человека. – Ты так ничего и не понял. На самом деле, нафиг мне она не нужна, твоя Ли Мэй. Важно другое. Она – ЖИВА. Она – НЕ В СВОЕМ ТЕЛЕ. С тех пор, как Шан завладел амулетом Куан Чи, он не просто умеет отбирать души, но умеет также вселять их в мертвые тела! Вселять, и возвращать жизнь! Понимаешь? Шан Цунг – мы должны, должны!

– Бррр!! – Ледяной Мастер потряс головой. Разумеется, он ничего не понял. Возбужденный киборг скакал и кривлялся перед ним, как обезьяна, кидая направо и налево обрывки фраз и вопросов, тыкая в лицо старые фотографии...

Саб-Зиро уже смирился. Смоук был прежним – тем самым энергичным пареньком со сверкающими глазами, что и раньше. Никакие железки не смогли изменить его. Программа Лин Куэя стерта, и Смоук – сам по себе. Лин Куэй отнял тело... но не душу.

– Так, – Смоук заметно посерьезнел. Он был в полной уверенности, что Саб-Зиро не понял его замысла. Но так и было нужно. – Так... когда ты планировал атаковать Шан Цунга?

Этот вопрос по крайней мере был понятен.

– Рэйден просил меня не медлить... два негодяя уже достаточно бед натворили. Куан Чи займутся Соня, Джакс, Кенши и Сайракс.

– Еще им займется Скорпион. А Шан Цунга повесили на тебя одного! – хихикнул (если это можно было так назвать) киборг. – Что ж, это как раз то, что надо...

– Да что ты, черт возьми, задумал?

Так же спокойно. Так же безэмоционально. Но Саб-Зиро все равно любопытно... это ведь ясно! – Ты не узнаешь этого до самого конца, – заявил Смоук. – Так нужно, иначе ничего не получится. Верь мне.

Он верил.

Саб-Зиро всегда верил Смоуку. Пусть он ехидничает и прикалывается сколько угодно. Но он – лучший друг, и – Саб-Зиро знал – он никогда не пожелает ему зла.

Но все-таки, что же он задумал?

– Так, – это слово было одним из любимых слов Смоука, особенно тогда, когда он размышлял. – Так. Так. Мы пойдем на Шан Цунга вместе.

– За нами следят Боги. Я должен один вызвать его на Смертельную Битву.

– Знаю. А ты и будешь сражаться один. Я буду делать другое... так. И еще – нам понадобятся двое лучших бойцов Лин Куэй. Твоих учеников. Возьмем с собой Фрост, и...

– Нет, – отрезал Саб-Зиро. Теперь в его голосе звякнул металл. – Ты прав, Фрост – моя лучшая ученица. Но я не хочу подвергать ее такой опасности, рисковать ею...

Смоук замотал головой – звук высокого напряжения.

– Тебе нужны отличные бойцы, отличные ниндзя? Возьмем Фэлкона и Лану. На этих бойцов можно положиться...

Штука была еще в другом. Между Смоуком и Фрост изначально стояла стена неприязни. Фрост нравилась Саб-Зиро, и всему клану было это известно. Но нравится ли она Грандмастеру, не было известно никому, разумеется, кроме Смоука. И вот это самое нежелание делить СВОЕГО давнего друга с какой-то наглой девчонкой вполне могло быть причиной... вдруг Смоук желает таким образом избавиться от нее?

– Нужна именно Фрост! Иначе ничего не выйдет!

– Нет.

– Да! Возьмем Фэлкона и Фрост.

– Нет!

– Да, – рука в черной перчатке опустилась на холодное запястье Грандмастера. – Верь мне.

* * *

Четверо прошли по мосту.

Саб-Зиро – Грандмастер Лин Куэя, Посвященный Холода.

Смоук – кибернетический ниндзя, Посвященный Воздуха.

Фрост – лучшая ученица Грандмастера, Посвященная Холода.

Фэлкон – ниндзя в маске цвета песка, Посвященный Земли.

Назревала битва, которой эти места ожидали уже десятки лет. Запах грядущего побоища был настолько ощутим, что даже неживые предметы вели себя странно. Треснутая тарелка луны подернулась обрывками облаков, словно бы отгородилась от мира, занавесилась изорванными шторами. Каменные львы, охраняющие мост, нереально оскалились, будто камень был вовсе не камнем, а пластичной резиной.

Пластичной резиной...

Фрост еще крепче сжала нереально мягкую руку Смоука.

Дворец, выстроенный относительно недавно – но на древнейших руинах – возвышался величественно, протыкая пуховые тучи острой иглой – столбом зеленого свечения, растущим из самого высокого купола. Все прекрасно знали, что это за свечение.

Души.

Нескончаемый поток душ, стремящихся на небеса. В этой точке Земли и происходит великий Сбор, и принимается решение – для каждого. Неплохое местечко выбрал для себя Шан Цунг!

Удивительнее всего было то, что здесь души были видимы! Полупрозрачные комочки, сгустки зеленоватой энергии, слетались отовсюду – со всех концов мира – к Столбу, издавая таинственные звуки.

Сознание на мгновение помутилось. Ведь если услышишь по телевизору или прочитаешь в газете, что каждую минуту на планете кто-то умирает, не обратишь на это внимания! Кто-то хихикнет, не веря, кто-то хмыкнет, кто-то махнет рукой... а здесь не верить в это – значит, не верить собственным глазам.

Каждую минуту?

Нет...

Один за другим проносились мимо зеленые шары и исчезали, достигнув Столба...

– Все, – сказал Смоук. – Дальше – вы сами.

– А ты? – недовольно нахмурилась Фрост.

Хоть она была и Посвященной Холода, но из всех на свете Холодных правил являлась исключением. Она больше походила не на Саб-Зиро, размеренного зануду, а на гиперактивного Смоука. Кстати, самому Смоуку она и не особенно доверяла, постоянно ссылалась на давнюю программу Лин Куэя уничтожить Саб-Зиро. Официально. На самом деле-то у нее была другая причина.

– А я буду осуществлять самую сложную часть плана.

– Трус, – Фрост хмыкнула и отвернулась.

Много чего еще хотел спросить Саб-Зиро. Например, в чем же заключается часть плана, отданная им? Но Смоук уже исчез. Закрыл обзор абсолютной дымовой «заливкой», как это делают осьминоги, и скрылся. На то он и ниндзя, чтобы исчезать незамеченным...

И они вошли.

Шан Цунг ждал их прямо посреди зала. Сидел в позе лотоса, закрыв глаза, медитируя, а позади него сверкали Врата. Основание. Сердце огромного Cтолба, вплетающего в себя, размазывающего и смывающего зеленые энергетические сгустки.

– Чем удостоен вашего визита? – в своей обычной манере произнес колдун, даже не открывая глаз, будто к нему вошли не злейшие враги, а какие-нибудь второсортные слуги.

Саб-Зиро не любил тянуть и всегда говорил напрямик, не ходя вокруг да около. Тем более, в данный момент была уместна только одна фраза.

– Я вызываю тебя на Смертельную Битву.

Глаза кудесник открыл, даже соизволил повернуться. Но голос его звучал все так же отстраненно:

– Вот как? Что ж, я ждал тебя, Ледяной ниндзя, – он поднялся, отряхнул длинный халат с вышитыми золотом фигурами драконов, словно смахивая с него остатки медитации.

Фрост и Фэлкон переглянулись. Шан показал пальцем в их сторону.

– Правила Смертельной Битвы гласят – бой проводится один на один. Я велю посторонним покинуть помещение.

Саб-Зиро покачал головой.

– Они – наблюдатели. Правила Смертельной Битвы не запрещают наблюдателям присутствовать.

– А если они вмешаются?

– Не вмешаются. Они – ниндзя Лин Куэй, а Лин Куэи дорожат своей честью, как ты сам знаешь, кудесник.

Наверное, Шан Цунг не видел для себя серьезной опасности в лицах девушки и второсортного ниндзя, а посему кивнул:

– Хорошо. Я разрешу им остаться, только пусть отойдут туда, – указал на дальнюю стену, – дабы не мешались под ногами.

Двое послушно отошли, хотя сжатые кулаки Фрост еле-заметно сверкнули индиговым огнем.

Сам же колдун вышел на самую середину зала и сбросил с себя длинный халат. Поклонился. Саб-Зиро тоже поклонился. Так было принято – врагам кланяться, прежде чем начать бой. И кто выдумал такой дурацкий штрих? Зачем кланяться перед тем, кого желаешь убить... этого не скрывая. Дурацкий не дурацкий, а Шан воспользовался им. Не успел Саб-Зиро поднять голову, кулак врага уже вскипятил воздух и врезался в плечо, оставляя расползаться пятно тупой боли. Ледяной Мастер отпрянул, увернулся от второго кулака и нанес удар локтем в спину, а затем, не давая Шану повернуться, заломал обе руки и обхватил его за плечи. Так и казалось, что в руках противника течет не кровь, а расплавленная сила. Шан выкрутился в нереальную позу, нагнулся – словно бы нырнул вниз, выскользнул и перекинул соперника через голову, не переставая держать его руку. Что-то неуютно хрустнуло, молния боли скривила лицо ледяного ниндзя. Но это не притупило его внимания. Сокрушительный удар локтем, который колдун планировал обрушить на позвоночник, был искусно блокирован, а затем – отражен. На какую-то секунду противники даже расцепились, увеличили расстояние меджу друг другом. Отдых... один из важных принципов ниндзя: успеть воспользоваться мигом, мгновенно восполнить силы.

А еще – не нападать первым.

Новая атака Шана была еще агрессивнее, и в тот самый момент, когда грозные кулаки его обрушились и обратили всю свою кинетическую энергию в потенциальную, взрывая боль, Саб-Зиро ощутил – травмированная рука не отвечает на запросы мозга. Пришлось блокировать целый букет ударов одной рукой. Здоровая рука инстинктивно поднялась на защиту лица, и это было роковой ошибкой. Стопа врага резко впечаталась в солнечное сплетение, обращая солнце в черную дыру, а сплетение скручивая в тугой узел. Саб-Зиро сложился пополам. Мощный апперкот под подбородок чуть ли не подбросил его в воздух.

«За нами следят Боги. Я должен один вызвать его на Смертельную Битву».

«Ли Мэй. Она погибла несколько месяцев назад».

«Шан Цунг умеет воскрешать мертвых».

Вот так оно и бывает. Когда боль вытесняет из тела все остальные чувства, обрывки разных флагов памяти сшиваются в единый флаг...

А когда одна единственная мысль вытесняет все остальные мысли, следует поражение...

А потом – взрыв в правом колене. Мастер Лин Куэй не разглядел, ЧТО полыхнуло в руке Шана, так как ЭТО исчезло сразу после применения. В глаза сразу бросился потолок, зал перевернулся два раза, размазывая пятна света в длинные полосы.

А потом – холодные плиты пола ударили в лицо.

«Как глупо и быстро...» – пронеслось в голове Мастера.