«Северный полюс! – усмехнулся он. – Ну разумеется, я должен был догадаться!»

И все-таки – нет. Самостоятельно Штаб найти не получилось бы. Даже у него. Невзирая на кучу сенсоров и поисковых систем... в дополнение к обычному чутью.

Его звали... безотчетно, но – он умел слышать зов... где бы ни был.

Смоук, Посвященный Воздуха, превращенный в киборга собственным кланом десять лет назад, перемахнул через импровизированный «забор». Со стороны маневр показался бы иррациональным: существо, на шестьдесят процентов состоящее из металла, не может двигаться, подобно цирковому акробату. Но Смоук был прежде всего – Мастером Дыма... и живым.

Уже на территории «нового» Лин-Куэй ему удалось пройти шагов сто. Потом откуда ни возьмись вынырнули пять лохматых рекрутов: Смоук прервал их тренировку. Коренастый смуглый парень выставил запястье, вокруг коего вились оранжевые всполохи, отчего рука юноши напоминала спичку.

Посвященный Огня атаковал Смоука без предупреждения. Впрочем – с целью «обезвредить», а не «убить». Чувствуется «дрессировка» нового Мастера.

Смоук поиграл немного с рекрутами. Они честно пытались изловить его, но куда им всем до Посвященного Воздуха, чье могущество умножено кибернетизацией!..

– Ладно, хватит, – сказал он.

– Ты не пройдешь, чужак! – пропыхтел изрядно запыхавшийся огненный ниндзя. Остальные образовали молчаливую стену.

– Я не враг вам. Доложите обо мне Мастеру... Я – Смоук. Он поймет.

– Мастер никого не принимает, – прошелестела блондинка с неприятно-зеленоватой кожей: ее Силой был Яд.

– Почему? – движение Смоука было очень сходно с «вздергиванием брови», впрочем, шлем скрыл это.

– Из-за Фрост... – переглянулись новички.

Фрост. Смоук уже слышал это имя. Даже малоразговорчивый Ледышка выдал как-то «сверхсекретную» информацию о данной мегаталантливой ученице, и другу не терпелось полюбоваться на сие чудо вживую. Но не вовремя вмешались Шэнг-Цунг и Куан Чи... и, конечно, Сабби остался верен себе, отправился искать приключений на свою замороженную задницу... Черт!..

– Это как-то связано со Смертельным Альянсом? – нетерпеливо спросил Смоук.

– Наверное, – блондинка попятилась. Неуловимого полуробота она явно побаивалась. – Мастер не говорит...

– Ну конечно. Исповедующийся Саб-Зиро – скорее в вашем штабе кокосовые пальмы вырастут! – фыркнул Смоук. – Окей. Я все равно пойду к нему...

– Но... – снова вылез Посвященный Огня.

– Эй, парень... тебя как зовут?.. – Смоук схватил ученика за отворот багряной униформы.

– Джей... то есть Факел... – к алиасу он еще привыкал.

– Факел. Отлично. Веди. Меня. К. Саб-Зиро.

– Но...

– Еще вопросы? – человеческий голос сменился металлоидным. Факел дернулся, беспомощно озираясь на соратников. Те безмолвствовали.

– Хорошо... Смоук.

Несмотря на повышенную скорость, Смоуку удалось мельком рассмотреть новую штаб-квартиру. Пожалуй, лучше старой... ловушек меньше, шансов свернуть себе шею – тоже. И никакой черной магии. Только холодрыга... Он с сочувствием покосился на Факела. Он знал, как плохо Саб-Зиро переносил жару, наверняка Посвященным Огня аналогично не по себе в тридцатиградусный мороз.

Но, словно отвечая на мысли киборга, Факел заметил:

– Мастер разрешает нам самим выбирать места тренировок... и я не люблю показываться на улицу... ну, вообще-то мало кто любит. Поэтому территория выглядит такой пустынной. Обычно Мастер только Фрост на улице тренировал... – он сбился. Упоминание о Фрост вызывало бурю противоречивых эмоций.

Интересно, что она из себя представляет?..

– Понятно, – сказал Смоук.

– Туда, – Факел кивнул на здание, похожее на переоборудованный под человеческое жилье храм. – Только... он не...

– Для меня – никаких «не», – объявил Смоук.

Факел только плечами пожал. И смотался. Смоук вошел в «храм».

Ему недолго пришлось блуждать по вырезанным изо льда и аметистового снега коридорам хрустального здания.

«Так», хмуро подумал Смоук.

Очередная комната, гораздо меньше величественных, надменных залов, была настоящим человеческим жильем. Разве не хватало камина или чего-то в таком духе. Зато стояла кровать. А на кровати лежала девушка, слишком бледная, чтобы смотреться живой. И синий цвет ее коротких растрепанных волос подчеркивал мертвенно-гипсовую белизну кожи.

Она была закрыта тонким покрывалом... и оно подобно было стрелкам часов, что тикают не в ее пользу. Когда зловещий саван сокроет лицо?..

А рядом сидел и сам Саб-Зиро. Или не он... ТАКИМ Смоук его не видел... со времен собственной кибернетизации. Тогда – тоже, не льдом он был, а осколками, размолотым стеклистым крошевом... агонией, бесконечной мукой, неизбывной, словно луч-стилет. Тогда – от боли этой – пробудилась впервые душа Смоука, почти потерянная... но не совсем. Его страдание вернуло Смоука... но вернет ли ее?

Смоук вошел. Саб-Зиро не среагировал. Потухшие глаза, затянутые синевой нерожденных слез, смотрели в одну точку. На девушку. Он не умел бы оплакать ее – но черная дыра разрастается, и она – в согнутой фигуре, в судорожно сжатых пальцах, в потрескавшихся пересохших губах...

Черт. Вмешаться.

– Привет, – неловко выдал Смоук. Просто чтобы сделать что-то... эта Фрост причиняла боль Саб-Зиро, и Смоука словно сбил с ног торнадо из жалости, ненависти и ревности...

– Здравствуй, Смоук, – хрипло ответил Мастер Лин-Куэй.

Под плексигласом киборг скривился. Ледышка, его Ледышка... черт, НЕ ТАК он должен был среагировать. Нет, не броситься на шею, но... но Смоук ведь ждал его особой, немного неумелой и какой-то детской улыбки, он хотел просто еще раз почувствовать друга...

( не только друга, правда?)

А какая-то девица отбирает все!

Смоук резко преодолел расстояние между порогом и Саб-Зиро.

– Что случилось? Выкладывай, – повелительным тоном заявил он.

– Она умирает. Я не сумел спасти ее, – просто ответил ледяной Мастер.

– Что случилось? – повторил Смоук. – Ледышка, я ведь все равно узнаю!

– Мы. Одолели. Смертельный. Альянс, – Саб-Зиро говорил тяжело, как человек, молчавший более недели. Будто камни ронял. – Без нее. Я бы. Не справился.

– Так, – кивнул киборг. – Дальше.

– Дальше... Дальше. Дальше, – Саб-Зиро снова воззрился на синеволосую девушку. Она не шевелилась. – Дальше она заморозила меня...

– ЧТО?! – едва не подпрыгнул Смоук.

– Да. И. Она забрала мой Медальон, но... Сила обратилась против... нее. И...

– ЧТО?! – сталь проросла ядовитым плющом в голос Смоука. Сероватая дымка отчетливо приобрела запах ярости. – И теперь ты пытаешься спасти ПРЕДАТЕЛЬНИЦУ?! Ледышка, порой твоя доброта граничит с идиотизмом!

– Может быть, – устало отмахнулся Саб-Зиро.

– Добей ее и все! – рявкнул киборг. Он видел особое искажение в зрачках Саб-Зиро. То, что прежде вызывалось исключительно живым серебром... его волос. Так давно, Боги, так давно...

Смоуку захотелось завыть. И придушить полудохлую девицу.

– Добить? Она ошиблась... но потом она раскаялась, Смоук...

– Раскаялась? Как мило...

– Смоук. Не. Спорь.

– О, прости? великий Мастер, куда уж мне спорить с тобой! Особенно когда ты сидишь, как побитый пес, рядом с ПРЕДАТЕЛЬНИЦЕЙ! – полукрик сорвал больное оцепенение с Саб-Зиро. Он выпрямился, сложил руки на груди. Смоук невольно попятился: Саб-Зиро был выше его на голову, и подобная поза не предвещала ничего хорошего.

И снова Смоуку хотелось выть...

Он ожидал чуть не поединка. И где-то надеялся на него... лучше поединок, что угодно – вместо застывшего плача по презренной изменнице, поэтому когда Саб-Зиро вновь отвернулся – отсутствующе, равнодушно? – Смоук обхватил ледяное запястье, потащил на себя.

Оторвать от Фрост.

Он вздохнул с облегчением, когда траурные покои остались за дверью.

– Ну? – сказал Саб-Зиро. – Что ты хочешь от меня?

– ЧТО?! – гарпун Смоука разбил ближайшую колонну. Крупные непрозрачные льдинки зазвенели диссонансом тишине этого «храма». Колонна – это я, подумал Смоук, а ты разбиваешь меня... ты заморозил меня – не Стихией, а отстраненностью...ради НЕЕ! – Ради нее! – вслух произнес киборг. – Ради нее ты отрекся от всего, правда? Тебе больше ничего не нужно, кроме нее?!..

– Не знаю, – тихо отвечал Саб-Зиро.

– ОПЯТЬ? Опять – винишь себя, опять готов принять все грехи человечества? Включая те, что против тебя?! Иисус замороженный, мать твою... ДОСТАЛ ТЫ МЕНЯ! К черту ренегатку, она получила то, что заслужила!

Смоук захлебывался словами, словно слюной, и во рту была коричневая горечь машинного масла, перегрузки, в животе попискивали перегревшиеся – несмотря на мороз! – системы, и прыгала жабой тоска... и ревность.

Саб-Зиро все-таки игнорировал его... почему? Как жестоки эти благородные герои, так их... Вот стоит, неподвижный, точно все эти снежные колонны, только жилка на шее подрагивает... внезапно Смоук как-то особо отчетливо – будто прожектором осветили, – разглядел и темные круги под глазами Саб-Зиро, и ввалившиеся щеки, и запекшуюся кровь – свою, чужую? – на губах... Что-то сломано, понял Смоук... Саб-Зиро всегда был олицетворением спокойной невозмутимой силы, лишь дважды трещинки прокрадывались и обертывали сеткой сердце его... Когда погиб брат Саб-Зиро. И когда Смоука превратили в полуробота. И – теперь...

– Ты все сказал, Смоук? – задал вопрос Саб-Зиро.

– Нет. Ты... ты любишь ее, да? – шагнул за предел Посвященный Воздуха. Итак, сломают ли его серебряные крылья?..

– Не знаю. Я – ее учитель...

Киборг выдохнул воздух с свистом. Он не нуждался в постоянном дыхании, но сейчас... сейчас его крылья вновь выросли, и никакой металл не преграда, просто он вызволит Саб-Зиро – из его клетки, что он сам выстроил себе.

Смоук сорвал шлем.

И словно к черному монолиту пластика прилипла вся механизации, словно шлем был лягушачьей кожей, а без нее Смоук превращался в принцессу. Он вздернул тонкое лицо, меж зубов мелькнул розовый, совсем живой язычок.

Саб-Зиро попятился. Слишком знаком, слишком многозначителен призыв... правда, это было так давно, они были счастливы... так недолго.

И будто растаяли хмурые металлоидные доспехи, и похожая на травинку-осоку фигурка Смоука извивалась пред ним. Приглашающе.

Саб-Зиро шагнул назад. Вернуться к Фрост, пока он еще – непроницаемый Мастер Лин-Куэй у постели любимой ученицы...

(и пока «лучший друг», наплевав на провода и железяки, не затащил в свою «постель»)

Смоук перехватил поползновение Саб-Зиро смотаться. Он чуть не заржал: Ледышка не изменился. Отрицание собственной сексуальности – его стиль. Ничего, Смоук умеет растапливать айсберги. И масляная жидкость горяча, как кровь, и сердце – пусть проткнутое паутиной проводов, – бьется, сейчас Ледышка убедится, что сероглазый ангелок еще способен совладать с ледяным воином.

Саб-Зиро оказался прижатым к стене. Такое теплое, словно несмотря на мороз механизмы Смоука перегрелись, тело прильнуло к нему. Смоук откинул платиновые волосы жестом, более соответствующим какой-нибудь фотомодели, никак не киборгу-ниндзя, и Саб-Зиро почувствовал, что его будто накачивают гелием. Он ойкнул, попытался вновь вырваться. Темная дымка застилала глаза, а больше – сладкий аромат живых волос и дразнящий кончик языка, смачивающий слюной губы Смоука. Саб-Зиро представил, ГДЕ бы мог находиться этот язык – стоит только ледяному Мастеру попросить... ну, хорошо попросить...

Но рядом лежала умирающая Фрост...

– Смоук, не надо, – осипшим, точно Посвященный Холода умудрился подхватить простуду, голосом сказал Саб-Зиро.

– Надо, – хищно ухмыльнулся Смоук. – Ты что-то фигово выглядишь, полечить бы тебя...

Прорезиненные пальцы (с идеальным маникюром! Боги, с идеальным маникюром, вы видите этот розовый лак?!) мягким, обвивающим теплом гладили заиндевевшую кожу Саб-Зиро, сначала шею, потом ниже...

– Ох, не... – Саб-Зиро сжал кулаки (Фрост, нельзя, ради нее, нельзя... Боги, что он-делает, что...). Смоук с торчащими из висков имплантантами напоминал дьяволенка из мультфильма, и лапки этого дьяволенка хорошо знали свое дело.

– Я люблю тебя, – сказал Смоук.

Он ущипнул левый сосок Саб-Зиро, благо униформа оставляла его практически обнаженным по пояс... очень удобно, а? Ущипнул достаточно чувствительно, и Саб-Зиро двинулся затылком об стенку.

Смоук играет... Снова играет, как тогда, в заросшем вереском прошлом, он делает великого-воина своей игрушкой... маленький, худенький, он сильнее Саб-Зиро... Саб-Зиро – марионетка в гибких пальчиках, а сейчас они скользят ниже, по тяжело дышащему животу, ниже пупка...

И все прерывается. Но искорки гелия переполняют ледяного Мастера, он шепчет:

– Смоук... еще, ну... пожалуйста...

– Ага! Нравится, – хихикает платиновый демоненок.

– Да... Я – люблю – тебя! – Саб-Зиро выкрикнул это так, что эхо растрепало нетипично-громкий звук, отразив морозными зеркалами. Снежинки звенели. А ладони Смоука нырнули уже бесстыдно низко, и Саб-Зиро ощущал, что близок к сумасшествию... как ТОГДА.

Смоук умел обращаться с ним. Он обожал то, что называл «медленным подогревом», – мучительная для Саб-Зиро, издевательская любовная игра. Невесомые летучие прикосновения (как сейчас, как сейчас!), потом припадал трепещущими губами (и сейчас!) к груди Саб-Зиро, к чувствительной точке меж ключиц и к твердым соскам...

Как сейчас. Саб-Зиро обнимал робота – не робота, живого, – совершенно потеряв чувство реальности, будто десять лет испытаний и битв – ничто, прах, и снова... ох, снегу так больно, когда его растапливают... и так хорошо.

Пальцы Смоука залезли под форменный пояс Лин-Куэй и вовремя: напрягшийся член Саб-Зиро угрожал разорвать плотную ткань. Смоук стянул ненужную одежду – умело-ловким движением.

– Так-то лучше, – он улыбнулся. Странно... он не был отстранен. Он действительно ожил, и сексуальные игры доставляли удовольствие... как ТОГДА.

...А тогда он даже рисковал: Саб-Зиро был приблизительно вдвое сильнее его, к тому же тяжелее килограммов на двадцать, а то и все двадцать пять. И «медленный подогрев» ввергал невозмутимого до степени «ну ты и тормоз» флегматика в трансцендентность, захлебывающуюся, с закатившимися глазами. Но Саб-Зиро никогда не причинял вреда Смоуку... никогда, хотя другие партнеры ветренного дитяти Воздуха порой и насиловали, и избивали его.

Но с Саб-Зиро Смоук был хозяином положения. Наверное, потому что они любили друг друга, а не просто трахались...

Смоук шептал какие-то глупости, уворачиваясь, впрочем, от объятий... и тогда Саб-Зиро сам вытаскивал свой внушительный инструмент из штанов, и Смоук заставлял его мастурбировать... потому что действо, грубо именуемое дрочкой, выглядело в исполнении Саб-Зиро, как игра на флейте, как растворение в океане, и Смоука заводило просто-таки нереально. В конце концов он не выдерживал, убирал руку (все еще холодную... в отличие от остального!) и с хлюпом присасывался к члену, заглатывая его до корня, и жесткие волосы кололи рот Смоука, а он был словно целиком заполнен дергающимся биением, и скрежет зубов Саб-Зиро, и стоны – в такт толчкам – затягивали радужной пленкой...

Смоуку хотелось всосать в себя член Саб-Зиро полностью... а еще по его выпирающим позвонкам ерзали холодные пальцы, и это было кромкой пытки – ибо на данном уровне наслаждение и пытка равнялись друг другу. А потом Саб-Зиро кончал, и вкус, похожий на устриц, заливал горло Смоука. Но на самом деле это было только начало... Потому что Саб-Зиро закидывал стройные, со смугло-матовой кожей, ноги партнера себе на плечи, все еще безумно повторяя его имя. Смоук лыбился. Ему нравилось, когда его имеют «как девочку», потому что он обожал смотреть в лицо партнера во время секса. А Саб-Зиро всегда занимался любовью с закрытыми глазами, это немного обижало Смоука – неужели любовник считает его недостаточно красивым? Но это была просто странность... ничего больше, и поэтому Смоук наслаждался каким-то больным, искаженным выражением на обычно непроницаемой физиономии – сведенные к переносице брови, широко раздувающиеся ноздри и капелька крови – следствие дурной привычки грызть губы.

Потом медлительные, завораживающие тычки отшвыривали Смоука к новой двойственности боли и удовольствия. Саб-Зиро старался быть аккуратнее, и его член так неспешно втискивался в узкую дырочку... Зрачки Смоука расширялись, он предвкушал муку, и она была – несмотря на осторожность Саб-Зиро... но маленькая золотистая точка внутри устраивала фейрверк, острый и вихреподобный, и теперь уже он всхипывал, крича какие-то дурацкие фразы...

И когда все заканчивалось, Саб-Зиро лохматил пятерней волосы Смоука, повторяя – так тихо, контрастом давешнему сумасшествию, – что он любит его. И оба понимали, что эти мгновения, влажные и выплеснутые, с ароматом спермы – краеугольный камень истины...

Навеки вместе – вот правда.

– Навеки... вместе, – твердил сейчас киборг, перечеркивая годы в плену железного панциря. Его ноготки царапнули особо потаенную точку в паху. Саб-Зиро вскрикнул. – Я люблю тебя. Я не отдам тебя... никому!..

Саб-Зиро уже сдался на милость победителя. Миниатюрный чертенок – его хозяин... он был бунтарем, он стал – Мастером, но, как прежде, Смоук знает, где красная кнопочка. Вот здесь. Меж ног.

И Фрост – только призрак в тумане, правда?.. Сущность любви – третий лишний. Прошлое и настоящие связаны шерстяными серыми нитками, он – талый лед в теплой смоуковской ладошке... еще чуть-чуть, поиграй со мной... поиграй...

«Я трахаюсь с полуроботом», – мысль была почти забавной. Киберпанк в действии. Фантастика воплощена в жизнь, свидетельство – его член в прорезиненной перчатке, и аромат машинного масла на яичках, и...

Саб-Зиро выгнулся. Его мускулы натянулись, похожие на стальные канаты. Он не был уверен, что ему хорошо... ну, не так, как в прошедшем КОГДА. Потому что тогда он и Смоук – принадлежали друг другу, а сейчас была Фрост, и вина, и страдания – паутинная сетка, что ловит искры наслаждения...

– Не надо, – он резко вывернулся.

Ублаготворенное личико Смоука будто расщелина пронизала.

– Тебе... плохо?

Слезы, подумал Саб-Зиро. Интересно, как выглядят слезы полумашины? Опять – он виноват, что же делать...

– Мне очень хорошо, – ласково пробормотал Саб-Зиро. Тем не менее, согнувшись, подбирал одежду. – Но Фрост...

– Ах, дело все-таки в ней! – зло бросил друг. Блестящий плексиглас смыкал ожившее существо, отсекаясь металлом. Лед и металл – а меж ними пропасть. Или хребты Килиманджаро. – Изменница тебе дороже, правда? Ну да... ты не гей, ты у нас универсал... что, трахать бабу круче, чем меня, а?!..

– Прекрати, – резко сказал Саб-Зиро. Возбуждение улетучилось, подобно эфиру. – Она – моя ученица. И все. Но я не могу... ну... когда она умирает!

Гарпун Смоука взвизгнул, очередное мерзлое налепное украшение рассыпалось белыми ломтями. Крупный кусок приземлился у носка Саб-Зиро. Он пнул льдину. Все плохо. Фрост умирает, Смоук ненавидит его... Ледяное сердце – не сумеет любить, не так ли?.. Смоук стряхнул стальной сон кибернетизации – ради него, а он... оттолкнул. Ублюдок отмороженный. Ха-ха. Какой точный эпитет.

Смоук отвернулся. Он дымился сильнее... это встревожило Саб-Зиро, дымка уже не выглядела обычным символом Посвящения, но – разладом.

Перегрев?.. Распад?..

– Смоук! – Саб-Зиро обнял киборга... тот еще не надел шлем, и по-прежнему смотрелся тощеньким мультяшным демоненком. Саб-Зиро взял ладонь Смоука в свою, и та полностью исчезла. Мягкие перчатки только что заигрывали, обладали Саб-Зиро, а теперь он утешал его. Резина податлива, как плоть, подумал Саб-Зиро. – Смоук, я люблю тебя, а Фрост – ну, это другое... да, если хочешь – я признаюсь... она не только ученица, но она – женщина. Это совсем другое.

– А я почем знаю, – всхлипнул киборг. – Я ведь «голубой»... Меня никогда не тянуло к женщинам. Но раз она дорога тебе... я помогу вернуть ее к жизни.

– Что? – Саб-Зиро удивленно воззрился на Смоука. Тот едва не рассмеялся: в аквамариновой изморози глаз ледяного Мастера так и нарисовался вопросительный знак. И – надежда... Эх...

– Ну, у меня есть кое-какие приспособления. Только нужна будет твоя кровь.

Саб-Зиро молча протянул руки Смоуку. Вот мои вены, бери их... но внезапно он вздрогнул, он снова балансировал на тонком прутике чувств... не испытывает ли его Смоук?

– Я люблю тебя, – шепнул он – очередной врезкой прошлого. И – новизной, свежей, будто первый снег.

– Да знаю я, – ухмыльнулся полуробот. – Ты ж мне и душу вернул, и сейчас – совсем оживил... а еще Мастер Льда, сам любую механизацию растопить можешь... ладно, пошли твою Фрост выручать.

– Пошли, – улыбнулся Саб-Зиро.

– Только обещай мне одно. Как Мастер Лин-Куэй.

– Что?

– Что выпорешь ее. Ремнем и по заднице, – злорадно объявил Смоук.

Саб-Зиро фыркнул и закашлялся, маскируя совершенно несолидное для ледяного Мастера хихиканье.

* * *

Поза Фрост не изменилась. Казалось, она умерла уже очень-очень давно, и только экстремально низкая температура предохраняет ткани от разложения. Почему-то Смоук вспомнил старую сказку, где принцесса спала в гробу, пока принц не поцеловал ее...

Он скривился. Наверное потому, что Саб-Зиро слишком уж бережно пощупал пульс на шее девушки, а затем провел по затянутым изморозью, точно странной помадой, губам.

– Нужно немного твоей крови, – напомнил он Саб-Зиро. – И будет больно, – он выделил последнее слово, будто надеясь, что Саб-Зиро откажется от миссии... глупо... когда это Ледышку – участника пяти Смертельных Битв – пугала боль? Не смешно.

Так, ладно. Человеческие чувства – это замечательно, но пускай теперь за дело примется автоматичная его часть.

Саб-Зиро сел на пол подле кровати Фрост. Он неотрывно смотрел на нее, пока Смоук возился с регенеративной системой. Он ею пользовался пару раз, и это были не лучшие воспоминания... Лин-Куэй защитил живую плоть киборга от разлада, но ценой была боль. А теперь ее придется испытать Саб-Зиро.

– Готов? – спросил Смоук.

Ледяной Мастер перевел взгляд на друга. Кивнул.

Спирали, диаметром в кошачий хвост, вросли в локтевые сгибы Саб-Зиро, счищая кожу, будто яблочную кожуру. Темная, дымящаяся алая жидкость сиганула моментально застывающей на морозе струей. Боль взметнулась, поразительно схожая с экстазом... ибо цепь эта смыкалась на шейной артерии Фрост. Саб-Зиро – донор, она – реципиент, Смоук – проводник...

– Начинаю, – механически доложил киборг.

– Да.

Саб-Зиро стиснул зубы, чтобы не вскрикнуть: ощущение, будто кислота Рептилии растеклась – заместителем крови... «А Смоука пытали – так – целую вечность, пока не обратили полуроботом», – с ужасом подумал он.

Фрост выгнулась. Ассоциация с трупом умножилась, поскольку ее дергало, точно чудовище Франкенштейна. Кровь Саб-Зиро потекла из горла девушки. Отстраняясь от боли, он припомнил Нитару... как-то Саб-Зиро случайно засек крылатую вампиршу за «обедом», она раздирала багровые мышцы, выворачивала скользкие синеватые ребра какого-то парня в желтой футболке и судорожно припадала к ранам. Она совершенно игнорировала зрителя, а Саб-Зиро наблюдал – не то чтобы ошарашенный, скорее – заинтересованный. Футболка парня перекрасилась в оранжевый – от сочетания двух цветов, а расширенные зрачки кругло стекленели, и Саб-Зиро прикинул – каково ему. Теперь он знал.

Фрост была его вампиршей... или Смоук, ведь животворный багрянец поступал через него.

Трое, подумал он. Трое – одна цепочка. Не разомкнешь.

Спирали издавали жадно-всхлипывающие звуки, вгрызаясь в него. Возможно, прожирая до костей, подобно пираньям. И все-таки... было что-то патологично-эротичное в этом действе на троих.

Саб-Зиро шмякнулся затылком об обледенелый пол. От потери крови вывешивалась бархатистая пленка. Она густела... он знал, что давно уже перешагнул границу возможностей обычного человека, теперь вся надежда на его выносливость и силу... и все-таки это было почти приятно.

Ибо жизнь возвращалась к Фрост. А третьим – третьим был Смоук, и его, Саб-Зиро, кровь сращивает их – не разорвешь, эти узы крепче секса, глубже, чем слова любви... слова, кто верит словам, молчание – золото, а кровь – рубиновые нити Эдении, и звезды купаются в них – синие, будто волосы любимой ученицы, а может, и ярко-серые... смоуковские... а он, Саб-Зиро – Творец этого льдисто-металлоидного мирка, и пока есть капли в венах его, он будет дарить, дарить...

Дыханье Фрост стало слышимым, почти одновременно потухло его собственное. Он отключился.

Смоук забеспокоился, еще когда Саб-Зиро, до сих пор стоически переносивший боль, плюхнулся на пол. Операция неприятна, но... не смертельна, правда? Смоук ведь восстанавливал себя, выкачивая псевдокровь из запасников...

Но не из живого. Что если он убил Саб-Зиро?.. Ради этой Фрост?!

(не только... просто это триединство, святое и грешное одновременное... завораживающее...)

Да, это так. Проводник трех звеньев – наслаждался, осязая в глубинных точках своего сложного механизма ровное течение крови Саб-Зиро, и на датчиках высвечивалось его сердце – большое и алое, словно на открытках. «Он подарил мне себя», побаловался забавной мыслью Смоук.

Но теперь... зашло слишком далеко. Они – он и Фрост – поглотили всего Саб-Зиро...

– Черт, – прошипел киборг.

Смоук разомкнул систему. Похожие на разбухших сытых змей провода выклинились из страшных черно-багряных ран, таких контрастных на светлой коже Саб-Зиро.

Он склонился к нему.

– Эй, Ледышка, чего?..

– Что происходит? – раздался женский голос. Капельку ленивый, будто противные вторженцы потревожили сон принцессы. Жаль, ее так и не поцеловали... но целовать – что может быть проще, а сумел бы принц из сказки отдать себя целиком?..

Фрост распахнула глаза, весьма слабо ориентируясь в происходящем. Она была придавлена грузом – стопудовым, катящимся, подобно лавине. А теперь ожила. И последние обрывки сна воспринимались удовольствием... прощением... ее собственным раскаянием...

В чем?

– Что происходит? – повторила девушка, хлопая ресницами. Абсолютно сюрреалистичная картинка: какой-то железный человек склонился над ее учителем, и на изголуба-белом льдистом фоне багровеют пятна. Железный трясет учителя, словно кошка – мышь. А она при чем, и откуда маленькие царапинки на ее красивой шее, и...

Она вспомнила. Все. Предательство, расплату... туман прощения на затихающих ее губах... объятия учителя...

– ЧТО ПРОИСХОДИТ?! – Фрост окончательно очухалась.

– Ничего! – заорал на нее металлический. – Этот придурок пожертвовал собой ради тебя, тварь ты неблагодарная!

Фрост опешила. Какое право чужак имеет ругать ее? Сейчас он познакомится с ее фирменным приемом подсечки, потом... эй, что он сказал?

– Пожертвовал? – повторила Фрост. – Но...

– Прекрати тупить! Лучше помоги мне... черт...

«Тупить» Фрост перестала тут же. Что-то не так с ее учителем, и она должна помочь. А как?

– Держи! – робот сунул ей какой-то провод. Фрост избегала смотреть на пол... было что-то противоестественное, что Саб-Зиро – недосягаемый-Мастер-чтоб-ему-пусто-было, порой бесящий девушку до глубины души, валялся поверженным... кем? Никто из Лин-Куэй не совладает с ним. Сам Шэнг-Цунг не справился...

Электрошок. Фрост ойкнула, подпрыгнув и помяв простыню.

– Ффух, все в порядке... – Смоук так и плюхнулся рядом. Фрост подсознательным движением отодвинулась. Саб-Зиро приподнялся на локтях.

– Все получилось? – воззрился он поочередно на нее и на робота. – Спасибо... спасибо тебе, Смоук!

Он вскочил. Фрост невольно сжалась: окровавленный и измученный, это был ее Мастер... и ей захотелось спрятаться. Под кровать, как нашкодившей кошке... Потому что память – это оковы, а лед хранит так долго...

Но я же раскаялась, правда?

Фрост сползла с кровати. Она отметила, что полуобнажена... но ее это не волновало. Она опустилась на колени перед Саб-Зиро:

– Прости меня, – словно сломалась. Она сравнила ощущение с выворачиванием себя наизнанку. Но так надо.

– Встань, Фрост, – спокойно сказал Саб-Зиро. – Кара Стихии послужила тебе на пользу. Ты смирила свою гордыню. Это был тяжкий урок – для всех нас, но ты выучила его. Я прощаю тебя, Фрост, моя ученица.

Она выпрямилась, шмыгнув носом. О’кей, все теперь хорошо... все по-прежнему... Только вот кибер...

– Ледышка, а как же ремнем ее по заднице? – ехидно пропел тот.

Фрост метнула на киборга уничтожающий взор. И выбежала, сжав кулаки, вздернув чуть курносый нос.

– Мда, – прокомментировал Смоук вслед девушке. – Долго еще ее дрессировать придется... Пожалуй, я буду твоим ассистентом. Один ты не справишься, – он перевел взгляд на Саб-Зиро. Тот, разумеется, молчал... и все его мысли – нечитаемая, запечатанная книга.

Паузу спустя Смоук сымитировал деловитость:

– Ледышка, а пока я займусь тобой. Выглядишь ты, прямо скажем, неважно. Небось, так и сидел рядом с этой мелкой стервой – не спал, не ел... марш съешь чего-нибудь, тебя ж от голода шатает, вот и вырубился во время операции...

– Смоук, – вкрадчиво произнес Саб-Зиро. – Не надо изображать из себя мою мамочку.

– А кто, если не я? – заржал киборг. – И сопротивление бесполезно!

– Сдаюсь, – усмехнулся Саб-Зиро. Он размышлял о Фрост. И о том, что их дорога только начинается... но дорога та – на троих.

Интересно, поймут ли это оставшиеся двое?..