Палаты Мандоса кажутся тихими и бесконечными. По ним бесшумно скользят души, вспоминая Аман, вспоминая Арду. Кто-то не хочет уходить, кто-то не может – так они и кружатся в вечном танце. Одиноко ли им? Скучают ли они по миру снаружи?

* * *

– Я же тебе говорил!

– Знаешь, сколько раз ты это мне уже сказал?

– Сколько бы ни говорил, все мало, олух ты этакий! Я же тебе говорил держаться подальше от этих камней, а ты не послушал!

– Элберет, мне даже жалко, что мой брат до сих пор где-то бродит. Может, он написал бы для тебя песню – без музыки твое «Я же тебе говорил» немножко утомляет уже на сотый раз.

– А что тут еще можно сказать? Я до сих пор не могу понять, как такой на вид нормальный эльф докатился до такой глупости! Мне что, всегда за тобой надо присматривать? Как только меня не стало...

– Во-первых, не «как только», а немножко побольше, а во-вторых да, надо. Что, по-твоему, ты устроил тогда, в четыреста семьдесят третьем?

– Знаешь, может, ты не заметил, но у нас там битва была.

– Спасибо, это я заметил. Твоя смерть мне, знаешь ли, бросилась в глаза!

– Извини; но умирать-то я как раз не планировал...

– Не планировал? А зачем ты рванул за этим идиотом Гвиндором? Финдарато всегда говорил, что горячность его до добра не доведет ни самого Гвиндора, ни тех, кто рядом с ним окажется!

– Теперь ты цитируешь мне Финдарато? До чего докатился мир...

– Даже у Финдарато иногда бывали здравые мысли...

– (с усмешкой) Жаль, Туракано поблизости нет – тебя послушать.

– А мне не жаль! Я все его речи уже слышал, а спрятанные города, знаешь ли, совершенно не в моем вкусе... И вообще, ты не ответил на мой вопрос.

– (со вздохом) Какой вопрос?

– Насчет четыреста семьдесят третьего. Куда ты тогда помчался как сумасшедший?

– Ну, не мог же я бросить там Гвиндора...

– Очень ему твоя помощь пригодилась в конечном итоге. Если бы ты оставался на месте, все его неприятности были бы куда короче. Все равно он здесь очутился...

– Но я-то этого тогда не знал!

– Но план боя-то ты знал! И смотри, чем все дело закончилось. Эльфы вообще-то не предназначены природой для боев с балрогами. Не веришь, спроси этого, как его, Глорфинделя – он тебе то же самое скажет.

– Он же уже ушел, ты что, забыл?

– Ах да, точно, ты мне напомнил. Он еще тогда что-то твердил про правнука Туракано, верно? Туракано, конечно, твой брат и все такое, но вот интересно, у правнука этого тоже город-убежище? Вот уж навязчивая идея...

– Да ладно тебе ворчать. Эрейнион говорит, он славный юноша...

– Много Эрейнион понимает! Вряд ли его в этом юноше здравый смысл интересовал.

– Можно подумать, тебя самого всю жизнь только здравый смысл и интересовал. И вообще, он же родня...

– Ну да, теперь ты про родню заговорил. А как к бабушке моей идти в гости, так ты не хочешь...

– Именно. Не хочу! Если бы она не устроила такую катавасию из рождения ребенка, вся эта кутерьма бы не случилась!

– (негромко) И ты бы не родился...

– (со вздохом) Да ладно, ладно, пойдем завтра к твоей бабушке...

* * *

Хотят ли духи уйти отсюда, снова стать свободными и бродить по Валинору? Может быть, те, кто не может уйти, нашли здесь что-то, чего не дождались снаружи? Духи танцуют, и двое из них вечно кружатся вместе...

Конец