Ты спросишь, зачем эти речи веду?
В каком сумасшедшем иль пьяном бреду
Привиделось то, чего быть не могло,
Но в душу проникло, на сердце легло.
Ответ неизвестен. Ведь с давней поры
Не знаю я правил для этой игры.
Помимо единого – то говорю,
Что вижу, когда в бездну ночи смотрю,
Что слышу в печальных напевах дождей,
Что чувствую в дрожи предзимних ветвей,
Что было прочитано и пережито
(Бывало – так даже слезами умыто),
Сплетаю то в пеструю ткань – а узор
Оценит лишь мудрого Критика взор.

* * *

На клавиши пальцы легли. Вот рука
Схватила мыша, и не дрогнув. Слегка
Улыбка изменит его строгий лик
И Критик стучит – как Белинский, велик.
А Автор откроет посланье – увы!
Ему не сносить уж дурной головы!
«Бесцветно, нелепо и штампы везде.
Держать графомань эту надо в узде.
Другие ругать будут – я ж пожурю,
Лишь в мусоропровод спустить повелю
Что есть у Вас там с докомьпьютерных пор.
А то, что прислали – о, стыд и позор!
Есть нужная кнопка, зовется «Делет»,
Иного спасенья для Вас, в общем, нет.

Вот Автор дочел то послание. Вдруг
Явились друзья, как спасательный круг.
– Ты что приуныл? Принесли мы пивка!
Да что же стряслось? Иль устала рука?
Чего не стучишь, как обычно, в инет?
От слэшей твоих нам покоя уж нет...
Мы все понимаем, но комп – на троих!
Отнюдь не желаем отстать от других!
– Влезайте. Читайте. Играйте. Уйду,
О слэше забуду... И Автор к пруду
Пошел, но друзья удержали его,
За пивом узнали они, отчего
Фидбэки (ну слово, помилуй Аллах!)
Вселяют в писак начинающих страх.

* * *

Ясна и легка, как сверкающий снег,
Мораль этой песни. Живой человек
Всяк Автор и Критик. Они, может быть,
Совсем не обязаны нежно любить
Друг друга. Но ставить на место другого
Бывает нелишне себя, право слово.

КОНЕЦ