– А теперь талеко ли то Тарту?

– Теперь – талекоо.

В маленьком курортном янтарном городе, что бусами лежат вдоль побережья Балтийского моря, не запомнив даже названия. В гей-клубе, как обычно. Лень доказывать и спорить. Все лень – есть только нежаркое летнее солнце, да белесое северное море, да красивые северные парни... Так почему бы нет? Не в первый раз назначая такое место встречи. Обычно приходят – ведь это им нужен Дрэки, а не они – ему. А деньги... Что деньги? Есть много способов найти денег на этой земле. Да и зачем ему деньги – теперь? Для кого? Для Хэнгиста, крылатой тенью пугающего в Южной Америке пеонов? Для Айсберга, занимающегося в Москве какими-то эзотерическими расследованиями? Для Нефки, мотающегося концертами по всей стране? Ян дернул плечом. Документы у него сейчас были польские.

Дверь раскрылась тихо и закрылась без звука, и в полумраке элитного клуба вырисовалась фигура редкой породы. Обычно такие приходят существенно позже. В это время клубятся мальчики – да редкие папики заскакивают забрать понравившуюся блядь. А красавец подошел к стойке, мимолетящим взглядом окинул все помещение, заказал тихо коктейль с незнакомым названием. И, дождавшись высоченного запотевшего бокала с соломинкой наискось, присел за Янов стол. Даже не задав традиционного вопроса про «свободен». У Яна упало сердце и встал. Сознание тут же отъехидило про «высокого блондина», исправилось на «блонди», восхитилось и затихло. Хотя вообще-то за этот столик полагалось садиться представителю заказчика.

Душа – не душа, но послать на хрен такого мужика было выше сил Яна. Ибо душа уже поднялась и развернулась. Мужик был красив неимоверно, да вдобавок еще не андрогинной хрупкой красотой, а – по-настоящему. Прозрачные северные глаза, светлые чуть подернутые серым волосы, чуть хищный нос, четкие скулы, легкая небритость и почти тяжелый подбородок. Если прибавить к этому – серую рубашку, классические брюки и убийственно классический плащ... То не стоит удивляться, что мужик сказал спустя некоторое время «пойдем» – и они пошли.

Это был коттедж. Задавать вопросы касательно собственности человеку, от одного вида которого кружилась голова и отнюдь не сладко ныло в паху (это только говорят, что сладко, а на самом деле через полчаса остается только томительное и мучительное ощущение), да еще и говорящему по-русски с заметным акцентом (ничего, Ян по-латышски все равно говорил хуже), не хотелось вовсе. И была пожилая красавица-хозяйка, подавшая кофе с рижским бальзамом, пожелавшая всего хорошего красавцу и тихо исчезнувшая в кухне. И второй этаж, с небольшой светлой и чистой комнатой, половину которой занимала кровать. Северный день еще вовсе не стремился к концу.

Это было как попасть в сказку – чужую полузабытую сосновую сказку про успокоенное море и постаревшую Эгле. И незнакомый красавец без слов уронил Яна на кровать, не жестко и не нежно, а как-то очень по-мужски. Пахло сосной и сухим серым камнем, из которого в этих городках складывают стены. Яну даже не пришло в голову обмолвиться о презервативах. В сказке таких слов быть не должно.

Голова шла кругом, было ни до чего, и что-то очень важное крутилось постоянно возле осознания, крутилось и никак не могло пробиться.

Потом незнакомец стоял у окна, выходившего в закат, и курил трубку, а Ян лежал на кровати совершенно нагой и любовался прямой линией плеч, сухими точеными мышцами и собственным размышлением в рамках Аи но Кусаби. Тут-то сероглазый король и прервал его объяснения:

– Раз мы уше поснакомились, теперь поковорим о теле... Трэки.

Ян чуть не упал с кровати, сел, свернувшись в клубок, и едва не зашелся от хохота – он оценил изящество хода.

– О Эр-Лан! Мы уже познакомились?

– А тты меня снаешь. Я же пыл вечным... превном в глазу... Sorry, пельмом – у твоеко Хэнгиста.

Ян подавил хохот, понимая, что сделал непростительную ошибку и неоднократно мог в течение последних двух часов красиво умереть, выдавил из себя:

– Кто?

– Я Неясыть.

Ничто не помешало Яну взлететь с кровати, одним движением оказаться подле Неясыти и коротким поцелуем впиться в его губы. Тут осознание наконец пробилось и громко прокричало: «Четвертый король! Король в Бубне!»

– Ос! – сказал Тэйдэ.

– Трэки, ты всех уттомил своей милой прифычкой... Поэттому пришел я. Так мы покофорим о теле?

– Неясыть, тебе было плохо? Может, мы еще немного... – Ян опустил глаза к паху сероглазого короля, – поговорим о теле?

– Та, мне понравился эттот опыт.

Ян внимательно потащил представителя заказчика обратно к постели. Но не довел – был развернут в классическую коленно-локтевую позу еще на полпути. Неясыть не очень нуждался в кроватях. И только потом пришло в голову:

– Неясыть... Это был первый опыт?

– Та... – довольно отозвался тот, – и фполне утачный.

«Точно блонди», – тихо хихикнуло в голове.