Атти беспокойно повернул голову, откинувшись на спинку кресла, вжимая ухо в подушку, в безуспешных попытках заглушить доносившиеся до него звуки спора.

– ...чертов псих! Я не...

Он попытался прижать к лицу маленькую подушечку, выдаваемую на время полета в самолете. Это спасло, по меньшей мере, от половины шума. Но уснуть, сидя вот так, он не мог. Он положил подушку на откинутую спинку кресла. Теперь другое ухо – то, что не прижималось к подушке, – улавливало каждый звук, направляя его прямиком уставшему мозгу.

– ... ну давай! Это не займет много времени, Орли!

– Да, мать твою, не займет! Этого вообще не случится, если я...

– Кое-кто тут пытается заснуть, между прочим, – сказал Атти как можно громче.

Тишина.

Кажется, это сработало. Улыбнувшись, Атти поудобнее устроился на подушке, позволяя монотонному гулу двигателей самолета убаюкивать его и все глубже погружать в...

– Я сказал НЕТ, Лайдж! Ты спятил! – раздалось громкое шипение, которое должно было изображать шепот, но нисколько на шепот не походило.

Раздраженный Атти выдернул подушку из-под своей щеки и шарахнул ей Орландо по затылку.

– Может быть, заткнетесь и дадите мне вздремнуть? – злобно прорычал Атти. Он плюхнулся обратно на свое сиденье, раздосадовано вздохнув. Замечательно. Теперь он совершенно проснулся. – Вы трое пререкаетесь, как школьники. Это просто смешно.

Орландо откинулся в своем кресле, демонстративно отворачиваясь от Элайджи и Доминика, сидевших по другую сторону прохода. Видимо, его достали. Его губы сжались в тонкую линию, а ресницы чуть опустились, демонстрируя отвращение. Атти всегда умел читать подобные знаки.

– Лайдж опять изображает из себя испорченного юнца, – пожаловался Орландо. По какой-то причине он решил, что Атти есть до этого дело. – Не давай ему доставать меня, Атти, иначе кончится тем, что я совершу преступление над международными водами.

Атти со вздохом уставился на кнопку вызова, борясь с желанием воспользоваться ей, чтобы позвать на помощь.

– Элайджа, не доставай Орландо.

Темноволосая голова Лайджа показалась из-за плеча Орландо.

– Он совсем слетел с катушек. Хоть ты поговори с ним, Атти, – он толкнул Орландо в плечо, чтобы тот обернулся. – То, что ты в последнее время с этим делом завязал, еще не означает, что остальные должны страдать вместе с тобой. Не всем идет синий цвет.

– Идет синий цвет? – Атти потер лицо рукой. – О чем ты вообще говоришь?

– Синий – как у всех давших обет безбрачия.

Это заставило Атти повернуться.

– Давшие обет безбрачия? – повторил он, обнаружив явные признаки волнения в выступившем на щеках Орландо румянце.

– Забудь об этом.

– Только не говори, что в Лос-Анджелесе компанию тебе составляла только твоя правая рука, ОБ.

Орландо покраснел еще больше.

– Отвали, педик озабоченный! – огрызнулся он, выдергивая журнал из кармашка расположенного впереди кресла и притворяясь поглощенным чтением.

– Это правда, – весело продолжил Лайдж, – Орли наложил на себя что-то вроде епитимии.

Обе брови Атти поползли вверх:

– Епитимии? За что?

– Просто заткнись, Лайдж! – Орландо по-прежнему делал вид, что увлечен журналом. За его словами угадывались неподдельные эмоции. Атти откинулся на спинку кресла, изучая профиль своего друга.

– Что случилось, приятель? – тихо спросил он.

Орландо даже не взглянул на него.

– Забудь об этом. Ты же знаешь, какая задница этот Лайдж. Не обращай внимания.

Теперь уж Атти точно проснулся. Не было никаких шансов уснуть, узнав такую интересную и пикантную новость. Орландо дал обет безбрачия? При всех этих женщинах, вешающихся ему на шею? Он достаточно давно был другом Орландо, чтобы узнать, что тот любит секс с большой буквы «Л». Это не укладывалось в голове.

– Какой смысл быть твоим другом, если это не дает никаких привилегий? – небрежно сказал Атти.

Орландо оторвался от журнала.

– Что ты имеешь в виду?

– У тебя не должно быть секретов от меня.

Атти прекрасно видел, что это был один из тех секретов, которыми Орландо не собирался делиться ни с кем, будь то лучший друг или нет. Его брови собрались у переносицы, и он снова уткнулся в журнал.

– Это неважно, Атти. Просто забудь об этом.

Атти закатил глаза. Орландо редко упрямился, но уж если упрямился, то был так же тверд и несгибаем, как... Ну, как, видимо, все последние ночи. Атти подавил смешок. Орландо напрягся, совершенно справедливо полагая, что Атти смеется над ним.

Атти решил, что он смягчится, если сменить тему:

– Так чего там так хотел от тебя Лайдж, что это потревожило мой сладкий сон?

Орландо уронил журнал на колени и откинул голову назад.

– Лайдж и Домми хотят стать членами клуба Майл Хай.

Атти помедлил, а потом изрек:

– Ну, и...?

Глаза Орландо стали огромными.

– Ну, и?!!! Элайджа – звезда. Он не может запросто закрыться с Домом в сортире и думать, что никто не заметит. Это будет во всех газетах, уже когда мы приземлимся.

– Ну, так отвлеки от них внимание, – спокойно сказал Атти. Он не понимал, из-за чего столько шума.

Орландо сердито затолкал журнал обратно в кармашек на сиденье.

– Я знал, что мне не следует соглашаться лететь назад вместе с вами.

Атти поймал друга за руку. Его удивило то, что Орландо напрягся от этого прикосновения.

– Только послушай, что ты говоришь, ОБ. Ты сам постоянно вытворяешь сумасшедшие вещи. Не лишай Лайджа возможности слегка поразвлечься только потому, что на этот раз не хочешь в этом участвовать.

Орландо высвободил руку, стараясь, чтобы это выглядело небрежно.

– Я не захотел бы принимать в этом участие, даже если б мог, – пробормотал он почти с обидой.

– Конечно, ОБ. Конечно. Просто помоги своему другу, что скажешь? Бедный Лайдж так подпрыгивает на месте от нетерпения, что кажется, вот-вот пробьет башкой потолок.

Атти немного приподнялся, оглядывая ряды кресел. Они забронировали места в салоне первого класса на рейс до Хитроу. В этом салоне кроме них находилось всего три пассажира: двое бизнесменов в последнем ряду, сосредоточенно склонившиеся над своими ноутбуками, и спящий мужчина у окна, как раз перед Лайджем и Домом. Он снова опустился на свое место.

– У меня есть план. Проводи Лайджа до туалета. Пусть он посидит там с минуту, потом позови стюардессу. Скажи, что ему плохо и ему нужна помощь Доминика.

– Зачем? – спросил Орландо, явно делая усилия, чтобы не хмуриться.

– Тогда она будет знать, почему Дом там, и ничего не заподозрит. Когда Дом окажется за дверью, ты встанешь на стреме снаружи.

Орландо свирепо глянул на него, когда Атти скрестил на груди руки, довольный своим планом. Атти закрыл глаза, дожидаясь момента, когда Орландо сдастся.

– Хочу, чтобы ты знал, я не для них это делаю, – проворчал Орландо.

Бинго! Через пару секунд Атти уже слышал, как его друг шепотом вступил в переговоры с Лайджем и Домиником. Чья-то рука похлопала его по плечу.

– Спасибо, старик! Ты – лучший!

Атти приоткрыл один глаз, с улыбкой наблюдая, как Орландо с явной неохотой последовал за Элайджей к туалетам. Бедный ОБ. В той же мере, в какой любил возражать, Орландо не умел отказывать никому. Особенно Атти. Это была одна из сторон, которую Атти любил в нем. Это, и еще его искреннее принятие Атти. Такая непредубежденность была очень важна. Атти не верил, что его друг способен на отказ или лицемерие. Ты видишь все именно так, как оно есть, а если тебе это не нравится, – твои проблемы.

Поэтому скрытность друга и обеспокоила его. Орландо следовало бы понять, что уж кто-кто, а Атти не станет его осуждать. Атти настолько не стеснял себя правилами и был настолько открыт во всем, что касалось его самого, насколько это вообще возможно. И он ожидал по меньшей мере того же от своих друзей. Особенно от ОБ.

– Особенно от него, – прошептал Атти, задерживая взгляд на оживленном лице Орландо, когда тот рассказывал стюардессе о «недомогании» Лайджа. У нее не возникло ни малейшего подозрения или сомнения. Ни у кого не возникало при встрече с лучезарно улыбающимся, очаровательным Орландо. Атти сам себе удивлялся, как он до сих пор не заложил собственную душу ради Орландо. Потому что – Атти отдавал себе в этом отчет, – он сделал бы это, если бы Орландо попросил.

Атти ощутил, что его охватила легкая грусть. Он постарался отмахнуться от нее. Дружба с Орландо – была лучшим и худшим, что случалось с ним в жизни. То есть это означало, что он может проводить с Орландо гораздо больше времени, чем кто-либо другой. Обратной стороной медали было то, что Атти был вынужден делать вид, будто притяжения, которое он испытывал к другу, не существует. Дружба всегда прежде всего. Невзирая на то, что какая-то часть Атти продолжала верить – Орландо, скорее всего, благосклонно встретил бы его авансы. Он не мог позволить себе разрушить их дружбу, попытавшись проверить это.

Доминик уже поднялся и последовал за стюардессой к двери, у которой стоял Орландо. Атти старался не улыбаться при виде того, как Дом проскользнул в крошечную комнатку, прикрыв за собой дверь, и все это с благословения стюардессы. Один-ноль в пользу актеров, весело подумал Атти.

Наблюдая за Орландо, он опять откинул голову на спинку кресла.

“Du bist so schoen”*, – произнес он про себя.

Как можно было винить Атти за то, что он запал на эти большие, милые щенячьи глаза и широкую дружелюбную улыбку? Орландо был прелестен. Атти всегда так думал. И он не единожды говорил об этом всем, кто согласен был слушать. Жаль только, что Орландо он этого сказать не мог. А если точнее, ужасно, что он не мог сказать этого без того, чтоб не быть воспринятым в шутку. Большая разница, не так ли?

Наблюдая за сменой эмоций на лице друга, Атти заулыбался. Орландо прислонился спиной к двери уборной. По выражению его лица можно было понять, что происходит за этой дверью. На его щеках пылал румянец. Он выглядел все менее и менее раздраженным и более... возбужденным? Атти выпрямился на своем месте, пристальнее вглядываясь в лицо друга.

Учитывая его окружение, Орландо просто невозможно было назвать гомофобом. Он никогда не возражал, если Иэн и Ник проявляли нежность друг к другу в его присутствии. Как-то он, глазом не моргнув, снялся в интимной сцене с Атти. Так что, этот внезапный румянец не был вызван смущением от того, чем занимались Лайдж и Дом. Чем тогда?

Как владеющий скорочтением, перелистывая страницы в книге воспоминаний, Атти мысленно бегло просматривал историю их отношений в поисках ключа к разгадке. Они с Орландо любили поприкалываться – часто на сексуальные темы – и неоднократно прикасались друг к другу – часто с сексуальным подтекстом. Атти взволновался. Каждый раз, когда он касался Орландо, он был слишком поглощен тем, что чувствовал при этом сам. Все вокруг отходило на второй план, сознание концентрировалось лишь на точке соприкосновения. Он запоздало осознал, что никогда не обращал внимания на то, как Орландо реагировал на невинные и не-такие-уж-невинные касания. Нравились ли они ему? Во всяком случае, Орландо никогда прежде не смущался.

Но это случилось совсем недавно. Что же произошло?

Атти намеревался выяснить. Стюардессы нигде не было видно. Наверное, она готовила прохладительные напитки для пассажиров или что-нибудь в этом роде. Атти встал с кресла и направился к уборным. Орландо встревоженно наблюдал за его приближением.

– Что ты делаешь? Ты же привлечешь внимание!

Атти пожал плечами в знак того, что ему наплевать. Он прислонился к двери противоположной уборной и принялся рассматривать своего друга. Расширенные зрачки, покрасневшие щеки, легкий влажный блеск под этой трогательной курчавой копной волос... Атти улыбнулся.

– Ты выглядишь несколько взволнованно, дружище.

Орландо сжал губы и опустил ресницы.

– А ты бы сам попробовал постоять тут и послушать, чем они там занимаются. Слава Богу, я еще ничего сегодня не ел.

– Почему? Что ты там такое услышал?

На этот раз у Орландо запылали даже уши.

– А что, ты думаешь, я слышу? Доминик стонет громче, чем уличная шлюха, и кто-то не прекращает пинать дверь, как будто они... Неважно.

Первый прыжок с тарзанки был у Атти рука об руку с Орландо. Он решил, что будет вполне закономерно, если следующий потенциально смертельный выпад будет опять связан с его лучшим другом. Он подошел так близко к Орландо, что ткань их рубашек соприкоснулась.

– Это заводит тебя? – спросил он, понизив голос.

Магнетические карие глаза расширились.

– Что?

– Потому что выглядит так, будто заводит, – продолжил Атти, надеясь, что его сердце бьется не настолько сильно, что это слышно Орландо. – Выглядит так, будто тебе хочется быть там с ними и стонать, как Доминик.

Темные ресницы затрепетали. При виде этого сердце Атти подпрыгнуло, потому что теперь он знал. Орландо положил руки на грудь Атти, слегка отталкивая его.

– Если ты о... Если ты о вечере премьеры, – смущенно начал Орландо, – это была ошибка. Я извиняюсь. Я не хотел посмеяться над тобой.

Книга памяти раскрылась на странице того вечера. Премьера пьесы Атти, когда Орландо поцеловал его на глазах у всех и со смехом объявил, что он – его мужчина. Атти был слишком ошеломлен общественным ажиотажем, чтобы прореагировать на это. В окружении поклонников и журналистов у него просто не оставалось на это шанса. Так что он отложил этот эпизод до поры до времени, чтобы посмаковать его одинокими ночами.

Атти был в таком восторге от этого эффектного заявления, что не заметил его последствий. А именно того, что Орландо, о-совсем-немного, отдалился от него. Никаких больше дразнящих прикосновений, никаких больше двусмысленных комментариев. Епитимия, сказал Элайджа. А не наказывал ли себя Орландо за то, что поддался своим побуждениям? Это было бы слишком хорошо, чтоб на это надеяться.

Или так оно и было?

– Почему ты решил, что тот поцелуй расстроил меня? – спросил Атти, склоняясь еще чуть ниже, давя грудью на руки Орландо.

Орландо сощурился, теперь его глаза были совсем черными.

– Ты никогда не заговаривал об этом. Я решил, что ты разозлился на меня. Может быть, тебе показалось, что я насмехался над тобой перед всеми этими людьми. Я не насмехался, Атти.

– Я никогда так не думал, – ответил Атти, – Это как-нибудь связано с твоим необъяснимым обетом безбрачия?

Орландо отклонился назад, но не преуспел в этом, учитывая дверь у него за спиной.

– Я же сказал тебе, забудь об этом, Атти. Это не твое дело.

Атти вздохнул. Упрямый Орландо. Второй раз за один день. Надо было позаботиться об этом. Он окинул быстрым взглядом салон первого класса. Трое пассажиров все еще вполне могли заметить, чем они с Орландо заняты.

– Пойдем, – сказал он, хватая Орландо за запястье. Атти встал вполоборота и распахнул дверь второй уборной, подперев ее ногой. – Внутрь. Быстро.

Орландо широко раскрыл рот, когда Атти втолкнул его в узкую уборную.

– Погоди! – вскрикнул он, когда Атти присоединился к нему в тесной комнатке и запер за собой дверь.

– Ты что творишь?! – протестовал Орландо, пытаясь пошевелиться и обнаруживая, что попал в ловушку между телом друга и металлической раковиной. – Ты спятил? Стюардесса сразу поймет, что происходит, когда обнаружит пустые сиденья. Пошли отсюда.

Атти попытался развернуться, когда Орландо предпринял попытку протиснуться мимо него, и получил за это удар локтем в живот.

– Ау! Черт тебя побери, ОБ! Стой на месте, здесь недостаточно просторно для нас двоих.

– Черта с два! – сказал Орландо и рассмеялся. Атти воспользовался этим и, обхватив Орландо за бедра, приподнял его и усадил на край раковины. Орландо вцепился в металлическую поверхность, когда Атти встал между его раздвинутых ног.

– Атти, – сказал он, и его смех сошел на нет. – Ты что делаешь?

Атти ничего не ответил, его ладони пробежали по внутренней стороне обтянутых джинсами бедер Орландо. Тот дернулся и попытался отстраниться, но для подобного маневра места не оставалось. Он поймал руки Атти.

– Не играй со мной, – сказал он. – Это не смешно.

Атти отвел его руки от себя, снова направив их к краю раковины.

– Меньше всего на свете я хотел бы, чтоб ты рассмеялся, – тихо ответил он. Он наклонился вперед, следуя за отклоняющимся назад Орландо. – Я бы предпочел, чтоб ты стонал.

Орландо закрыл глаза, видно было, как дрожь пробежала по его телу. При виде этого в паху у Атти все напряглось. Он так долго хотел Орландо, но никогда не представлял, что до этого дойдет. Это было слишком. Он был болезненно возбужден. Его руки слегка задрожали на бедрах Орландо. Не в силах устоять перед бледным изгибом длинной шеи, Атти наклонил голову и лизнул кадык Орландо.

– О Боже! – выдохнул тот. Он откинул голову на настенное зеркало, бессознательно предлагая себя.

Атти посасывал выступающую ключицу, чувствуя, как кровь прямо-таки закипает в венах.

– Тебе понравилось слушать Элайджу и Дома? – спросил он огрубевшим от страсти голосом. – Ты представлял себе, чем они занимаются?

– Да, – выдохнул Орландо. Он судорожно сглотнул, когда Атти снова лизнул его шею.

– Тебе хотелось, чтобы это тебя трахали, прислонив к раковине, ОБ? – Атти никогда раньше не говорил с другом так непристойно, но, черт возьми, это было совсем неплохо.

Орландо, очевидно, тоже так считал. Он издал тихий всхлипывающий звук, его колени сжались вокруг ног Атти.

– Не говори так, – прошептал он.

Атти слегка куснул его, оставляя маленький розовый кружочек на бледной коже.

– Почему? Потому что это правда? – он чувствовал себя совершенно испорченным, но не мог удержаться, когда Орландо так отвечал. – Боишься признать, что хочешь хорошего траха в самолете? – Кончик его языка скользнул по уху Орландо. – Просто ответь мне, Орландо, у тебя ведь от этого стоит?

Карие глаза распахнулись в болезненном усилии:

– На себя посмотри!

Атти мысленно засмеялся. А! Такой Орландо ему нравился. Жадно принимая вызов, он скользнул рукой вверх по ноге Орландо, обхватывая ладонью выпуклость на джинсах. Когда Атти начал гладить его сквозь ткань, Орландо застонал, частые тихие вздохи стали срываться с его губ.

– Тебе нравится? – спросил Атти, прекрасно зная ответ, но желая услышать, как Орландо скажет это.

– О, Господи, да, – задыхаясь, ответил Орландо. – Ты представить себе не можешь, как давно меня никто так не трогал.

Атти поцеловал его ухо.

– Скажи, за что было наказание?

Руки Орландо отпустили раковину и переместились на бедра Атти.

– За поцелуй, – прерывисто ответил он. – После того вечера я ни о чем не мог думать, кроме тебя. Мне так хотелось большего, чем просто поцелуй. – Он хрипло рассмеялся. – Это в некотором роде повлияло на мои отношения с другим человеком, так что я решил совсем разорвать их. Если я не мог заполучить тебя, никто другой мне не был нужен.

– Бедный Орландо, – поддразнил его Атти, – тебе, должно быть, пришлось немало пострадать до сегодняшнего дня. Такой несчастный, твердый и напряженный, и никого поблизости, чтобы коснуться тебя... – он выделял слова, надавливая ладонью чуть сильнее.

Орландо выгнулся и издал глухой стон. Все его тело дрожало от этих прикосновений, как будто он вот-вот взорвется. Руки отчаянно вцепились в ягодицы Атти, подтягивая его ближе и сильнее прижимая к промежности Орландо.

– Не знал, что у тебя такой грязный рот, – выдохнул Орландо. – Ты с ума меня сводишь.

Атти тоже не знал этого о себе.

– По-моему, это все из-за тебя, ОБ. Я превращаюсь в спятившего сексуального маньяка, если дело касается тебя.

Карие глаза моментально прояснились.

– Надо было сказать мне об этом.

Атти печально улыбнулся:

– Некоторыми вещами не стоит рисковать. Если бы я потерял тебя как друга, то закончил бы жизнь в сточной канаве берлинских трущоб.

– Ты меня не потеряешь, – твердо сказал Орландо, – что бы ни случилось, ты никогда не потеряешь меня.

Атти прижался к Орландо.

– Это хорошо, потому что не думаю, что смогу остановиться теперь, даже если постараюсь.

Это было не совсем правдой. Когда речь шла об Орландо, Атти готов был броситься под автобус, если это сделало бы его друга счастливым. К счастью, для удовлетворения Орландо требовалось нечто гораздо более приятное.

Нетерпеливые пальцы дергали за пуговицу на ширинке Атти.

– Быстрее, – подгонял его Орландо, подаваясь вперед навстречу ласкавшей его руке, – у нас мало времени.

Обычно Атти был терпеливым любовником. Он мог удовлетворять партнера часами. Но сейчас был не тот случай. Он сказал себе, что сделает это с Орландо, как только они сойдут с самолета. Позже...

– Scheisse**, – пробормотал он. Обещание будущих встреч заставило Атти торопливо расстегнуть джинсы. Наконец он расправился с пуговицей и стянул боксеры. Глаза Орландо стали до невозможного темными.

– Быстрее! – снова поторопил он.

Безрассудство Орландо подхлестнуло Атти. Он нетерпеливо расстегнул молнию на ширинке друга. Орландо приподнялся над раковиной, и Атти сдернул с него джинсы до бедер. На большее у них не было ни места, ни времени.

Атти смазал пальцы жидким мылом, жадно блуждая взглядом по обнаженному телу Орландо. Ему хотелось облизать каждый дюйм представшей его глазам кожи. Ему хотелось сжимать и массировать эту ароматную нагую плоть, хотелось кусать и тут же зацеловывать причиняемую укусами легкую боль. Какого черта из всех возможных мест в мире они оказались именно в самолете?! Атти просто разрывало от страсти. Такой запал пропадет впустую!

Он погладил себя, наблюдая, как его пальцы скользнули в сжавшийся розовый вход в тело Орландо. Тот вздрагивал и изгибался, насаженный на пальцы Атти, его руки, сжимавшие край раковины, побелели от напряжения. Орландо был еще недостаточно подготовлен, но у Атти не было времени для достойной прелюдии. Он продвинулся вперед и осторожно нажал на трепещущее отверстие.

– В следующий раз я сделаю это лучше, – пообещал он, накрыл губы Орландо своими и резким движением бедер протолкнул свою жаждущую плоть внутрь. Орландо издал сдавленный вскрик, заглушенный ртом друга. Атти входил как можно медленнее, стараясь делать это под таким углом, чтобы задеть простату. Когда он скользнул по ней, Орландо вскрикнул. Атти воспользовался моментом и проник языком в раскрытые губы. Орландо принялся отчаянно посасывать его язык, когда Атти начал ритмичные движения внутрь-наружу.

Наполовину стянутые джинсы не позволяли Орландо обхватить Атти ногами, и он издал звук негодования. Атти выпил его, наслаждаясь реакцией Орландо. Он заработал бедрами быстрее, получая удовольствие от тесно сжимающегося жара, чувствуя его каждым нервом своего тела. Его рука скользнула между их телами и обхватила напряженный член Орландо. Он начал поглаживать его одновременно с толчками, пока стоны Орландо не стали такими громкими, что не оставалось иного выбора, кроме как непрерывно целовать его, иначе услышал бы весь самолет.

Он врывался в Орландо все быстрее и быстрее, и спина его любовника с каждым толчком ударялась о настенное зеркало. Атти почувствовал, как внезапно плоть в его ладони напряглась еще сильнее. Он сжал пальцы и задал еще больший темп своим поглаживаниям. Орландо вскрикнул, и Атти постарался как можно лучше заглушить звук. Пульсация, а затем тепло, растекающееся по его ладони. Ощущение того, что это он привел Орландо к разрядке, стало последней каплей. Атти рванулся вперед в последний раз, загоняя себя так глубоко в Орландо, как только мог, и излился в податливое тело. Теперь настал черед Орландо проглотить звуки его наслаждения. Когда Атти наконец вышел из него, губы Орландо были распухшими и зацелованными до синяков.

– Нам бы приземлиться прямо сейчас, – мрачно пожаловался Атти, не в силах оторвать взгляда от этого вызывающего невероятно непристойные мысли рта.

Орландо рассмеялся, отводя челку, упавшую Атти на глаза.

– Еще несколько часов, и все.

Они оба виновато вздрогнули, услышав, как дверь задребезжала от сильного стука.

– Эй, Орли! – позвал Доминик снаружи, – тебя там все еще тошнит? Может, нужен драмамин или что-нибудь в этом роде?

Орландо подавил желание рассмеяться.

– Думаешь, стюардесса купится на это еще раз?

Атти с ухмылкой покачал головой.

– Ни малейшего шанса.

Они поспешно оделись, задевая и ударяя друг друга в ограниченном пространстве. Прежде чем Атти открыл дверь, Орландо притянул его к себе для обжигающего поцелуя. Атти задохнулся от неожиданности.

– Любимый, – прошептал Орландо.

К горлу Атти подступил комок. Открывая дверь, он держал Орландо за руку. Элайджа и Доминик стояли снаружи с одинаковыми усмешками на лицах.

– Добро пожаловать в клуб, парни.

The End

* Ты такой красивый (нем.)

** Дерьмо! (нем.)