Ничто не длится вечно.

Спальня императора Грегора просматривалась Имперской СБ, как и любой квадратный сантиметр императорского дворца. Однако, в отличие от других комнат, мониторинг вел только лично Саймон Иллиан, шеф СБ, и Грегор мог иногда требовать от вездесущих камер приватности. Впрочем, просьба такая не означала гарантии, поскольку суждению своего 26-летнего императора Иллиан доверял не всегда.

Предполагалось, что мониторинг сейчас отключен, но оперативник СБ лейтенант лорд Майлз Форкосиган глянул наверх, где должны были бы быть камеры, – на случай, если его босс наблюдает, – и коротко улыбнулся. Потом обернулся на звук за спиной. Грегор выходил из своей (тоже просматриваемой) императорской ванной комнаты.

Император присел на краешек кровати, и глаза его оказались точь-в-точь на одном уровне с глазами Майлза. Полутораметровый Майлз еще до рождения стал жертвой воздействия смертельного яда солтоксина и противоядия к нему. Он снова улыбнулся – на сей раз своему императору, своему другу, своему...

Мрачное молодое лицо Грегора не озарилось ответной улыбкой – что в этой ситуации было совсем необычно.

– Рад тебя видеть, Майлз.

– Как пожелает мой сюзерен, – поддразнил его Майлз. Грегор не удержался от улыбки, а вот Майлз улыбаться перестал. – Что не так, Грегор?

Император сжал губы, протяжно выдохнул – это подозрительно походило на вздох.

– Сегодня, когда Иллиан делал мне утренний доклад, он сказал кое-что... нет, я не собираюсь тебе говорить, что именно, – ответил Грегор на незаданный вопрос Майлза прежде, чем тот успел открыть рот. – В устах кого угодно другого это прозвучало бы безобидно, но от Иллиана... Я думаю, он знает, Майлз.

Холод стиснул сердце Майлза, но голос его остался спокойным.

– Про такой риск мы знали с самого начала. – Холодная хватка сделалась сильнее. – Как думаешь, моему отцу он сказал?

– Не знаю. Он тебе что-то говорил?

Майлз попытался припомнить все, что отец говорил ему в последние несколько дней. Навскидку ничто подозрительным не показалось.

– Нет. Не думаю.

– Не думаю, что Саймон сделал бы это. – И все же Грегор явно испытал облегчение.

– И вообще, моего отца это не касается, – вызывающе заявил Майлз. – Глава Имперской СБ не обязан докладывать премьер-министру о каждом поступке императора.

– Дело осложняется, когда глава СБ и премьер-министр – друзья. И когда император – приемный сын премьер-министра.

«...И когда император спит с родным сыном премьер-министра», – мысленно добавил Майлз.

– Все нормально, – сказал он. – Знает Иллиан, но больше – никто. И куда это приводит нас?

Долгое мгновение молчания, и наконец Грегор тихо ответил:

– К завершению всего, я полагаю.

Майлз почти ожидал этой реплики. Но когда она прозвучала, ему потребовался глубокий вдох и целая минута на то, чтобы собраться.

– Значит, все кончено только потому, что знает один человек?

– Секреты в Форбарр-Султане долго не живут, Майлз, – заметил Грегор. – Мы знали, что это не может длиться вечно.

– Итак, ты позвал меня сюда, чтобы бросить? Или надеялся перепихнуться на прощание?

Лицо Грегора исказилось страданием.

– Я никогда не хотел сделать тебе больно, Майлз, ты-то должен знать. Пожалуйста, не злись. Просто так надо.

«Так надо. Верно», – подумал Майлз, стараясь справиться с захлестнувшей его болью. У императора должны быть дети, чтобы продолжить род Форбарра. Кто ему действительно нужен – это впечатляюще красивая женщина из хорошего рода, которая сможет родить ему детей и играть роль элегантной хозяйки Дворца.

Да что бы ни было нужно – или ни хотелось, – Грегору, это точно не мужчина-любовник, язвительный полуинвалид, наполовину инопланетник. Партия консерваторов с этим никогда не смирится. Да и прогрессисты – тоже.

И что бы ни было между Майлзом и Грегором прежде, лорд Форкосиган и император должны исполнять свои обязанности, в процессе которых им неизбежно придется видеться.

Обычно Майлз и лорд Форкосиган дейстовали порознь, пока речь шла о других случаях. Возможно, лорду Форкосигану – и императору, если говорить честно, – не пошло на пользу, что они стали любовниками. С этим что-то делать уже слишком поздно. Но если сейчас Майлз, сходя с ума по Грегору, не сдержится, лорду Форкосигану от этого не оправиться.

Майлз еще раз глубоко вдохнул.

– Ты прав. Извини.

– Нет, это ты извини. Я не хотел, чтобы дела пошли так, но должен был этого ждать. – Грегор помедлил. – Я не сожалею, Майлз. Пожалуйста, не думай так никогда.

– Я и не думаю, – выдохнул Майлз. Он повернулся и сделал несколько шагов к двери, потом обернулся. – Поцелуй на прощание?

Грегор без колебаний встал, подошел к нему и опустился на колени. Вот теперь они стали одного роста. Он взял лицо Майлза в ладони.

– Я не могу не любить тебя, – шепнул он.

Вместо ответа Майлз потянулся вперед, прижался губами к губам. «Я тоже тебя люблю», – подумал он, но слова не шли с языка.

Наконец Майлз неохотно повернулся и вышел из комнаты. Внимательный взгляд камер безопасности давил на его сгорбленные плечи, точно настоящая тяжесть.