Арагорновы штаны
На все стороны равны...
Эльфийская народная поговорка
Сцена первая
Молодой Курег Бу, родом харадримец, проезжал как-то раз на Пупсике (своем боевом слоне) мимо древних развалин такого же древнего гондорского городка на еще более древнем берегу Великой реки Андуина, древность которой была неподвластна разуму Курега. Ни сам Курег, ни тем более его слон Пупсик не подозревали об ужасной опасности, которая подстерегала их в этих развалинах. Ведь они оба были молодыми, неопытными, и, к тому же, совсем не отличались по умственному развитию друг от друга. Но оба гордились своими рельефными мышцами, красивой фигурой и обворожительной мордой лица.
Но перейдем сразу к страшным сценам, ведь их все равно придется писать, и чем раньше – тем лучше. Ибо в кустах их поджидал гондорец. И не какой-то особый, а вполне определенный. Впрочем, может, это был и не гондорец, но выглядел именно так, как должны выглядеть эти жуткие твари. Звали его... Впрочем, его имя пока сокрыто от нас. Он внушал страх и ужас всем, кто видел его, а, кроме всего прочего, он был несколько шизанутым в плане продолжения рода. Да-а, поверьте мне. Уж я-то точно это знаю. Его интересовало все необычное, все экстравагантное и экзотичное. Поэтому его интересовало все, кроме обычных женщин. А именно: эльфы-эльфийки, мальчики-юноши-мужчины-старики из людского рода-племени, гномы-гномихи, даже один раз – драконы (благо этих самых драконов слишком мало осталось сейчас). И вот как-то он решил попробовать на вкус южных горячих пареньков. Именно поэтому он оставил северные рубежи и решил попатрулировать южные границы государства гондорского – ведь именно здесь можно встретить экзотику.
И вот молодой и неопытный Курег из горного харадского клана Курегиевых повел своего боевого слона Пупсика к реке, дабы тот удовлетворил свои естественные надобности. То есть попил там или что другое, уж не знаю. А знал бы – не сказал. Маленькие еще такое слушать. Заодно решил Курег Бу помыться, мускулами поиграть (он подозревал, что на другом берегу находятся гондорцы, а быть может, и гондорки), для чего он обнажился.
О, вы уже чувствуете, что обстановка накаляется? На обнаженного красавчика (уж поверьте мне) уже глазел из кустов гондорец-извращенец. Ну не мог он удержаться, видя перед собой мокрого, жаркого, бронзового харадримца, причем без амуниции. Но не беспокойтесь раньше времени. Я-то знаю, что все пока будет хорошо.
Вот гондорец стал медленно, подобно тигру, подкрадываться к своей добыче. Первым делом он утащил курежскую одежду в свои кусты. Первый носок – на веточку. Второй – на другую. Отходит гондорец в лесок. Вот на кактусик он повесил ремень. На ветку он повесил сандалию. Отходит – заманивает.
Напомню, что харадримец Курег не отличался особыми умственными возможностями. Могу поспорить, что в школе он из троек не вылазил. Но здесь он, наконец, вылез из воды. О, какая прелесть! Чессссное благородное слово, моя прелесть! Я этому гондорцу даже завидую. О, какие мускулы, какие бедра, какой профиль! Коричневые глаза, темные губы, ах, ох и ой-ой-ой, волосы облепили шелковые щеки. Чмок-перечмок, короче. Готовься, дорогой читун, скоро произойдет порно-эротическая сцена. Ведь, по закону Архимеда (я не знаю, причем здесь этот закон) Курег стал собирать свои одежды с ветвей, постепенно углубляясь в лес. Пупсик за ним не пошел. И правильно сделал.
Хоть Курег и отличался атлетическим телосложением, он был все же несколько слабее развратного гондорца. Тот пару раз стукнул южного и горячего по голове дубинкой, поставил в позу дачника (если вы когда-нибудь пропалывали грядки – знаете, что это такое) и спустил штаны (свои, разумеется). Вот эти-то штаны и были тем последним, что запомнил Курег из клана Курегиевых с хребта Харадримского.
(Вырезка порнографии. Главмодератор Эру Илуватор)
Проснулся несчастный (то есть обесчещенный) Курег дня так через три. Первым делом ощупал позорное место. Так и есть – любили его по полной программе, и, как показалось, не один раз. Ах, какой ужасЪ! Какой позорЪ! Судя по количеству использованных презервативов (кучка лежала неподалеку) его мог продолжительное время любить целый взвод гондорцев. Однако (и вы тоже будьте уверены) действовал здесь все же один маньяк. Конкретно-определенный. У него на штанах (черных, триста лет не стиранных) была особая пряжка (в виде листка плюща).
Пупсик, между прочим, тоже пострадал. Да, хотите – верьте, хотите – нет, но какая-то падла-живодер завязала его хобот страшным морским узлом, а в яйца вставила золотые серьги. Наверное, это были гондорки с противоположного берега или лягушки из местных тростников. Сам Пупсик решил никогда-никогда не говорить, кто же так над ним наглумился.
Сцена вторая. 20 лет спустя
– Легси, – ласково промурлыкал Арагорн, – ну давай еще разок...
Леголас сидел на коленях у Арагорна и плел косички. Свои, естественно, ведь Арагорну заплетать – гиблое дело. Все равно в колтун собьются. Они уже сутки плыли вверх по течению Андуина, на помощь горящему Минас-Тириту, и были уже совсем близко от цели.
– Легси, – чмокнул человек эльфа. – Ну прошу... Я не могу больше терпеть. Ну, хоть по-быстрому.
- Ты меня уже за... (Вырезка нецензурного выражения. Главмодератор Эру Илуватор), – мило улыбнулся эльф. – Потом еще два часа макияж наводить придется.
– Ну прошу... Сделай милость. Если хочешь, я быстренько – потолкаю, и все. Можешь даже не раздеваться, только штаны приспусти, если уж так влом тебе вновь напяливать все обратно. Ну Легси. Я же быстро...
– Точно быстро? – уточнил эльф. Он уже завязал одну косичку и принялся за другую.
– Точно-точно, – уверил его Арагорн. – Я ж тебя никогда не обманывал. Вот натяну резинку, ты станешь рачком, и все готово.
– Ага, знаю я тебя. «Рачком», как же! На дощатый пол! Надо мне еще загнать в коленки занозы.
– Ну, я тебе постелю, – умолял Арагорн неприступного эльфа. – Одеяло там или одежонку какую.
– Ладно, - наконец-то согласился эльф. – Но только так: я тоже хочу покайфовать. Так что гоняй осторожно. Моя задница требует тонкой работы.
Эльф слез с колен Арагорна, тот скинул куртку на пол. Туда же полетели и арагорновы (едва не сказал – пифагоровы) штаны. Леголас расстегнул ремень, стянул до колен шелковые лосины (в обтяжку – круто!), показывая без стеснения свои прелести. Потом он повернулся задом к Арагорну и принял позу а-ля «игра в лошадку». Арагорн сплюнул на руку и...
(Порно-эротическая сцена вырезана с целью сохранения морального облика читунов. Главмодератор Эру Илуватор)
– Мать твою за ногу, Леголас, ты мне все штаны обкончал! – завопил Арагорн, когда извлек из-под обморочного эльфа свои штаны.
На их нежной черноте жуткими пятнами белела... Хм, ну, как бы это поинтеллигентнее сказать... Ну, вы, в общем, поняли, что там белело. И, надо сказать, явно портило весь вид.
– Ну че ты так разволновался? – со счастливой улыбкой и нежным взглядом вопросил очнувшийся Легси. – Если хочешь, я их вымою...
– Не смей! – закричал в ужасе Арагорн. – Я дал обет Арвен, что не буду стирать свои штаны, пока не вернусь с победой!
– Ну, хоть тогда на мачту вывешу просохнуть, – предложил эльф. Он уже оправился от пережитого оргазма. Замечу – супер-пупер оргазма.
– Эт можно, – сказал Арагорн и протянул Леголасу штаны, – пусть подсохнут на свежем воздухе...
Сцена третья. Полчаса спустя
Харадримские мумаки выстроились в одну длинную шеренгу. Командор Армии Слоняр, громадный харадец на черном мумаке, поднял трубу. Ага, подозреваете уже, зачем он это сделал? Раздался боевой клич – «В атаку!» Слоны ринулись вперед, к стенам Минас-Тирита, как будто впереди их ждал Максим Галкин с миллионом.
С моря подул свежий ветер. Конечно, с моря вряд ли мог дуть «несвежий» ветер, но это не меняет заслуги предыдущей фразы. Ведь представить, что с моря мог дуть «несвежий» ветер, сложно. Может быть, если бы в Пеларгире на берег выбросились сотни китов и все единомоментно сдохли, то тогда бы с моря дул «явно несвежий ветер». Но никто не говорит, что в Пеларгире были сдохшие киты или что в Лебеннине построили кожевенный завод. О, вы знаете, как смердят кожевенные заводы? Если нет – упаси вас Валар от такого удовольствия.
Так вот, с моря дул ветер, и не важно, какой свежести он был. Важно то, что с моря дул ветер, нагоняя беду в образе черных корсарских кораблей.
– Ааааа, – закричали в ужасе осажденные минас-тиритцы.
– Ура! – дружно заревели харадримцы, а мумаки замычали во всю мощь своих мумачьих глоток.
– Оооо! – удивленно воскликнули гондорцы. Над мачтой ведущего корабля стало подниматься знамя – странной, рваной формы черный флаг с какими-то белыми вкраплениями. Конечно, это ж нуменорское знамя!
– Оооо! – воскликнули удивленные южане.
– Ура! – закричали гондорцы. – Король вернулся-таки, не прошло и двух тысяч лет. Вот и стоит таких посылать за «Клинским».
– Ёу! – воскликнул Децл...
Стоп, какой Децл может быть на Пеленоре?! Ага, это же не Децл, это Мерри. Но в своем шлёме он все равно, что Децл – и один, и другой от земли полфута ввысь.
– Мать моя женщина! - прошептал Командор Армии Слоняр, в девичестве Курег Бу из горного харадского клана Курегиевых. Он хорошо видел и имел с некоторых пор очень хорошую память. И он отлично рассмотрел, что на мачте сушилось никакое не знамя нуменорцев, а черные штаны, усеянные какими-то белыми фосфорецирующими пятнами (такие иногда остаются от отбеливания цветного белья Тетей Асей), которые подслеповатые защитника Минас-Тирита приняли за звезды. Но главное – на штанах была пряжка... Пряжка в форме листа плюща. Такая знакомая...
– Мать моя слониха! – подтвердил его догадку черный мумак с серьгой в яйце (в девичестве Пупсик) и истошно завопил.
Мотаясь от невыразимого ужаса по всему Пеленору, он без разбора давил орков и троллей и в конце концов бросился в Великую реку, спасаясь вплавь от ужаса, что овладел его слонячим разумом. А за ним обратились в бегство все твари Сауроновы...
Так кончилась битва за Минас-Тирит.
