Братья Шумахеры и Тиммо Глокк возвращались в отель поздно вечером в день перед квалификацией.

– Спокойной ночи, – зевнул Глокк. – И удачи завтра.

– Точно, кому-то, – Ральф многозначительно покосился на брата. – Она сопутствует всегда...

Ральф ушел в свой номер. Глокк похлопал Михаэля по плечу:

– Не обижайся на него. Я сам не знаю, что думал бы, постоянно находясь в тени старшего брата.

– Да, действительно, – грустно улыбнулся Михаэль. – Спокойной ночи.

Михаэль открыл дверь в свой номер, шагнул и мгновенно оказался на полу. Но он не испугался, а, наоборот, крепко обнял того, кто лежал сверху.

– Руби! Ну у тебя и шуточки!

– С каких это пор ты их не любишь? – Рубенс погладил друга по щеке. – Мишель, я так скучал... Просто сил уже нет жить вдали от тебя.

Михаэль поморщился: он не любил, когда его звали «Мишель». Только один человек звал его так несколько лет назад. Это был Мика Хаккинен, и Михаэль не любил вспоминать историю, связанную с ним.

– Повалялись, и хватит, – примирительно сказал Михаэль. Они с Рубенсом поднялись и сели на кровать.

– Сегодня спим вдвоем?

– А когда я говорил тебе «нет»?!

– Хм... Дай подумаю... Кажется, в нашу первую встречу. Помнишь, мы остались одни в гараже...

– И ты встал передо мной на колени, начал признаваться...

– А ты убежал...

– И потом неделю я тебя за километр обходил.

– А когда узнал, что мы вместе поедем, такое устроил! Помнишь, ты вопил: «Не поеду с этим козлом!»?

Весело смеясь друг над другом, они забрались под одеяло.

– Ну, Михаэль, кто сегодня сверху?

– Давай ты.

Михаэль с Рубенсом давно начали чувствовать некое влечение друг к другу. В первый раз они оказались близки, изрядно набравшись. Наутро они прятали взгляды друг от друга и долго не разговаривали. Но всё наладилось, и теперь, едва начинался очередной чемпионат, они с удовольствием спали вместе. Самое интересное, что и Михаэль, и Рубенс были семейными людьми, но ревности по поводу того, что «ночью он спит с НЕЙ», никакой не было. К девушкам они друг друга не ревновали. А к молодым людям... Рубенс мог закатить огромный скандал с разбрасыванием вещей и самыми яркими проявлениями своего горячего бразильского темперамента. Впрочем, Михаэль и не собирался изменять своему партнеру по команде. После давней истории с Хаккиненом Михаэль знал, что эти скандалы и излишняя грубость на самом деле только прикрытие для ранимой души Рубенса и что тот после воплей закроется у себя и будет рыдать.

– Мишель... Мой малыш... – в исступлении повторял Рубенс.

«Мишель»... Опять эта производная имени ударила в сердце Михаэля.

– Рубенс, не называй меня так...

– Что? – Рубенс на время отвлекся.

– Не зови меня «Мишель». Пожалуйста.

– Чем тебе это не нравится?

– Не нравится и всё.

– Как хочешь.

* * *

Налюбившись досыта, Рубенс и Михаэль прижались друг к другу. Михаэль положил голову на грудь любовника и закрыл глаза. Спать не хотелось, просто он наслаждался идиллией. Рубенс погладил друга по голове.

– Михаэль, ты спать очень хочешь?

– В каком смысле? – не открывая глаз, Шумахер улыбнулся. – Закрывать глаза и смотреть сны не очень, а продолжать постельные развлечения сил нет.

Рубенс задержал руку в волосах Михаэля.

– Как насчет того, чтобы пойти погулять по ночному Парижу? Я знаю, как пробраться незамеченным на колокольню собора Нотр-Дам.

– Правда? – Михаэль открыл глаза. – Я не против.

Ночь была чудесная: яркие огромные звезды густо усеивали безоблачное небо... Полная луна как нельзя лучше дополняла общую картину. Ветра не было, и Михаэль с Рубенсом шли будто бы в теплой приятной пустоте. Через несколько минут они вышли прямо к собору. Рубенс окинул взглядом пустынную площадь.

– Она любила и умерла из-за этого... А те, кто не любил, остались жить...

– Это ты к чему?

– Мы же находимся возле собора Парижской Богоматери. Давным-давно тут повесили Эсмеральду, а с колокольни бросились священник и звонарь... Они ее любили и расплатились за это своими жизнями. А те, кто не был влюблен, выжили. Что бы ты выбрал: один миг любви и короткую жизнь или жить долго, но не испытывая этого прекрасного чувства?

– Я бы выбрал любовь. Когда ее нет, жизнь тянется долго-долго... И очень пусто. Когда я делаю что-то важное, да хотя бы когда езжу, я думаю о том, что этим я порадую тебя, Корину...

– Не надо сейчас о ней! Мы же договорились: во время чемпионата только мы и никто больше. Ну что, пойдем на колокольню?

Наверху дул ветерок, но довольно приятный. Рубенс сидел на широкой спине какой-то химеры, Михаэль, сидевший рядом, склонил голову на плечо друга.

– Какие большие звезды, – мечтательно произнес он.

– Да, колокола тоже, – Рубенс встал и подошел к самому огромному колоколу. Такому большому, что становилось неясно, как в старые времена его раскачивали вручную. – Давай что-нибудь на нем напишем? У меня маркер с собой... – Рубенс заискивающе улыбнулся.

– Так вот зачем ты притащил меня сюда?! – притворно надулся Михаэль. – Ну, знаешь ли... Я-то думал, что ты без меня соскучился... – но увидев, что Барикелло уже что-то вырисовывает на историческом объекте, отвернулся и опять уставился на звезды.

– Михаэль, иди сюда, – позвал Рубенс. – Да иди, посмотри, что я написал!

Барикелло стянул Михаэля с химеры и осветил зажигалкой часть колокола. «Здесь были Ральф Шумахер и Хуан-Пабло Монтойя. Клянемся в вечной любви! 02.07.2004».

Не сговариваясь, Михаэль и Рубенс расхохотались.

– Во прикол будет, если кто-нибудь это увидит!

– Точно! Мишель... То есть Михаэль, иди ко мне, а то я тебя догоню и поймаю!

– Попробуй, – Михаэль прижался спиной к колоколу и улыбнулся. В следующую секунду они с Рубенсом заключили друг друга в объятия. Михаэль поймал себя на мысли, что так горячо он не целовался ни разу: ни впервые в жизни, ни с женой на свадьбе. Впрочем, те же мысли посещали и Рубенса. Поцелуй грозил затянуться. Но тут послышались чьи-то голоса и топот по каменным ступеням. Не говоря ни слова, команда ФЕРРАРИ быстро принялась развивать бешеную скорость в направлении выхода. Только внизу они заговорили.

– Фу, пронесло. А представляешь, ЧТО бы случилось, если бы нас заметили?

– Но этого не случилось. Думаю, теперь впечатлений достаточно. Пошли спать.

* * *

Несмотря на ночь, почти всю проведенную без сна, Михаэль проснулся сравнительно рано. Во всяком случае, раньше Рубенса. Партнер по ФЕРРАРИ тихо похрапывал на своей части кровати, завернувшись по обыкновению чуть ли не во всё одеяло (из-за этого Михаэлю всю ночь приходилось прижиматься к Рубенсу, если, конечно, было желание укрыться).

– Руби, проснись, – нежно прошептал Михаэль и погладил Руби по щеке. Тот даже не пошевелился. Тогда Михаэль как следует потряс друга за плечо. Рубенс приоткрыл глаза, но тут же снова зажмурился. Теперь он уже не спал, а притворялся.

– Руби, – как можно ласковее позвал Михаэль. – Вставай. Пойдем, вместе душ примем...

– А ты разбуди меня как надо, – не открывая глаз, попросил Руби (на его лице уже появилась хитрая улыбка).

Михаэль крепко сжал в своей руке ладонь Рубенса, другой рукой приподнял его голову над подушкой и поцеловал в губы. Рубенс ответил крепким объятием и не менее жарким поцелуем.

– Доброе утро!! Как спалось? Или вы не ложились?! – раздался со стороны громкий насмешливый голос Ральфа. От неожиданности Рубенс отпустил одеяло и оно свалилось на пол. Взорам вошедших Ральфа и Глокка предстали совершенно голые обнимающиеся пилоты команды ФЕРРАРИ.

– Тут кто-нибудь на квалификацию собирается? – деланно равнодушно поинтересовался Ральф. Тиммо Глокк, в свою очередь, опомнился и стал разруливать назревающий скандал. Он выпихал Ральфа в коридор и, пробормотав «Извините, ребята», тоже вышел. Михаэль с Рубенсом услышали его удаляющийся голос: «Ты совсем идиот, Ральф?! Конечно же, они пойдут!»

– Кто дверь не закрыл? – спросил Рубенс, поднимая одеяло. Потом виновато улыбнулся. – Я не закрыл. Извини, устал и совсем выпустил это из головы.

– Ничего страшного. Ральф сам с Хуаном нежничает.

– Да ну?!

– Вот тебе и «да ну». Захожу в прошлый раз к ним в бокс, а они сидят вдвоем на болиде, обнимаются... А по телефону зовут друг друга «Ральфи» и «Хуни», – Михаэль засмеялся.

– Михаэль, а как ты зовешь меня в редкие минуты нежности?

– В редкие? Руби, Рубик... Еще «мой милый»...

– Меня интересуют только производные от моего имени собственного. Почему ты против того, чтобы я звал тебя Мишель?

– Ну-у... С этим именем у меня связана нехорошая история. Тебе о ней лучше не знать.

– А все-таки? Если я пообещаю, что не буду сердиться?

Михаэль лег на живот и подпер подбородок рукой. Рубенс не мигая смотрел на него.

– Помнишь тот год, когда ушел Мика Хаккинен? – неохотно начал Михаэль. – Так вот, он ушел из-за меня. Я ему очень нравился, он изо всех сил ухаживал за мной. И добился определенных результатов... Один раз он меня напоил, а утром мы проснулись вместе. После этого он ушел.

– А авария? Он ведь говорил...

– Он ХОТЕЛ умереть, это он всё сам подстроил. Потому что даже после того, что произошло, я сказал, что не буду с ним. Вот я всё и рассказал... Рубенс, ты обещал не сердиться. Это всё в прошлом, а сейчас я только с тобой, и если еще кто-то будет приставать ко мне, ты узнаешь об этом первым.

– А тогда? Почему я ничего не знал? – спокойно и даже как-то равнодушно поинтересовался Барикелло.

– Я не думал, что всё так далеко зайдет. Я ведь всегда любил только тебя.

Взгляд Рубенса потеплел.

– Я всё знаю.

– Откуда?!

– Скажем так, я знаю часть всего. Я видел вас вдвоем... Но я понятия не имел, что авария была подстроена.

– Знал и молчал! На тебя это не похоже.

– Наверное, на какого-то другого «меня» это действительно не похоже. Просто тогда я боялся, что если начну скандалить, ты уйдешь от меня к нему. Думал, что ты выбираешь. А сейчас ты только мой, и я никому не собираюсь тебя отдавать! – Рубенс повалил Михаэля на спину, поцеловал, и они засмеялись.

– Всё, пошли в душ, – Михаэль стряхнул с себя напарника. Но Рубенс не спешил. Он опять выжидающе глянул на Шумахера.

– А при чем тут имя «Мишель»?

– Мика звал меня только так... Хватит, Рубенс, я больше не хочу говорить об этом.

– Ну и не надо, – Рубенс обнял Михаэля и поцеловал его в шею. – Пойдем, я тебе спинку потру...

* * *

Когда Михаэль с Рубенсом приехали в боксы, там уже было полно народу. Первым к ним подбежал Такумо Сато. Пилоты ФЕРРАРИ переглянулись с усмешками: на шее Сато болтался бейджик с изображением желтенького покемона. «Такумо Сато. БАР ХОНДА» значилось на пузике Пикачу.

– Привет, Михаэль! Добрый день, Рубенс! – японец просто излучал хорошее настроение.

– Тебя зовут «Такумо Сато»? – удивленно поднял брови Рубенс.

– И ты из «Хонды»? – не отставал Михаэль.

Сато был довольно простоватым и поэтому сейчас не заметил сарказма соперников.

– Вы этого не знали? Или у вас что-то с памятью? Если с памятью, то вот, – он показал на желтый бейджик. – Тут всё по-английски написано.

Рубенс ткнулся лицом в плечо Михаэля, а «Красный барон» расхохотался во весь голос.

– Эй, Сато! Иди сюда! – раздался вопль Ральфа. Любитель покемонов ушел, а Михаэль с Рубенсом отправились к себе в трейлер переодеваться в форму.

* * *

Услышав голос Ральфа, Такумо отстал от пилотов ФЕРРАРИ.

– Ну что, Пикачу, решил со «сладкой парочкой Твикс» подружиться?

– Да я их врагами не считаю... Ты, вроде бы, тоже.

– До Гран-при Канады я действительно думал, что дружить с Рубенсом возможно... С Михаэлем да, я его очень люблю, а вот Рубенс...

– Что это ты вдруг Канаду вспомнил? Тебя же дисквалифицировали.

– Через четыре часа после финиша. Лучше бы прямо с награждения выставили. Рубенс со мной ТАКОЕ сделал...

– Какое? Поколотил? – Сато вспомнил, как Рубенс однажды во время заезда погрозил ему из болида кулаком.

Вместо ответа Ральф взял Сато за руку и потащил к трейлерам. К одному, принадлежащему команде ФЕРРАРИ, шли Рубенс и Михаэль. Они шли переодеваться. И всё бы ничего, но Рубенс положил руку на задницу Михаэля, а тот игриво улыбнулся!

– Дошло? – спросил Ральф обалдевшего Такумо.

– Они... друг друга любят?

– Точно. А еще Рубенс после заезда всегда имеет тех, кто завоевал медали. В прошлый раз ты не пошел с нами... Тебе повезло, в некотором смысле.

– А-а-а... – до Сато начало доходить. – После Канады он тебя отымел... Стой, тебя же дисквалифицировали!

– Я же тебе говорил, что поздновато. Он всё сделал, когда мы только в отель приехали.

– И... как это? – с нескрываемым интересом спросил Такумо. Ральф покраснел, но скорее от злости, чем от стыда.

– Приятного мало. Я вообще не любитель...

Мимо проходил Монтойя. Он улыбнулся: «Привет, Сато!», затем поцеловал Ральфа и пошел в бокс БМВ. Ральф покраснел еще больше, Такумо надул щеки.

– Значит, ты «не любитель»...

– Не любитель занятий сексом в пассивной роли! Особенно с Барикелло! При его-то манерах...

Ральф удовлетворенно посмотрел в испуганное лицо Такумо. Подошло время завершающей фразы.

– Рубенс никогда не изменяет своим принципам. Он попросил передать, что будет ждать тебя в душевой после квалификации. Условный сигнал – два двойных стука в дверь.

Сато побледнел.

* * *

– Ах, Мишель... – простонал Рубенс, закрывая от наслаждения глаза. Михаэль отвлекся от своего занятия и поднял голову.

– Руби, я же просил...

– Прости, Михаэль. Честное слово, я не специально. Просто у тебя так хорошо получается... Колись, где научился?

– Обязательно расскажу. Только ты побрейся сначала. Давно тебе сказать хотел, что с тобой уже целоваться некомфортно.

–

Клянусь, сделаю это сегодня же! А теперь, продолжай, пожалуйста...

Но Михаэль вытер рот и поднялся с колен. Он был слегка обижен.

– Настроения нет, – бросил он и вышел.

Из соседнего трейлера в это же время вышел Джейсон Баттон.

– Привет, – махнул рукой Михаэль. – В боксы?

– Да. Хочешь, чтобы я тебе компанию составил?

– Глупости. Идти-то три шага... Я просто спросил.

– Вы с Рубенсом поругались?

– С чего ты взял? Просто он еще переодевается.

– Ты же всегда его ждешь! И не скрывайтесь. Все знают о том, что вы проводите время вместе. И скажу тебе честно, никому до этого дела нет.

– Имеешь в виду, что многие так делают?

– Конечно! – кивнул Джейсон. – Всё разнообразие какое-то. А то с девушками, с девушками... Надоедает иногда.

– А ты?..

– С кем? С Такумо? С ним только мультики о покемонах смотреть можно... – тут раздался какой-то писк, Джейсон вытащил из кармана покемона и начал нажимать кнопочки на его животе.

– Тамогочи! – радостно изумился Михаэль. – Ты до сих пор играешь в эти игрушки! Я это сто лет назад бросил. Ой, да еще и в виде Пикачу! Очаровательно!

– Да Сато с Ральфом куда-то отошли, а на меня ЭТО оставили. Господи, я уже запомнил, как с ним управляться! Слышь, Михаэль, раз уж вы с Рубенсом поссорились... Не хочешь со мной по вечернему Парижу прогуляться?

– Спасибо, нет. Видишь ли, вчера я пообещал Рубенсу, что сразу скажу ему, если кто-нибудь будет ко мне клеиться. Так что...

Баттон понимающе кивнул и зашел в свой бокс.

Квалификация прошла (пардон за каламбур) по накатанной колее (только у Барикелло почему-то не завелась машина). Быстро переодевшись, Ральф постучался к Такумо.

– Ты ни о чем не забыл, милый друг?

– Н-нет... Ральф, не мог бы ты сказать Рубенсу, что я срочно вернулся домой?

– Зачем? Чтобы новую серию покемонов не пропустить? Нет уж, иди к нему сам.

До жути перепуганный Сато побрел к душевым кабинкам. Там уже шумела вода и слышался «дуэт», исполняющий песню Queen «We Are The Champions». Пение было безобразным, но Такумо пришел сюда вовсе не затем, чтобы слушать концерт. Он постоял немного, попереминался с ноги на ногу, потом разделся и, зажмурив глаза, шагнул туда, откуда слышалось уже «Win The Race» Modern Talking.

Песня прервалась на полуслове. Шумахер и Барикелло во все глаза уставились на Такумо Сато, внезапно появившегося перед ними. Бронзовый призер прошлого заезда стоял с закрытыми глазами и дрожал.

– Может, ему плохо? – тихо спросил Михаэль. Рубенс подошел к Сато.

– Ты в порядке? Такумо, извини, конечно, но тут занято...

Сато открыл глаза и посмотрел на Рубенса.

– Я буду после Михаэля?

– ?? – Рубенс и Михаэль так удивленно промолчали, что Сато понял этот безмолвный вопрос.

– Ты же сам просил меня зайти сюда после квалификации.

– Тебя РУБЕНС просил? – изумился Михаэль.

– Не совсем он... Ко мне сегодня подошел Ральф...

– Ах, Ральф подошел!.. В таком случае давай, рассказывай всё в подробностях!

– И ты меня не отымеешь? – на лице Такумо появилась легкая радость.

– Нет, – Рубенс старался говорить серьезно.

– Ральф сказал, что ты имеешь всех, кто завоевал медали. В прошлый раз я поехал в аэропорт сразу после вручения... И ты решил сделать... ЭТО со мной сейчас... А в Канаде Ральфа дисквалифицировали... Он еще жаловался, что ты успел всё сделать... На прошлой тусовке по случаю заезда ты попросил Ральфа передать мне, что...

– Я всё понял, кроме одного...

– Каким образом Ральф оказался на той тусовке, – перебил напарника Михаэль. – Он же сошел с дистанции и довольно серьезно. Ральф лежал в госпитале. Нас к нему не пустили. Он ничего нам не говорил.

Сато удивленно посмотрел на Рубенса и Михаэля.

– Значит, вы ничего со мной не сделаете?

– Можем выгнать тебя отсюда, – усмехнулся Михаэль.

– Рубенс, и ты никого не имеешь после гонки?

Рубенс засмеялся и помотал головой. Сато вышел.

– Ну, Ральф, я тебе устрою! Не знаю, как и что, но устрою!

* * *

Ближе к вечеру, когда все пилоты отдыхали в отеле, у Михаэля зазвонил телефон.

– Как насчет экскурсии в Нотр-Дам? – услышал он голос Джейсона.

– Я же тебе говорил, не надо. Если Рубенс узнает, неприятностей не оберешься.

В трубке послышался шорох, а затем голос Рубенса:

– Я уже тут. Кто-то очень умный заказал на всех экскурсию. Спускайся вниз.

Оказавшись в автобусе (естественно, рядом с Рубенсом), Михаэль тут же почувствовал, что хочет пошалить.

– Давненько я не швырялся ничем на экскурсии...

– А, тебя тоже торкнуло? Как в школе!

Но пошутить как следует не удалось, все вышли у собора Парижской Богоматери и пошли внутрь.

Почти не слушая экскурсовода, Михаэль с Рубенсом то и дело тихонько пинали своих товарищей, а когда те оглядывались, делали заинтересованные лица или смотрели по сторонам. В очередной раз пнув Ральфа, Михаэль наклонился к Рубенсу и прошептал:

– Прикинь, смешно будет, если мы на колокольню поднимемся...

Оба начали давиться от смеха. Михаэль почувствовал пинок и обернулся. Никого, кроме священника, не было, зато в стороне хихикали Ральф и Монтойя.

– Давайте теперь пройдем на колокольню. У вас там будет двадцать минут, чтобы самим всё осмотреть и пофотографироваться, – гид пошел впереди.

Наверху все быстро принялись сбиваться в кучи вокруг химер и колоколов...

– Смотрите! – завопил вдруг Физикелла. – Ребята, быстро все сюда!

Вокруг самого огромного колокола собралась толпа. Михаэль, Рубенс, Ральф и Хуан-Пабло оказались с самого края и ничего не могли разглядеть. То и дело кто-нибудь из гонщиков оглядывался и начинал тихо хихикать. За ним этот смех подхватывали все остальные. Толпа расступилась, и взорам четверых предстал бок колокола, на котором была надпись: «Здесь были Ральф Шумахер и Хуан-Пабло Монтойя. Клянемся в вечной любви! 02.07.2004». Совсем рядом значился другой перл: «Я имею Михаэля по ночам! Рубенс Б. А мне это нравится! Михаэль Ш. 02.07.2004».

– Кто это писал? – хором заорали братья Шумахеры, глядя друг на друга испепеляющими взглядами. Рубенс взял Михаэля за руку и отвел вниз.

– Думаю, нам с тобой эта экскурсия не очень нужна... теперь.

– Так вот кто это пришел тогда, одновременно с нами...

– Я тоже догадался. Ладушки, пусть выпутываются и отмывают колокол сами, а мы пойдем спать.

* * *

Ральф и Хуан-Пабло (мужественно дослушавшие экскурсию до конца) сидели у себя в номере и молчали.

– Нехорошо получилось... – вздохнул Монтойя. – Такую вещь испортили... Неужели тебе не стыдно?

– Стыдно. А что теперь делать? Не отмывать же... Впрочем, можно и отмыть, – Ральф набрал номер брата. – Михаэль, зайди к нам... В смысле, ко мне...

Через пару минут «Красный барон» вошел.

– Ральф, ты идиот! И я не устану это повторять.

– Если ты про колокол, то сам ничуть не умнее!

– Это не я писал, а Рубенс. Кстати, ты позвонил и разбудил его.

– Твой ненаглядный ревнует тебя даже ко мне?

– Нет, он мне верит! Я, в отличие от НЕКОТОРЫХ, человек честный!..

– А ты... Ты... – Ральф глотал воздух и не мог подобрать слов.

– Всё, мальчики! Break! – Монтойя встал между спорщиками. – Завтра поругаетесь. А сейчас...

– Давай лучше не завтра, а послезавтра. Завтра ехать надо, – совершенно серьезно выдал Ральф. Михаэль не менее серьезно закивал в ответ.

– Хорошо. Так, Михаэль, что там с Рубенсом?

– Он что-то уснуть не может. Наверное, опять голова болит. Если это так, то ему плевать на все колокола мира... Я ведь правильно понял, мы сейчас пойдем уничтожать следы своей бурной деятельности?

Братья в тихую взяли всё необходимое и отправились к собору. Монтойя слегка отстал и догнал их уже на колокольне. Работу завершили быстро и тихо.

– Зря Рубенс не пошел, – вздохнул Ральф. – Тут так красиво... – и зевнул. – Только спать хочется...

* * *