Сколько дверей мы прошли в этом грешном Лабиринте – давно уже сбились со счету. Конца нашим странствиям пока не предвиделось – следов пребывания здесь блудного величества мы более не находили. Одно радовало – принцип действия мёнинской ловушки мы, по-видимому, разгадали верно. Неприятных сюрпризов нам больше не подсовывали. Сплошная череда удовольствий, к которым мы уже начали испытывать смутное отвращение – как к отменно вкусным пирожным после поедания их в количестве дюжин этак трех-четырех. Поэтому в очередной ячейке этого места мы решили задержаться и обсудить дальнейшую стратегию действий. Забавно – мысль об этом пришла в наши головы практически одновременно. То ли мы стали чем-то вроде сиамских близнецов, больше всего на свете боясь потерять друг друга в бесконечности переходов и даже во сне держась за руки, то ли действительно научились понимать другого с полувзгляда – вещь почти нереальная для двух существ, именующих себя людьми. Может быть, дело обстоит так просто потому, что в перипетиях обычной жизни, даже в самых крутых переделках, у пары таких существ нет действительно насущной потребности в подобном понимании...

Мы остановились в центре небольшой, не особо уютной комнаты и посмотрели друг на друга. Потом, не сговариваясь, одновременно повернулись, чтобы оглядеться вокруг, и снова воззрились друг на друга. Даже за руки взялись. Вот что значит сила привычки. Как видно, немало времени провели мы в этом грешном пространстве, если у нас уже связанные с ним (или же навязанные им) привычки появились. Если когда-нибудь вернемся домой, в Ехо, мы еще посмеемся над этим, поддразнивая друг друга, как всегда. Нет, не так. Не «если». «Когда» мы вернемся...

Комнатенка была полутемной и почти пустой, даже сесть не на что – ничего, кроме узких скамеек на приличном расстоянии от стены. Сооружения эти скорее напоминали насест для кур. Сказать, что пол был просто грязным, было явно недостаточно для правдивого описания. Так что мы просто остались стоять. Это как же нам обоим надоел приторный комфорт тех местечек, куда нас перед тем заносило, если на такое напросились...

– Что-то наша схема не срабатывает...

– Надо придумать что-то новенькое...

Мы сказали это одновременно. Смешными такие совпадения перестали быть уже давно – пожалуй, с дюжину дверей назад. Сейчас из всего спектра эмоций у нас оставалось лишь вялое раздражение. Мы оба прекрасно понимали, что надо что-то делать со своим настроением, прежде чем соваться в следующую дверь. С этого гиблого места станется устроить нам очередную смертельную ловушку, стоит только подумать, что мы от него устали до смерти. Опасная вещь идиомы, будь они неладны.

– Мел, знаешь, у меня есть идея.

– Знаю я твои идеи, – вяло огрызнулся он.

– Не понимаю, чем ты так недоволен. По крайней мере, ни в какую гадость мы не влипали уже давно. Отсутствие плохих новостей по определению является хорошей новостью, – я старался, чтобы мой голос звучал твердо.

– Давай уж свою идею, дырку над тобой в небе... – Мелифаро явно готов был согласиться на что угодно, только бы я оставил его в покое. Рук моих он, тем не менее, не выпускал, хотя на его мрачной роже явно читалось желание забиться в самый дальний угол и предпочтительно в одиночестве.

– Радость моя, только не вздумай представлять себе эту грешную дырку во всех подробностях, ладно? – я уже предвкушал, как все оцепенение враз влетит с него, как только я скажу, что удумал. – Знаешь, я вовсе не горю желанием воочию узреть, на что это природное явление должно быть похоже, за следующей дверью.

Мелифаро лишь смерил меня неодобрительным взглядом.

– Теорему о том, что этот грешный лабиринт выполняет неосознанные желания, мы уже доказали своим примером, и не раз. Тем не менее, Гурига мы так и не обнаружили. Значит, мы не смогли верно угадать желания нашего венценосного бездельника.

– Ну и? – буркнул мой друг. – Какие такие желания?

– Вначале он шлялся по луна-паркам и вечеринкам, сомнений нет. Как раз такие удовольствия, которые обычно коронованной особе недоступны, по крайней мере в тех количествах, в каких ему бы хотелось, и потому в списке тайных мечтаний, как видно, оказались на поверхности.

– Конечно, кому и знать, как не тебе, ты же у нас и сам коронованная особа, – в голосе Мелифаро послышались оттенки его привычного ехидства. Но я не дал ему сбить меня с мысли.

– Этим он, похоже, давно натешился. Значит, нам надо сменить курс. А теперь подумай, какие еще неосознанные желания могли мучить этого потомка эльфов?

Мелифаро растерянно заморгал.

– И что ты хочешь этим сказать? – грозного рыка у него не получилось, скорее жалобное мяуканье котенка, которого собираются насильно купать, расчесывать и еще невесть что с ним делать.

– То, что ты подумал, – я постарался выглядеть как можно более невинно. – И не смотри на меня так. Провести остаток жизни в этом грешном лабиринте я хочу не больше, чем ты. И рожа твоя мне надоела не меньше, чем тебе – моя...

– Ну, спасибо, – проворчал мой друг.

– Потом скажешь, – невозмутимо продолжил я. – Когда выберемся отсюда. А чтобы выбраться, нам для начала надо найти это царственное недоразумение. А найти его мы сможем, только если заставим свое подсознание желать того же, что и он... Ну как, ты собираешься улавливать мою мысль или предпочтешь остаться в блаженном неведении и в этом паршивом куске пространства еще пару сотен лет? Кстати, мне и думать не хочется о том, что там, в Ехо, время может течь иначе...

Этот страх с некоторых пор всегда преследовал меня, стоило мне покинуть Мир. Вернуться и увидеть, что жизнь любимого города прошла без меня, и тех, кто для меня что-то значил, в нем давно уже нет...

Мой «сиамский близнец» вздрогнул от этой мысли одновременно со мной. Кажется, наша старая шутка о «половинках» перестала быть шуткой – по крайней мере, здесь и сейчас.

– И что ты предлагаешь? – Мелифаро упорно делал вид, что ничего не понимает. Вот ведь гад. Это же и в его интересах тоже, мог бы и не изображать святую невинность, заставляя меня чувствовать себя растлителем малолетних и вообще законченным негодяем.

– Вообразить себя потомками эльфов, вот что, – мне самому стало смешно от этой формулировки. Мелифаро тоже слабо улыбнулся, оценив мои усилия облечь в приемлемую словесную форму то, что нам обоим казалось совершенно диким и что, тем не менее, было необходимо хотя бы обсудить как вариант дальнейших действий, прежде чем отвергать.

– Скажешь, что мне самое место в Приюте Безумных? – с совершенно серьезной миной продолжил я. Мелифаро согласно покивал. – Не стану с тобой спорить лишь потому, что мне лень этим заниматься. Но если мы с тобой еще пару дюжин кругов намотаем по этой грешной паутине, у нас есть все шансы на самом деле сойти с ума. И не смотри на меня так, словно я предлагаю тебе совершить ритуальное самоубийство в особо извращенной форме...

– Это то, что ты называл харакири, да? – развеселился Мелифаро. Очевидно, нелепость ситуации все-таки пробудила от спячки его чувство юмора. – Которое нужно непременно совершать в уборной? И где ты собирался найти здесь уборную, горе мое?

– Вот-вот. Значит, возвращаемся к моей первоначальной идее. Для нее никакой особой обстановки не требуется, насколько я понимаю... Кстати, к необходимости умереть в той мерзкой каше ты отнесся, помнится, спокойнее...

– Не напоминай, – фыркнул Мелифаро.

– Мне это воспоминание тоже удовольствия не доставляет, не думай. Просто если смерть в этом лабиринте не совсем настоящая, значит, все остальное тоже. Представь себе, что это иллюзия, сон...

– Книга Огненных Страниц... – в тон мне продолжил он.

– Не напоминай, – поспешно остановил его я.

– То есть ты хочешь сказать, что смена ориентации здесь тоже будет не совсем настоящей? Знать бы еще, в чем будет выражаться это «не совсем»... – вполне безмятежно рассуждал Мелифаро. Кажется, он уже примирился с тем, в чем я так старательно его убеждал.

– Ориентации? И где ты слов таких набрался, чудо? – удивился я.

– В отличие от шефа, из твоей коллекции я смотрю не только мультики, – гордо заявил он.

Оторвавшись от этого увлекательного занятия, чтобы глотнуть воздуха, Мел хрипло прошептал:

– Пошли в спальню, не здесь же...

– Пошли... – откликнулся я.

И мы вышли в дверь. Где только были наши грешные мозги... Впрочем, понятно, где.

Помещение, обнаружившееся за дверью, вполне могло бы сойти за спальню, если бы оказалось пустым. При виде его обитателей мы замерли, позабыв захлопнуть рты и совершенно не соображая, что делать дальше.

Судя по окрасу шкур, это были снежные барсы. Ну да, это мне, дураку, захотелось на пушистых шкурках поваляться... А то, чем некоторые из этих милых зверушек занимались, и их невероятные позы явно были на совести моего друга, перестаравшегося с вхождением в роль... Все бы ничего, но некоторые киски уставились на нас голодными глазищами, и мне было как-то все равно, какого рода был их голод, одно другого не слаще...

– Убираться надо отсюда, и поскорее, – я наконец очухался достаточно, чтобы внятно выразить свои мысли, и потянул Мела за руку. Если потихоньку пробраться вдоль стенки, вон там есть дверь...

Оглянувшись на неохотно следовавшего за мной виновника кошачьего безобразия, я увидел совершенно невменяемую физиономию. Да уж, зря он в свое время не озаботился взять у нашего коллеги несколько уроков дыхательной гимнастики, здорово помогает. А может, так и лучше. Нам ведь снова предстоит дверь в неизвестность, и пусть лучше в коктейле наших эмоций на данный момент будет что-то помимо моей паники, которая для поисков Его Величества Гурига в этом гиблом месте совершенно не годилась.