Все могут короли, все могут короли...
(из песни)
Первой в мире страной, где был принят закон, легализирующий однополые браки, стала Дания.
(из новейшей истории)
Ах, мой милый Августин!
Все прошло, прошло, прошло, прошло!
Так некогда названивали бубенчики чудесного горшочка, и эту же грустную старинную песенку напевал сейчас принц, расхаживая по залам своего дворца. Если кому-то еще непонятно, то поясним, что это был тот самый принц, который сватался к императорской дочери. Вздорная принцесса отвергла его чудесные дары – живого соловья и прекрасную розу, – предпочтя им глупые безделушки, смастеренные чумазым свинопасом (а свинопасом-то вырядился сам принц, чтобы проучить бессердечную девицу). И вот теперь наш принц прогуливался по дворцу (не слишком просторному, но вполне уютному), с горечью вспоминая свое неудачное сватовство.
– Будет вам печалиться, ваше высочество, – обратился к нему главный министр. – Длительная меланхолия дурно влияет на королевскую печень. К тому же дело-то поправимое. Не попытать ли вам счастья в другом месте?
– А ведь верно, – согласился принц (которого, кстати, звали Ханс). – Не одна на свете императорская дочка. Найдутся принцессы и получше.
Сказано – сделано. Сердечно простившись со своими подданными, принц Ханс сел на коня, пустил его крупной рысью и к обеду добрался до соседнего королевства. Правили там молодые король с королевой. Они встретили принца весьма приветливо, предложив гостить у них, сколько тому заблагорассудится. Принцу Хансу чрезвычайно понравилась королева Элиза – красивая и притом невероятно добрая, не чета противной императорской дочери. Но королева была счастлива с мужем, за которого вышла по любви (что вообще-то большая редкость в королевских семьях), а воспитание не позволяло нашему принцу заглядываться на чужих жен.
В честь высокого гостя (ростом Ханс не был обижен) королевская чета решила устроить бал. Дворец украсили гирляндами из роз и цветных фонариков, испекли преогромный шоколадный торт и пригласили музыкантов. Узнав, что будут танцы, принц Ханс обрадовался: уж на бал-то непременно съедется толпа незамужних девиц. Да вот беда: принцам ведь положено жениться только на принцессах, а принцесс при тамошнем королевском дворе, как на грех, не оказалось. Зато у королевы Элизы было одиннадцать братьев-принцев. Да-да, именно одиннадцать, хотя, когда Ханс увидел самого младшего брата, то поначалу решил, что принцев всего десять, одиннадцатый же – не что иное, как переодетая в мужскую одежду принцесса. А когда пригляделся повнимательнее, то удивился еще больше: вместо левой руки у непонятного создания было лебединое крыло с белоснежными перьями! Право, такое не часто встретишь, поэтому вполне простительно, что наш принц не слишком учтиво вытаращил глаза и разинул рот при виде эдакой диковинки.
– Скажите, пожалуйста, – обратился он к какому-то стоявшему рядом важному сановнику. – Что это за чудо в перьях?
– Ведите себя прилично, юноша, – проворчал сановник, которому Ханс ненароком наступил на ногу. – Это принц Кристиан, младший брат нашей королевы.
И, поскольку Ханс не отставал, придворный рассказал ему, что когда-то давно злая мачеха превратила одиннадцать своих пасынков в диких лебедей. Долго маялись несчастные юноши в обличье больших белых птиц, пока самоотверженная сестра не спасла их, накинув на каждого лебедя по волшебной рубашке из крапивы. Только вот младшенькому, Кристиану, досталась рубашка без одного рукава, потому-то у него так навсегда и осталось крыло вместо руки. Да, надобно сказать, он и прежде отличался от других братьев: мечтал Бог весть о чем, часами глядел на небо, а в довершение всех бед писал стихи. Впрочем, самому младшему из одиннадцати принцев все равно не бывать королем, поэтому на неподобающее поведение Кристиана глядели сквозь пальцы.
Ханса очень взволновала услышанная им удивительная история, и он попросил почтенного сановника представить его младшему брату королевы Элизы. Дело в том, что придворный этикет запрещает венценосным особам самим знакомиться друг с дружкой. Это чрезвычайно глупый обычай, но, так как существует он с незапамятных времен, никто не осмеливается называть его глупым.
Но вот все приличествующие случаю церемонии были соблюдены, и сановник, прихрамывая на отдавленную ногу, удалился, оставив принцев вдвоем. Право слово, на принца Кристиана стоило поглядеть подольше! Ему едва сравнялось шестнадцать лет, и был он прехорошенький: нежный, тоненький, белокурый, с синими, как море, глазами – такими глубокими, что и утонуть недолго. Глаза смотрели немножко грустно: барышни не желали танцевать с одноруким кавалером, пусть даже и писаным красавчиком, предпочитая юному Кристиану его старших братьев-принцев. Поэтому бедняжке не оставалось ничего иного, как весь вечер одиноко подпирать стенку.
– Отчего вы не танцуете? – обратился к нему Ханс, только чтобы не таращиться молча. – Вам здесь скучно?
– О, мне очень весело, – пролепетал Кристиан, сильно покраснев: ему было неловко признаться, что никто не хочет с ним танцевать, ведь у заграничного-то принца отбоя не было от барышень, которые висли у него по нескольку штук на каждой руке. – Просто тут... слегка душно.
– Да, жарковато, – согласился Ханс, любуясь зарумянившимся личиком младшенького принца.
– А не хотите ли прогуляться по парку? – запинаясь, предложил Кристиан гостю и осекся: да разве ж пожелает тот покинуть залу, битком набитую очаровательными девицами, чтобы бродить по старому парку в обществе какой-то ошибки природы? Но, к его изумлению, иностранный принц тут же согласился.
– С превеликим удовольствием! Признаться, я не большой мастак танцевать, – на самом-то деле танцевал Ханс отменно, да уж больно его утомила назойливость придворных дам, которые едва на куски не рвали молодого красивого гостя.
И наша парочка отправилась в королевский парк, на который уже спускались летние сумерки – прозрачные, золотистые и сладкие, словно свежий сотовый мед. Кристиан рассказывал о том, как он был птицей, о чудесном ощущении, когда паришь в воздухе, широко раскинув крылья и глядя на расстилающуюся далеко внизу землю. Ему страсть как хотелось почитать Хансу свои стихи, да только кто знает – вдруг гость, подобно всем прочим принцам, тоже полагает поэзию недостойным занятием?
А Ханс поведал новому другу о своем неудачном сватовстве, о том, какой глупой и бессердечной оказалась прекрасная принцесса. Кристиан сочувственно вздыхал. Самому ему ни разу не доводилось свататься, но он отлично понимал, как обидно, когда кто-то пренебрегает твоими чувствами. И еще Кристиан подумал, что принц, превыше всех сокровищ ценящий соловья и розу, наверняка любит стихи.
– Не огорчайся, – произнес он, тронув Ханса за руку. – Даже хорошо, что ты не женился на этой гадкой императорской дочке.
– Да, пожалуй, – согласился Ханс и, отвечая на робкое рукопожатие, вдруг напрямую спросил:
– А ты точно не девушка?
Кристиан вспыхнул так, что покраснели даже прикрытые золотистыми локонами уши, и, не в силах вымолвить ни слова от смущения, лишь отрицательно помотал головой.
Оба немного помолчали.
– Эх, – наконец вздохнул Ханс. – Ну что ж, пора мне отправляться дальше.
У Кристиана огорченно дрогнули ресницы – уж очень не хотелось ему так быстро расставаться с новым другом. И, набравшись смелости, юный принц попросил:
– Пожалуйста, возьми меня с собой! Я могу тебе пригодиться, – он совершенно не представлял, чем именно может пригодиться Хансу, но кое-как нашелся. – Я могу быть твоим оруженосцем.
– Дурачок, я же не воевать, а свататься еду, – засмеялся Ханс, хотя предложение Кристиана его чрезвычайно умилило. – Ладно. Вдвоем путешествовать и впрямь сподручнее, чем в одиночку.
От радости Кристиан хотел захлопать в ладоши, да только с одной рукой это не так-то просто. Тогда он приподнялся на цыпочки и чмокнул Ханса в щеку. Тут уж пришел черед Ханса смутиться – это ведь было совсем не то же, что целоваться с императорской дочкой. Та отвешивала поцелуи нехотя, словно монеты, расплачиваясь со свинопасом за горшочек и трещотку. Ну, а Кристиан поцеловал его просто так, ни на что особо не рассчитывая. «До чего же с ним приятно», – подумал Ханс, глядя в прекрасные синие глаза принца-лебедя и чувствуя легкое головокружение. У Кристиана тоже сладко туманилось в голове: никто и никогда еще не смотрел на него так!..
А затем они вместе отправились к королю с королевой, дабы испросить младшему принцу позволения отправиться вместе с Хансом.
– Отличная идея, – одобрительно заметил король. – Юноше его возраста полезно будет повидать свет. Ничто так не способствует образованию, как заграничный вояж.
– Только, вы уж, пожалуйста, берегите его, – попросила Ханса королева: младший братец всегда был ее любимцем. – Он ведь калека. Ах, я никогда не прощу себе, что по моей вине бедняжка Кристиан стал таким... – в кротких очах Элизы сверкнули слезы.
– Дорогая сестрица, не обвиняй себя понапрасну, – воскликнул Кристиан, нежно обнимая сестру. – И не скучай по мне, со мной все будет хорошо!
– Уж это-то я вам обещаю, – подтвердил Ханс, крепко взяв юношу за руку. По его мнению, Кристиан был вовсе не калекой, а просто созданием, которое полагается опекать и защищать.
И вот принцы пустились в путь. Много чего повидали они по дороге, побывали в разных государствах и странах, где жила уйма всякого народу – белого, желтого, а то и вовсе черного, что твой сапог. Нагляделись они и на чудные обычаи, и на диковинные постройки, и на заморских зверей, и на прочую любопытную невидаль. И, конечно же, в каждом краю, даже в самоедских племенах, водились свои принцессы.
Так, в одной стране встретилась им принцесса эльфов – легонькая и изящная, словно мотылек. Но вот незадача: была она совсем крошечная, ростом не больше дюйма, отчего и прозывалась Дюймовочкой. Ну как прикажете жениться на такой малютке? Да ей и без нашего принца отбоя не было от женихов. Кто только к ней не сватался: и сынок болотной жабы, и блестящий майский жук, и даже почтенный слепой крот.
В другом месте прослышали наши путешественники о некой принцессе, столь деликатной и чувствительной, что даже мелкая горошинка, положенная под двадцать тюфяков и двадцать пуховиков, казалась ей жесткой, словно булыжник.
– Нет уж, мерси, – решил Ханс. – С такой привередой хлопот, пожалуй, не оберешься.
Еще в одной стране жила принцесса, славившаяся не только красотой, но и своим умом. Однако покуда принц Ханс дожидался аудиенции, умная принцесса взяла да и выскочила замуж за самого распоследнего деревенского дурня. «Вот те раз!» – хором воскликнули Ханс с Кристианом и отправились дальше.
Побывали они и в неком восточном королевстве, где произошла еще более невероятная история. Тамошняя принцесса, тоже особа весьма неглупая и прекрасно образованная, избрала себе в мужья... тень! А бедняге, которому эта тень принадлежала, попросту отрубили голову.
Впрочем, не только принцессы отличались подобной непоследовательностью – бывало, и принцы вели себя не лучше. Однажды на морском берегу Ханс с Кристианом повстречали русалок, которые, распустив длинные зеленые волосы и заламывая руки, оплакивали гибель своей сестрицы. Прелестная юная дочь морского царя влюбилась в спасенного ею земного принца и ради него подверглась ужасному заклятию, превратившему ее рыбий хвост в человеческие ноги. Каждый шаг стоил бедняжке невероятных мучений, но она терпела и даже танцевала для своего возлюбленного. И что же? Принц женился на другой, а несчастная русалочка умерла от горя. Это была очень печальная история.
А потом наши путешественники отправились дальше, на север, в края, где царит вечная зима. Там было невероятно холодно, и, чтобы хоть немного согреться, они спали, тесно прижавшись друг к дружке. Принц Кристиан укрывал Ханса своим крылом, и ах, до чего же теплым оказался лебяжий пух! В северной стране друзья встретили еще одну удивительную девушку. Она, правда, не была принцессой, зато красотой и добрым отзывчивым сердечком не уступала самой королеве Элизе. Принц Ханс совсем уж собрался посвататься к ней, да только сердце девушки оказалось несвободным: она любила своего названного братца, похищенного злой Снежной королевой. На его-то поиски и отправилась самоотверженная маленькая Герда (так звали отважную путешественницу). Пожелав девушке удачи, принцы простились с ней и продолжили свой путь.
Много еще стран объехали наши друзья, но нигде так и не встретили принцессы, которая пришлась бы по душе Хансу. И (вот ведь странное дело) чем больше красавиц им встречалось, тем печальнее становился принц Кристиан. Ханс не мог не заметить тоски друга и не раз спрашивал о ее причинах. Но тот лишь грустно глядел на Ханса, а по ночам иногда украдкой плакал в подушку.
Наконец наши друзья добрались до дремучего леса, в котором обитала ужасная ведьма. В этом лесу с деревьев свисали мертвые человеческие головы, а землю устилали человеческие кости, хрустевшие под ногами, словно ореховая скорлупа. Скверное то было место. Незадолго перед их приходом ведьма сытно пообедала и теперь дремала, покачиваясь в гамаке из человечьей кожи. У-у-у, до чего же она была уродлива: одноглазая, рябая, вся в бородавках, с кривым носом и преогромными стальными зубами, которых в ее безобразном рту было ровно сто штук.
– Вот она-то мне и нужна! – воскликнул Ханс, ничуть не испуганный видом жуткой ведьмы.
Кристиан слегка побледнел, на миг вообразив, что его другу приглянулась эта уродина. Но он, конечно же, ошибся. Подняв с земли толстенную сучковатую палку, Ханс принялся бесцеремонно колотить ведьму. Наконец та прекратила храпеть и, приоткрыв свой единственный глаз, злобно уставилась на принцев. Будь она голодна, то, самой собой, тут же проглотила бы невежд, посмевших побеспокоить ее. Но ведьма недавно сожрала целых четырех человек, и еще двое попросту не влезли бы в ее брюхо. Поэтому она лишь хриплым голосом обругала незваных гостей. Принца Ханса, однако, столь скверный прием не смутил.
– Бонжур, мадам, – обратился он к ведьме. – Вы живете на свете уже тысячу лет, поэтому должны знать решительно все. Подскажите, пожалуйста, где мне искать невесту? Мы с моим другом обошли уже множество стран, и все впустую.
Ужасная ведьма внимательно глянула на принцев своим черным глазом. Она была, конечно, не слишком приятная особа, да зато умна, как сотня профессоров королевской академии.
– Глупый юнец, – прокаркала она и противно расхохоталась. – Да зачем, скажи на милость, тебе невеста? И такому, как твой дружок, она тоже без надобности. Все, что вам нужно, вы уже нашли. А теперь убирайтесь отсюда подобру-поздорову и не мешайте мне спать.
С этими словами ведьма опять раскатисто захрапела, а принцы, недоуменно переглядываясь, пошли прочь.
– Хм... – озадаченно протянул Ханс, когда они наконец выбрались из страшного леса. – Что, интересно, имела в виду старуха, говоря, будто мы уже нашли то, что там нужно?
А Кристиан промолчал и лишь покрепче ухватился за руку Ханса.
Минуло довольно-таки много времени со дня, когда принц Ханс покинул родину. И, хотя путешествовать по разным странам, да еще вместе с Кристианом, было чрезвычайно интересно и приятно, пора было вспомнить и о королевских обязанностях.
– Надо, пожалуй, возвращаться домой, – объявил Ханс в одно прекрасное утро.
Впрочем, хотя утро стояло и впрямь чудесное, Кристиану оно вовсе не показалось таковым. При мысли о разлуке сердце юного принца едва не разорвалось от тоски и печали. Но, не желая огорчать друга, он лишь тихо произнес:
– Я буду очень сильно скучать по тебе...
– Скучать? – удивился Ханс. – Но ты же со мной.
Прекрасное лебединое крыло Кристиана радостно встрепенулось.
– Значит, мы не расстанемся? – пролепетал он, боясь поверить своему счастью.
– Никогда, – Ханс ласково взял юношу за плечи. – Выслушай меня, Кристиан. Сегодня я наконец-то понял, что имела в виду старая мудрая ведьма. Я действительно зря тратил время на поиски, давным-давно найдя то, что искал. Ты стал мне ближе всех, кого я знаю, и дороже всего, что у меня есть. Я люблю тебя, Кристиан, и не нужна мне никакая принцесса. Мы обвенчаемся и вместе будем править моим королевством. Оно, правда, не слишком большое, но на двоих все-таки хватит. Отвечай, согласен ли ты?
– О, Ханс! – воскликнул Кристиан, да так, что никакого ответа больше и не требовалось. Ханс протянул ему руки, а Кристиан – руку и крыло, и принцы горячо поцеловались.
– Я ведь тоже люблю тебя, Ханс! Люблю с самой первой минуты нашей встречи. Поэтому-то я так боялся, что рано или поздно ты найдешь себе невесту. Ах, мне кажется, я бы этого просто не пережил! Но... – смущенно добавил Кристиан. – Принцы должны жениться на принцессах. Так уж повсюду заведено.
– Вздор, – возразил Ханс. – Уж в своем-то королевстве я волен делать что хочу.
Он был весьма решительный принц.
И они вернулись в королевство, которым правил Ханс. Жители столицы, высыпав на улицы, встречали их цветами и духовым оркестром: подданные Ханса уже успели изрядно соскучиться по своему молодому правителю.
– Добро пожаловать домой, ваше королевское высочество, – обрадованно воскликнул главный министр. – Судя по всему, путешествие оказалось не напрасным: другой такой красивой девушки в целом свете не сыскать, – он учтиво поклонился Кристиану. – Ах, до чего вам идет мужской наряд, милочка! И это крылышко просто прелесть, весьма тонкая работа. Как же зовут избранницу моего государя?
Кристиан только вздохнул – он уже давно привык, что из-за девичьей наружности и птичьего крыла его вечно дразнят. Похоже, здесь начинается то же самое.
Однако Ханс живо вывел министра из заблуждения, торжественно объявив:
– Это принц Кристиан, прошу любить и жаловать. Я намерен обвенчаться с ним, ибо, объездив множество стран, не встретил никого, кто пришелся бы мне столь же по сердцу.
Услыхав подобное заявление, почтенный министр пришел в ужас.
– Помилуйте, ваше высочество! – воскликнул он. – Жениться на принце, да к тому же одноруком, и вдобавок с крылом вместо руки! Как можно! Такого еще ни разу не случалось в королевском роду! Ни ваш отец, ни дед, ни прадед никогда не позволяли себе ничего подобного!
– Ну, так я стану реформатором, – возразил Ханс.
– Осмелюсь заметить вашему высочеству, что это подрывает устои законности и правопорядка, – не сдавался министр. В вопросах брака он придерживался консервативных взглядов, будучи уже много лет женат на некрасивой особе со скверным характером.
– В таком случае пора пересмотреть наши законы, – решил Ханс. – Повелеваю: отныне и повсеместно юноши получают право влюбляться в юношей, а девушки – в девушек. Церкви же вменяется в обязанность венчать влюбленных, независимо от их пола, чина, сословия и наличия прививки от ветряной оспы. Позовите глашатаев, пусть объявят мой указ по всей стране.
И министру не оставалось ничего иного, как отправиться выполнять королевское распоряжение. Ведь во всех, пусть и самых крошечных, государствах монарх всегда главнее даже самого главного министра.
Так в королевстве принца Ханса народ получил право жениться на ком угодно. Все признали мудрость нового закона и не уставали прославлять государственный ум молодого правителя. Сам же Ханс обвенчался со своим возлюбленным Кристианом, и жили они долго и счастливо, в любви и согласии. Вот только детишек у них не было, ну, да ведь такое порой случается и в обычных семьях.
