Год без «Формулы-1»... теперь я в кузовных гонках. Все ново для меня... Всего три очка за сезон... это у вице-чемпиона 1997-го в «Ф-1»! Может, ты был прав? Может, в нашем возрасте нужно заканчивать карьеру? Может, действительно после «Формулы-1» надо прекращать гоняться... но это моя жизнь!

Ты отказался от гонок... они не были всей твоей жизнью. Да, ты любишь скорость, но у тебя есть много других увлечений. Друзья, выпивка... дочь, любовницы, яхты... А у меня лишь гонки, ребенок и жена, с которой нас связывает только Леа.

Эдди... как я скучаю... И сейчас, сидя один у себя в квартире, я думаю о тебе, глядя на Монте-Карло из окна. Эдди... А ведь сегодня наша годовщина... пять лет. Но теперь мы почти не видимся. Небольшая поправка: в 2003-м мы почти не виделись, а в 2004-м я не видел тебя ни разу. Эдди... Я помню твои нежные и требовательные губы, руки, твою улыбку, твой взгляд. Я помню все... каждую ночь и каждый день, проведенный с тобой.

Я помню, как ты притащил мне котенка и сказал, что его зовут Шуми. Какое-то время он жил у меня, но потом пришлось отдать его моей сестре, потому что у нас просто не было на него времени. Он до сих пор у нее.

Но, пока он был у нас, Шуми успел подпортить нам жизнь, запрыгивая на кровать в самые неподходящие моменты...

Помню прогулки на твоей яхте... помню, как мы уезжали в Ирландию и прятались там от всех в твоем доме. Один раз мы так набрались, что ты на спор вышел петь мне серенады под окном собственной спальни...

Но лучше всего я помню тот первый день.

Ровно пять лет назад ты пришел ко мне.

* * *

5 лет назад

Ты, изрядно выпивший, стоишь на пороге моей квартиры. Я уже хотел тебя выгнать, но вдруг ты достаешь из-за спины огромный букет белых роз. Я не знаю, что сказать... я даже не уверен, что это значит.

– Черт тебя дери, Френтцен, я люблю тебя, засранец. Ты самый за*****ый мужчина! – произнес ты самое странное признание, которое я слышал за всю свою жизнь. Оно было... даже не знаю, как выразиться... м-м-м... в твоем стиле.

– Убирайся, Ирвайн, протрезвей сначала, а потом приходи, – говорю я, пытаясь закрыть перед тобой дверь, но ты не позволяешь мне.

– Черт, Хайнц! Трезвым я не решусь на это! – ты кидаешь в меня розы и заталкиваешь в номер, твои губы находят мои... Цветы зажаты между нами, но ни тебя, ни меня это не волнует. Шипы впиваются в кожу, добавляя ощущений.

Запах роз, твой рот, руки и шипы сводят меня с ума... хорошо, что Таня уехала к своей матери. Я тяну тебя к комнате, все еще не прекращая поцелуя... он опьяняет меня... как и вкус виски на твоих губах.

Я толкаю тебя на кровать, прижимая своим весом. Шипы еще глубже впиваются в нашу плоть. Обоюдный стон вырывается у нас.

– Черт, убери его, а? – говоришь ты, указывая на букет. Дьявол, Ирвайн, ты испортил все очарование момента! Как только я избавляюсь от роз и хочу вновь поцеловать тебя, ты изворачиваешься, и уже я прижат к кровати. На твоем лице появляется та самая улыбка, которая сводила меня с ума уже несколько лет.

– Ты думал, что так легко получить Эдди Ирвайна в пассив? – смеешься ты, снова впиваясь в мои губы. Эдди...

Срывая с друг друга одежду, мы не перестаем неистово целоваться... Вскоре твои губы оставляют мои и спускаются по моему телу, играя с каждым клочком кожи. Я выгибаюсь навстречу каждой твоей ласке...

– Эдди, – шепчу я, запуская руки в твои волосы, когда ты впускаешь меня в свой рот...

* * *

Наше время

– Ну, иду, иду!!! – кричу я и распахиваю дверь... Первое, что я вижу, – огромный букет белых роз, а второе – твое красивое лицо.

– Помнишь, я сказал, что ты самый потрясающий мужчина? Так вот, я все еще так думаю! – заявляешь ты, и только я хочу уточнить, что в прошлый раз ты выразился по-другому, как твои губы опускаются на мои. И уже не важно, что ты говорил пять лет назад...

&nbs