Победоносная армия возвращалась домой. Два главных триумфатора, сидя в личном джипе Его Высочества, готовились принимать поздравления: Принц любезно разговаривал по мобильному телефону с тестем, приглашая его на торжественное подписание акта о капитуляции, а королевский генерал, откинув голову на спинку сиденья, дремал, время от времени улыбаясь особо витиеватым дипломатическим оборотам Принца, таящим в себе бездну иронии и тонких завуалированных насмешек. Он был безмятежно счастлив, несмотря на усталость, а о завтрашнем дне предпочитал не задумываться – настолько хорошо было настоящее.

– О нет, на этот раз ваши похвалы не по адресу. Всем этим триумфом я обязан исключительно Верховному Главнокомандующему нашей королевской армией, – Принц, скосив глаза на безупречный профиль своего Генерала, сжал его руку, которую не выпускал с того момента, как оба они оказались скрытыми от всех за тонированными стеклами.

– А также нашей разведке, гвардии, десанту, авиации, артиллерии, связистам, снабженцам, медикам, и так далее и тому подобное... – не открывая глаз, прокомментировал королевский генерал незаслуженный комплимент любимого человека.

– Люблю тебя... за скромность, – смуглые пальцы нежно погладили ладонь Генерала, – простите, это я не вам. Да, в любом случае, у вас будет отличный шанс передать ему ваши поздравления лично, на праздничном банкете. Что? Ее Высочество? О, конечно, здорова и тоже будет рада вас видеть... Да, конечно. Итак, я жду вас.

Он уронил трубку и прижался горячей щекой к ладони лучшего друга.

– Дал бы человеку время отойти от шока. Он, как я понял, думал, что ты потребуешь от него в качестве компенсации за подстрекательство чуть ли не полцарства.

– Всего лишь небольшого повышения цен на его хлопок... процентов на пятнадцать.

– Не так уж и много, да?

– Да... нам – скидку с цены сырья, а наши собственные цены при этом оставлю прежними... – промурлыкал Его Высочество, целуя кончики его пальцев.

– И будешь выходить на новый рынок? С такими ценами? А антидемпинговое законодательство на тебя что, не распространяется?

– Посмотрим, посчитаем... или просто пробуем задавить международным авторитетом, гнусно воспользовавшись твоей победой...

– Ну, если у тебя получится, твоему тестю это обойдется, пожалуй, дороже, чем полцарства.

– Совершенно верно. А ты у меня... и в экономике...

– Нет, – насмешливо фыркнул Генерал. – Я же просто тупой солдафон, ты забыл?

– Жаль... а то у меня тут вакантна должность Премьер-Министра.

– Сочувствую. У нас в правительстве толпа профессионалов, и многие достойны этой чести.

– Так ты мне отказываешь?

Пальцы в его руке дрогнули, высвободились, легко скользнули по щеке и легли на плечо.

– Да, – с непередаваемым выражением произнес Генерал.

– Так ты способен мне отказать? – прошептал он в ответ, поворачиваясь под его рукой и придвигаясь ближе.

– Смотря в чем... Пока я хорош на своей должности, а это я, кажется, только что доказал, ты можешь рассчитывать на меня и свою армию. А больше ни одна из двух вакантных сейчас должностей при тебе мне не нужна, прости.

– Из двух?

– В данный момент, – Генерал, смущенно улыбаясь, притянул его голову к себе на плечо, – у тебя вакантна еще и должность официального фаворита.

– Нет, ты не можешь и здесь мне отказать! Ты хочешь сказать, что все останется по-прежнему? Я не собираюсь скрывать наши отношения...

– Да? – Принц не услышал, а телом почувствовал, что он смеется. – А я собираюсь. Ты можешь испортить мне репутацию. Я, знаешь ли, не встречаюсь с женатыми мужчинами... А что касается отношений, то они у нас и так достаточно близкие, если ты не забыл, мы лучшие друзья, и это уже давно никого не удивляет...

Принц приподнялся, заглядывая в глаза своему генералу.

– И все как раньше? И ты будешь просто иногда приходить ко мне поиграть в шахматы?

– Ну почему же, приходи ко мне сам. Если захочешь.

– Ты... – Принц покачал головой, – ты говоришь, «женат». Но ведь именно моя жена...

– Тебе будет сложно, – кивнул Генерал, привлекая его к себе, и поцеловал. На сей раз это было просто проявление нежности и желание утешить. Впрочем, Его Высочество, конечно, все поняло превратно.

– Хочу тебя, – прошептало оно.

– Прямо здесь? – А впрочем, плевать на шофера – он мне присягал, плевать на усталость и резь в глазах, когда сбывшаяся мечта смотрит так, говорит такое. – Нет, подожди, я сам...

– Я плохой ученик?.. А кто ночью извивался, кусал губы и шептал, что сейчас умрет...

– Ты вундеркинд, но... ну, пожалуйста, пожалей меня, энтузиазма у тебя, честное слово, пока гораздо больше, чем опыта...

Пальцы с силой сжались на темных волосах, отстранили и тут же выпустили:

– Ты меня получишь в лучшем виде, но не так, – и напоследок – внятно и насмешливо – несмотря на срывающееся дыхание и потемневшие глаза: – А то еще, не дай бог, подавишься, а у меня парадный мундир... белый...

– Змей! Ты... знаешь, кто ты? Ты... что ты...

И, теряясь в шелковистом прикосновении рассыпавшейся по бедрам светлой волны волос, прохладной и горячей одновременно, на миг опустив глаза на то, что делают с ним его губы, и не в силах отвести взгляд:

– Радость моя... о моя радость...

* * *

Принцесса, стоя на башне дворца, с нетерпением вглядывалась в приближающийся кортеж. Она не присоединилась к делегации встречающих по одной простой причине: не знала, надевать ли траур. То, что от исполнителя ее коварного замысла не было никаких вестей, ее не очень тревожило: чем меньше промежуточных контактов у заказчика и киллера – тем лучше. В конце концов, тут важен результат, а не процесс. О подробностях мучительной (или быстрой и безболезненной, что, разумеется, не так интересно) смерти Генерала она могла расспросить позже и в более приятной обстановке... в постели, в конце концов. М-да... некоторые мелкие подробности процесса убийства ее, безусловно, весьма бы позабавили.

Но победа – это само по себе уже настораживало. Впрочем, там ведь был Принц, нельзя сбрасывать со счетов и то, что он вполне мог принять командование на себя и выиграть финальное сражение за счет таланта всех остальных командиров, да и просто-напросто из праведной мести за гибель своего, – что ж, решила она, будем называть вещи своими именами, – любовника. Нет, ну надо же – не вытерпел, сорвался посреди ночи! Соскучился! А бегал ли он так ко мне на свидания? Она не помнила, да и какое это теперь имело значение? Предатель... ну, я устрою тебе хорошую жизнь, только вернись...

Кортеж въехал на главную площадь. По традиции, оставшийся путь от площади до стоящего на живописном возвышении окруженного тенистым парком дворца триумфатор должен был проделать пешком, принимая поздравления благодарного народа. Эта традиция всегда способствовала популярности правящего монарха и давала обширный материал для светской хроники и газетных статей в возвышенном патриотическом духе.

И вот телохранители заняли свои позиции, открылась дверца личного автомобиля Его Высочества...

– Улыбайся, – демонстрируя свою растиражированную в глянцевых журналах «Улыбку Прекрасного Принца», проговорил Его Высочество другу. – Все на тебя смотрят. Сегодня – только твой день!

Принцесса выронила бинокль и схватилась одной рукой за перила ограждения, а другой... нет, не за сердце, а за отравленный кинжал в корсаже.

– Чтоб тебя... !!!

У стоящих неподалеку фрейлин Принцессы уши начали сворачиваться в трубочку. Они и не подозревали, что она употребляет такие выражения.

– Все свободны! А няню наследника – ко мне! – выкрикнула она в заключение фразы, увидев, как к кортежу присоединяется ее киллер – в сопровождении охраны, только что не под конвоем, – и вихрем полетела по лестнице в свои покои.

Драгоценностей, с которыми Принцесса, даже в спешке убегая из дворца, ни за что не хотела бы расстаться, оказалось куда больше, чем она думала. Она ссыпала в сумку пятнадцатую по счету шкатулку, когда мщение в образе появившегося в дверях мужа ее все-таки настигло.

– Ваше Высочество? – были первые слова, произнесенные карающим ангелом.

– Милый! – Принцесса выронила шкатулку на ковер и бесстрашно бросилась грудью на амбразуру: обвила шею ангела руками, пока он еще не выхватил пылающий меч.

Принц оценил все: и ее реакцию, и беспримерную смелость. Он иногда просто восхищался женой и ее умением мгновенно поставить все на кон, не боясь проигрыша, особенно в такие вот моменты.

– Как я рада, что с тобой все в порядке! Я так волновалась...

– Тебя почему-то не было среди встречающих, я так удивился. А... ты куда-то собиралась?

– Я? Ах, ты об этом! – она рассмеялась, махнув точеной ручкой в направлении рассыпавшихся по ковру бриллиантовых перстней и браслетов. – Я просто думала, что из этого больше подойдет к моему новому вечернему туалету. Я должна быть достойна моего победителя! – невинные карие глаза смотрели на Принца снизу вверх.

– Не приписывай мне чужой славы, дорогая... – мягко проговорил он, отстраняя жену, и опустился в кресло. – А знаешь, я ведь затем и пришел, чтобы помочь тебе подготовиться к праздничному балу.

– О! Как это мило, но... разве он состоится не поздно вечером?

– Подготовка уже идет полным ходом, я отдал все необходимые распоряжения. Послы прибудут с минуты на минуту.

– Ах, так... о, тогда конечно, – черт, ей нужно всего-то полчаса, а уж как выбраться из дворца так, чтобы он не смог ее остановить, она знает. – А... ты уже зашел поцеловать нашего ангела?

– Я видел няню и отдал соответствующий приказ. Она скоро придет сюда с ним.

– Ты все предусмотрел, да? – в голосе ее невольно появились гневные нотки, глаза сверкнули, и она тряхнула головой, чтобы взлетевшие локоны скрыли ярость взгляда.

– Как видишь, да, – все так же спокойно и с легкой улыбкой ответил он, – дорогая. Я не оставлю тебя одну до самого бала и не отпущу от себя ни на шаг.

– Даже так? – он ничем не может мне пригрозить, я еще не проиграла, не проиграла... – Я надеюсь, что ты будешь таким же целеустремленным и настойчивым и ночью... – она присела на ручку кресла и накрыла ладонью руку мужа, – и не оставишь меня одну ни на миг?

– Я... – Принц отвел глаза, опустил голову, так что гладкие блестящие темные пряди скользнули, оставив лицо в тени, – вообще-то мне надо поговорить с тобой об этом...

– Да? – улыбнулась Принцесса.

Вот за это она его почти презирала. За эту идиотскую честность, за верность принципам – то, что мешало ее мужу быть блестящим политиком, а сейчас вполне могло позволить ей взять над ним верх. Он уже не был святым. Не был! Как и она.

– Дело в том, что не так давно в моей жизни произошло потрясающее событие. Знаешь, я... – он запнулся и поднял голову, прямо глядя в глаза жене.

– Ты? – поощрила Принцесса с улыбкой, не веря, что он сможет закончить признание. Ну, не сможет он вот так, глядя на нее, сказать: «Я узнал о себе кое-что новое». Струсит.

– Я полюбил. Впервые в жизни и на всю жизнь. На самом деле это произошло уже очень давно, но я просто не отдавал себе в этом отчета.

Небо с грохотом обрушилось на землю. Он оказался еще более глуп, чем она думала. А еще у него, похоже, напрочь отсутствовал инстинкт самосохранения. Что дальше? Попросит развод? Закатить ему, что ли, истерику напоследок и, пока он оправдывается, хлопнуть дверью и гордо уйти? И бежать. Пока этот идиот не сообразил, что его несчастная единственная измена – мелочь по сравнению с организацией убийства. А что, это мысль...

– Но я благодарен тебе за все, даже за это знание, и в знак этой благодарности хотел бы видеть тебя на балу, – закончил он вдруг мягко, с холодным блеском в глазах.

– Ты... – «разбил мне сердце, и теперь так легко предлагаешь мне веселиться?» – хотела продолжить она и умолкла. Он умудрился сформулировать признание так, что истолковать его было можно как угодно. Пусть конкретизирует, – говоришь, что больше не любишь меня?

– Нет, – нежно улыбнулся Принц и откинулся на спинку кресла, одновременно забрасывая ногу на ногу. – Я этого никогда не скажу, можешь быть уверена.

– Но тогда...

– После бала, дорогая. Все после бала. У нас еще целая ночь впереди, верно?

Впервые в жизни он поставил ее в тупик. Он что, предлагает поторговаться? Дает ей время? Или, чем черт не шутит, у него что-то не сложилось с Генералом? Он не оправдал ожиданий? Шокировал чем-то? Изменил, и теперь он хочет отомстить? Тогда у нее есть шанс.

– Ну, в таком случае... я должна переодеться. Ты... будешь здесь?

– Конечно, дорогая.

Платье соскользнуло с одного плеча, с другого, мягко упало на ковер, рядом с туфельками. Почти сеанс стриптиза. Тонкое кружево, едва прикрывающее грудь, мягкая линия шеи, точеные запястья и длинные стройные ноги. Ну что ж, милый, поиграем в эту игру. Сравни, и мы посмотрим... что тебе нравится в нем? Что, чего нет у меня? Хрупкое плечико сквозь каштановые кудри, узкая белая шелковая ленточка на нем никак не хочет завязываться в бантик.

– Не поможешь?

– С удовольствием...

Действительно ты получаешь удовольствие? Улыбка его была такой же, как обычно, пальцы – уверенными и теплыми, и совсем не дрожали. Золото на золотистой коже, искры бриллиантов и глубокая зелень изумрудов. Сегодня она выбрала зеленое. Болотно-зеленый бархат, узкие темно-зеленые шелковые ленты, глухой воротничок и глубокий разрез, платье, которое больше показывает, чем скрывает, но не откровенно, а лишь намеком. Маленькая застежка драгоценного колье запуталась в кудрях, но он удержал ее и освободил, не дернув ни волоска, так бережно. Или нежно?

– Тебе нравится?

– Конечно, – мягкий голос, руки на плечах. Он всегда остро реагировал на запахи. Что же у нее все-таки за духи... и почему их всегда так много? Он задержал дыхание, пока не прошло желание чихнуть. Привычное действие, привычный густой сладкий аромат. А ведь это могло длиться еще очень долго – внезапно понял он. Я же привык. И так было бы всегда, если бы со мной не произошло что-то, что заставляет меня сейчас вспоминать совсем другой запах, тонкий, едва уловимый, горьковатый и свежий. Аромат, который хранит подушка, который пару мгновений держится на кончиках пальцев, если погрузить их в эти мягкие светлые кудри до конца, а потом поднести к лицу.

– Знаешь, моя бабка умела варить приворотные зелья...

– Я знаю, – не только приворотные, дорогая, не только. Но и они тут не помогут. Произошло что-то, что сильнее всяких зелий. Я никогда не хотел принадлежать никому, а ты хотела владеть. И думала, владеешь. А я позволял тебе так думать. Вот только зачем?

– Знаешь? И... не боишься потерять голову?

Теплые ладони скользнули по плечам и обхватили нежную шею.

– Боюсь, дорогая, – вот потеряю сейчас голову и сожму руки. Так, чтобы золотые узоры колье впечатались в кожу, и на ней – живом золоте – проступили синяки. Ты хотела убить того, кого я люблю, – но не потеряю, – рука легко коснулась щеки и опустилась.

– Ты... уверен? – движение ресниц, блеск карих глаз и дыхание на щеке. – Спасибо за помощь, – улыбнулись полуоткрытые губки.

Он чуть повернул голову, встретив поцелуй уголком рта.

– Ну, что, нам пора? – он повернул ее к зеркалу, по-прежнему обнимая за плечи.

– Мы – идеальная пара, дорогой, тебе не кажется?

– Да, конечно.

По ту сторону зеркала. Не в этом мире.

* * *

Принцесса была великолепна. Она сияла, как бриллиант чистой воды под лучом света, и была так же безупречна. Особенно на фоне соперника – бледного, с глубокими тенями под глазами и отчетливым синяком на скуле. Слишком белая кожа, как у всех природных блондинов, сейчас работала явно не в его пользу: он выглядел не аристократично, а болезненно.

Впрочем, манеры и улыбка его были безупречны, как и осанка, надо было отдать ему должное. И доклад Его Высочеству был сделан как подобает, а после того, как он, склонив белокурую голову, принял приколотый к мундиру орден, Принц поднял его и поцеловал. Так, словно утверждал что-то. Похоже, Генерал почувствовал это едва ли не сильнее всех, потому что его бледные щеки вспыхнули, а лицо стало совсем непроницаемым.

Но, когда все поднимали бокалы за его триумф, он улыбался. Точно так же, как улыбался, когда Его Высочество открыл бал. Разумеется, вальсом и, конечно, с женой. Почти никто не заметил, как еще до окончания танца сквозь толпу гостей к нему пробрался его адъютант и личный врач, с которым он и направился к дверям зала. И как королевский генерал упал, как только эти двери закрылись за ним.

* * *

– А я ведь говорил, что мне не нравится эта жидкость во флакончике!

– Что с ним? – Принц опустился на колени у кровати.

– Хотите правду, Ваше Высочество? Он умирает. И я теперь знаю, от чего, но уже ничего не смогу сделать.

– А кто может? – проговорил Принц медленно.

Если он тут сейчас будет стонать или закричит, ничего от этого не изменится. Он, пытаясь хоть как-то успокоиться, сжал трясущиеся руки в кулаки. Бал закончился, но уже без него.

– Никто. Невозможно за то время, которое ему осталось, изобрести антидот к такому сильному средству такого сложного состава, да еще и со свойством накапливаться в организме, соединяясь с...

– Ключевое слово «невозможно»? Или «за то время»?

– Невозможно. Даже если я смогу его протянуть на два-три часа дольше. Из-за его долбаной силы воли он и так перерасходовал все мыслимые ресурсы организма. Он должен был свалиться не сейчас, а часов шесть назад, по моим подсчетам.

– Я же сказал, что доза была небольшой, – мученическим голосом прошептал из кресла в углу комнаты бывший Премьер-Министр. – Три капли.

– Я в курсе. Ни фига себе «небольшой»! – возмутился медик-неформал.

– Постойте, – перебил Принц, – антидот...

– Да, противоядие, противоядие. Если бы у меня было лабораторное оборудование раньше... Подождите, он приходит в сознание.

– Слава богу!

– А что толку? При такой интоксикации... его уже даже не рвет, организм плюнул и перестал бороться.

– Исаак, – прошептал королевский генерал, с трудом разлепляя ресницы, – ты заткнешься, пророк хренов? Я еще не умер.

– Я могу пообещать, что все будет хорошо, если вас это успокоит. И вколоть еще физраствора и глюкозы. Но это все, что я могу сделать.

– Ага... – королевский генерал сжал зубы, пытаясь подавить озноб, но мышцы сокращались непроизвольно, – и еще... заткнуться.

– Не закрывай глаза, – беспомощно попросил Принц, сжимая его холодную влажную руку.

– Не буду, – пообещал Генерал, улыбаясь.

– Противоядие, – прошептал Принц. – Оно может быть известно создателю яда?

– Да, наверно, – неформал чуть посветлел лицом, а потом плечи его снова поникли. – Если оно вообще есть в природе, что вряд ли...

– Ее Высочество – сюда ко мне. Быстро.

– Шанс есть, – заметил из своего угла бывший Премьер-Министр и шевельнулся, звякнув наручниками о деревянный подлокотник кресла. – Она говорила, что это ее фирменный рецепт. Значит, хотя бы знает, из чего этот яд.

По паркету простучали каблучки, сладкая волна духов поплыла в застывшем воздухе полутемной спальни.

– Противоядия не существует, – отчетливо и холодно проговорила Принцесса, глядя на свою жертву сверху вниз. – Скажем так... он обречен.

– Надеюсь, ты осознаешь, что в этом случае ты обречена тоже? – поднял взгляд на жену Принц.

– Доказательства?

– Свидетельские показания, – негромко проговорил бывший Премьер-Министр, подходя к ней сзади. – Мои.

– Данные под пыткой? – с улыбкой поинтересовалась Принцесса. – Сомнительно...

– Данные добровольно. При свидетелях.

– Вы признались в убийстве? – удивленно обернулась она. – Даже так?

– И обвиняю вас в его организации, Принцесса. И государственной измене. Как видите.

– Почему? – она с любопытством и абсолютным самообладанием смотрела ему в глаза. – Чем я обидела вас?

– Ничем, Принцесса. Более того, я абсолютно уверен, что вы выполнили бы свою часть договора, если бы все прошло, как вы запланировали.

– Мужчины, – усмехнулась она, – самоуверенные идиоты...

– Вы выполнили бы его, Принцесса.

– Возможно, – наклонила она голову. – Вы в моем вкусе. И все же... почему?

– Я обязан жизнью Его Высочеству.

– Как все это трогательно! – она перевела взгляд на мужа, который смотрел на них с застывшим выражением лица, приложив к щеке ладонь Генерала. – И как глупо! Я могу идти?

– В королевскую тюрьму, – кивнул Принц.

– Я, мать твоего ребенка?

– У тебя есть выбор, – снова кивнул в ответ Принц. – Противоядие.

– Хм... ну, допустим, оно существует, – прищурилась Принцесса. – Предположительно.

– Гипотетически... – прошептал неформал.

– Да, гипотетически. И что?

– Твои условия, – выдохнул Принц.

– О? Так ты на все согласен?

– Не тяни время... дорогая.

– Ты не будешь препятствовать моему выезду за пределы государства. Снимешь с меня все обвинения. И никаких розысков. Условия развода – согласно брачному контракту. Наследник престола останется со мной.

– Я не отдам тебе ребенка. По остальному – возражений нет.

– Я – мать!

– Еще одно слово... – сквозь зубы проговорил Принц. – Мое терпение имеет предел. Да, ты – мать. Уж какая есть. Но я не могу отпустить из страны наследника престола, уж это-то ты должна понимать?

– Я думала, ты будешь говорить, что тоже любишь его... милый.

– Не тяни время.

– Время, время... – вздохнула Принцесса задумчиво, – а что «время»? Противоядия не существует. Знаешь, что в основе этого яда? Думаешь, колдовское зелье? Бледная поганка. Токсин не разрушается при высокой температуре, и так далее, и тому подобное... Сразу после попадания в организм еще был шанс, а сейчас – бессмысленно!

– Она врет, – вдруг шевельнулся неформал. – Я делал анализ этого вещества. Возможно, что-то близкое, но не это.

– Что тебе нужно? – прошептал Принц. – Деньги? Проси, сколько хочешь.

– У тебя не хватит денег, чтобы заплатить за ту боль, которую причинил мне. Ее может окупить только одно – твоя боль, – она перевела взгляд на бледное лицо того, кто был причиной торга и сейчас закрыл глаза, пытаясь удержать ускользающее сознание. – И его боль.

– Сколько? – повторил Принц, не реагируя.

– Тринадцать миллионов в национальной валюте. Символично, правда? Плюс все то, на что ты уже согласился. И я дам тебе антидот.

– Я принимаю твои условия. Слово Принца.

Принцесса медленно опустилась рядом с ним на колено, глядя в глаза.

– Мне поклясться? – прошептал он.

– Не стоит. Ты сдержишь слово, мой милый, мой глупый... – она положила руку поверх его руки, отвела ее и взяла лицо мужа в ладони, – честный мой. Ты дрожишь. И выглядишь совсем больным. Предатель... – она нежно коснулась губами его губ. – Ну? Поцелуй меня, и не делай вид, что ты никогда этого не делал...

– Моя рыдает... – прокомментировал шепотом неформал, наблюдая за поцелуем, и посмотрел на часы. – Что дальше? На то, чтобы трахнуть его напоследок, у вас уже нет времени, Ваше Высочество. Противоядие.

Принцесса наконец отпустила чуть живого мужа и встала.

– И все же вам всем придется подождать еще две минуты, пока я не принесу его.

Каблучки простучали по коридору.

– Она может обмануть, – озвучил общее опасение бывший Премьер-Министр.

– Дать не то средство, – кивнул Принц, – И умереть вместе с ним.

– Она на такое способна?

– Не думаю, – обессиленно сел на пол Его Высочество. – Это было бы нелогично.

– Я мог бы принять яд и проверить, – быстро предложил неформал.

– У нас есть для этого более подходящая кандидатура... – устало возразил Принц.

– Я протестую! С каких это пор в некотором царстве испытывают неизвестные лекарства на беззащитных заключенных? – возмутился бывший Премьер-Министр.

– Я имел в виду себя, – пояснил Принц.

– Ты всегда был склонен к суициду, – заметил его кузен и друг детства и снова притих.

* * *

В полутемной спальне было слышно только тиканье часов на стене. Воздух был холодным и свежим – в приоткрытое окно вливался утренний ветерок. Розовая полоса медленно вползла на подоконник и протянулась по ковру. Королевский генерал проснулся от теплого прикосновения солнечного луча к щеке, приоткрыл глаза и снова закрыл их. Ощущения были, как при жесточайшем похмелье. Он чувствовал себя грязным и разбитым. Шевелиться не хотелось. Жить тоже... он вдруг понял, что не один. У самой стены, вытянувшись рядом с ним и держа его руку, лежал Принц: одетый, с развившимися спутанными волосами, одна рука – под щекой, глаза закрыты. Поза спящего была неловкой, напряженной, словно он сам не заметил, как заснул, охраняя. Тут Генерал понял, что был не прав. Жить хотелось, хотелось мучительно, вплоть до идиотского желания смеяться и плакать одновременно, прижать к груди эту растрепанную голову и никогда не отпускать... Он не заплакал и не стал шевелиться и будить его, а просто лежал, улыбаясь, и щурился на полоску света, которая становилась все шире и шире.

Что-то было не так: знакомые очертания предметов были туманными, как сквозь слезы, они расплывались перед глазами, и он никак не мог сфокусировать взгляд. Неужели я плачу и сам этого не чувствую? Он медленно потянулся свободной рукой к глазам. Спал Его Высочество, как оказалось, очень чутко: ладонь, сжимавшая другую его руку, тут же дрогнула, и Принц приподнялся на локте, испуганно моргая.

– Что ты? – хрипловатым со сна голосом спросил он. – Тебе плохо?

– Мне хорошо, – улыбнулся он в ответ. – Правда, хорошо.

– Ты проснулся, – улыбнулся в ответ Принц. – Он сказал, если ты переживешь эту ночь, то поправишься. И проживешь еще как минимум лет пять.

– Кто сказал?

– Этот твой... Исаак.

– Глупо было спрашивать. Действительно, кто еще мог дать такой оптимистичный прогноз? А где сам великий медик?

– Пошел спать. Просил позвать, если ты вдруг все-таки соберешься умереть, чтобы ты смог наконец завещать ему свое родовое поместье. В знак признательности за все услуги.

– У меня нет поместья... только служебная резиденция. И он это прекрасно знает.

– Ты живой... – прошептал Принц

– Я разочаровал тебя? – улыбнулся Генерал, – Мне надо было умереть? И тогда это была бы настоящая гей-стори с трагическим концом.

– Конец у этой истории будет совсем другой, – прошептал Его Высочество и уткнулся лицом в его волосы.

– Ш-ш... – Генерал осторожно обнял его, – я потный, грязный и вонючий... и вообще, ты не мог бы посмотреть, пока у меня руки заняты... я плачу?

– Нет, – улыбнулся Принц, приподнимаясь. – Нет.

– Значит, у меня что-то с глазами. Знаешь, я ничего не вижу... все как в тумане.

– А меня видишь?

– Тебя – да, почти четко. А вот остальное...

– Ну и к черту остальное, – пробормотал Принц, снова зарываясь лицом во влажные кудри, которые даже в таком виде хранили свой запах, тот, что он никак не мог забыть. – Смотри на меня.

– Какое эгоистичное пожелание... и так всю жизнь?

– Если ты захочешь...

– А как же общественное мнение?

– Плевать мне на него...

– А «желтая пресса»?

– Ограничу свободу слова...

– Не хочу быть причиной установления тоталитаризма.

– М-да? А чего ты хочешь?

– Давай, я буду делать то, что и раньше. Просто любить тебя. Уж как получится.

– Ну, попробуй, – кивнул, приподнимаясь, Его Высочество.

Аристократический палец очертил линию верхней губы Генерала

– Я имел в виду не прямо сейчас, а в перспективе, – улыбнулся он.

– Хорошо, – согласился Принц, – в перспективе. После душа и осмотра.

– А не многого ты хочешь от только что воскресшего?

– Только того, что он сам согласится мне отдать.

– Значит, еще одна присяга, – философски заметил Генерал. – Ну что ж, принимай. Только потом не говори, что не знал, на что идешь.

– Не буду, – пообещал Принц.

Начинался новый день. И новая, правда, никто не гарантировал, что лучшая, жизнь.

* * *

Его Высочество без стука вошел в личные покои своего лучшего друга и застал ставшую для него за последнюю неделю привычной картину: королевский генерал лежал, заложив руки за голову, на кровати, скептически глядя на пузырек с прозрачной жидкостью в руках своего незаменимого личного врача. Выражение лица любимого человека Принц охарактеризовал бы как взрывоопасную смесь ненависти и бессилия.

– Солнце мое? – нерешительно позвал Принц.

Генерал просиял и дернул головой, уворачиваясь от пипетки.

– Сгинь! – велел он медику, пытаясь приподняться на локте.

– Спокойно! – неформал бесцеремонно поймал лицо пациента за подбородок и нацелился пипеткой в глаз. – Держим голову ровно...

– Я сказал, сгинь.

Королевский генерал безо всякого напряжения одним небрежным движением стряхнул руку и прижал ее к постели, чуть ли не на излом, но давить не стал. Неформал сдавленно выругался, обернулся за помощью к посетителю и застыл.

– Я... – смущенно проговорил Принц, глядя в расширившиеся от изумления зеленые глаза, – поклялся, что, если ты поправишься, пожертвую чем-нибудь... – и он неуверенно провел рукой по тому, что осталось от длинных романтических прядей – аккуратной короткой стрижке, о которой придворный парикмахер сказал, что она очень ему к лицу. – Я... я согласен, что это – суеверие, но я поклялся...

– Кому? – поинтересовался, весело блестя глазами, Генерал.

– Себе. И еще... ну, я не совсем верю в бога, но что-то такое там есть, раз оно вернуло мне тебя! Как думаешь, это совсем по-детски? – почти жалобно закончил он.

– М-м... да, – согласился Генерал и чуть наклонил голову, оценивая новый образ Его Высочества.

– Я тебе совсем не нравлюсь... таким? – решительно выдохнул Принц свой главный вопрос.

– Честно? – он, забыв о потянувшемся за новой дозой капель медике, протянул руку к Его Высочеству. – Ты восхитителен. Иди сюда...

– Ну, еще бы! – фыркнул неформал, прищуриваясь.

– Тебе правда нравится? – просиял Принц.

– Думаю, это будет новой модой при дворе. И вообще, я давно хотел сказать тебе... – проговорил Генерал.

Тут медик наконец придумал, как обездвижить пациента: собрал в кулак всю роскошную массу его волос и прижал их коленом к кровати.

– Исаак! Пошел к чер... – голова дернулась на этот раз безрезультатно, и анестетик оказался там, где ему положено, – в самых красивых в мире аквамариновых глазах.

– Гад!!! – почти всхлипнул Генерал. Глаза щипало нещадно. Из уголков плотно зажмуренных глаз потекли слезы, оставляя две влажные дорожки на висках.

– Спокойно... если мы будем дергаться, операцию придется повторить, – с классическими интонациями доктора-садиста проговорил неформал, – кончаем валять дурака, открываем глаза и смотрим сюда...

– Убей его, а? – попросил Генерал, когда ему зафиксировали подбородок и, оттянув веко, стали пристально изучать сосудистую сетку.

– Когда закончит, – пообещал Принц, ухмыляясь, – с удовольствием!

– О, да у нас тут все просто за... – неформал покосился на Его Высочество, – замечательно! – он убрал орудие пытки и удовлетворенно оскалился. – Повторный осмотр – через месяц, рекомендую отслеживать динамику. Но, думаю, больше прогрессировать не будет. Также рекомендую заказать очки.

– Какие очки, садюга? – возмутился пациент, снова зажмуривая покрасневшие глаза.

– А я почем знаю? Я патологию смотрел, а не остроту зрения. Но, если все так же, как было с самого начала болезни, то на минус три с половиной диоптрии.

– Очки? – задумчиво проговорил Принц. – А что? Такие, тонированные, без оправы...

– Не, тогда лучше линзы, – не согласился медик.

– Как только снова смогу открыть глаза и встать, Исаак, – пообещал Генерал, – я закапаю тебе эту гадость на все слизистые оболочки сразу! – мокрые золотистые ресницы вздрогнули раз, другой, но ничего не могли сделать – глаза все еще щипало.

– Ничего, – удовлетворенный доктор-садист убрал колено с кровати, освобождая жертву. – Как говорится, глаз – не... – неформал снова покосился на Принца и запнулся, – ну, он – такая штука... проморгается, одним словом.

Принц фыркнул. Кажется, он начинал привыкать к его чувству юмора.

– Черт! – королевский генерал проверил свои несчастные волосы на предмет вырванных прядей. – Тебе нравится моя форма черепа, любовь моя?

– Д-да, наверно, а что?

– Эй, кто-нибудь! Принесите сюда ножницы! Нет, лучше бритву!

– Что ты собираешься делать? – Принц, конечно, не стал останавливать камердинера, отправившегося исполнять приказ, но...

– Такую же прическу как у тебя, но короче. Так, чтобы мне вообще не приходилось пользоваться расческой. От этой гривы одни неприятности.

– Не смей! – вздрогнул Его Высочество. – Что я тогда буду на пальцы наматывать?

– Вау! – выдохнул неформал восхищенно. – А это будет клево смотреться в сочетании с большими зеркальными очками! Или с темными. А если еще и косуху...

– Ах, ты еще здесь, мое золотце? – зловеще поинтересовался Генерал, спуская ноги с кровати, – Ну, и куда ты дел этот свой пузырек, морда садистская?