– Я ЧЕМПИОН!!! – радостно вопил Михаэль, забираясь на стол с флагом Германии в руках.

Хуан-Пабло криво усмехнулся:

– Уже чемпион? А я, душа наивная, думал, что еще Бельгия впереди...

Рубенс, стоявший тут же, вздохнул.

– Пошло-поехало... Теперь с него глаз спускать нельзя, пока не проспится...

– Может, на этот раз обойдется? – робко спросил Фелипе. Рубенс покачал головой.

Михаэль тем временем принялся распевать гимн. Вернее, два гимна – свой родной и итальянский. Так как языки, мотивы и тексты были разными, а природа обделила Михаэля слухом и голосом, то Барон путался. Те строки, которые не мог пропеть, он заменял отборным матом почему-то на английском языке.

– Позорище, – прошептал Рубенс и, извинившись перед собеседниками, пошел выручать свое сокровище.

«Сокровище» между тем, не теряя времени, обзавелось партнером по отплясыванию на столе канкана: Михаэль уже скакал в обнимку с Алонсо. Ни тот, ни другой не заметили, как Рубенс подошел к столу и, уперев руки в боки, сурово посмотрел на весельчаков.

– Михаэль! Слезай!

– Что?.. Кто здесь... А, Рубенс!!! Иди к нам, мой сладкий, оттянемся на полную!

– Ага, сейчас, вот только... – с этими словами Баррикелло схватил напарника за руку и стащил со стола. Алонсо спрыгнул рядом и схватил Михаэля за другую руку.

– Михаэль, ты уже всё? Я думал, ты еще повеселиться хочешь...

– Нет, Фернандо, нам пора.

– Куда пора?! – заорал Михаэль. – Пусти! Я чемпион!!!

– Да чемпион, чемпион. Только успокойся...

– Михаэль, – вкрадчиво зашептал Фернандо. – Ты позволяешь ему помыкать собой? Очнись! Ты – ПЕРВЫЙ! А он так...

Рубенс мгновенно покраснел.

Хуан и Фелипе наблюдали за этой сценой со стороны.

– Давай-ка вмешаемся...

Увидев идущих к нему друзей Рубенса, Фернандо просек, что дело плохо, и испарился. Михаэль, уже плохо держащийся на ногах, едва не упал на напарника. Хуан вовремя подхватил его.

– Ну набрался, чемпион... Спасибо, Хуан!

– Всегда пожалуйста. Помочь тебе его увести?

– Посмотрим. Михаэль, пойдем в нашу любимую кроватку... Мы там что-то поделаем...

Внезапно Михаэль открыл глаза, посмотрел на Рубенса и громко спросил:

– Рубинчик, мы с тобой в собачек поиграем?!

Именно в этот момент в зале стихла музыка, и фразу Михаэля услышали все. Рубенс опять покраснел и потащил Михаэля к выходу.

– Так поиграем? – переспросил Михаэль.

– Само собой... Э-э... Хуан, мы дальше сами дойдем...

– Я не болтлив. И потом, что Михаэль сказал? Он, кажется, приобрел еще одну собаку?

Рубенс благодарно улыбнулся. Вдвоем они дотащили Михаэля (уже уснувшего) до лифта.

– Понесем его ко мне.

– Ты уверен? Вроде тут где-то Коринна ошивается...

– Знаю я. Только он через полчаса очнется и будет требовать... кхм... игры в собачек... Коринна после недавних событий[1] быстро просечет, в чем дело... Господи, угораздило же его так нарезаться!

С величайшими предосторожностями Рубенс с Хуаном внесли Михаэля в номер и положили на пол. Чемпион только что-то пробормотал по-немецки и захрапел.

* * *

Кими на праздник не пошел. Почему-то сегодня ему хотелось в одиночестве побродить по огромным пустынным коридорам отеля. Через полчаса, в очередной раз свернув «куда-то», Кими застыл посреди коридора.

– Блин.

Тут же финн вздрогнул и оглянулся. Потом нервно заулыбался: он говорил мало и теперь испугался звука собственного голоса.

– Я устал и теперь тихо схожу с ума, – сказал себе Кими, на этот раз шепотом. – Надо пойти и проспаться хорошенько... Хотя спать я совершенно не хочу.

Возле своего номера Кими встретил Хуана. «Мой будущий напарник... Может, навести мосты любви и дружбы?.. Господи, что это я? Конечно, только дружбы!» – Кими покраснел.

– Привет, Хуан, ты тут не меня ждешь?

– Да нет, я к Рубенсу заходил. А ты меня искал?

Кими помотал головой.

– Хуан, давай зайдем ко мне. Надо поговорить. О предстоящем сезоне.

Монтойя ничего не имел против. Он и сам в последнее время думал, что нужно как можно быстрее устанавливать дружеские или хотя бы приятельские отношения с новым коллективом.

– Кими, у меня к тебе тоже пара вопросов. То... что было в бильярдной... это ты придумал?

– Нет! – возмущенно вспыхнул финн. – Я не хочу говорить на ЭТУ тему...

– Как раз ЭТУ тему тоже надо обсудить... Ты, да и все вокруг знают, что в девяноста процентов случаях напарники делают ЭТО друг с другом.

– Значит, наш дуэт попадет в оставшиеся десять!

– Я за, – кивнул Хуан. – И поэтому хочу тебя предупредить, что к нам могут иногда заходить из... «Заубера»... Не с целью шпионажа, естественно.

– Не такой уж я дурак, как кажусь сначала. Пожалуйста, твоя личная жизнь – это твоя личная жизнь. Только меня ни во что не впутывай.

Было жарко, и Хуан вышел на балкон, Кими за ним.

– Я еще кое-что спросить хотел... Ты слушаешься приказов начальства?

– Да, само собой.

– А есть ли такие приказы, которые... ты откажешься выполнять?

– С крыши вниз головой не прыгну.

– Я немного о другом... Мне тут один друг сказал...

– Ну, радость моя, – раздался откуда-то голос. – Что же мы теперь делать будем?

– Может, обойдется? – робко спросил второй голос.

– Обойдется, обойдется... – сердито продолжил первый. – Рубенс, идиот, знаешь же, что Михаэлю ни капли нельзя! КАК он теперь поедет? Я тебя спрашиваю!

– Мсье Тодт, ведь до Бельгии еще очень много времени... Он проснется завтра, помучается головой и все дела...

– Лука! Я с тобой разговариваю?! Нет? Вот и молчи! Рубенс, на носу чемпионский титул! Кто поедет? Уж не ты ли? Чемпион, блин...

– Я чемпион... – раздался пьяный голос Михаэля.

– Вот видите, он уже говорит... – робко сказал Лука, чем разозлил Жана Тодта еще больше.

– Говорит и валяется на полу! Значит так, мальчики, проблему решать будем?

Послышалась какая-то возня. Кими вслушивался в отдельные звуки и тут почувствовал толчок в бок. Хуан перелез на соседний балкон и заглянул в открытую дверь.

Увидев, что брови будущего напарника поползли вверх, Кими перебрался к нему.

– Что там? – одними губами спросил он.

– Телепузик, – шепотом ответил Хуан.

«При чем тут телепузики?» – подумал Кими и тоже заглянул. От зрелища, открывшегося его глазам, Кими просто обалдел. Он не вышел из этого состояния, даже когда Хуан потянул его за руку и знаками велел перебраться назад. Только оказавшись в своем номере, Кими пришел в себя.

– Зачем они это делали? – срывающимся голосом спросил он, чувствуя, как к щекам начинает приливать кровь.

– Тебе подробно объяснить? – усмехнулся Хуан.

Кими быстро помотал головой. Хуан изумленно на него посмотрел.

– Кими, ты на светофор похож! Что конкретно тебя смутило? Все этим занимаются! Подумаешь, втроем! Подумаешь, со своим директором! – Хуан рассмеялся.

Кими попытался криво улыбнуться.

– Ты тоже любишь... это... ну...

– Да. А в чем дело?

Кими затрясся.

– Только ко мне не приставай! Дэвида позову!

– Я и не думал, – пожал плечами Монтойя. – Кими, почему у тебя такая реакция странная? Похоже на шок.

– Это и есть шок. Хуан, я этим никогда не занимался и даже не думал... Но сегодня в голову полезли всякие мысли... Знаешь, если раньше я к этому относился по принципу «что угодно, но меня пусть не касается», то теперь... Ужас!

– Что?! Кими, ты еще девственник?

– Что значит «еще»?! У меня и в мыслях не было ЭТИМ заниматься! Мне вполне хватает Дженни!

Хуан посмотрел на трясущегося Кими, подошел к бару, наплескал в бокал коньяк и дал финну.

– Выпей залпом.

Райкконен опрокинул бокал и откинулся на спинку дивана.

– Полегчало, дружище? Ну и хорошо. Слушай, никто тебя принуждать к этому не собирается! А уж я тем более.

– Когда мы стояли на балконе, ты сказал, что там телепузики. При чем тут эта детская передача? – совершенно ровным голосом спросил Кими.

– Не «телепузики», а Телепузик. Один. Они Тодта так называют. Ой, не желаю я никому в «Феррари» попасть!..

– Действительно, сходство есть, – улыбнулся Кими. – Что ты сказал? Почему не желаешь?

– Ты же сам видел. Это, кстати, именно то, что я имел в виду, говоря о приказах начальства. Хотя что-то мне подсказывает, что в «МакЛарен» это не практикуется...

– Вдруг и в «Феррари» это единичный случай? У всех свои секреты.

– Один близкий друг сказал, что это у них регулярно.

Кими опять покраснел.

– Может, это, э-э-э... своеобразный способ сплотить пилотов?..

– Это всё происходит на его глазах, по его «сценариям»... А если кто-то отказывается, Тодт подстраивает аварии.

Кими задумался.

– Хочешь сказать, что Михаэль в Монако, Рубенс в Сан-Марино...

– Не поладили с начальством, и как результат...

– Чудные дела творятся в датском королевстве, – пробормотал ошарашенный Кими.

* * *

Всю неделю перед гоночным уикендом в Спа Флавио не покидало ощущение, что он чего-то не учел, упустил что-то очень важное. Утром 27-го августа, стоя у окна в своем номере и наблюдая за тяжелыми каплями, медленно стекающими по стеклу, он то и дело бросал взгляд на часы, неудовлетворенно отмечая, что время движется слишком медленно.

В Спа уже который день не прекращался дождь. Лишь изредка сбавляя обороты, он позволял большому тяжелому солнцу ненадолго выползти из-за туч, но как только это происходило, заряжал с новой силой.

«Если так будет продолжаться дальше, – думал Флавио, – и гонку придется проводить под дождем, этот уикенд обещает стать чрезвычайно опасным для многих пилотов. На мокрой трассе болиды часто теряют управление...»

Отчего-то у итальянца защемило сердце. Он быстро вытащил из кармана свой мобильный телефон и набрал знакомый номер.

– Алло?

– Фернандо? – сердце ненадолго отпустило, и мир снова начал приобретать привычные краски.

– Да. А что-то случилось?

– Ты еще спишь?

– Уже встаю, – было слышно, как скрипнула кровать. – Вам что-нибудь нужно?

– Нет, – сейчас Флавио и сам не мог понять, какая сила заставила его срочно связаться со своим лучшим пилотом. – Я просто хотел узнать, всё ли у тебя в порядке. Ты готов показать лучшее время в сегодняшних заездах?

Чтобы сбить напряжение, Флавио нервно рассмеялся.

– Да... Да... Я сегодня буду самым лучшим, – молодой испанец сладко зевнул и потянулся. – И... Если уж вы позвонили... Скажите мне, всё в силе? Я должен поговорить с Ярно сегодня?

И снова сердце Флавио упало в район пяток.

– Да, малыш. Сегодня и ни днем позже. Я... – Итальянец хотел еще что-то сказать, но внезапно передумал.

– Что?

– Нет-нет, ничего. Сегодня увидимся! Жду от тебя только первых результатов!

– Я сделаю всё, – снова раздался скрип кровати; вероятно, Фернандо прыгнул на нее сверху. – Потому что я – лучший, правда?

– Правда-правда, – Флавио улыбнулся и разорвал связь. Странное чувство вернулось вновь.

Что-то не учтено...

Что-то пойдет не так...

Нет, невозможно. Это не может опять повториться. На сей раз всё будет по-другому. На сей раз всё будет правильно.

* * *

Бросив телефон на журнальный столик, Фернандо еще несколько раз подпрыгнул на мягкой пуховой перине. Несмотря на мрачную погоду, настроение у него было превосходное. Сегодня! Сегодня это наконец случится! Сегодня он помирится с Ярно и больше не отдаст его никому!

С самой счастливой улыбкой на лице испанец направился в душ.

* * *

В то утро Ярно был со всеми холодно-вежлив. Полторы недели между Гран-при Венгрии и Бельгии, проведенные дома, помогли ему многое осознать и решить для себя четыре важные вещи. Первое: гонки – это прежде всего работа, а на работе нужно именно работать. Второе: служебные романы не приветствуются нигде, поэтому о них следует забыть. Третье: для достижения цели хороши все средства. И четвертое – это он понял после разговора с Оливье в Венгрии: он – мужчина. А что нужно сделать мужчине в жизни? Правильно: построить дом, посадить дерево и воспитать сына. А значит, если он и вправду нормальный уважающий себя мужчина, ему просто необходима своя семья, место, куда он будет приходить после тяжелой службы и всегда получать тепло, заботу и понимание. Мужчина без семьи – это не мужчина.

Теперь Трулли жалел только об одном – о том, что понял всё это слишком поздно; ведь многих ошибок он мог бы просто избежать.

У боксов «Рено» Ярно увидел Флавио. Бриаторе стоял, спрятавшись от дождя под крышей, и напряженно смотрел вдаль.

На секунду гонщику снова стало не по себе, но уже в следующий миг, переборов свой страх, итальянец окликнул своего босса.

– Buongiorno, signor Flavio, – заметив, что тот посмотрел в его сторону, Трулли слегка кивнул головой.

– Salve, ragazzo, – Бриаторе как будто сверлил его взглядом.

Решив не испытывать больше судьбу, пилот «Рено» поспешил пройти мимо.

Возле трейлера его ждал сюрприз. Прислонившись к двери спиной и беспрестанно тыкая в кнопки своего мобильника, на ступеньках сидел его партнер по команде. Заметив напарника, Фернандо Алонсо тут же спрятал телефон в карман.

– Ярно... – глаза Фернандо были такими добрыми и такими печальными, что Трулли тут же вспотел. – Я так скучал по тебе!

Положение нужно было как-то спасать, и итальянец напустил на себя важный вид.

– Что ты такое говоришь, Фернандо?! Мы не виделись всего две недели.

– Две недели?! – Алонсо соскочил со ступенек и приблизился к Трулли. – Две недели – это так много!

Кончиками пальцев он снял с напарника темные очки.

– Ты дрожишь...

Итальянца действительно била сильная дрожь.

– Замолчи, Фернандо! Я больше не хочу тебя слушать!

– Ярно... Мой милый Ярно... Ты так напуган! Ну чего ты боишься? Это же я, твой Нандо, – Алонсо обнял Трулли за талию и притянул к себе.

– Хватит!.. – итальянец попытался отступить, но силы неожиданно оставили его.

– Я знаю, тебе было так плохо все эти дни. Ты грустил, ты много плакал. Но, поверь мне, теперь всё закончилось, и мы снова можем быть вместе. Как раньше. Ты же помнишь, как нам было хорошо.

– Прекрати, прекрати, прекрати.

– Мы будем только вдвоем. Я послал всех к черту, я понял, что кроме тебя мне никто не нужен.

– Не надо, Фернандо... – Трулли сопротивлялся из последних сил. – Я не собираюсь больше заводить случайных связей, я не собираюсь встречаться с мужчинами, не собираюсь встречаться в гонщиками... Прекрати, Фернандо... Нас кто-нибудь увидит!

Ярно попытался сбросить руки Алонсо со своей талии.

– Разве раньше тебя это беспокоило? Кто говорит о случайных связях, Ярно? Мы можем быть только вдвоем. Ты бросишь наконец свою Барбару, я тоже не буду ни с кем встречаться.

– Теперь всё изменилось, – взгляд Трулли вдруг снова стал ясным. – Теперь всё по-другому, Фернандо. Теперь я женат, и у меня есть семья. Как раньше ничего уже не будет...

Фернандо остолбенел. Отпустив Трулли, он, покачиваясь, отступил назад.

– Как?.. – больше он не мог выдавить из себя ни слова. – Как?..

Ярно посмотрел ему в глаза.

– Вы причинили мне слишком много боли. Ты, Флавио, Хуан, Оливье... Я не могу больше встречаться с мужчинами, потому что я их ненавижу. Оливье сказал мне, что мы должны расстаться, потому что он слишком любит свою семью. А я не могу понять его, потому что у меня никогда не было жены и детей. Теперь я женат, и у меня будет ребенок. И я скоро, – на глазах Трулли появились слезы, – я скоро пойму его!!! Пойму, почему он меня бросил. Но я не собираюсь быть таким, как он, таким, как все вы! Я не буду развлекаться с кем попало, а потом возвращаться в уютное гнездышко!

– Но, Ярно... – Алонсо сделал еще полшага назад, запнулся ногой о корень и упал на землю. – Ярно, я не женат...

– Значит, теперь ТЫ, – голос итальянца сорвался на крик, – ТЕПЕРЬ ТЫ НИКОГДА НЕ СМОЖЕШЬ ПОНЯТЬ МЕНЯ!!!

Трулли развернулся и не спеша пошел в сторону от своего трейлера, оставив Фернандо сидеть на земле и глотать бежавшие по щекам слезы.

* * *

В тот же вечер Алонсо заглянул в номер Флавио. Директор «Рено» открыл без стука, осторожно взял его за руку и посадил на мягкий кожаный диван.

– Ты всё-таки решил сказать мне, что у тебя случилось?

Фернандо до боли сжал кулаки.

– Мой мальчик, – Флавио обнял его. – Я знаю, что это из-за Ярно. У тебя ничего не получилось, так? Я опять чего-то не предусмотрел?

Испанец только быстро кивнул.

– Расскажи мне, что произошло. Может, я смогу еще что-то исправить? Мне просто невыносимо видеть тебя таким! Тем более перед гонкой. Знаешь, в таком состоянии я боюсь выпускать тебя на трассу.

Фернандо благодарно улыбнулся.

– Спасибо. Вы... вы ни в чем не виноваты. Это всё он.

– Кто?

– Панис!

Флавио произнес какое-то итальянское ругательство.

– Ну вот, опять! Что он на этот раз тебе сделал?

– Мне – ничего, – Фернандо запнулся. – Ведь вы... вы говорили с ним, чтобы он бросил Ярно?

– Да. И они расстались. Я думал, что уж с этим-то никаких проблем не возникнет. Я всё сказал ему четко и ясно. И он понял. Или... или что-то произошло за эти две недели?

– И нет, и да... – Фернандо снова замолчал.

– Что «и нет, и да»? Говори яснее!

– Они не помирились, но... произошло что-то гораздо худшее.

Флавио ждал.

– Ярно... Ярно... – голос Алонсо задрожал. – Он женился.

Итальянец от неожиданности помотал головой и переспросил, подумав, что ослышался:

– Что? Женился???

– Да. И всё из-за него! Панис... Он придумал для разрыва такую причину... что у него семья ... а у Ярно – нет... Я точно не понял. Ну почему? Почему он не мог сказать, что влюбился, скажем, в Шумахера? Или в Кими, или...

– Прекрати! – Флавио остановил бессвязный поток слов. – Оливье в данной ситуации виноват меньше всего!

– Но как же...

– Посуди сам, он совсем не такой человек, чтобы влюбляться направо и налево.

– Но он – француз, и Ярно бы ему поверил.

Флавио покачал головой.

– Здесь не виноват никто и одновременно виноваты все. Я просто не мог ожидать от Ярно такой реакции. Иначе... Иначе я бы сам придумал повод и просто сказал бы Оливье воспроизвести его.

– Но, Флавио!

– Ragazzo, ты во всем ищешь виноватого!

– Но я не могу так! Я люблю его!

– Это слова, Фернандо, просто слова!

– Нет, Флавио, – это чувства! Неужели вы сами никого не любили?!

Итальянец отстранился.

– Ты обижаешь меня, мальчик. Если бы я не любил тебя, скажи, я делал бы для тебя всё это?

Алонсо стало стыдно.

– Простите... Я совсем не то хотел сказать.

Флавио покачал головой.

– Вы такие смешные... Молодые... Можете думать только о себе. Я не виню тебя. Я сам виноват, что позволил себе влюбиться. Ведь больше шести лет я был твердо уверен, что не допущу подобного. Потому что ты слаб, когда любишь. Да, Нано, ты – моя слабость, а сам я ненавижу слабаков. Ты ведь знаешь, что можешь вить из меня веревки. А сейчас этого больше никто не может.

Алонсо безусловно было очень приятно. Он опустил голову Флавио на колени.

– И вы тоже знаете, что можете со мной сделать всё, что угодно, правда?

Пальцы Флавио запутались в его волосах.

– Скажите... – Фернандо закрыл глаза. – А раньше... Когда меня не было... У вас тоже был такой человек?

Итальянец вздохнул.

– Раньше?.. Ты же знаешь, Нано, я не люблю разговоров об этом.

– Расскажите, пожалуйста... Мне так хочется послушать какую-нибудь историю...

– Сказку на ночь? – Флавио усмехнулся.

– Угу.

– Ладно, слушай. Только не задавай никаких вопросов, ОК?

– Как скажете... – Фернандо зевнул и поудобнее устроился у Флавио на коленях.

– Как там начинаются сказки? «Жили-были»?

– «Умерли-бумерли»...

– Нет, не так. В некотором царстве, в некотором государстве жил Царь.

– Это Берни?

– Я же просил тебя не задавать вопросов.

– Хорошо, – Фернандо снова зевнул.

– Нет, это не Берни. Если бы рассказывал сказку про Берни, я бы начал с того, как он сотворил Землю и с небес ею правил. Но ведь на планете не одно только царство?

– Конечно.

– А я тебе хочу рассказать про конкретное.

– Тридевятое?

– Ну, можно и «Триседьмое», и «Тридесятое». Но тому царству было имя «Бенеттон».

– И жил в нем царь?

– И жил в нем Царь. Но сыновей у него не было. И дочерей тоже. Царь тот был грозный, и другие цари из соседних государств очень не любили его, завидовали и часто они ходили на него войной. И хотя Царь был еще довольно молод и богат, он очень часто грустил. Ведь он был страшно одинок, у него не было человека, с которым он мог делить свое богатство и радость от выигранных сражений. И тогда Царь стал искать себе наследника.

В соседнем очень маленьком и бедном королевстве он встретил Юношу, королевича, который совсем недавно потерял своих родителей и теперь сам отвечал за свое маленькое царство. Царь очень полюбил Юношу и сделал его своим наследником. Вместе они были очень счастливы.

Юноша был опытным полководцем и во главе войска ходил в крестовые походы. Он завоевывал для Царя новые земли, рабов и трофеи. С талантливым умным Юношей войско Царя было непобедимо, и скоро у него почти не осталось врагов.

Только было на юго-востоке еще одно сильное государство, с очень большим войском и грамотным полководцем.

Царь никогда не враждовал с этой державой, между государствами всегда сохранялся нейтралитет. Но Юноша, раззадоренный победами, решил, что для него не существует больше никаких преград. Поэтому вместе с Царем, который не мог ни в чем ему отказать, они стали готовить план нападения на юго-восточное государство.

Полководец того царства, местный герой-Робин Гуд, который всё завоеванное богатство раздавал нищим, как-то узнал о готовящемся нападении и захотел предотвратить его. Но расчетливые Царь и Юноша, у которых везде были свои уши, предусмотрели и этот вариант. Они приказали своим слугам захватить отважного рыцаря и бросить его в темницу. Царский наследник обещал лично всё проконтролировать.

Но что-то пошло не так... Слуги вместо того, чтобы взять рыцаря в плен, убили его.

Народ юго-восточного царства поднял восстание. Конечно, ослабевшее государство было захвачено, но ни Царь, ни Юноша не могли больше этому радоваться. Убитый рыцарь был сыном близкого друга Царя и двоюродным братом наследника.

Разбогатевший Юноша вскоре бросил Царя, и тот снова остался один. Он поклялся себе, что не будет больше любить никого, и впоследствии получил прозвище «Жестокий». Без Юноши его королевство пришло в упадок, но он создал новую державу – только для себя. Он не хотел больше ни с кем делить свое богатство, он не хотел ни для кого открывать свое сердце. Царь знал, что любовь приносит только страдания, а он не хотел больше страдать и не хотел быть слабым.

Но потом... Потом Царь встретил Маленького Принца... Но это... Это совсем другая история... Ты спишь, ragazzo? – Флавио наклонил голову к лежавшему на его коленях Фернандо.

Испанец не ответил. Он спал крепким и здоровым сном.

Флавио осторожно поднял его и отнес к себе на постель. Прикрыв Фернандо одеялом, он наклонился и поцеловал его в губы.

– Спи, мой Маленький Принц, – прошептал итальянец и вышел из комнаты.

* * *

В субботу перед началом квалификации Оливье Панис решил серьезно поговорить с техническим директором «Тойоты» Майком Гаскойном. Не то чтобы Оливье доверял ему больше, чем Джону Хауэтту или кому-либо другому из руководства японской команды, но в последнее время именно с Майком Панис лучше всего находил общий язык. Они как будто бы находились с ним на одной волне.

– Майк, – Оливье подошел очень тихо, поэтому технический директор вздрогнул, услышав свое имя. – Извини.

– Да нет, всё в порядке, ты просто немного напугал меня. Как у тебя дела? Ты какой-то сам не свой.

– Да, Майк. Я хотел с тобой очень серьезно поговорить. Эти две недели перед Бельгией я много думал о себе, своей жизни, пытался понять, чего же я хочу...

– И?..

– Я решил уйти из «Формулы-1», вообще из гонок.

Теперь Майк оторвался от своего дела и серьезно посмотрел на Оливье.

– Уйти?

– Да... Я не буду претендовать на место в команде и не хочу становиться на трансфер.

– Ты... это серьезно?

– Серьезней не бывает.

– Но... Ты ведь совсем недавно говорил, что гонки для тебя – всё, что ты чувствуешь в себе силы и желание гоняться, что у тебя сейчас открылось второе дыхание!..

– Оно закрылось, – Оливье опустил глаза в пол. – Я всё решил. Я хочу, чтобы мое место в команде занял Ярно Трулли. И чем раньше это произойдет, тем будет лучше.

– Ну, раньше, чем у него закончится контракт с «Рено», это произойти не может... Но, Оливье, ты действительно хорошо подумал?

– Я только об этом в последние дни и думаю.

Неожиданно зазвонил мобильный телефон. Майк ответил.

– Да?.. – выслушав, он молча отсоединился. Лицо его становилось всё более серьезным.

– Это дежа вю... – прошептал он еле слышно.

– Что? – Оливье поднял на него глаза.

– Я сказал «дежа вю»... Только что звонил Бриаторе. Он снова хочет тебя видеть. Как две недели назад... И ждет тебя сейчас в своем трейлере... Скажи, – Майк схватил француза за руку. – Это как-то связано с ним? Твое решение – с Флавио?

Панис вздохнул.

– Извини, Майк, я не могу тебе ответить.

– Ладно... Но... Ты подумай, хорошо? Я даю тебе время. Но ты должен решить как можно быстрее, чего хочешь на самом деле.

– Я уже решил.

– Я сказал, что даю тебе время!

Панис кивнул.

– Ладно, я пошел на встречу с гильотиной.

Майк не ответил. Он только проводил Оливье задумчивым взглядом.

* * *

– Что вам опять от меня понадобилось? – спросил с порога Оливье, заходя в трейлер Флавио, и только тут заметил сидящего здесь же Алонсо.

– Ничего, – взгляд Флавио был холоден, словно лед. – Мы просто хотели поинтересоваться, ты в курсе, что Ярно женился?

– Женился? – на мгновение Оливье потерял равновесие и схватился рукой за стену.

Фернандо отвернулся. Флавио продолжал смотреть прямо.

– Всё, Оливье. Ты можешь быть свободен.

Панис медленно вышел.

– Флавио?.. – Алонсо смотрел в пустоту. – Вы думаете, ему больно? Так же, как мне?

Итальянец вздохнул.

– Поверь мне, Нано, сейчас ему очень больно.

* * *

[1] см. «Блондинки в загоне»