В зале яблоку негде было упасть, тем более в обморок.
Обвиняемый махал публике ручкой и посылал воздушные поцелуи. Судья нахмурился. Адвокат накуксился. Прокурор насупился. Охрана накурилась до такой степени, что дышать рядом было невозможно. Потерпевший напился валерьянки и заерзал на своей скамейке, переминаясь с одной половинки на другую.
И началось.
– Обвиняемый Слэш! Вы обвиняетесь в том, что злонамеренно садистски исказили потерпевший Орижинал, а также выдали себя за него, чем причинили ему невероятные нравственные и физические мучения. Признаете ли вы себя виновным?
– Нет, ваша честь.
– Потерпевший Ориджинал! Расскажите, как было дело!
– Ну, я это... выхожу из дома, а там он – красивый, остроумный, выпьем, говорит, потом музыку поставил медленную, красивую такую, нерусскую, наверное, ну мы сидим, пьем, сначала за знакомство, потом – за здоровье, потом – за родину, потом – чтоб было, потом – чтоб стояло, потом взялись за пре...
– Потерпевший! Без порнографии!
– Потом за президента, потом за маму, потом за его маму, потом...
– Сколько ж вы выпили?!
Потерпевший, смущенно опустив глаза и ковыряя пол ножкой:
– Я не считал... Не на мои же пили... А потом я понял, что мне на работу, а он говорит...
– Так, суду все ясно. Свидетель Фанфик Джен!
– Значитца так. Сижу это я в тумбочке, а вдруг... То есть это как бы типа ацтой, шта слеш этого ...жинала... ха! С такой-то мордой! Он значица вылез раз – и в рыло, а там такие телки типа я тут хсена королева воинов значица...
– Спасибо! свидетель Фанфик Гет!
– Я бы этих извраще-енцев! О-о, что бы я сделала с этими извраще-енцами! У меня ж дети! (потрясает бейсбольной битой) Сначала бы ме-едленно сняла с него пиджак. Потом отрезала ножом галстук и порвала рубашку! Ме-едленно! И эти... ниже пояса... брюки! Сорвала!. до трусов! Потом сняла трусы и по голой...
– Свидетель Гет! Ваши извращенные фантазии суд не интересуют! Говорите по существу дела.
– Так я и говорю. Взяла бы бейсбольную биту (потрясает) и ка-ак засунула...
– Спасибо! Свидетель Читательница!
– Убивать таких надо! Ори... ори... ну этот... мой любимый... он такой!.. такой!.. Лапушка, зайчик! Утютюлечка маленький! Я, говорит, – это он, я пусечка, я зайчик. Какой ты зайч-чик, ты козел, чмо, бля!..
– Свидетель Читательница! Значит, вы подтверждаете, что обвиняемый выдавал себя за потерпевшего Ориджинала? Положите руку на Конституцию и отвечайте!
– Ой, я при всех стесняюсь... руку ложить на эту... конституцию... Можно без рук? Нет? Ну ладно... только для вас...
– Свидетель Читательница! Отойдите от меня! Это называется не Конституция!!! Конституция – это книга такая, вон на столе перед вами! Так да или нет?!
– Ну... вопще-то... он говорит: я слеш, я слеш, а Маринка – какой ты нафик слеш, козел. Ходят тут бля!.. Скажи еще, что ты Смэш! Ну, мы с девками...
– Что, еще свидетели? Это хорошо. Назовите суду имена, фамилии и адреса этих девок.
– Ой, да какие там имена, мущщина! Ну, пишите – Сладенькая-сладенькая Симпомпомчик...
– Это имя или фамилия?
– Это я... Другая – Наташка. И еще на тусняке с нами такой мэн был отпадный, не знаю, как зовут, он сначала к Маринке баллоны подкатывал, потом Наташка юбку сняла...
– Свидетель Читательница! Аморальное поведение ваших подруг суд не интересует! Выдавал ли в вашем присутствии подсудимый Слэш себя за Ориджинала?
– Ну нет вопще-то... Водкой угощал... и еще этим как его... коктэлем...
– Свидетель Фанфик Флафф! Хм... Однофамилец?
– Родственник, ваша честь. Мы здесь все родня. Дельце-то семейное, хе-хе. А было так... Сижу это я кухне, пью чай, и тут ко мне приходят Гектор, агент Смит, Тринити и Гарри Поттер. Мы, говорят, ищем Джека Воробья, а то он на Фиби жениться не хочет, а она от него...
– Сначала, кратко и по существу!
– Жениться. Не хочет.
– Кто, подсудимый?
– А что, Воробей уже сидит? Быстро вы его!
– Свидетель Автор!
Свидетеля Автора вносят в зал суда на носилках, что символизирует его крайне тяжелое состояние.
Свидетель Автор:
– ГраждАне судьи! СограждАне! Я инвалид умственного фронта, отдавший жизнь, и не свою, в борьбе за здоровый секс ради светлого будущего подрастающего поколения, шоб им всем повылазило!.. А дело было так. Захожу я как обычно на порносайт... Нет, вы не подумайте плохого, но я же должен как цензор и певец свободы наблюдать, шоб они там не сильно развратничали? Шоб мОлодежь нашу не развращали? И шо я вижу! Вижу, стоит мой орижи... ариги... ну, словом, мой шедевр. И весь какой-то он извращенный, весь изломанный, судите сами – щетины нет, ботинки чистые, на брюках стрелка, пахнет от него, от скота, не перегаром, а какой-то порнографией. У меня ж на енто дело нюх! Я подхожу ближе, думаю, дай-ка пощупаю ентот фрукт за вымя и вижу (драматическая пауза, заламывает руки лежа)... Не он! Похож, но не он! А как маскируется, стеррвец! Стоит как Басков и поет на весь зал: Я слеш, я слеш, я слеш, я слеш! ну хто ж ему поверит? Все и подходят убедиться. На танец пригласить! Пощщупать... за вымя. Шо-то, говорят, ты и красивый, и умный, и воспитанный, и с юмором... Где это вы у меня ари... словом, шоб у меня было с юмором? Вот и я тоже и подошел и пал – бейте меня! (роняет скупую мужскую слезу. Публика поднимает ноги, чтобы не замочить ботинки) духом.
Судья снимает очки и машинально берет в руки велосипед.
– Свидетель Прохожий!
Свидетель Прохожий забегает в зал весь на нервах.
– Это он! Это он! Это он кошелек украл!
– Какой кошелек?!!
– А это разве не процесс о краже кошелька с тремя рублями? Нет? Ой, извините, я зал перепутал!..
Убегает весь на нервах.
Судья откладывает велосипед и надевает очки.
– Эксперт Академии наук! Ваше мнение – нанес ли подсудимый своими преступными действиями тяжелый физический и моральный ущерб потерпевшему?
– Э-э-э... с точки зрения банальной эрудиции, вне всякого сомнения, у потерпевшего имеет место некоторая дисфункция организма, наблюдаются определенные соматические изменения, впрочем, несомненно, вызванные генетически обусловленными органическими дефектами...
Судья снимает очки.
– Вы не в Академии... выражайтесь народнее... для народных заседателей.
– Плод был мертворожденным...
– Суд удаляется на совещание! Встать!
После перерыва.
– Суд идет! Встать!
– Суд пришел! Сесть! Встать! Лечь! Отжаться! Слово обвинению!
Государственный обвинитель устремляет на подсудимого скорбный взгляд и высмаркивается.
– А я его вот такусеньким помню! Знал бы, придушил бы в колыбели, засранца! Говори, куда дел тело убиенной тобою тещи?!
– У меня нет тещи, – ехидно ответил подсудимый. – Потому что...
– Вам не давали слова, подсудимый! Без порнографии! Только без порнографии! Продолжайте, обвинитель!
– А... Хмм... Ну вот... Вырос он, значит. Метр восемьдесят по оперативной сводке. Это рост. И пошел развратничать. Ориджинала вон споил. Свидетелю Фанфик Гет не дал... хмм... а чего она собралась засовывать-то?.. Ну ладно. В общем, Карфаген должен быть разрушен!
– Лихо завернул! Неужели и Карфаген по этому делу проходит? Вы кончили? Адвокат!.. Адвокат!
– Здесь!
– Не нужен. Пошел вон! Нет, погоди! Ты что-то сказал?
– Нет, ваша честь.
– Смотри-и, а то как бы самому, хе-хе...
– Приговор! 10 лет без права переписки, перепечатки и пересказки!.. С конфискацией орудий преступления!..
Подсудимый в ужасе хватается за «орудия преступления».
– Вы что! Вы что! Зверье!..
– Суд оскорблять?! Срок удва-аивается!
– Кто блядь? Сами вы это слово...
– Срок утра-аивается!
– Сатрапы!
– Срок учетверяется!
– Садисты!
– Срок упи... упятеряется... Вроде правильно, да?
– Уроды!
– А вот это уже переход на личности!!!
Поникнув головой и прижав к груди тонкие кисти рук, Слэш тихо и грустно говорит как бы сам себе:
– Один раз в жизни встретил свою мечту – зверя, сатрапа, садиста, урода и б... в одном лице – и что? Сейчас он снимет мантию (о, я трепещу при одной мысли об этом!), стянет парик, захлопнет Конституцию, спрячет Уголовный кодекс – и навсегда уйдет из моей жизни... Кому я буду нужен через пятьдесят лет с конфискованными орудиями... Но знай, и на лесоповале, и возле параши я буду помнить тебя и думать о тебе!
В зале раздаются отдельные всхлипывания. Судья падает в обморок. Он-то зна-ает, ЧТО будет думать о нем Слэш во всех упомянутых местах и во многих других.
Государственный обвинитель хватается за адвоката, вместе с ним подбегает к обвиняемому и начинает торговаться со Слэшем – сколько он хочет, чтобы не помнить и не думать о судье и гособвинителе ни на лесоповале, ни тем более возле параши. Через полчаса стороны приходят к консенсусу. Судья приходит в себя. Публика приходит в возбуждение.
– В связи с открывшимися новыми обстоятельствами...
Все замирают.
– Подсудимый Слэш отпускается под подписку о невыезде со своего сайта!
В зале танцуют, многие просят адресок. Слэш, еще бледный, улыбается и раздает автографы.
Свидетеля Автора выносят из зала на носилках вперед ногами, что символизирует сами знаете что. Конец.
