Я смотрю, как струи воды стекают по твоему загорелому телу, скользят, будто змеи. Я завидую этим струям, Андрей. Они могут чувствовать твое тепло, могут ласкать тебя... им не запрещено ласкать тебя... Наверное, они самые счастливые на свете.

Ты оборачиваешься через плечо и ловишь мой взгляд...

Мне всё равно. Я не отвожу глаза, как раньше, – я не в силах этого сделать. Я больше не могу себя контролировать. Я даже не могу попросить помощи у Бога – я больше не имею на это права.

Теперь мой бог – это ты, Андрей.

Ты давно им стал. Когда я пришел в «Милан», ты уже был богом всей Италии, тысяч болельщиков, ты был талантлив, богат и знаменит, имел всё, что только можно было желать. Ты вознесся так высоко, что я мог только смотреть на тебя снизу и восхищаться, что играю в одной команде с таким великим футболистом. В первые дни мне даже хотелось прикоснуться к тебе, чтобы убедиться, что ты на самом деле существуешь...

Но вскоре я узнал, что ты вовсе не такой, каким я тебя представлял. В тебе не было ни капли высокомерия или гордости, надменности. Звезда, не страдающая звездной болезнью... Ты покорял всех вокруг своим обаянием и добротой. Я восхищался тобой всё больше с каждым днем.

Я узнал тебя лучше, и на смену восхищению пришло обожание.

* * *

Я легко вписался в основной состав «Милана», и вскоре оказалось, что мы с тобой идеально понимаем друг друга на поле. Мы были отличными партнерами, наша связка никогда не давала сбоев, Анчелотти не мог нарадоваться на нас, пресса трубила о великолепном дуэте украинца и бразильца, а одноклубники шутили, что мы созданы друг для друга.

Вдвоем мы были силой. Полузащитник, который всегда готов отдать идеальный пас, и форвард, который всегда готов забить. И я отдавал пасы, после которых ты забивал. Иногда всё было наоборот, и забивал я. Противники хватались за головы, стадион захлебывался воплями радости, а мы бросались друг другу в объятья и в эти секунды существовали только мы вдвоем... во всем мире...

Ты обнимал меня, твои руки вплетались в мои волосы, твои губы шептали слова благодарности и похвалы:

– Малыш, ты был великолепен... Спасибо, Рики...

– Мы с тобой лучшие...

– Малыш...

– Рики...

– Мы...

– Самые лучшие...

– Вдвоем...

– Вместе...

Я хотел слышать эти слова вечно. Я хотел быть в твоих руках вечно.

Раньше, забивая голы, я поднимал глаза к небу и благодарил Бога. Я всегда помнил, кто дал мне возможность снова играть после тяжелой травмы, не оставившей мне надежд. Тогда Бог помог мне, и я никогда, ни на секунду не забывал об этом.

Когда я перешел в «Милан», мои благодарности Богу становились всё короче, а мои объятья с тобой – всё длиннее...

Мы стали лучшими друзьями. Мы сблизились, и это было так прекрасно.

Ты хвалил меня, делал комплименты моей игре, говорил обо мне в прессе... На тренировках ты смеялся над моими ошибками, над моей неловкостью, и я смеялся вместе с тобой. Ты не упускал случая подбодрить меня, утешить... Я падал, а ты помогал мне подняться...

Ты всегда был рядом. Идеальный человек: талантливый, добрый, внимательный, всегда готовый помочь. Я говорил Богу о тебе, я молился о тебе каждый день. Я начал замечать, что, когда ты рядом, мое сердце бьется быстрее, чем обычно. И я уже тогда со страхом понимал, что это значит.

Дружба стала любовью.

Я убеждал себя, что это не может быть любовь, ведь я не могу любить мужчину, ведь это грех, тяжелый грех... Я молился... Ночи напролет я проводил в молитвах: «Боже, спаси, убереги от греха, направь на верный путь, заставь забыть, разлюбить, охлади мое сердце... ПОМОГИ МНЕ!!»

Но Бог не услышал мои молитвы. Он остался равнодушным к моим страданиям. Он не помог мне, а бросил наедине с моей грешной любовью, которой не должно было быть, не могло быть...

Но она была. Она есть.

Я продолжал бороться, пытался ненавидеть тебя, держаться подальше, не смотреть на тебя... Это была тяжелая борьба – между мной и любовью.

И я проиграл. Я сдался в плен моей любви, которая вспыхнула миллионом фейерверков, таких ярких и ослепительных.

И тогда я забыл о Боге. Он больше не владел мной. ТЫ стал моим богом.

Я стал существовать только для тебя. Всё остальное потеряло свое значение, отошло на второй план... Мой мир превратился в переплетение твоих взглядов и улыбок; в игру, в которую я играл, перестав замечать других игроков, кроме тебя; в пасы, которые я отдавал только ради того, чтобы ты забил гол и снова обнял меня, прижал к себе, погладил по волосам, шепнул:

– Малыш, мы лучшие...

Для тебя я всегда был малышом. Младшим, беспомощным, стеснительным и робким. Пусть так, но у меня появились взрослые желания и мечты... долгими ночами я мечтал о тебе, и меня уже не волновало, что Бог наблюдает за мной с небес.

Я тонул в любви. Дни без тебя казались мне адом, твоя любовь к Кристин и Джордану разрывала мое сердце в клочья... иногда мне казалось, что ты вообще не замечаешь меня, что любой человек на свете дороже тебе, чем я... и эти мысли убивали меня.

Но твои внимательные глаза всегда замечали это.

– Рики, что с тобой сегодня?.. – спрашивал ты так заботливо, что мне хотелось закричать на весь мир, что я люблю тебя, что не могу без тебя жить!

Вместо этого я отвечал что-то невнятное, и ты смеялся.

Вскоре я перестал беспокоиться и ревновать тебя к Кристин – я просто вычеркнул ее, убрал из своей памяти, оставил ее за высокой стеной. Теперь ты принадлежал мне одному и никто не стоял между нами.

Скрывать мои чувства было всё сложнее... Всё сложнее было не смотреть на тебя в раздевалке, в душе... и ты всё чаще замечал мои взгляды. Но ты не понимал, что они значат.

Вот и сегодня, когда мы остались в душе наедине, ты увидел, что я смотрю на тебя... и улыбнулся, как ни в чем не бывало.

* * *

Ты подходишь ко мне, а я не в силах даже пошевелиться, я ослабел, желание сковало меня по рукам и ногам, и кажется, я вот-вот упаду на пол...

– Малыш, разве тебе не говорили, что неприлично так смотреть на голых мужчин? – шутливо спрашиваешь ты, становясь ко мне под душ.

Я бледнею и не могу придумать ничего в свое оправдание. Да и стоит ли?..

– Рики, что с тобой?..

– Я должен тебе кое-что сказать, Андрей... Я... я тебя люблю.

– Я знаю, Рик! Я тебя тоже! – смеешься ты.

Опять ничего не понял...

– Нет, я имею в виду другую любовь... – лепечу я чуть слышно. – Я тебя по-настоящему люблю...

Улыбка сползает с твоего лица.

– Что?..

– Люблю, я люблю тебя. Так давно и так сильно. Я просто с ума схожу. Я ничего не могу с этим поделать... Мое сердце принадлежит тебе, Андрей...

Ты резким жестом останавливаешь меня.

– Кака, я не хочу даже этого слышать. Ты понял? Выброси эти глупости из головы.

Голос – холодный, взгляд – настороженный. И я больше не «малыш» и не «Рики», а Кака.

– Никогда больше не говори этого, – ты, развернувшись, проходишь мимо меня.

Я смотрю тебе вслед и пытаюсь успокоить свое сердце, которое стонет от боли.

– Боже, помоги мне... – шепчу я, зная, что уже поздно молиться. – Что же делать?..

Я надеваю халат и бегу за тобой. Ты уже в коридоре, поспешно застегиваешь рубашку.

– Андрей! – мой голос дрожит от отчаяния.

Ты поднимаешь глаза.

– Я всё испортил, да?.. – я останавливаюсь, боясь подойти ближе.

– О чем ты?

– О нашей дружбе, доверии... Ведь теперь ты не сможешь смотреть на меня, как раньше...

– Пожалуй, не смогу.

– Прости, Андрей... – я едва не плачу. – Я... если хочешь, я уйду из «Милана»?

– Зачем?

– Но... тебе ведь будет противно находиться со мной рядом...

– Я не хочу, чтобы ты уходил.

– Ведь тогда некому будет отдавать тебе пасы, да? – помимо воли вырывается у меня.

Ты встаешь и подходишь ближе.

– Малыш, какой ты глупый... – ты берешь меня за подбородок. – Вовсе не из-за этого...

– Андрей... – шепчу я чуть слышно.

– Мы ведь друзья, правда? Мне нравится, когда ты рядом. Я люблю тебя, Рики. Только ты любишь меня немного по-другому. Я согласен на это.

Я закрываю глаза и из-под моих век струятся слезы. Я чувствую, как ты медленно вытираешь их.

– Ну что ты, не надо, глупыш... Всё будет хорошо... Ведь мы с тобой лучшие, правда?..

Я киваю, прижимаясь к тебе. А ты повторяешь:

– Мы самые лучшие, Рики...

4.06.2005