Икс не знал, как он появился на свет. Иногда ему казалось, что он просто возник из небытия, как вспыхивает звезда на небе. А иногда – что, наоборот, существовал всегда, только в один прекрасный день вдруг взял и стал самим собой.
Но, сколько Икс себя помнил, Игрек был рядом с ним. Верный, надежный товарищ, умный и чуткий собеседник, сподвижник во всех начинаниях, готовый прийти на помощь по первому слову. Самый близкий. Самый родной.
А над ними было небо, такое высокое, прозрачное и божественно бесстрастное. Лишь тихий, ровный скрип гусиного пера доносился из вышины, да слышалось иногда хриплое покашливание.
На небе жил Создатель.
Разумеется, Иксу никогда не приходилось видеть его воочию. Но он знал, что волей Создателя продиктованы все их с Игреком поступки, все мысли и желания.
Надо отметить, что скучать им Создатель не давал. Жизнь двух наших героев была насыщена, да что там – просто перенасыщена событиями. Сколько дорог прошагали они плечом к плечу, сколько печалей и радостей успели пережить, сколько раз приходилось им вытаскивать друг друга то из вражеского плена, то из-под снежной лавины, то из ревущего водопада...
Собственно, с водопада все и началось. В тот раз Игрек, отчаянно рискуя жизнью (было у него такое обыкновение), с трудом выволок Икса на высокий берег, рухнул рядом, обессиленный, и забылся сном.
Икс открыл глаза, когда солнце уже заходило. И взгляд его сразу же упал на спящего рядом друга. Игрек дышал мерно и спокойно, на его спутанных волосах все еще висели капельки воды, а от стройного полуобнаженного тела, распростертого на камнях, веяло силой, молодостью, энергией и чем-то еще, одному Создателю известным.
Икс замер, боясь пошевельнуться. Подсознательно (да-да, в нем вдруг проснулось подсознание!) он чувствовал, что сейчас ему надо сказать или сделать что-то важное и значительное, но что – никак не мог понять. В отчаянии он взглянул на небо. Сразу же ему пришла в голову мысль, что Игреку, наверное, холодно так лежать. Икс потянулся за одеялом (которое, как по заказу, очутилось под рукой) и заботливо укрыл друга.
Вот и все. Больше ничего, собственно, не случилось. Но именно с этого дня Икс стал все чаще ловить себя на том, что невольно любуется Игреком, его статной фигурой (Создатель потрудился на славу), роскошной гривой вьющихся волос, застенчивой улыбкой, так редко вспыхивающей на его обветренном лице. Поймав себя на этом, он обычно сразу же отводил взгляд или начинал усиленно думать о ценах на урожай будущего года (о чем прежде не задумывался никогда). Икс смутно догадывался, что воля неба диктует ему не совсем то, что надо, но поделать ничего не мог по определению. Иногда он с тоской смотрел в холодную высь, беззвучно моля Создателя разрешить его тайную муку и подсказать, как ему быть.
Небо не отвечало. Все чаще оттуда раздавался тяжелый вздох. Однажды Икс был готов поклясться, что слышал скрежет раздраженно отодвинутого стула, после чего ему пришлось всю ночь развлекать песнями хорошенькую трактирщицу, в то время как Игрек спокойно спал наверху (а заплатить, между прочим, пришлось за комнату на двоих).
Так проходили годы.
Постепенно небо замолкло окончательно. Лишь равнодушная тишина лилась из-под недоступного синего купола. В жизни наших героев уже давно ничего не менялось, один день походил на другой, а другой – на третий, все так же сменялись восход и закат, и все так же Икс, стоило ему чуть дольше задержаться взглядом на Игреке, чувствовал смятение, неловкость и что-то еще, чему не находил названия. Сам Игрек смутно понимал, что с другом не все в порядке, но абсолютно ничем не мог ему помочь. Глядя ему в глаза, Икс видел в них отражение бесстрастной небесной синевы. И спешил отвернуться, чтобы заняться обычными делами.
Как-то раз им пришлось заночевать прямо на опушке леса. Встав с утра пораньше, Икс отправился на рыбалку, не желая будить Игрека. Когда он возвращался со своим уловом, его хлестнул по глазам вихрь внезапно налетевшей пыли. Икс недоуменно глянул на небо. Похоже, там появились какие-то признаки жизни. Во всяком случае, оттуда послышалось нечто смутно похожее на шорох страниц.
Впрочем, что за дело до того было нашему герою? Он вернулся на опушку, привычным тоскливым взглядом окинул безмятежно спящего товарища и, обреченно вздохнув, сел чистить рыбу.
Эхом донесся с неба жалостливый вздох.
«Бедненькие... Как мучаются-то!» – послышался едва различимый звонкий девичий голос.
Вслед за этим Икс явственно услышал сухой щелчок. Потом еще один, и еще один, и еще, и вот эти звуки стали сливаться в равномерное бодрое потрескивание (откуда-то у него в голове вспыхнуло неизвестное ему слово «клавиатура», но тут же погасло). Привлеченный этими загадочными звуками, проснулся Игрек. Его длинные, пушистые ресницы недоуменно дрогнули (надо же, подумал Икс, а у него разве такие были?), и он приподнялся на локте.
И тут на Икса нахлынуло новое, совершенно неизвестное ему прежде ощущение. Ему вдруг стало ясно, отчетливо ясно, что надо сейчас сделать и как. Мысль об этом была странной и дерзкой, почти святотатственной, но думать уже не оставалось сил.
Икс швырнул недочищенную рыбину в котел, кое-как обтер дрожащие руки, неверными шагами подошел прямо к Игреку и опустился перед ним на траву.
И поцеловал.
В губы.
Губы Игрека пахли земляникой, утренней росой и чем-то еще, чему Икс сейчас, хоть убей, не мог найти определения.
Прошла маленькая вечность, прежде чем Икс отважился поднять глаза на Игрека. «Он меня убьет, – стучало молотом в висках, – вот сейчас, только скажет, что я дурак и извращенец, а потом сразу убьет...»
Взгляд Игрека был спокоен и ласков. В нем читалась мудрость, понимание и что-то еще, что до краев заполнило радостью неистово бьющееся сердце его товарища.
«Икс...» – произнес Игрек внезапно охрипшим голосом, нежно и в то же время властно (а кто бы сомневался?) притягивая его к себе.
Торопливо срывая с Игрека рубашку и доверчиво прижимаясь к его мускулистой груди, Икс чувствовал невероятную легкость, свободу и что-то еще, даже Создателю не известное.
«Любимый, – шептал он, – любимый мой...»
Небо дышало полуденным жаром.
Вот на этом месте, собственно, следовало поставить точку. Но тут вмешалась моя антислэшерская ипостась (кто видел, тот знает).
«Да? – ехидно вопросила она. – Такая вот получается идиллия? Любовь, стало быть, у них. Ля-ля, мур-мур, понимаешь. Их-либедих. А вот так, господа хорошие, не угодно ли вам?»
Икс, прислонившись к дереву, стоял на опушке, провожая взглядом проплывающие мимо облака. На душе, впервые за многие годы, было спокойно и радостно. Что же касается тела, то в нем звенела каждая клеточка, напоминая о недавнем блаженстве. Ему даже не верилось, что можно пережить такое счастье и не разорваться от этого на кусочки.
«Теперь, – думал он, – все будет совсем по-другому. Больше никаких преград, никаких глупых условностей...»
Треск сухого сучка за спиной прервал его размышления. Узкая черная тень метнулась к нему по траве и нахально разлеглась у самых ног.
«Зет! – удивился Икс. – Как ты сюда попал? И что... что ты здесь делаешь?»
«Тебя ищу, – плотоядно оскалился нежданный гость. – Дошло до меня, что наш смазливый пупсик пристрастился гулять в лесу по вечерам. Ай-яй-яй, Иксюша. Ты разве не знаешь, что в лесах встречаются серые волки?»
Никогда, никогда в жизни Икса не называли пупсиком. Тем более – Иксюшей. Тем более – эта гадина Зет. Подобная развязность определенно заслуживала хорошей затрещины, и, решительно сжав кулаки, Икс шагнул к противнику.
Небо очнулось и снова затрещало быстрыми клавишными очередями.
Кулаки Икса внезапно разжались. Он почувствовал, что руки бессильно висят вдоль тела и он не способен сейчас справиться ни с кем. Даже с Зетом, этим презренным мозгляком.
«Так-так, – усмехнулся тот. – Сладкий пупсик боится волков. И правильно боится, ох, как правильно. Сейчас нехороший серый волк сделает с ним нехорошие, гадкие вещи».
Икс сам не понял, как оказался привязанным к ближайшему дереву (сейчас это вряд ли понимали даже на небе). Влажные, трясущиеся руки Зета шарили по всему его телу, стаскивая с него одежду.
«Давно я этого хотел... – липкий шепот обволакивал его правое ухо. – Да и ты ведь хотел, правда? Правда, гаденыш, правда... я помню, как ты на меня поглядывал, от меня ничего не утаишь... Ну что, нравится, а? Нравится?»
Нет, хотел закричать Икс, совсем не нравится, оставь меня в покое, но вместо этого с ужасом ощутил, что дикое, жестокое наслаждение захлестывает его вязкими черными волнами. Он всем телом подался в сторону Зета, выгибаясь и предлагая ему себя, как портовая шлюха (откуда, лихорадочно думал он, ну откуда я знаю, кто такая портовая шлюха?). Против своей воли он выкрикивал невнятные просьбы, грязные ругательства и что-то еще, чего никогда в здравом уме не выкрикивал.
Зет насиловал Икса долго, нудно и подробно. Прошло много времени, прежде чем милосердное небо позволило бедолаге наконец обмякнуть в своих веревках и потерять сознание.
Он очнулся, лежа на траве лицом вниз, по-прежнему связанный по рукам и ногам. Его злополучное тело было измазано кровью, спермой и чем-то еще, определение чего вызывает стыдливый румянец даже у бывалых модераторов.
Мучитель Зет все еще стоял рядом.
«Так что же, пупсик мой, – проговорил он с издевкой, – теперь-то ты понял, кого по-настоящему любишь? Разве с каким-то Игреком тебе будет так хорошо? Брось притворяться, лучше переходи ко мне. На службу. Обещаю, – лицо его перекосила кривая усмешка, – что буду трахать тебя регулярно и строго в извращенной форме. Ну как, заманчиво?»
Да как ты смеешь, сволочь, сравнивать себя с моим Игреком, чуть не взвыл Икс, но в этот момент он поймал себя на непреодолимом желании... согласиться. Ему пришлось изо всех сил вжаться лицом в траву, чтобы не закивать.
«Эй! – вдруг раздался у него за спиной незнакомый серебристый голос. – Сейчас же отпусти этого человека!»
«Чего-о?» – Зет поднялся на ноги и сделал шаг в сторону, откуда раздался незнакомый серебристый голос. И, не успев сделать второй шаг, свалился замертво.
«Ты свободен, о юноша!» – заявил незнакомец, аккуратно вытирая левый мизинец о роскошную бархатную куртку и поправляя золотые локоны дивной красоты.
«Спасибо, – с искренней признательностью вздохнул Икс. – Большое спасибо. Огромное спасибо. Просто колоссальное спасибо. Я в вечном долгу перед тобой. Я обязан тебе по гроб своей жизни. Ты мой спаситель и избавитель. Ты так прекрасен в этой роскошной бархатной куртке. Ты так мило поправляешь свои золотые локоны дивной красоты. Ты самый лучший из людей. Ты...»
Икс давно уже понимал, что признательность его становится все менее искренней и что пора бы и закругляться, но поток любезностей все никак не хотел иссякать в его устах.
«Не стоит благодарности», – наконец сжалился над ним пришелец, скромно потупив умопомрачительные фиалковые глаза.
«Да позволено будет мне узнать, – дрожащим (от признательности, черт ее дери!) голосом спросил Икс, – драгоценное имя моего спасителя, достойнейшего и приятнейшего из живущих на этой земле?»
«Все зовут меня Эм, – с царственной снисходительностью улыбнулся тот. – Хотя полное мое имя – Эм Эс. Друзья называют меня Эм Эс Великолепный...»
С этими словами он наклонился к нашему герою так близко, что Икс явственно ощутил аромат мятного спрея, исходящий из его рта.
«...но ты, мой сладкий, можешь звать меня просто Великолепный», – нежно выдохнул он и наградил Икса долгим, умелым поцелуем, от которого тому захотелось потерять сознание (надолго!), улететь за облака (подальше!) и чего-то еще, в приличном обществе недопустимого.
«Фу-у! – послышалось вдруг со всех сторон. – Уберите его отсюда! Гнать его! Давить его! Вот падла, и сюда пролез! Отвернуться нельзя на пять минут!»
Ошалевший Икс не успевал переводить взгляд с одного внезапно появляющегося персонажа на другого. Что удивительно, «просто Великолепный» под шумок куда-то испарился (и, очевидно, с удивительной, сногсшибательной скоростью, злорадно подумал Икс).
«А ты чего разлегся? – заорал ему один из новоприбывших. – Айда с нами на оргию, тут недалеко!»
«Да на фига ему твоя оргия! – возразил второй. – Гляньте лучше, какие у меня с собой порошки! От них у мертвого встанет! Проверено!»
«В застенок его!»
«В бордель его!»
К Иксу придвинулась бледная тень, в которой тот с ужасом узнал Йота, утонувшего в речке в позапрошлом году.
«Иди ко мне, – шептала она замогильным голосом, – иди-и-и-и ко мне-е-е-е...»
Потоки разнообразных звуков, доносящихся с неба, слились в нестройный, но мощный гул.
«О Создатель, – взмолился про себя бедный Икс, – и вот ради ЭТОГО ты меня создавал?!»
Затравленно озираясь по сторонам, он вдруг увидел знакомую фигуру, выходящую из зарослей леса.
«Игрек! – возопил несчастный. – Наконец-то! Помоги мне! Спаси меня от них!»
Вопреки ожиданиям, друг не бросился на помощь, рискуя жизнью. Он подходил медленно, вразвалочку, поигрывая увесистой дубинкой. Ну, сейчас достанется им, подумал Игрек и зажмурился от радостного предвкушения.
«А чё, пацаны, – произнес Игрек хрипловатым баском, – как вам такая мысля, шоб его – вот этим?»
До Икса дошло не сразу. А когда дошло, он чуть не задохнулся от страха.
«Игрек... что с тобой? Какая муха тебя укусила?»
«А я сегодня ООС!» – нагло и непонятно огрызнулся Игрек. Во рту его сверкнул невесть откуда взявшийся золотой зуб.
Вот и все, понял Икс. Можно было пережить что угодно, но это... Его мир, когда-то солнечный и уютный, разлетелся вдребезги. Хуже не будет. Просто некуда. Он закрыл глаза, сжал зубы и покорно замер, даже не стараясь прислушиваться к окружающим его голосам:
«Эй, Эпсилон, а мы-то здесь откуда? Мы же не местные!»
«Да какая на хрен разница, Ипсилон? Нам еще три фэндома оприходовать! Давай, ты его сверху, я снизу, раз, два, навались!»
Небо похотливо хихикало.
Здесь тоже можно было бы поставить точку. Раздав всем сестрам по серьгам и огласив кому надо окончательный приговор, больше не морочить себе голову и с чувством выполненного долга вернуться к обычным делам. Но разве честно будет опустить завесу над дальнейшей судьбой наших героев? И разве существует в этом мире что-либо окончательное?
Итак...
«СТОЯТЬ!!!» – раздался вдруг оглушительный глас с небес.
Собственно, все, кроме Икса, и так стояли, но тут они в ужасе замерли на месте.
Небо сердито сдвинуло черные тучи, как насупленные брови. Грянул гром. Засверкали молнии. Мощный, сокрушительной силы шквал налетел на поляну, и все вокруг исчезло из виду в потоках очистительного ливня.
Когда Икс робко приоткрыл глаза, никого вокруг не было. Он лежал один на мокрой зеленой траве, и даже связывавшие его путы куда-то делись, сметенные единым порывом бури вместе со всем окружавшим его сбродом. Резало уши непривычное безмолвие. Болела голова, как после долгой и бурной попойки.
«Ну как? – участливо спросил его добрый и мудрый, слегка усталый голос, исходивший из небесной вышины.
«Хреново», – честно определил свое состояние Икс.
Небо укоризненно вздохнуло.
«М-да. Просторечное выражение, не свойственное литературной речи... Еще и язык бедняге испортили. Что за народ! За что ни возьмутся, везде лишь бы напакостить. Руки бы им поотрывать, да все некогда. Ничего, когда-нибудь до всех доберемся».
«А что... что это было?» – несмело спросил Икс. Все-таки в первый раз само небо снизошло до того, чтобы вступить с ним в беседу.
Небо долго молчало, затем твердо произнесло:
«Мерзость это была. Сплошная мерзость, похабщина и пропаганда гомосексуализма. Разгул темных страстей, порожденный отдельными нездоровыми индивидуумами. Проецируют, сволочи, свои пошлые неврозы на тебя и на таких, как ты. И вот что из этого получается».
Икс еще раз вспомнил, ЧТО из этого получилось, и его невольно передернуло.
«Ладно, – еще раз вздохнуло небо. – Речь-то мы тебе, конечно, поправим, шрамы уберем, все остальное тоже залечим, память, опять же, подкорректируем, чтобы ничего ненужного там не болталось... Будешь ты у нас снова чистым, хорошим и правильным. Таким, каким задумал тебя Создатель. Только чтобы впредь без глупостей, договорились?»
«Без глупостей?» – глаза Икса недоуменно расширились.
«Ну, ну, ну. Не притворяйся невинной овечкой. Конечно, я не стану тебя осуждать, но согласись, что есть доля и твоей вины во всем этом безобразии. Вспомни, как ты себя вел, какие взгляды ты иногда бросал... кхем... на окружающих – и это было еще при Создателе! Даже меня иногда посещали сомнения, так ли ты добродетелен, каким он тебя считал. А этим-то стервятникам дай только намек, они сразу в него вцепятся и извратят все, до чего только дотянутся!»
«Это... это вы про Игрека? – густо покраснев, прошептал Икс. – Но там все было совсем не так... это же другое...»
«А что же еще, глупенький? – ласково, по-доброму рассмеялось небо. – Мерзость и есть мерзость, как ты ее ни облагораживай. Ну, подумай сам, разве Создатель позволил бы тебе развратничать со своим лучшим другом? Нет уж. Он задумывал тебя нормальным человеком, а не моральным уродом. Таким ты будешь и впредь, уж поверь мне».
Но Икс уже не слушал. Внезапная мысль обожгла его, как кипятком.
«Игрек! – воскликнул он. – Что вы сделали с Игреком? Вы же сами знаете, он-то ни в чем не виноват! Если вы его уничтожите...»
«Ну, зачем же так сурово? Никуда твой Игрек не денется, он ведь тоже, как-никак, творение Создателя».
«Как же тогда мы...»
«Да так же, как все. Дружить будете. В гости друг к другу ходить, чай пить, в шашки играть, может быть, в поход куда-нибудь вас пошлем, а то заскучаете ведь без новых сюжетных поворотов. Только не слишком далеко, и чтобы женщины в тех местах водились. Кстати, если совсем будет невтерпеж, найдем тебе жену хорошую, и будешь с ней, как человек, на законных основаниях, только пристойно, разумеется, никакой графики. Детей, опять-таки, наплодите, надо же про кого-то сиквелы писать... В общем, заболтались мы с тобой. Пора уже поставить в этом деле последнюю точку. Ты готов?»
Икс прикрыл глаза и сделал глубокий вдох, чтобы расслабиться и полностью отдаться на волю неба, мудрого, всезнающего неба, непоколебимого в своей лучезарной правоте.
И в последнюю секунду, краем сознания, вспомнил взгляд Игрека, наполненный нежностью и пониманием.
Вспомнил вкус земляники на его губах.
Вспомнил тихое тепло его объятий.
Вспомнил абсолютное, неизбывное счастье, заполнявшее их в тот миг, когда они, оторвавшись наконец друг от друга, лежали в прохладной тени под деревьями, не в силах сказать ни слова, лишь слегка соприкасаясь руками.
Икс открыл глаза.
«Нет», – сказал он.
Небо слегка нахмурилось. Потом переспросило:
«Это в каком смысле – нет? Не готов?»
«Я не могу не любить Игрека, – тихо произнес Икс. – Даже если больше не смогу его любить. Пусть я мерзавец, пусть развратник, но мне без этого не жить. Мне не нужна никакая другая любовь, будь она хоть трижды правильная. Мне нужен он. Он – мой товарищ, мой собеседник, мой сподвижник, мой помощник. Мой самый близкий и родной человек. И мой любимый. Этого уже не изменить».
«Так, – помедлив, с явным неудовольствием сказало небо. – А ты хоть помнишь, каким он теперь стал? И ты будешь уверять меня, что он тебе нужен... такой?»
Вдруг Икс почувствовал, как к нему приближается Игрек. Он вскочил с земли и хотел броситься к другу, но остановился на полпути.
«Игрек... – неуверенно произнес он. – Ты не думай, я все понимаю... Ну, был ты тогда не в себе, да ведь там такое творилось, что удивительно, как у тебя совсем крыша не съехала... Но ведь сейчас все прошло, да?»
Игрек ничего не ответил, не сделал ни шагу, даже бровью не повел.
«Послушай, – заторопился Икс, – это ничего, это бывает, может, ты и изменился... немного, но я же помню, каким ты был. И ты мне поверь, я помогу тебе вспомнить, как мы были счастливы когда-то. А если нет... я все равно что-нибудь придумаю. Ну, научусь любить тебя таким. Тебе, между прочим, даже идет с золотым зубом. Только не покидай меня, слышишь? Если мы не сможем друг друга любить, наша жизнь будет пустой и ничтожной. И я, – добавил он, упрямо глядя в небо, – никогда не соглашусь на такую жизнь».
Небо молчало так долго, что Икс решил, будто оно совсем позабыло о них.
«Как же вы меня все достали... – наконец донесся оттуда безмерно усталый голос. – Лежать бы вам на полочке и не выпендриваться, так нет же. Они, видите ли, художественные образы. Они, видите ли, своей жизнью живут. Диктуют тут, понимаешь, как про них писать, а как не писать. Ладно, хватит. Сделаем сейчас небольшую зачистку, все эти домыслы аннулируем к чертовой матери, и существуйте себе в канонической редакции. Пускай по вам диссертации пишут, ежели придет кому охота. А нет – пылитесь себе в архиве и покрывайтесь плесенью».
«Мы будем жить! – взвился Икс. – Нас будут снова читать, снова разгадывать нашу тайну, и когда-нибудь все повторится сначала! И мы опять окажемся вместе, мы все равно будем вместе, так и знайте!»
«Да кому вы на фиг сдались...» – откликнулось небо еще более усталым, но уже совсем не добрым и не мудрым голосом.
Где-то далеко-далеко, в самой глубине небесного свода, грохнуло что-то похожее на отдаленный взрыв.
CTRL
Икс невольно отступил назад, поближе к Игреку, почти по привычке, хотя вряд ли мог теперь надеяться на его поддержку. Он судорожно вбирал в себя последние секунды той недолгой жизни, в которой нашлось место их немыслимой любви и которая вот сейчас, вот сейчас должна навсегда...
Еще взрыв.
ALT
На плечо Икса тихо легла рука Игрека. И совсем неслышно, еле уловимо, прошелестели в воздухе слова «я люблю тебя»...
Вдвоем они стояли, ожидая неизбежной развязки.
Ну же, подумал про себя Икс, ну, давай уже скорее, нельзя же вечно так тянуть, DELETE, давай уже, DELETE, вот уже, вот...
Не было взрыва.
Ничего не было.
Был только слабый, сначала едва пробивавшийся сквозь пустые небеса, но затем все более уверенный, все более знакомый перестук клавиш в вышине.
Не шевелясь, не смея оглянуться, Икс шепотом спросил:
«Что это?»
«Новый сайт открылся, – совсем обычным, даже будничным тоном ответил Игрек. – Эту песню не задушишь, не убьешь, как выразилось бы небо минуты две назад».
«Значит, мы будем жить?» – Икс порывисто обернулся и крепко сжал Игрека в объятиях. Внезапно вспомнив о чем-то, он слегка отстранился.
«Но раз так, то они тоже... они могут прийти снова... все эти ублюдки... они опять отнимут меня у тебя, да? И ты ничем не сможешь...»
«С этими ребятами, – усмехнулся Игрек, – и без моего участия разберутся. Помнишь Йота, утопленничка нашего? Так на него столько флейма пришло, мол, некрофилия, мол, чернуха, да еще вся штампами изъеденная, что не выдержал бедняга, сгорел, как спичка, даром что мокрый был. Хотя... если к тебе еще кто-нибудь полезет, я этому гаду на месте пасть порву, долго ждать не стану».
Икс громко всхлипнул, то ли смеясь, то ли плача, и снова вцепился в мокрую рубашку Игрека, чувствуя под тканью жар его тела.
«Я хочу тебя,– прошептал он, – как же я тебя сейчас хочу, желанный мой... даже если тебе теперь удобнее... ну, в смысле, с дубинкой... ты только скажи, я и на это согласен...»
«Дурачок», – усмехнулся Игрек.
Их поцелуй был сильным и страстным, как будто они торопливо передавали друг другу, из губ в губы, некое жидкое пламя, а может быть, некую таинственную сладость, а может быть, и что-то еще, известное лишь тем, кому доводилось ломать голову над описанием сильного и страстного поцелуя.
«Игрек! – воскликнул Икс, наконец оторвавшись от любимых губ. – Смотри! Нет, ты только посмотри – радуга!»
Да, это было так. Через все небо была перекинута огромная радуга.
Небо улыбалось.