Ортега, воровато оглянувшись, вытащил из цветного принтера распечатку. Быстро скрутив ее в рулон, он, поминутно озираясь, прокрался к выходу из Цитадели.

Только дома вернейший помощник комиссара осмелился развернуть свою добычу. Достав заранее приготовленную строгую раму в сине-черных тонах, Ортега поместил распечатку под стекло и повесил на стену.

Распечатав бутылочку коллекционного вина, нав блаженно вздохнул и откинулся в кресле, созерцая крупное фото коленок своего комиссара...

Наслаждаясь зрелищем, Ортега не заметил, как в окне мелькнула красная бандана и не услышал тихого: «Ой, мля-я-я-а!»

Копыто испуганно заткнул себе рот стянутой с головы банданой и поспешил ретироваться. Пока ноги сами несли тушку Красной Шапки к джипу, мозги лихорадочно решали: доложить Сантьяге или рассказать в «Средстве от перхоти»? Сантьяга мог взбеситься и прибить Копыто, но мог и наградить... возможная награда замаячила в голове Красной Шапки, как червяк на крючке перед носом у окунька....

А в это время в своих апартаментах в Цитадели Сантьяга принимал ванну, с интересом рассматривая невесть откуда взявшуюся на коленке ссадину. Тонкие, длинные пальцы нава легко, словно играючи, пробежались по смуглой коже. Комиссар согнул ногу, закинул ее на бортик ванны и задумчиво пошевелил стопой. Нет, все-таки колено красивее... пускай даже с этой проклятущей ссадиной! Сантьяга увлекся и уже было перешел на детальное изучение бедра, как раздался звонок мобильника...

– Копыто? – удивился нав, услышав сбивающийся голос и до боли знакомое «мля».

– Копыто, Копыто. Ну, уйбуй... Красных Шапок... мля... – Копыто отчаянно трусил, и поэтому обнаглел. – Тут твой этот... ну...

– Мой кто? – переспросил Сантьяга, закипая. Копыто сообразил, что взял неправильный тон.

– Ваш, я хотел сказать. Ваш Ортега... он распечатал себе вашу фотку и повесил себе на стену. Дома любуется, мля...

Комиссар рывком поднялся из ванны. Не обращая внимания на мокрые следы, подошел к столу и взял бутылку коньяка.

– Ну, там не совсем вы... то есть, не весь вы... только ваши колени... голые, – уточнил уйбуй. Сантьяга почувствовал, что ему на ноги что-то льется. Спохватившись, он отставил бутылку и, тихо ругнувшись на навском, вернулся в ванну...

Посидел какое-то время и, игнорировав невразумительно доносящееся «мля» из телефона, щелкнул пальцами, левитируя к себе коньяк. Сделал большой глоток прямо из горлышка бутылки.

– Спасибо за информацию, Копыто... – ответствовал наконец комиссар и утопил мобильник в ванной.

Нет, определенно! Пора с этим что-то делать... нет, он конечно подозревал, что с Ортегой что-то не в порядке, но любоваться его, Сантьяги, голыми коленями?

Хотя... взгляд комиссара опустился на рекомую часть тела. Хотя колени, надо признаться, весьма и весьма хороши! Оставался лишь один вопрос – КАК? Как Ортега умудрился сфотографировать именно колени? Неужели... в разум Сантьяги закралось ужасное, но очень логичное объяснение. Во сне! Подкараулил, стервец...

– Когда? – ум Сантьяги настойчиво искал решения. Единственной возможностью был тот вечер, когда нав так устал, что заснул прямо у себя в кресле... задрав ноги на стол, по своей давней привычке. Но... он спал одетым! Комиссар сделал еще глоток. Оставалось только позвонить Ортеге и спросить напрямую. Взгляд Сантьяги переместился на утопленный телефон. М-да. Поторопился. Комиссар встряхнулся. Тогда... стоит нанести визит своему помощнику.

Ортега задремал перед своим сокровищем. Освещаемая только светом луны фотография выглядело загадочно, волнующе... ровно до того момента, как в ее центр не ударил файрболл разъяренного Сантьяги. Ортега рухнул на пол вместе с креслом. Комиссар склонился над ним, крепко прижав руки своего помощника к полу, и зашипел:

– Не будете ли вы столь любезны объяснить, где вы... достали... эту фотографию?

Ортега захлопал глазами, выплывая в суровую реальность из своих приятных теплых грез.

– А... Ой, комиссар! – обреченно простонал помощник, пытаясь разглядеть то, что осталось от его такой желанной добычи. – Добрый вечер, а я вот тут... задремал...

– Я жду ответа, Ортега! – Сантьяга не собирался переводить разговор на другу тему, и Ортега отчаянно закусил губу, умоляюще глядя на комиссара и пытаясь срочно придумать ответ, который бы того удовлетворил...

Молодой нав обреченно вздохнул, опуская взгляд. И застыл, широко распахнув глаза.

– Что? – нервно переспросил Сантьяга. Ортега краснел и бледнел. Комиссар проследил его взгляд и крепко выругался. Поторопившись взгреть Ортегу, он шагнул в портал, едва накинув халат на плечи, даже не завязав его. И, когда Сантьяга склонился над распростертым на полу помощником, тому открылся прекрасный вид не только на колени. Перед комиссаром встал непростой выбор – или отпустить Ортегу, чтобы привести себя в приличный вид, или продолжить радовать помощника незапланированным стриптизом. Так как при первом варианте Ортега мог куда-нибудь сбежать, Сантьяга предпочел не выпускать своего горе-помощничка из рук.

– Ортега, да что вы застыли, как истукан! – возмущенно возопил Сантьяга, понимая, что одновременно удерживать Ортегу и запахнуть халат не удастся. – Вы что, никогда голых навов не видели?

– Видел... – восхищенно выдохнул Ортега, и не думая отводить глаза. – Но чтобы так...

Сантьяга удрученно вздохнул и уселся на Ортегу, выпуская его запястья. Глаза первого помощника немедленно переместились на оказавшиеся в непосредственной близости колени комиссара. И выражение лица Ортеги комиссару ох как не понравилось...

– Вернемся к теме нашей беседы? – голос комиссара стал еще холоднее. Ортега вздрогнул.

– Что? А... это... – он блаженно улыбнулся, все еще смотря на великолепную конечность, замершую так близко от его длинного носа. – М-м-м.... мне просто очень понравились ваши колени... они такие... – рука Ортеги нежно скользнула по голой коже, – замечательные... я еще никогда...

– Ортега??? – Сантьяга подумал, что за все сколько-там-сотен лет совместной работы он не припомнит Ортегу в таком состоянии. – С вами все в порядке?

– Теперь – да, – улыбнулся нав счастливой улыбкой полного идиота.

Сантьяга подумал, что сейчас как никогда подходит фраза: «Я работаю с идиотами». Но так как в этом случае в идиоты пришлось бы записать и всех остальных, включая Князя, то от употребления столь широко трактуемого выражения воздержался.

– Продолжайте, – сухо попросил он Ортегу.

Ортега продолжил, мягко и нежно касаясь колена Сантьяги пальцами, как будто пробуя кожу.

– Не в этом смысле! – Комиссар был готов сдаться. Нет, разговаривать с Ортегой, когда он в таком... странном... состоянии – положительно невозможно! Может, стоит Ортегу как-нибудь наказать?

Однако прикосновения молодого нава превратили обдумывание наказания в некое подобие эротических мечтаний. Сантьяга усилием воли отогнал пару весьма соблазнительных мыслей и перехватил руку Ортеги, которая от поглаживания колена перешла к поглаживанию бедра.

– Вставайте, Ортега, – Сантьяга поднялся и первым делом запахнул халат. Ортега, разочарованно вздохнув, попытался встать... и громко застонал, схватившись за спину. Комиссар удивленно приподнял бровь. – Что такое?

– Спина... Кажется, я ее повредил при падении...

– Ортега, вам не кажется, что вы переигрываете? – Уши Сантьяги, принявшие было вполне человский вид, снова заострились.

– Комиссар, пожалуйста! – умоляюще взвыл Ортега, честными глазами глядя на Сантьягу. – Я же не нарочно! Я же не виноват, что вы ко мне так ворвались...

И прикусил язык, сообразив, что развивать данную тему – самый верный способ взбесить комиссара. В какой-то миг Ортеге показалось, что сейчас Сантьяга начнет дышать огнем и плеваться ядом, но к его счастью, этого не произошло. Относительно успокоившись, длинный нав склонился над помощником.

– Ну хорошо, – медленно и раздельно сказал он. – Я помогу вам добраться до кровати. Я даже помогу вам втереть эрлийский бальзам... но взамен вы мне расскажете то, о чем я вас столь долго спрашивал.

Дождавшись кивка, Сантьяга опустился на колени и... рывком забросил Ортегу к себе на плечо. Ортега возмущенно заверещал. Не обращая внимания на вопли, комиссар быстрым шагом добрался до кровати и скинул свою ношу.

– Где у вас бальзам? – осведомился он, оглядывая комнату. Ортега, глядя на комиссара несчастными глазами, послушно махнул рукой в сторону тумбочки.

– Отлично... – Сантьяга, оседлав своего помощника, сильными движениями стал втирать чудодейственное средство эрлийцев в спину наву. И не сразу обратил внимание, что из возмущенного постанывание Ортеги становится возбужденным, а подергивания имеют целью устроиться поудобнее.

Первым порывом было отшлепать наглого Ортегу, но комиссар сразу же выкинул эти мысли... Все-таки наказывать надо не кожаной плеткой... и не одетого в кожаные шорты Ортегу... А бальзам такой влажный, теплый от растирания, такой скользкий... пальцы комиссара мягко скользили по спине помощника, нажимая, расслабляя сведенные судорогой мышцы, и Ортега, забывшись, замурлыкал в голос. Сантьяга замер, пытаясь понять, что это только что был за звук.

А поняв, забеспокоился. Симулянт чертов! – мелькнуло в голове. Своему телу объяснять подобные вещи комиссар не стал. Бессмысленно. Тело восприняло мурлыканье молодого нава как сигнал к полной готовности. Черт! Я же не затем сюда шел... – пронеслось в голове Сантьяги. Он опустил взгляд. Не затем? Правда? В конце концов, риск – дело благородное... пальцы комиссара опустились чуть пониже, разминая поджарые ягодицы Ортеги. Мурлыканье стало хрипловатым и более рваным. Сантьяга настолько увлекся игрой на этом специфическом музыкальном инструменте, что не заметил мелькнувшую за окном красную бандану. На этот раз к бандане прилагался цифровой фотоаппарат, выигранный Копытом в карты у какого-то чела...

Ортега извивался под комиссаром, блаженно жмурясь и сжимая в кулаках простыню. Приподнялся, чувствуя приятную тяжесть тела Сантьяги на своих ногах, чуть повернул голову и хрипло позвал:

– Сантьяга...

– М-м-м? – пальцы комиссара особо сильно сжались, вызвав очередной приступ мурлыканья Ортеги.

– Ну Са-а-а-а-а-анта... – простонал уже основательно возбужденный Ортега, и комиссар, склонившись к нему, выполнил невысказанную просьбу – поцеловал, нежно лаская губами губы помощника.

Для этого Сантьяге пришлось лечь на Ортегу, вытянувшись во весь рост. Извивания нава сразу стали более целенаправленными. Сантьяга усмехнулся. Вот за это Ортегу стоит помучить еще немного...

– Ортега... я вообще-то пришел сюда наказать вас, а не доставлять вам удовольствие. И что это за фамильярное «Санта»? – пропел комиссар в ухо Ортеге, заставив «музыкальный инструмент» издать новый звук – жалобный стон.

Единственной связной мыслью Ортеги в данный момент было: «Еще!», но так как комиссар явно не был настроен на... быстрое потакание желаниям своего помощника, пришлось несчастному Ортеге брать себя в руки, и...

– Комиссар, простите! Ну пожа-а-а-а-алуйста! – Ортега округлил глаза и поерзал, попытавшись посмотреть на Сантьягу большими, честными, грустными глазами, полными осознания своей вины. – Но вы меня так возбуждаете...

Увесистый шлепок заставил Ортегу охнуть и закусить губу.

– Что-то я не заметил, чтобы вы сокрушались по этому поводу, – ехидно заметил Сантьяга, склоняясь пониже и дыша в ухо молодого нава. Подумав, чуть прикусил мочку уха.

Ортега заерзал интенсивнее, дрожа всем телом. Ну как, как заставить комиссара не мучить его больше?

Решение пришло немедленно. Ортега улыбнулся, предусмотрительно спрятав лицо в подушку. И, поерзав, опустился чуть пониже... так, чтобы щедро нанесенный на спину бальзамчик вымазал комиссара от живота до колен. Сантьяга прерывисто вздохнул.

– Комиссар, мне так жаль... – Ортега вернулся на прежнее место. – Как мне искупить свою вину? – он приоткрыл губы, и Сантьяга поддался на провокацию. С легким рычанием впившись в губы Ортеги, комиссар вновь был вынужден прижаться к своему помощнику... чего тот и добивался. Одно ловкое движение, и.. Сантьяга сообразил, что его только что обвели вокруг пальца. Или, правильнее сказать, вокруг...

«Ну ладно, Ортега, мы еще посмотрим, как ты будешь меня умолять...» – как-то очень вредно подумал Сантьяга, впиваясь в загривок Ортеги и сжимая его в зубах. С наслаждением послушал тонкий вопль Ортеги и для затравки потерся телом о возбужденно дрожащее тело помощника.

– Комиссар... – заорал нав, истошно дергаясь. – Комиссар, я вас хочу! Возьмите меня, Сантьяга!

Комиссар удовлетворенно отметил про себя, что все-таки столетия воспитания не прошли даром! Даже в такой интимной ситуации (конечно, после определенного рода наказаний) Ортега не забывал называть начальника на «вы».

– Вы забыли спросить, Ортега, хочу ли Я вас... – задумчивым голос произнес Сантьяга, отодвигаясь от молодого нава и садясь на край постели. Тот озадаченно поднял голову. Стрельнув глазками на комиссара, он обиженно проскулил:

– А как тогда объяснить ваше возбуждение?

– Последствия горячей ванны... вы знаете, Ортега, что из-за вашего... м-м-м... неподобающего поведения я был вынужден прервать принятие ванны? Я даже не успел как следует вымыться.

Ортега придвинулся.

– Позволите мне вас вымыть? Искупить свою вину? – нав облизнул губы. Сантьяга пожал плечами и лег на спину, закинув руки за голову.

Ортега крепко задумался. С одной стороны, ему хотелось вот прямо сейчас прыгнуть на комиссара и... сделать все возможное с комиссарским телом, до тех пор, пока его не накажут. С другой – расправа последует быстро и свою порцию удовольствия он получить не успеет. Ну, не успеет получить то, что хочет – сполна. Поэтому... Ортега вздохнул. Нет, другого выхода не было. Жаль, конечно, но...

Молодой нав прошлепал в ванную. Сантьяга с интересом прислушался к доносящемуся оттуда сопению и пыхтению, но позы не поменял и продолжал лениво изучать потолок.

В дверях появился Ортега, держа в руках исходящий паром огромный жбан.

– Комиссар, вот... все, как вы хотите! Не ванная, конечно, но... – печально вздохнул Ортега и вылил всю воду на комиссара.

Результат превзошел все его ожидания. Высокий взвизг, разбивший коньячный бокал на столе, мог бы принадлежать кому угодно, но не тому комиссару, которого знал Ортега. Нав сполз по стенке, захлебываясь смехом. Некстати всплыл в памяти человский анекдот: «Я принес вам кипятка, сэр! – На хрен? – Пожалуйста, сэр!»

– Ты доигрался... – прошипел комиссар. Ортега подавился смехом. Бальзам, выпачкавший тело Сантьяги, был бесцветным. Тело длинного нава казалось вылитым из какого-то таинственного металла... Ортега успел только пискнуть, когда сильные руки подняли его и швырнули на постель.

– Ой... – Ортега сообразил, что и впрямь доигрался. И что жалеть его не будут. Комиссарская коленка, которой он так восхищался, раздвинула его бедра.

Цепкие руки комиссара ухватили его запястья и сильно пережали. Ортега охнул и – неожиданно даже для себя – побольше раздвинул ноги. Потом сообразил, что надо изобразить ужас, а то комиссар опять его оставит в самый, так сказать, напряженный момент...

– Комиссар, не надо! – Ортега сделал слабую попытку вырваться, проигнорированную упорным навом. – Я больше не буду!

– Ну уж нет! – зарычал Сантьяга, склоняясь над помощником. – Я тебе покажу, как издеваться над высшим боевым магом Нави!!!!

Ортега затравленно заозирался. Краем глаза внимательно следя за длинным навом. Как он и предполагал, попытка сопротивления вызывала в комиссаре желание сломать нахального упрямца. Извиваясь в руках Сантьяги, Ортега под видом попытки освободиться устроился поудобнее. Пытаясь «оттолкнуть» комиссара, ушлый помощник закинул ноги ему на плечи и придвинулся ближе, старательно изображая ужас.

Копыто, старательно закусив губу, непрерывно щелкал цифровиком. Пот градом катился по лбу несчастного, заливая глаза, но Красная Шапка работы не бросал.

– Мля... мля... – тихо бурчал он себе под нос, представляя, как стены его убогого обиталища украсят сегодняшние шедевры. И потом, Комиссар и Ортега были так страстно увлечены друг другом, что не возбуждать это зрелище ну просто не могло!

Когда комиссар, закусив губу, стал медленно входить в своего помощника, а Ортега выдал длинную фразу, нецензурную вплоть до запятых, требуя от Сантьяги увеличить темп, Копыто не выдержал. Он поставил фотоаппарат на подоконник, снял бандану и, подбородком нажимая на спуск, вплотную занялся собой.

К счастью для Копыта, навы не перемещались по комнате, поэтому выпускать из рук бандану и брать в них фотоаппарат коротышке не пришлось. При особо страстном вскрике Ортеги Копыто, пытаясь одновременно утереть пот, продолжать фотографировать и не прерывать увлеченной дрочки, не выдержал. Тихо прошептав: «Меня подождите!», он сполз по стене и кончил в бандану. Придирчиво осмотрев головной убор, Копыто вытер красную тряпочку о стенку и вернул на голову.

Комиссар блаженно зажмурился, позволяя телу инстинктивно выбирать ритм. Правда, извивания и стоны Ортеги, становившиеся все более громкими и страстными, не настраивали на неторопливый лад. Поэтому он с утробным рычанием трахал Ортегу так, что даже массивная дубовая кровать под ними отчаянно скрипела. Ортега в исступлении царапался, пытаясь укусить комиссара за плечо, и крепко прижимал тело Сантьяги ногами, умоляя его ускорить темп. Что Сантьяга с удовольствием и делал.

Ортега блаженствовал, как никогда. Давно у него не было такого потрясающего, сильного секса! А он всегда мечтал об этом... да еще с комиссаром. Ортега даже не замечал, в каких выражениях и как громко он рассказывает Сантьяге о том, как ему хорошо, но, на его счастье, комиссар был так увлечен процессом, что не обращал внимания на содержание слов. Ортега сдался первым, не выдерживая бешеного напора нава, и, запрокинув голову, до крови закусив губы, кончил, вздрагивая всем телом и громко стоная. Сантьяга тоже не заставил себя ждать. Ортега глубоко вздохнул, когда тяжелое тело комиссара расслабилось, и как-то очень нежно поворошил волосы комиссара, подавляя в себе желание сказать что-нибудь вроде: «Спасибо, мой котик». Сантьяга недовольно фыркнул и, слабо двигая руками, сполз с Ортеги, устроившись рядом.

– Санта... – прошептал Ортега, углядев на окне странный блеск. Комиссар только вздохнул и перевернулся на спину.

– Чего тебе?

– На окне... – Ортега указал на подоконник. Сантьяга подскочил, заковыристо матернувшись на навском. Ортега с уважением присвистнул, старательно запоминая обороты.

Копыто застыл. По тону он сообразил, что сейчас его будут бить, а может, не только бить. Сцапав фотоаппарат, он со всех ног припустил к машине...

Удача – дама капризная. Она так часто сопровождала сильных мира сего... ее улыбка вечно сияла для Сантьяги. Но сегодня госпожа Удача решила улыбнуться простой Красной Шапке, а точнее – уйбую Копыто. Он сумел невредимым и даже незамеченным добраться до своего логова.

Много лет спустя, став дедушкой, бывш. уйбуй Копыто порой доставал неприметный фотоальбомчик из черной кожи и любовно перелистывал его страницы...