Как то раз я, Гвиневера, болея «Пиратами Карибского моря», натолкнулась в сети на развеселый фанфик-перевод по этому фильму. Переводчик выкладывал фик по частям, заставляя читателей умирать от смеха, любопытства и нетерпения. И меня в том числе. Правда меня, тогда еще совершенно неискушенное существо, смущали некоторые, как мне тогда казалось, намеки (ох, если бы это оказались только намеки!) на необычную ориентацию полюбившихся героев. И я наивно ждала, когда же наконец появится деловая Элизабет и все встанет на свои места. Не появилась... Однако, благодаря искрометному юмору переводчика, я довольно быстро оправилась от культурного шока и даже получила удовольствие. Вот, собственно, так и произошло мое знакомство с Великим и Ужасным слэшем. Поклонницей его я не стала, но все-таки иногда почитываю то, что навскидку мне лично кажется талантливо написанной вещью.
Долгое время мы с подругой (я и Тихе) наблюдали за локальными и почти вооруженными конфликтами, происходящими то там, то тут между воинственными антислэшерами и порой не менее воинственными слэшерами. Принимать участие в военных действиях желания у нас не возникло, но зато возникло желание разобраться в этом странном современном явлении. А тут мы еще узнали и про существование яоя, гораздо более «старого», чем слэш, и нас было уже не остановить. Думаю, нет нужды объяснять стреляным воробьям, что такое есть эти два жанра. Поэтому приступаем сразу к делу.
Причинами возникновения жанра яой принято считать особые историко-культурные традиции Японии, где женщина, занимающая строго регламентированное место в обществе (не нам судить, угнетается она или нет), не может себе позволить инициативу и активную роль в личной жизни. Но мудрые японцы понимают: до предела сжимать пружину опасно, потому и возник этот литературный жанр. Тем более что гомосексуальные отношения в Японии никогда не были строго табуированы.
Яой пишется женщинами и для женщин. Считается, что пусть лучше девочка читает его, чем шляется неизвестно где и неизвестно чем занимается. В яойной паре на самом деле всегда присутствуют гетеросексуальные отношения. Девочка надевает мужскую маску и уж тут она может позволить себе и активную роль, и инициативу, и вообще все то поведение, которое для женщины считается предосудительным, – а в тереме сидеть тем не менее не хочется! Кроме того, описывая сэме (активного партнера), автор описывает прежде всего (ВНИМАНИЕ, МУЖЧИНЫ!) то, каким она хочет видеть мужчину и чего она от него ждет. Это своего рода идеальное представление женщины о принце. Варианты этих «принцев» могут быть всякими-разными – тут уж дело вкуса автора.
А теперь пойдем по выстроенной Тихе и мной лесенке. У каждой проблемы есть корни, ствол, листочки-цветочки, грибы-паразиты, ну и плоды – куда ж без них!
КОРНИ
Слэш (так же, как и яой) – это своеобразный ответ женщин Чемберлену. Эмансипация и сексуальная революция, произошедшие в ХХ веке, дали обществу такие вот занимательные плоды. Возможно, слэш и раньше существовал в качестве единичных эпизодов, но считается, что как явление массовое он зародился в Соединенных Штатах во второй половине ХХ века. Ведь кто у нас в сексуальной революции и эмансипации был впереди планеты всей?
Первый корешок
Пружину (то есть женщин) слишком долго сжимали (тысячелетиями! задумайтесь!), сейчас она распрямилась и пошли «перегибы на местах». Революция дала обильную пену. Таким образом мы имеем: с одной стороны до уродливых форм развившийся феминизм и эмансипация, с другой – непреходящее пока мнение мужчин о женщинах как о «низших» существах, этой эмансипацией только УСИЛЕННОЕ. Мужчины-то до конца еще не освоились и не примирились с перестановкой сил. Тут можно напомнить, как в XVII веке дворянство резко возненавидело и стало презирать купеческое сословие. А все потому, что оно (купечество) по исторической логике вдруг стало занимать все более и более решающую роль в обществе и экономике, а еще и начало активно продвигаться «во дворянство» – попробуй, смирись с этим сразу!
В итоге: и верхи (мужчины) не могут еще «выстроить себя» по-новому, но и вернуть все к старому тоже не получается; и низы (женщины) не хотят уже по-старому, но пока не научились вести себя по-новому. Отсюда путаница и в половых ролях, и взаимные упреки, и непонимание, и одновременная ностальгия по «золотым» (хе-хе) временам, смешанная с яростным отстаиванием «своих новых прав».
Слэш – это такая перевернутая реакция на сложившуюся ситуацию. Когда женщина в существующих рамках не может чувствовать себя женщиной (старое разрушено, новое еще не создано), кроме того, у нее пока не получается быть желанной и возносимой как женщина и одновременно уважаемой как самостоятельная и равноценная мужчине личность. Вот и пишет слэш, где она с мужчиной «на равных» (в хорошем смысле, то есть как близкий человек, а не как придаток к деторождению и ношению тапочек в зубах).
Резюмируем: слэш – это симптом того, что не все спокойно в королевстве Датском. В социальной и в гендерной сферах.
Мужчины, напуганные и сбитые с толку той пеной, что дала эмансипация, да и просто по инерции упорно не желают допускать в свой круг женщину как равноценную себе сущность (подчеркиваем: не РАВНУЮ, а РАВНОЦЕННУЮ, что не одно и то же). Женщины не хотят по-старому запереться в тереме, а хотят именно этой настоящей близости и равноценности, но при условии сохранения своего добытого «потом и кровью» статуса и отношения к ним мужчин, как к хрупким беззащитным феям. Причем многие дамы так ожесточенно, а порой и забавно сражаются за этот свой «новый статус»! Пока не привыкнут одни и не перебесятся другие, ситуация не разрешится.
Второй корешок
Слэш – это также и отдаленный побочный эффект сексуальной революции, смешанной с эмансипацией. Женщина – «свободна и горда». Кто-то использует предоставленные сексуальной революцией возможности с умом, а кто-то пускается во все тяжкие. Вас не коробит то, что кругом демонстрируется сексуальная доступность и вседозволенность в отношении женщин? И в кино, и в литературе, и в рекламных роликах? Причем тут, конечно, немалую роль сыграли (вернее, съехидничали) и мужчины. Есть дамы, и их немало, которые с головой окунаются в подобную жизнь (чаще по неопытности, но бывает и из-за недостатка мозгов и переизбытка тщеславия). В результате складывается определенное отношение к женщинам. Это отношение хорошо озвучил наш знакомый: яркая женщина – женщина на ужин. В результате, как водится, страдают все. А тут еще накладываются, плюс ко всему, и пресловутые мировые «стандарты красоты», причем накладываются очень агрессивно. И не все женщины в эти стандарты укладываются.
В итоге женщина, в дополнение к проблеме своей «дикой эмансипации» (по аналогии с «диким капитализмом»), имеет еще и проблему потребительского отношения к ней, культивируемого СМИ и мировой поп-культурой.
Дальше идет СТВОЛ
Что мы имеем в видимой части проблемы? Те женщины, которых коробит такое распространенное отношение, произрастающее из двух корней, волей-неволей начинаются замыкаться внутрь себя, зачастую даже доходит до отрицания собственной сексуальности и своего тела, своего пола. Сюда добавляются женщины, которые по «мировым стандартам» ну никак не проходят, и эти замыкаются на отрицании еще сильнее. Возникает стремление хотя бы в своем воображении занять место «сильного». У одних это происходит как примерка защитно-маскировочной окраски хищника беззащитной букашкой, у других – по причине нужды в положительной самоидентификации (вот, блин, смотрите, каким на самом деле должен быть настоящий мужчина!). Часто так бывает, что слэшеры и позиционировать-то начинают себя именно как мужчины...
Выливается все в написание слэша, где, хотя бы в такой мифической форме, восстанавливается их женское душевное равновесие. В слэше они могут изобразить себя настоящими соратниками мужчин своей мечты, быть им близки так, как они бы сами этого хотели. И опять же, как и в яое, в слэше женщина описывает мужчину таким, каким она хочет его видеть для себя. Своего ПРИНЦА.
Я сталкивалась с мнением, что слэш и яой – это прежде всего НЕВРОЗ. Если считать реакцию живого человека на длящуюся некомфортную для него ситуацию неврозом, то тогда, возможно, яойщики и слэшеры – невротики. Не все становятся слэшерами, а только люди с наиболее подвижной нервной системой и психикой, которым трудно примириться с описанной ситуацией. Или те, которые переживают не лучшие времена. Часто женщины «подсаживаются» на слэш и яой тогда, когда у них возникают серьезные проблемы в жизни: в личной, в карьере, кризис среднего возраста, подростковый кризис.
Слэшер – это прежде всего женщина, не удовлетворенная своими отношениями с мужчинами (причем не столько в сексуальном плане, сколько в эмоциональном и социальном). А некоторые, да простят меня господа слэшеры, зачастую бывают неудовлетворены и своей сексуальной востребованностью. Но это не сама причина, это просто дает толчок, особенно если учитывать гиперсексуальность, часто встречающуюся, по мнению самих слэшеров, в их рядах, а также зачастую невозможность ее утолить В ПОЛНОЙ мере. Ведь тут еще закавыка с эмоциональной неудовлетворенностью – у женщин, в отличие от мужчин, эмоции и секс сильно взаимосвязаны. Однако не стоит считать, что слэшер – это дама средних лет, некрасивая и не успешная. Отнюдь. Знаем лично многих слэшеров. Они все совершенно разных возрастов, разного социального положения, разной степени красивости. Есть у нас знакомые девочки-слэшеры из модельного агентства – очень даже ничего себе красотки!
ЛИСТОЧКИ-ЦВЕТОЧКИ
Итак, слэш и яой выросли и существуют. Кто и как их пишет? А уж тут кому чего не хватает. Женщина гиперсексуальна, но выразить себя в этой сфере в полной мере не может – ведь существуют еще общественные ограничения на стили женского поведения в некоторых сферах, и продлятся они бог знает сколько! Будешь вести себя свободно – попадешь в категорию женщины на ужин. Эта перспектива радует далеко не всех. А вот в слэше авторша может оторваться на полную катушку. Во-первых, любимого героя сделать таким, как ей хочется, во-вторых – себя позиционировать как свободную личность (о-о-о! это у нас на подкорке мозга укоренилось, что мужчины свободнее женщин, вот и надеваем их маски!), а в-третьих – от себя же и абстрагироваться (ты же в слэше не женщина со своими проблемами, которые и так до чертиков надоели).
Порнография? Ну так ее и без слэша кругом предостаточно! Но не всем женщинам, повторяю, нравится наблюдать «свою сестру». Многих это оскорбляет. Вот и получается такая странная игра-в-прятки: автор пишет порнуху, но надевает чужую маску, в которой ей комфортней. В слэшево-яойной паре женщина не только описывает себя и своего идеального партнера. Там ведь номинально присутствуют двое мужчин, не так ли?
Так вот, тут еще имеет место быть и принцип, хорошо озвученный в старой попсовой песенке: «Один дружочек, как пологий бережочек, другой дружочек, как упрямая скала. И между двух берегов мне осталось только разорваться пополам»! Женщина, чтобы она о себе ни говорила, инстинктивно ищет подчинения. Но подчинения, которое ей самой будет желанно. А с другой стороны, в ней говорит материнский (вернее, какой-нибудь матриархальный) инстинкт, который требует покровительственного отношения к мужчине. Вот в яойно-слешевой паре всё и реализуется самым удобным для нее образом.
Если автор иронична, то она пишет великолепные стебные фики. Если романтична, то тут и слезливые мелодрамки случаются. Заметим сразу, что качество написанного – в прямой зависимости от таланта и вкуса пишущего.
Так, а теперь ГРИБЫ-ПАРАЗИТЫ (и всякие излишества)
Вот тут бегом к дедушке Фрейду! Ибо все случаи сублимированных в слэше-яое скелетов, вытащенных из темного чулана психики, присущи далеко не только этому жанру, а культуре вообще. В мировой литературе, кино и т.п. настоящих извращений и жестокостей и так полно. Народ самовыражает свои комплексы кто во что горазд. Ну а то, что это коробит многих почему-то именно в слэше, – так это, на наш взгляд, только потому, что слэш сам по себе привлекает к себе повышенное внимание своей необычностью. Вот его «грибы» и кажутся уродливее.
В заключение хотелось бы добавить, что многим мужчинам – ненавистникам слэша в частности и геев вообще зачастую нравится фемслэш и «розовая» порнография, а также юри, что не только говорит о двойных стандартах в этой сфере, но и подтверждает нашу мысль о том, что мужчины в этих случаях (особенно если они сами пишут подобные произведения) также видят в таких парах идеальную для себя модель женщины и отношений с нею.
