Черному Ворону

Хайгарден, 6 лет назад

Полуденное солнце согрело все уголки сада, где еще оставалась тень, и напоило теплом и светом спелые яблоки, мальвы и розы, плющ, лениво взбиравшийся по стене дома садовника... Сонную тишину нарушало лишь деловитое гудение шмелей, да где-то вдали лаяла собака, да с глухим шлепком время от времени падал наземь сочный плод, сорванный порывом ветра...

Через сад медленно шел черноволосый молодой человек лет шестнадцати, веселая и беспечная улыбка освещала его лицо. Он был одет в зеленый камзол и запыленные высокие сапоги. Плечи укрывал дорожный плащ черного бархата, неуместный в такую погоду. Проходя мимо персикового дерева, он сорвал спелый, румяный с одного бока плод и надкусил. Сок прозрачно-медовыми струйками потек по пальцам. И тут с ближайшего дерева о плащ его шмякнулось подгнившее яблоко. Он удивленно огляделся. В него попало еще несколько таких снарядов, прежде чем он заметил на дереве тонкую фигурку, которая тут же с громким хохотом исчезла по ту сторону старой яблони. Судя по топоту, шутник исчез в направлении дома.

Ренли Баратеон пожал плечами и направился за ним. Происшествие ничуть не огорчило его.

Лорас Тирелл на бегу подпрыгнул, цепляясь за нижнюю ветку дуба, росшего у входа в дом. Легкое тело тенью взметнулось с земли. Мальчик устроился в развилке, достал из-за пазухи яблоко и с аппетитом вгрызся в него, наблюдая за дорожкой. Вскоре незнакомец в нелепом зимнем плаще показался вновь, и Лорас смог разглядеть его получше. Медово-карие глаза сощурились. Похоже, бросаться в гостя гнилыми яблоками было плохой затеей – на плече его красовалась застежка в виде коронованного оленя Баратеонов, да и сам парень поразительно напоминал короля Роберта. Только был куда стройнее и симпатичнее. И без бороды... Лорас прикусил губу и поспешно спрыгнул на землю, чтобы попробовать проскользнуть в дом незамеченным. Но в просторном холле он был остановлен твердой отцовской рукой.

– ...И Лорас, мой третий сын. Лорас, будь любезен, поздоровайся с братом Его Величества, Ренли Баратеоном.

Мейс Тирелл наконец отпустил его плечо, и Лорас поспешно одернул одежду. На лице у него, наверное, отразилось все, о чем он подумал. А подумал он о том, что и в самом деле поторопился оказать гостю неласковый прием в саду.

– Мне... Мне очень приятно познакомиться с вами. Это огромная честь для меня, – тем временем проговорили его губы.

Ренли улыбнулся, протягивая ему руку, и серьезным тоном заверил мальчика, что удовольствие от знакомства взаимно. Лорас пожал его ладонь, впервые осмелившись взглянуть гостю в лицо. Ренли искренне улыбался ему, а глаза его цветом напоминали летнее небо перед закатом. Наверное, он все-таки не заметил, кто швырял в него яблоки... Мальчик вежливо кивнул и отступил на шаг, предоставив своему отцу заканчивать приветственный ритуал. Сам он, как только сир Тирелл-старший отвернулся, улизнул в свою комнату, чтобы переодеться и привести себя в порядок.

Он еще только надевал свежую белую рубаху, когда дверь отворилась и в комнату вбежала его младшая сестренка Маргери.

– Лорас! Ой! – она всплеснула руками и поспешно отвернулась, давая ему время закончить туалет. – Ты видел его, Лорас?! Он такой красивый!!! Я обязательно выйду за него замуж, когда вырасту – он сам мне сказал, что непременно подождет.

Лорас улыбнулся, натягивая сапоги и опоясываясь кинжалом, подаренным ему в день его первой охоты на крупного зверя – два месяца назад.

– Пойдем же... Ну?! – Маргери нетерпеливо подпрыгивала на месте. Густые золотисто-каштановые кудри ее рассыпались по плечам, и щеки горели ярким румянцем возбуждения. Ей едва минуло десять, а она уже была несказанно хороша собой.

– Куда? – Лорас с гордостью оглядел сестру и подал ей руку, которую девочка с нетерпением зажала в своей.

– Нас матушка к себе зовет...

Они быстро зашагали по коридорам.

– Ой, Лори, а вдруг она разрешит нам присутствовать за общим обеденным столом? Как ты думаешь? Мы ведь уже почти взрослые, да?

– Конечно, – мальчик чуть крепче сжал тонкие пальчики сестры.

У двери в покои матери они остановились, и Лорас заправил несколько выбившихся прядок за ушко Маргери, придирчиво оглядел ее платье из золотистого шелка и серьезно кивнул. Потом он протянул руку и постучался.

– Входите, – послышался материнский голос, и Лорас толкнул дверь.

Королевская Гавань

Вместо ясного неба и теплого солнца за окном лежала скучная мгла, потому что пришла зима... Он родился зимой, но совершенно не помнил ее, поэтому сейчас взгляд за окно навевал на него тоску, а хмельные порывы вездесущего холодного ветра заставляли плотнее кутаться в шерстяной белый плащ. Серое небо, под ним – серые крыши пристроек, серый двор, серый камень подоконника под рукой. И строгая комната за спиной. Мерцающая белизна - без излишеств и пестроты подушечек, без занавесей и гобеленов - нарушается лишь сочными оттенками теплого одеяла, расшитого розами Хайгардена. Юноша подошел к зеркалу и с трудом заставил себя посмотреть в глаза своему отражению. Он стал тенью себя – прежнего. Бледный, осунувшийся... Взгляд был все так же дерзок и смел, но у губ пролегла горькая складка, и он забыл, когда в последний раз улыбка касалась глаз.

Восемнадцатый день рождения. А он выглядит так, словно встречает тридцатую свою зиму... Это он-то, который всегда выглядел младше своих лет!

Лорас тяжело шагнул к кровати и непослушными пальцами взялся за одежду. Воспоминания... Воспоминания вились вокруг, отравляя своим дыханием сам воздух в его комнате, само существо Тирелла. Горько, больно, страшно... Страшно осознавать себя в мире одиноким. У него есть семья, верно. Но на что будет он годен, если будет жить лишь поддержкой родных, если не сумеет преодолеть себя сам?! Не лучше ли сразу на Стену? Там, говорят, нуждаются в людях...

Ты славить его не проси меня –
Днем от свечей не станет светлей,
А что слава – лишь ржа на имени...
Слушай, что я скажу о моем короле...

О том, как он смеяться умел,
О том, как он веселье любил,
А пел, да что там – твой менестрель,
О том, как он слово умел держать...

Он закрыл глаза, но ни единой слезинки не скатилось по бледным щекам. Слезы кончились тогда же, в день смерти Ренли.

Хайгарден, 6 лет назад

За один стол со взрослыми им сесть не позволили, но зато впервые на памяти Лораса позволили задержаться у общего камина допоздна. Мальчик забрался в самое близкое к огню кресло с ногами и во все глаза смотрел оттуда на Ренли, беседовавшего со старшими. Лицо молодого человека, с одной стороны освещенное пламенем, казалось мечтательным и спокойным. По черным, как смоль, волосам, бродили огненные блики, редкими искрами вспыхивали в синих глазах. Что-то безмятежное, мягкое было в нем в это мгновение, что задело какую-то тайную струну в душе младшего Тирелла...

Ренли почувствовал на себе пристальный взгляд и огляделся в поисках того, кому он мог бы принадлежать. Младший мальчик Тиреллов – неправдоподобно красивый ребенок с лучистыми ясными глазами, в свете огня казавшимися янтарными, – сидел в кресле, обняв колени, и рассматривал его, Ренли, слегка приоткрыв рот. Когда их взгляды пересеклись, Лорас мгновенно сделал вид, что просто только что взглянул и на самом деле гость ему глубоко безразличен. Ренли улыбнулся. Мальчик ему нравился. Впрочем, из всего, что он слышал о нем в этом доме, следовало одно – невозможно было не любить его.

Вечер как-то очень быстро перешел в ночь, и Лорас взял за руку свою младшую сестру, засыпавшую прямо на ходу. На пороге он оглянулся напоследок, а потом покинул общество, сопровождаемый несколькими собаками и заспанной прислугой, освещающей детям путь. Ренли продолжал весело шутить с женщинами и незлобиво пикироваться с Мейсом и Гарланом, своим ровесником. Они засиделись допоздна, так что леди Алерии даже пришлось всем напомнить, что гость, возможно, устал, и постель для него давно готова.

Наутро Лораса, как обычно, поднял его будущий ординарец Герин. Короткий отдых, дарованный в честь приезда гостя, был окончен. Мейс Тирелл желал видеть своего третьего сына оруженосцем знатного лорда и рыцарем. Уже сейчас Лорас подозревал, что отец не успокоится, пока кто-нибудь из его сыновей не затмит сира Барристана Селми или даже Меч Зари – сира Артура Дейна. Или обоих сразу. Или еще и Джейме Ланнистера, Золотого Льва, впридачу. Вот почему сейчас, когда после вчерашнего вечера ему хотелось только свернуться клубочком под одеялом и вновь уснуть, он шел к мейстеру Ломису, надеясь, что сон не сморит его во время рассказа о деяниях давно минувших дней. А потом ему еще предстояло после краткого отдыха явиться на оружейный двор к мастеру над оружием – сиру Уортимеру Крейну.

Мальчик не жаловался. Уроки мейстера учили думать и применять полученные знания на практике, ибо лучше быть умным и живым, нежели глупым и мертвым. Уроки же мастера Крейна когда-нибудь спасут жизнь ему и его близким...

Королевская Гавань

Он медленно одевался, вспоминая спокойного, исполненного чувства собственного достоинства мейстера, его монотонный голос, оживавший время от времени, когда описываемые им исторические события имели действительную важность. Как никогда отчетливо вспоминалось – небольшая комната, возня воронов в клетках, запах лекарственных трав и сноп солнечных лучей, протянувшийся от окна к двери. В этих лучах на фоне темных стен особенно ясно видны были крохотные золотистые пылинки, напоминавшие почему-то о карпах в старом пруду.

Позади распахнулась дверь. Без стука, насколько знал Лорас, к нему могли ворваться лишь двое людей. Это явно была не Маргери, и он, вздохнув, оглянулся.

– Сир Лорас, я жду вас в богороще, – резко бросил лорд-командующий.

Дверь закрылась. Юноша запоздало кивнул вслед, неторопливо закрепляя застежки на крагах. Он не мог определить своего отношения к Джейме Ланнистеру. Порой он раздражал его до зубовного скрежета, порой вызывал уважение. Но, однозначно, должности лорда-командующего Белой Гвардией он был достоин как никто. И даже его увечье не мешало Ланнистеру исполнять свои обязанности. Насчет отсутствия у лорда-командующего руки не думал ничего, кажется, только Лорас. Он не считал это серьезным препятствием для управления Гвардией. Кое-кто возмущался тем, что вынужден подчиняться калеке, и не единожды юноше приходилось одергивать то Транта, то Кеттлблэка. Это не улучшило его отношений с ними. Взрослые мужчины считали досадным недоразумением не только искалеченную руку Джейме. Лорас был для них щенком, молокососом, выскочкой, получившим место в Гвардии только благодаря женитьбе усопшего короля Джоффри на Маргери Тирелл. О том, что для некоторых из них эти места и вовсе были подачкой, они, как это свойственно многим людям, просто забыли.

Положить я на них хотел...

Он злобно пнул подвернувшийся серебряный кубок, валявшийся на полу. Кубок откатился и с жалобным звоном ударился о стену. Если уж Ланнистеру ничто не мешает быть верным своему долгу, то и ему, Лорасу Тиреллу, ничто не должно препятствовать. Юноша покинул комнату, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Хайгарден, 6 лет назад

– Ваши приемы он, вероятно, уже давно изучил... Позвольте мне пофехтовать с ним. Быть может, смена противника заставит юного Артура Дейна разубедиться во мнении, что он непобедим и достиг предела совершенства во владении оружием.

Лорас с вызовом уставился на Ренли Баратеона.

– Я так и не считаю, – он принял оборонительную позу.

– Прелесть какая, – Ренли улыбнулся, принимая из рук Крейна рапиру*. – Нападай, Лорас. И попробуй меня ударить этой своей палкой.

Мальчик зло прищурился и мгновенно рванулся в атаку, не утруждая себя выслушиванием советов мастера над оружием насчет разницы в росте и длины рук. Все это он просчитал и сам – и теперь предпринял попытку достать принца по ногам. Молодой человек отвел удар, одобрительно улыбаясь.

– Это был хороший ход. Еще.

Лорас сосредоточенно прикусил губу, подумал немного и провел вторую атаку, постоянно стараясь зайти Ренли за спину, пользуясь своей ловкостью и большей подвижностью. В конце концов чертенок добился своего и с абсолютно детской злостью рубанул Ренли по ногам сзади. Парень со смехом поклонился ему.

– Хорошо, Лорас. Но в настоящем бою ты был бы уже мертв.

– Почему? – мальчик откинул со лба несколько влажных от пота прядей и серьезно посмотрел Ренли в глаза.

– По разным причинам... Противник не всегда бывает один. Не всегда менее ловок, а зачастую недостаток ловкости или силы заменяется умением, опытом. Продуманная тактика вернее всего ведет к победе. Сир Крейн тебя слишком щадит, честное слово...

Уортимер вежливо склонил голову – Лорас видел, что он недоволен вмешательством принца. Но, жадный до новых знаний, он страстно желал расспросить гостя обо всем, просто поговорить с ним, и потому, дерзко улыбнувшись, вложил свою руку в широкую ладонь Ренли.

– Вы мне расскажете? – он посмотрел на своего учителя. – Будем считать, что сегодня у меня теоретическое занятие, сир Уортимер, ладно? Можно?

– Но... сир Ренли, вероятно, занят? – прохладным тоном предположил Крейн.

– Нет. Я с удовольствием поделюсь с ним всем, что знаю сам, мастер Крейн, – Ренли оставалось лишь удивляться смелости и непосредственности младшего сына Мейса.

Он заметил, как заискрились медово-карие глаза в ответ, и улыбнулся вновь.

– Идем, Лорас. На ходу думается лучше.

Мальчик двинулся рядом с ним, не отнимая руки. Принц – красивый, сильный, интересный – безотчетно нравился ему. Лорасу хотелось, чтобы он погостил подольше... Но он понимал, что это, скорее всего, невозможно.

Они долго бродили по саду и по городу. Ренли рассказывал о технике боя на мечах и в рукопашную, о способах ведения боя, о тактике и стратегии. Об управлении армией, о сложностях, возникающих при этом. А еще они говорили почти обо всем, что волновало юного Лораса. О лошадях, о видах оружия, о ловчих птицах и охотничьих собаках, о нравах и правилах поведения при дворе, об истинных причинах безумия Таргариенов, до хрипоты спорили, жили ли на самом деле драконы и какой силой обладали... И даже о самом Ренли и его детстве. Лорас был настолько любопытным, живым, так отличался от Мейса или любого другого из своих родственников, кроме, пожалуй, Маргери, что под конец прогулки совершенно очаровал принца Ренли, и он подумывал уже о том, что неплохо было бы взять этого чудесного ребенка в оруженосцы.

Но пришла пора возвращаться, потому что Баратеону надо было еще закончить несколько дел, ради которых он прибыл в Хайгарден, прежде чем ехать назад, в Штормовой Предел. Лорас сразу покинул общество принца и удалился к себе. Там он и пробыл, запершись, до следующего дня. Но, когда Ренли уезжал, все же выглянул в окно, чувствуя странную досаду. Будучи не в силах понять ее причин или как-то справиться с ней, он просто отмахнулся от навязчивых мыслей и отправился к своему любимому брату – Уилласу, надеясь, что тот не слишком занят и сможет уделить ему некоторое время.

Королевская Гавань

– Я к вашим услугам, милорд.

В богороще, помимо них, не было никого. Лорас заметил, как неловко действует мужчина здоровой конечностью, и, поняв, что если дойдет до открытой схватки, тот окажется практически беспомощен, сам предложил тренировать его. Джейме, конечно, владел левой рукой, но – на взгляд юноши – выбить у него меч мог даже ребенок. В прошлый раз они предпринимали несколько неудачных попыток поставить удар слева, пока разозленный провалом Тирелл не осмотрел хватку Джейме и не исправил ее. Дело пошло на лад. Мужчина покорно принимал его советы, но ясно было, что в глубине души он весь кипит от ярости и от злости на себя самого. Тут Лорас бессилен был помочь.

Ему тоже было несладко. Сам в прошлом лорд-командующий, строптивый и дерзкий, – он с трудом признавал чье-то главенство. Лишь невольное восхищение и уважение, сменившие былую острую неприязнь, позволяли ему как-то смириться...

– К бою! – белые плащи взметнулись, закинутые за плечи.

Для удобства – своего и Джейме – Лорас также сражался левой рукой, вспоминая все, чему когда-то учили его Ренли и оба его мастера над оружием.

Ах, Ренли... Если бы ты только остался жив!

Он задумался и пропустил два удара.

– Что с вами, сир Лорас? – ядовито осведомился Джейме.

Похоже, сегодня лорд-командующий находился не в лучшем настроении... Впрочем, в подобном настроении он находился почти всегда.

– Замечтался, Розанчик? – зеленые глаза насмешливо сощурились.

Лорас подавил раздражение.

– Прошу не называть меня так, сир Джейме.

Кошка драная...

– А как вас еще называть? – мужчина лениво зевнул.

– У меня есть имя. Лорас Тирелл к вашему сведению, сир. Хорошо было бы, если бы вы его запомнили, – сухо ответил Лорас и нанес очередной удар. – Хотя, если судить по рассказам Бриенны, у вас проблемы с запоминанием имен.

– Наглый щенок, – спокойно констатировал Джейме, парируя удар и нанося ответный. – Осмелился бы ты это заявить собственному лорду-командующему, интересно, если бы у меня были обе руки?

Юноша усмехнулся, утвердительно кивнув.

– Да хоть три...

Называй меня как тебе угодно. Лишь бы ты вышел из своего оцепенения и увидел, что творится кругом.

Его поразила эта мысль, причем не меньше, чем поразила бы она того, к кому была обращена, если бы была облечена в словесную форму. Не все ли ему равно, что происходит с каким-то Ланнистером?

Хайгарден, 5 лет назад

Пришло тринадцатое лето в жизни Лораса. А с ним – и ночные метания, и томление тела. Мальчика смущало отсутствие в его фантазиях женщин. Но почему-то казалось совершенно естественным всем существом откликнуться на вид сильного мужского тела... Он смущался, краснел и в конце концов просто стал избегать общества гвардейцев своего отца, хотя раньше любил проводить время во внутреннем дворе, наблюдая за их учебными боями. Он боялся говорить об этом с кем-то. Отцу и Уилласу, как правило, было не до него, а Гарлан наверняка высмеял бы его и растрезвонил бы потом об этом разговоре по всему Хайгардену.

Днем он находил спасение то в башне мейстера Ломиса, то в компании Уортимера Крейна и капитана Уирвела, а то и в общении с сестрой. Но ночи... Ночи стали просто каким-то кошмаром. Лорас пробовал ласкать себя, но это, хоть и помогало, никогда не оставляло его удовлетворенным полностью, а на следующий день палящее желание приходило вновь. Он старался больше выматывать себя занятиями с мечом и копьем, плаванием, охотой и верховыми прогулками с Маргери, чтобы засыпать быстро и без сновидений. Обычно это помогало, но не всегда. Мальчик с недетской проницательностью и смирением принял тот факт, что как-то раз ему приснился Ренли и больше уже не покидал ночных фантазий подростка. Почти не зная его, проведя с ним всего лишь один день, он умудрился привязаться к нему. И совсем не как к брату или другу, хоть и понял это только сейчас.

Все это Лорас тщательно скрывал от отца. Впрочем, это было легко. Мейс порой, казалось, мог думать лишь о будущих успехах младшего сына на ристалище и поле брани. Как будто ни к чему другому тот был не приспособлен! Мальчик научился не обижаться. В конце концов, отец любил его больше остальных. Никто не виноват в том, что Лорас родился третьим. Сам он считал, что это очень даже хорошо. Потому что не испытывал ни малейшего желания занять ни место наследника, принадлежавшего Уилласу, ни пост маршала Дольна, уготованного Гарлану, так как старший брат не мог принимать участия в боевых действиях. Он сам хотел стать кем-то, кем родители и сестра могли бы гордиться по праву. Он – Тирелл, и сам всего может добиться! Лорас научился наблюдать. Цепкий детский взгляд, не затуманенный отравой условностей и приличий, подмечал малейшие оттенки чувств на лицах тех, с кем мальчик общался. И хотя он далеко не всегда понимал мотивы, движущие людьми, истоки их чувств, он научился пользоваться своим даром и порой бессовестно манипулировал окружающими. Бабушка Оленна как-то раз заметила ему, что пользоваться подобным умением нужно аккуратно, потому что иногда в сети попадается слишком крупная рыба, которая может прорвать их. Лорас лишь улыбнулся. Он любил бабушку, хоть она и была единственным человеком, которым он так и не научился управлять.

Кто-то посторонний мог счесть его просто очаровательным эгоистичным бесенком, жизнерадостным и полным уверенности в том, что живет в лучшем из миров, который любит его безмерно. Но и мейстер Ломис, и Уиллас, и Королева Шипов знали, что это не так. Они знали настоящего Лораса – гордого, дерзкого, но также и преданного, и очень умного, проницательного мальчика, умевшего и видеть выгоды, и использовать их. Уилласу оставалось лишь благодарить богов, что его младший брат с таким отвращением относился к роли наследника, как и Гарлану, потому что если бы к перечисленным качествам добавилась еще и жажда власти, Лораса не остановило бы ничто. Пока же его мало волновало что-то большее, нежели собственные внутренние переживания, несмотря на которые он оставался тем, кем и был на самом деле, – ласковым, нежным мальчишкой, бесконечно влюбленным в жизнь.

Ему еще не исполнилось четырнадцати лет, когда сир Уортимер заявил, что ему больше нечему учить юного Лораса. Тогда Мейс написал письмо, адресованное Ренли Баратеону в Штормовой Предел, и просил принять Лораса в качестве оруженосца и подыскать ему хорошего лорда. Но к тому моменту Ренли передумал брать себе оруженосца. Он долго гадал, что же делать с предложенным ему мальчишкой, и в конце концов лорд Мейс получил письмо, выражающее согласие.

Громкий лай набатом отдавался по всему лесу, поднимаясь к безразличным облакам. Крики загонщиков были здесь уже не слышны, и Лорас в упоении гнал коня вперед и вперед, сопровождаемый лишь сворой оленьих собак и своим компаньоном Герином, четырнадцатилетним мальчишкой из рода Фоссовеев Зеленого яблока. Как замечательно было мчаться, обогнав авангард охоты, по свежему следу оленя, когда в ушах – лишь грохот сердца, да собачья вечная песнь охоты, когда от возбуждения раздуваются ноздри, а кончики пальцев покалывает от нетерпения! В такие моменты Лорас забывал обо всем на свете, полный древнего азарта и жажды крови. Он не раз гадал, как это должны видеть другие люди – его бешеный темперамент в сочетании с поистине ангельской внешностью и недетским умом.

Он тряхнул головой, сдувая с лица челку, вечно лезущую в глаза, и весь подобрался в седле. Свора взвыла, как одна большая собака, почуяв оленя совсем рядом. Через мгновение они вылетели на прогалину, замкнутую двумя гранитными глыбами. Олень повернулся в тесном углу, грудью встречая опасность, низко наклонив голову, тяжело поводя боками.

Герин натянул тетиву, но Лорас положил руку на его плечо.

– Я сам его возьму. Приведи остальных, – он тронул поводья, пуская взмыленного каракового жеребчика шагом вперед, к плотно сомкнутому кольцу собак.

Олень был прекрасен – сильный, мощный семилеток с глубокими бархатистыми глазами, с черным влажным носом... Мальчик восхищенно рассматривал его, чувствуя досаду на то, что нужно убить столь великолепное животное, полное жизни и сил. Тем временем рога лесного красавца с гулким стуком столкнулись с клыками бросившегося в атаку без команды пса, и торопыга отлетел прочь с жалобным визгом.

Лорас вздохнул, проводив его взглядом, и положил на тетиву стрелу. Пение лука было недолгим. Животное метнулось в сторону, но даже сильное оленье сердце не в силах преодолеть каленого железа. Мальчику оставалось только спешиться и нанести последний удар.

Топот копыт и громкие возгласы сопровождали остальных охотников, когда они приблизились. Мейс подошел к сыну и положил руку ему на плечо. Лорас улыбнулся. Другой награды и не надо было – самостоятельно взятый зверь, да отцовское одобрение... Вечером они соберутся в пиршественной зале, будут есть жареную оленину и делиться впечатлениями от охоты.

Королевская Гавань

Почему ему вспомнилась именно та охота? Именно тот олень... В тот день Мейс сказал сыну, что отправляет его в Штормовой Предел оруженосцем лорда Ренли.

Ренли... Мне не хватает тебя. Если бы ты только знал, как сильно мне тебя не хватает!

Он легко парировал выпад своего капитана, отметив, однако, что с прежней легкостью этого делать не удается. Джейме держал меч куда увереннее. Может быть, попросить выковать меч со специальной балансировкой под левую руку? Да, именно так Лорас и собирался поступить. Но примет ли гордый Ланнистер такой подарок? И уместно ли вообще делать подарки своему лорду-командующему? Не будет ли это воспринято как...

– Думаю, на сегодня уже достаточно, милорд, – он опустил клинок. – Уже гораздо лучше.

Джейме смотрел куда-то за его спину, не отвечая. Лорас инстинктивно оглянулся. Порыв ветра взметнул шелк цвета морской волны, прядь золотистых волос... Ее Величество.

Какого беса?!

Юноша досадливо поморщился. Не место ей тут. Сколько она успела заметить? Знала ли, что не Джейме – его, а он тренирует здесь Джейме? Джейме, похоже, это не заботило...

– Благодарю, – на миг он встретился с ним взглядом, и Лорас вздрогнул и поспешно опустил глаза.

Боль была там. Целое море боли...

– Могу я рассчитывать на продолжение тренировок, сир Лорас? – чужим голосом осведомился мужчина.

– Разумеется, милорд...

– Вот и прекрасно... Извините меня, я должен вас оставить.

Не дожидаясь ответа, Джейме передал ему рапиру и направился к выходу из богорощи. Лорас только зубами скрипнул, провожая его взглядом. Печально засвистал ветер в бойницах окружающей рощу стены, и почему-то вдруг стало обидно до дрожи. Лорас ощущал себя так, словно о него вытерли ноги и просто пошли дальше, не оглядываясь, не вспоминая.

Что за мысли? Ты думаешь, это хороший способ забыть Ренли? Ну так найди себе кого-то, с кем это действительно возможно!

Он выругался сквозь зубы и отправился принимать ванну, чтобы смыть с себя пот, грязь и усталое раздражение, поднимавшееся в нем каждый раз, когда он видел Серсею.

Хайгарден, 4 года назад

Ренли приехал за ним сам.

Одним прекрасным утром Лорас спасался от жары в тени розового куста. Отрабатывать боевые приемы под палящим солнцем оказалось невозможным, и сир Джонас – мастер клинка, ставший новым учителем мальчика, – позволил ему удалиться. Юный Тирелл воспользовался этим, чтобы взять у мейстера несколько пергаментов и устроиться в тишине и спокойствии, чтобы их изучить.

Он с наслаждением скинул высокие сапоги, которые предпочитал любой другой обуви, стянул чулки и повалился в высокую траву. Сюда же ему принесли кувшин охлажденного молока и блюдо с еще теплыми булочками, в которые Лорас с жадностью вгрызся.

Таким принц и обнаружил его – довольно улыбающимся, с аппетитом, вполне понятным в его возрасте, уничтожающего запасы провизии. Он читал, не отрываясь, болтая в воздухе босыми пятками. Ренли практически наступил на него, потому что в высокой, по пояс, траве не было ничего видно, но Лорас так его и не заметил. По крайней мере, он продолжал читать и даже не повернул головы. Ренли улыбнулся. В отдалении слышен был топот копыт, многоголосый говор, бряцание стали – его свита медленно втягивалась во двор замка. А совсем рядом – не более чем шагах в трех – тенькала какая-то птаха. Молодой человек опустился в траву и заглянул через плечо Лораса, отчего последний вздрогнул и обратил наконец-то внимание на пришельца.

– Сир Ренли...

Кажется, он смутился.

– Здравствуй, Лорас. То, что ты читаешь, действительно настолько интересно или ты просто уснул в процессе?

Лорас фыркнул, еще больше покраснев, отчего напомнил принцу прехорошенькую девушку. Ренли вдруг стало немного не по себе. Мальчик был просто вызывающе красив, и пахло от него восхитительным нежно-сладким запахом, каким обычно пахнут юноши его возраста. Принц испытал сильнейшее искушение поцеловать его в слегка приоткрытые, словно нарочно, уста, но сдержался усилием воли. Впервые в голове его мелькнула мысль, что идея взять Лораса в оруженосцы была не так уж плоха...

Мальчик неуверенно облизнул пересохшие вдруг губы.

– Вы вернулись... Надолго? – вопрос сорвался прежде, чем он успел прикусить язык.

– Я забираю тебя с собой, в Штормовой Предел.

О-о-о... Он... приехал... специально за мной??? Ну что такого я сказал? Почему он так смотрит на меня?!

От взгляда принца почему-то стало очень горячо, даже жарко, внизу живота, и... Лорас порадовался, что лежит кверху спиной и что возбуждение его не заметно.

– Вы, наверное, устали с дороги? Не желаете молока? – он подвинул кувшин, едва не уронив его.

– Спасибо...

Мальчик зачарованно смотрел, как запрокидывается красивая голова, как изгибается сильная шея, как напрягается горло при каждом глотке, как – тут он судорожно стиснул зубы и отвернулся, – тонкой белой струйкой стекает молоко, прокладывая себе дорожку от уголка рта по подбородку и дальше, к ключицам...

Ренли отставил кувшин в сторону и утерся рукавом, потом посмотрел на Лораса, застывшего почему-то, словно каменное изваяние.

– Вкусно, – улыбнувшись лениво, он поднялся на ноги. – Надеюсь, ты будешь присутствовать во время ужина?

Не дожидаясь ответа, он направился вон из сада. Мальчик бессильно застонал, переворачиваясь на спину и проклиная свое тело.

Королевская Гавань

До сих пор по телу пробегала невольная дрожь при воспоминании о жарком мареве тех дней... Лорас помнил все – каждое слово, каждое прикосновение. Иногда словно порывы ветра доносились до его лица через не холодную еще зиму, через мокрый снег – сладкого ветра садов Хайгардена и солоноватого дикого вихря с берегов Штормового Предела. Чувственных, живительных... Яркие образы, полные томной прелести, завертелись перед глазами, словно издеваясь, заставляя кровь вскипеть. Юноша яростно зарычал и грохнул кулаком в дверь.

Это осталось в прошлом! Больше я в этом не нуждаюсь!!!

Прошлое все еще не уходило, удерживаемое им самим. Еще один удар обрушился на дверь и... разбил бы лицо Джейме, если б не молниеносная реакция Лораса. Он невольно отшатнулся, сердито разглядывая незваного гостя. Однако в правилах не упоминалось о том, что капитан не имеет права входить в комнаты своих братьев без стука, так что грубить – было не лучшим решением, поэтому юноша просто молчал.

– Я смотрю, гостей вы любите не больше, чем сир Меррин Трант, – Джейме улыбнулся.

– Извините, милорд, – Лорас посторонился, позволяя мужчине войти. – Могу я вам чем-то служить?

– Определенно. У вас нет желания выпить? – вопросил лорд-командующий Королевской Гвардии, игнорируя сарказм в голосе своего подчиненного.

– Есть, – юноша слегка опешил от такого предложения. – Желаете, чтобы я распорядился насчет вина и закуски?

– Желаю...

– Располагайтесь...

Он вышел, чтобы отдать необходимые распоряжения.

Джейме выглядел уставшим, осунувшимся и абсолютно несчастным. Это было невежливо с его стороны – врываться в комнату Лораса с подобным предложением. Это было странно – предлагать выпить с ним именно ему. Но юноша понимал, что это всего лишь попытка удержаться на краю. Джейме сам говорил, что они похожи. На месте своего лорда-командующего Тирелл поступил бы именно так.

Хорошо, я дам тебе то, что тебе нужно. Но не безвозмездно. Посмотрим, кто кого переиграет, милорд мой Ланнистер!

В конце концов, они действительно могут помочь друг другу...

Хайгарден — Штормовой Предел
4 года назад

Они не расставались ни на мгновение с тех пор, как приехал Ренли. Все время находилось что-то, что они еще не делали, – от незатейливой рыбалки до ночевки в сене у костра. Когда они не могли придумать, что им делать, у них всегда находились темы для бесед и споров. И Лорасу оставалось лишь удивляться, как это лорд Штормового Предела – пусть и всего на четыре года старше его – не скучает в компании младшего сына Тирелла. Ренли же был первым после Маргери, чьи прикосновения не вызывали неприязни, даже если длились долго. Как и с сестрой, которую искренне любил всем сердцем, с ним мальчик мог часами бродить рука об руку по саду или по улицам старого города или спать у костра, уткнувшись носом в его плечо.

Принца умиляла доверчивость Лораса. Но помимо умиления, искренней привязанности и симпатии... Мальчик вызывал в Ренли бешеное желание, и молодой человек порой едва сдерживался, чтобы не приникнуть к сладким, нецелованным еще губам, не прижать к себе хрупкое мальчишеское тело... Чертовски трудная задача.

Останавливало лишь одно. В случае, если принц ошибался в выводах насчет его предпочтений, это могло сломать мальчику жизнь. Хотя, конечно, этот самый мальчик имел обыкновение так смотреть на старшего друга, что сомнения в том, что ему нравится, могли возникнуть разве что у слепца. В конце концов, даже в ожидании была своя прелесть.

Ждать, когда тонкие пальцы переплетутся с твоими, показавшись хрупкими стеблями розы. Ждать, пока медово-карие глаза с волнением встретят твой взгляд и полные губы развернутся в улыбку, подобно лепесткам... Улыбку тем более прекрасную, чем она застенчивее. Ждать момента, когда желанное тело окажется так близко, что перехватит дыхание. И замрет – а потом зайдется в бешеном стуке – сердце... И прижимать к себе, согревая. И смотреть в чернильное небо, возвращающее тебе взгляд сотней тысяч бриллиантовых очей. И молиться всем богам – и старым, и новым – только бы не заметил, а заметив, – не понял. И засыпать под утро, вдыхая сладкий запах сена, смешанный с нежным, полудетским еще ароматом вздорного, дерзкого, очаровательного мальчишки.

Драгоценный камень в твоих руках.
Золотая роза Хайгардена...

Лорас, конечно, догадывался о том, что нравится Ренли вовсе не как младший брат. Но с недетским цинизмом рассудил также, что нужен принцу лишь в качестве игрушки. Интерес его подогревался труднодоступностью цели. Мог ли Лорас быть уверен в том, что его друг и лорд не изменит своего отношения, когда цель эта будет достигнута? Это сейчас казалось, что так будет продолжаться и дальше... Но мальчик никогда не верил в возвышенность и бесконечность чувств – слишком много времени он провел среди взрослых и их игр.

Но ведь молодость – тем паче, юность – бывает раз в жизни. Если жить, страшась завтрашнего дня, почему не умереть сразу? Не разбив скорлупы своего яйца, не родится дракон. И безумства составляют часть нашей жизни – столь же неотъемлемую, сколь и трезвый расчет.

Мог ли это понимать мальчик, которому едва минуло четырнадцать? Он понимал. Угадывал интуитивно, как угадывал и многое другое. Лучше поддаться искушению, чем всю жизнь потом жалеть, что не сделал этого...

Решение было принято, но Лорас совершенно не представлял, как претворить его в жизнь: не хватало простого жизненного опыта. А вдруг Ренли будет смеяться над ним? Ведь он даже не умел целоваться!

Королевская Гавань

Сейчас при воспоминании о своих метаниях юноша улыбался, но тогда ему было совершенно не до смеха. Было страшно. Было любопытно. Было так замечательно, как не будет никогда больше.

Детство ушло.

– Сир Лорас.

– Да, Ваше Величество?

Так он когда-то называл Ренли. А еще – своим принцем, королем своего сердца, олешеком и даже рогатой сволочью...

Рен... Ты бы умилился, если бы мог видеть Его Величество Томмена. Он так старательно играет свою роль...

– Вы можете быть свободны, – Томмен важно кивнул, но тут же сбился на детскую скороговорку: – А вы не знаете, мой сир дядя скоро сможет освободиться?

Лорас еще только собирался ответить, а Серсея уже одернула сына, попытавшись втолковать ему что-то вроде того, что в хорошем королевстве все должны выполнять свои обязанности и жертвовать ради них личными интересами. Юноша поджал губы, лишь бы не высказать королеве-регентше, что неплохо было бы и ей помнить о своих обязанностях, и опустился перед мальчиком на одно колено, чтобы уравнять разницу в росте.

– Думаю, вечером он непременно найдет время для того, чтобы наведаться к вам, Ваше Величество.

– Как хорошо! – тихо сказал Томмен, с опаской глядя на мать. – Спасибо, сир Лорас. Вы свободны.

Коротко кивнув, Тирелл покинул помещение, не устояв перед искушением одарить Серсею презрительным взглядом, когда проходил мимо нее.

Надо же быть настолько тупой! Бриенна по сравнению с ней – кладезь премудрости...

Он выругался про себя, нарочно хлопнув дверью малой приемной. Можно не видеть дальше своего носа в вопросах урегулирования конфликтов с соседями, можно даже упорно восстанавливать их против себя. Но как можно, дожив до такого возраста и имея троих (двоих – поправил он себя) детей, ничего не смыслить в их воспитании – Лорас не понимал. Иногда ему вообще казалось, что Серсея просто играет с Мейсом Тиреллом в игру «кто кого переплюнет», соревнуясь в глупости.

Подавив вздох раздражения, юноша двинулся через огромный внутренний двор к богороще. С каждым днем Джейме все лучше владел левой рукой, хотя до совершенства все еще было далеко. Скорее всего, мешало то, что он думал о правой руке, как о существующей до сих пор – просто в результате досадного недоразумения временно отсутствующей. Вот еще одна проблема, с которой будет чертовски трудно справиться...

Но, по крайней мере, это перестало быть раздражающей обязанностью, как-то неожиданно превратившись в довольно приятный способ провести время, свободное от несения службы. С Джейме было интересно. Он отличался редким чувством юмора, что всегда ценил Лорас, и острым умом – трудно было не признать это, хотя порой это самое остроумие и оттачивалось на самом Лорасе. Кроме того, юноша чувствовал в нем равного себе во всем. Поэтому он не всегда различал, где кончается их своеобразное противостояние и начинает зарождаться искренняя дружеская привязанность. Джейме из неприятеля, почти врага, становился для него чем-то большим, чему Лорас был не совсем рад. И в то же время...

Боги, я с ума схожу, наверное...

Решительно стиснув зубы, он приказал себе не думать об этом и, обаятельно улыбаясь, шагнул навстречу своему лорду-командующему.

* Примечание, вызванное вопросом читателя: Рапира (зд.) – это тренировочное оружие. Деревянная болванка по форме меча (как правило, чуть короче), хорошо сбалансированная, залитая изнутри обычно оловом или медью. Детские рапиры – это простые болванки мечей из тяжелых пород дерева.