Начало марта 2005 года

– ...Вам всё понятно? – маленький глава «Феррари» грозно посмотрел на своих пилотов. Михаэль, Рубенс и Лука кивнули. – Тогда почему вы еще здесь?! Шагом марш на эти свои... посиделки.

Не говоря ни слова, пилоты «Феррари» развернулись и пошли в зал. Жан Тодт некоторое время смотрел им вслед.

– Совсем распустились... – вздохнул он и тоже отправился по своим делам.

– Он мне надоел, – прошептал Михаэль, предварительно оглянувшись. – Только пришли, и сразу орет. «Посиделки», блин...

– Не кипятись, – Рубенс похлопал напарника по плечу. – Бывает и хуже... – затем, вспомнив что-то, повернулся к Луке: – Ты поговорил с...?

– Да. А смысл? Он сказал, что не собирается бросать Ральфа.

– Но ведь он и не рассердился?

Лука грустно улыбнулся и открыл дверь в конференц-зал. Там уже было достаточно многолюдно. Сразу же в глаза бросались Ральф и Хуан, в обнимку сидящие рядом.

– Судя по всему, Дэвид опять свободен, – шепнул Рубенс Луке.

Михаэль почему-то нахмурился и подошел к брату. Лицо Ральфа мигом потеряло радостное выражение. Братья отошли в дальний угол и начали шептаться.

Дверь открылась, и вошел Кими. Молча кивнув всем, он сел рядом с Хуаном на освободившееся место и застыл, глядя прямо перед собой.

Рубенс с Лукой сели на свои места и огляделись.

– Тут почти все...

– Ага, нет только Дженса, Алонсо и «Ред Булл»... Лука, скажи, надо ли вообще тут собираться? Опять кто-нибудь будет отношения выяснять. Вон, Михаэль с Ральфом уже начали.

– Посидим, чего уж тут... О, «Минарди» новые!

Два мальчика в черно-красной форме робко сели за самый крайний стол и принялись оглядываться по сторонам.

Михаэль прекратил ругаться с Ральфом и сел к Рубенсу.

– Что там?

– Он помирились, видите ли... Ральф с Хуаном.

– Ну и хорошо.

– Хорошо-то хорошо... А Дэвиду как об этом говорить?.. Дэвид! Привет, жить сто лет будешь, о тебе только что говорили...

– Спасибо. Ну что, все уже тут?

– Почти. Ладно, – Михаэль поднялся со своего места, и они с Дэвидом и Панисом сели перед всеми. – Прошу внимания, коллеги! Ральф, отцепись от Хуана и объясни свое поведение!

– А что сразу «Ральф»? Вон, Жак с Фелипе чуть ли не на столе это делать начали, ты им ничего не говоришь!.. – выпалив свою тираду, Ральф опять повис на шее у Хуана.

– Жака с Фелипе я не видел. Ральф, не будь ребенком, ты понимаешь, о чем я.

– Ральф, скажи... – шепнул Хуан. Неохотно Ральф встал со своего места.

– Дэвид, я помирился с Хуаном, и мы возобновили отношения. Прости меня, пожалуйста.

После этих слов все замолчали и уставились на шотландца.

– Желаю счастья, – пожал плечами Дэвид. – Я всегда знал, что вы помиритесь.

Ральф и Хуан улыбнулись. Михаэль открыл рот, желая что-то сказать, потом закрыл его и повернулся к Дэвиду.

– Ты хоть понимаешь, что говоришь? Да я был уверен, что вы по-серьезному встречаетесь! И что получается? Он тебя использовал и бросил!

– Я с ним даже не спал. Я просто помогал ему выйти из стрессовой ситуации. Если уж переходить на личности, то Фелипе тоже спал с Хуаном и теперь бросил его...

Все тут же посмотрели на Фелипе. Молодой бразилец покраснел, но руку Вильнёва из своей не выпустил.

– Я тоже спасал Хуни от стресса... Всё это время я любил Жака.

– Молодец, Жак! – рассмеялся Вебер. – Теперь у тебя напарник Баррикелло «Лайт»!

– Я бы посоветовал кому-то заткнуться, – Жак отпустил руку Фелипе.

– И я даже знаю, кому конкретно, мистер «Чемпион Лайт»... – Ник Хайдфельд демонстративно сложил руки на груди.

– Договоришься у меня, – Жак начал подниматься, но Фелипе остановил его.

– Пожалуйста, не делай этого...

Назревал скандал, но тут дверь снова открылась. В конференц-зал просунулась голова Дженсона Баттона.

– Простите, опоздал, – робко, как школьник, улыбнулся он.

Михаэль тут же забыл про ссору с Ральфом и кинулся к Дженсону. Ральф последовал примеру старшего брата.

– Ральф, Михаэль, вы что?..

Братья вывели Дженсона в коридор.

– Что ж, продолжим, – пожал плечами Панис. – У нас...

– Дэвид, так ты на Ральфа не сердишься?! – перебил Хуан.

– Нет.

– И ты свободен? – хором спросили Бадоер, Клин и Льюцци.

Улыбнувшись, Дэвид кивнул.

– И всё-таки, вернемся к...

Паниса опять перебили. Дверь открылась, и вошел Фернандо Алонсо. Он был не один. За руку испанец держал невероятно красивого молодого человека. Все замолчали.

– Это Хейкки Ковалайнен, если кто не в курсе.

Кими, всё это время молча смотревший прямо перед собой, теперь с интересом уставился на Хейкки.

Тот бросил беглый взгляд на финна и сел рядом с Алонсо. Теперь, чтобы видеть Хейкки, пришлось бы попросить Хуана подвинуться, чего Кими, естественно делать не стал.

Вошли братья, чем-то страшно довольные. Михаэль сел на свое место и тоже увидел Ковалайнена.

– У нас тут что, финские гонки? Ребята, вас всё больше и больше.

– Их тут могло бы быть трое, если бы не... – Ральф рассмеялся.

– Вы что с ним сделали? – шепотом поинтересовался Панис. Михаэль неопределенно пожал плечами.

Дэвид постучал кулаком по столу.

– Давайте прекратим этот детский сад и займемся делом...

– Почему «детский сад»?

Все посмотрели на заговорившего Хейкки. Молодой финн встал со своего места и подошел к Михаэлю.

– Вы что-то имеете против финнов? Тогда что означает ваш бурный роман с Микой Хаккиненом?

– Откуда ты это взял?

– На стенке прочитал, – пожал плечами Хейкки.

Алонсо, услышавший начало разговора, сильно покраснел.

– Тебя мои бурные романы с кем бы то ни было не должны касаться.

– Почему? Интересно же иногда косточки поперемывать коллегам.

Фернандо возвел глаза к потолку.

– Мальчик, ты лучше не вылезай первое время. Посидишь тут с наше, тогда...

– Что «тогда»? Думаете, не ясно, что Чемпионы Мира очень любят спать с финнами? Взять хотя бы тех, кто находится здесь, – не обращая внимания на реакцию окружающих, Хейкки «несся вперед на лихом коне». – Вильнёв спал с Микой Сало, Михаэль спит с Микой Хаккиненом, это невооруженным взглядом видно! Кстати, не Мика ли ездил с Айртоном...

– ЗАМОЛЧИ СЕЙЧАС ЖЕ!!!! – Рубенс вскочил со своего места и кинулся на Хейкки.

Михаэль, Дэвид и Панис схватили Баррикелло, чем спасли финна от верной гибели.

Хейкки удивленно улыбнулся.

– Можете его не держать. Рубенс мне ничего не сделает... Ни вам, ни вам, – Ковалайнен посмотрел сначала на Рубенса, потом на Михаэля, – не нужны разборки с Флавом. Верно?

– Да меня ни Флав твой, ни кто другой не остановит, если ты будешь пачкать имя Айртона!

Хейкки хотел сказать еще что-то, но к нему подошел Фернандо.

– Перестань, – прошептал испанец. – Или сиди молча, или проваливай. Извините, – обратился Алонсо к Рубенсу и держащим его троим гонщикам. – Может, нам с Хейкки лучше сейчас уйти? Карло мне расскажет, если я пропущу что-то по-настоящему интересное.

Михаэль кивнул. Фернандо взял за руку Хейкки и вытащил его из конференц-зала. Все замолчали.

– Может, вы меня отпустите уже? – заговорил Рубенс. – Не бойтесь, я за ними не побегу.

Он пошел к своему месту, но вдруг остановился возле «Минарди» и ударил кулаком по столу.

– А вы кто такие?! – рявкнул он.

– Алберс...

– Ф-фризахер...

– «Минарди» новые, значит... – голос Рубенса не предвещал ничего хорошего. – А вы знаете, из-за чего ваших предшественников выгнали?!

Фризахер молча замотал головой. Алберс оказался посмелее.

– Не поладили со спонсорами... Плохо ездили...

– Нет!!! Они руки поганые распускали!..

Оставив «Минарди» дрожать от страха, Рубенс сел рядом с Лукой и начал молча, но яростно рисовать чертиков в своем блокноте.

* * *

Фернандо и Хейкки молча шли по коридору. Похоже, финну было пофиг, что его только что выгнали. Он весело напевал популярный мотив. Фернандо остановился и развернул пилота к себе.

– У тебя вообще хоть капля совести есть?!

– Полным-полно. Поделиться?

– Хейкки, тебя зачем сюда взяли? Меня развлекать, вот и развлекай... Ну какого лешего ты к ним полез?! Тем более, к Рубенсу.

– Нандо, я хотел как лучше... – в ярко-голубых глазах Хейкки засветилась грусть. – Ты же мне рассказывал, что Рубенс обидел тебя в прошлом году...

– Но я не просил тебя устраивать ему разборки! – Фернандо и Хейкки некоторое время шли молча. Финн погладил испанца по руке.

– Ну, прости. Я случайно... Больше не буду.

– Да я уже не сержусь. Тебе кто-нибудь понравился?

Хейкки кивнул:

– Кими!

– Мы же договорились, кто угодно, только не Кими!!!

– Почему? Он мне правда сразу понравился.

– Нет, Хейкки. Кими спит с Хуаном...

– С тем, который с Ральфом помирился? Ничего не понимаю... Ральф извиняется перед Дэвидом, а Хуан ему изменяет...

– Господи, Хейкки! Все партнеры по команде спят друг с другом. В этом нет ничего такого... Короче, если ты будешь встречаться с Кими и одновременно спать со мной, а Кими с Хуаном, то это не будет считаться изменой.

– Понятно... – кивнул Хейкки. – А ты с кем спал?

Алонсо покраснел:

– Ну-у-у...

– Кроме Флава, Ярно, меня и Физи.

– Я не спал с Физи.

– А с Кими?

– Нет.

– А с Такумой Сато?

– Нет.

– Про остальных я и не спрашиваю... Ты что так покраснел? Фернандо, я понимаю, ты сейчас хочешь казаться опытным, прожженным волком... Мне эти понты ни к чему. Я тоже еще ни с кем из других команд не спал. И что? Живу нормально.

В молчании пилоты дошли до номера Хейкки. Прежде чем закрыть дверь, финн обернулся.

– Нандо, мне действительно понравился Кими. Пожалуйста, не отбивай его у меня.

«Нужен мне твой Кими...» – подумал Фернандо и пошел к себе.

* * *

Физи и Таку устроились в самом углу зала. Сато заметил, что его друга что-то беспокоит.

– Что с тобой?

– Ничего. Просто я... Таку, помнишь, что я тебе говорил в Японии? Про «Рено»...

Темные глаза маленького самурая потемнели еще больше. Он слегка прикоснулся к руке Физи.

– Они заставляли тебя...

– Нет, что ты! Меня там в ЭТОМ плане вообще не трогают. После одного случая... – Джанкарло придвинулся к Такуме поближе и начал рассказывать: – Мы были в поместье Флавио. И там играли в карты...

– И ты согласился?! Ты же не умеешь!

– Мне было стыдно об этом сказать... А если бы я умел, то мне было бы стыдно вдвойне. Я бы обыграл своего начальника... В общем, я сразу продул... И тут Фернандо говорит: «Мы всегда на раздевание играем».

– Ты перед ними разделся?!

– Тс-с! Не ори так. Я собрался, но Флавио... запретил мне делать это.

– И хорошо! А то бы я его... Подожди, Физи, чего же ты боишься?

Джанкарло приблизился еще на несколько сантиметров и, почти касаясь губами уха японца, зашептал:

– Фернандо сказал, что Флавио иногда странно на меня смотрит. Смотрит, но не трогает. Никогда не зовет меня к себе... Он даже этого финна, Хейкки, откуда-то вытащил, чтобы Фернандо с ним развлекался, а меня не трогал... Ой...

Физи заметил, что на них с Сато с интересом смотрят Жак, Фелипе, Ральф, Ярно и другие.

– Карло уже в «Рено» всяким непристойностям научили, он теперь детей смущает!

Последние девственники покраснели.

* * *

Все еще немного покричали насчет новых правил, и Панис посмотрел на часы.

– Всё, пора заканчивать. Всем спасибо и до встречи.

Оливье как раз выходил из конференц-зала, когда в дверях показалась светлая голова Ярно.

– Ты ко мне, солнышко? – улыбнулся француз. Ярно трогательно покраснел.

– Оливье, – начал он, прикрыв дверь. – Я не знаю, как мне общаться с Ральфом... Я очень боюсь его...

– Боишься? Вот уж не думал, что Ральф такой страшный.

– Всё дело в Хуане, – Ярно обнял спинку ближайшего стула. – Вдруг Ральф сердится из-за того, что Хуан изменял ему именно со мной?

– Я так не думаю. Ральфи в сущности неплохой... Но будет лучше, если ты с ним поговоришь.

– А может, ты...

Панис резко помотал головой.

– Нет, Ярно. Ты должен сам. Самое последнее дело – сидеть и прятаться за других. Я более чем уверен, что Ральф давно тебя простил, – увидев неуверенность в лице Трулли, Панис добавил: – Обещаю, я буду рядом и вмешаюсь при малейшей опасности. Иди. Сейчас или никогда!

Трулли кивнул и побежал догонять Ральфа. Наконец он увидел его длинную фигуру в коридоре. Рядом шел Монтойя. Ярно притормозил, но, вспомнив, что Оливье где-то рядом, собрался с духом...

– Ральф!

Бывшие пилоты «Уильямс» обернулись. Их лица светились улыбками, и это придало итальянцу уверенности.

– Ральф, я бы хотел с тобой поговорить...

– Мне отойти? А то еще секреты командные подслушаю! – засмеялся Хуан.

– Вы давно помирились? – напрямик спросил Ярно.

– Да! Я начал скучать по Хуни уже через день после ссоры! – Ральф прижал к себе бывшего напарника.

– Он мне звонил, молчал в трубку... А я так хотел с ним поговорить... Но не решался.

– Потом мы на тестах встретились. «МакЛарен» в этот день уже сворачивались, а мы только приехали.

– Я пришел в бокс «Уильямс», сел там, чуть не рыдаю... И тут Ральфи заходит!

– Мы с Хуаном бросились друг к другу, упали на пол... Дальше рассказывать?

Мгновенно покрасневший Ярно отрицательно закрутил головой. Ральф с Хуаном засмеялись.

– Но это не самое интересное! Значит, развлекаемся мы с Ральфом... И тут я вижу, мой новый напарник голову свою лохматую в дверь сунул и смотрит!

Ральф расхохотался. Монтойя продолжал:

– И я ему, не отвлекаясь, серьезно говорю: «Кими, дай людям помириться!» Он обиделся и ушел. Наверное, нужно было предложить ему присоединиться к нам.

У Ральфа от смеха истерика началась. Ярно дождался, пока напарник придет в более нормальное состояние, и спросил:

– Так ты на меня не сердишься?

– Что ты, Ярно?! Да я тебе благодарен! Если бы не ты... – Ральф подыскивал подходящие слова.

– У нас была бы сплошная белая полоса, – закончил мысль Хуан. – А от сплошного белого начинает рябить в глазах.

– Как и от сплошного черного.

– Точно, Ральфи.

Глядя, как Ральф и Хуан вместе идут по коридору, Ярно почувствовал настоящий камнепад в своей душе. Он достал мобильник и набрал номер Паниса.

– Оливье, я поговорил с Ральфом. Ни он, ни Хуан на меня не сердятся!

– Знаю, малыш. Даже открою тебе один секрет. На тех тестах, про которые они тебе рассказывали, был и я...

– Ты тоже за ними подсматривал?!

– Нет... Стой, что значит «тоже»? Ярно...

– Хуан сказал, что их с Ральфом в самый интересный момент застал Кими...

– А-а... Я-то не с Хуаном разговаривал. Ральф сам подошел ко мне и сказал, что не держит на тебя зла. Знал, что я тебе это передам...

– Почему же ты ничего не передал? – растерянно спросил Ярно. Оливье рассмеялся.

– Нужно учиться преодолевать свой страх. А то вечно будешь прятаться и молчать. Хорошего из этого мало выйдет.

* * *

Оказавшись наконец в своем номере, Фернандо ощутил новый приступ одиночества. Почти все пилоты сейчас, встретившись после межсезонья, наслаждались друг другом, а ему, безусловно красивому и талантливому, было совершенно некуда пойти в этот вечер. Конечно, он мог в любой момент заглянуть к Хейкки... Но после последнего разговора с амбициозным, но еще не совсем опытным финном ему совершенно не хотелось попадаться Хейкки на глаза. Сказать по правде, Алонсо чувствовал что-то наподобие стыда. Ведь финн был на сто процентов уверен, что у его «наставника» за все годы, проведенные в «Формуле», не было никого кроме Ярно, Флавио и его самого. А вдруг финну откроется правда? Еще в прошлом году Фернандо бы мало тревожил этот факт. Скорее всего, он просто посмеялся бы над Хейкки, но за зимние месяцы межгоночного перерыва в его сердце что-то неуловимым образом изменилось. Он больше не хотел позора, он хотел чего-то крепкого и по-настоящему сильного. Последней каплей, которая окончательно выбила из колеи молодого испанца, было примирение Хуана и Ральфа. Их любовь оказалась такой крепкой, что преодолела все мыслимые и немыслимые преграды, чего совершенно нельзя было сказать о них с Ярно. Две пары, две судьбы, переплетенные в прошлом году в замысловатый четырехугольник, пошли совсем другими путями. Любовь должна преодолеть многие преграды, чтобы считаться реальной. Но чувство, которое связывало их с Ярно, оказалось простой иллюзией, миражом...

Фернандо ничего не чувствовал по отношению к Физи, своему новому напарнику. И ему открылась простая истина – совсем не обязательно партнеры должны становиться любовниками. Но Хейкки, который делал только первые шаги в этом сложном, запутанном мире – Империи Берни Экклстоуна, – совсем не обязательно было знать об этом. К молодому финну Алонсо чувствовал странную привязанность, ничего общего, однако, не имеющую с сексуальным влечением. Даже проводя с ним многие часы в постели, он видел в нем скорее младшего брата, чем любовника. Иногда он думал, что нечто подобное должен был чувствовать Михаэль, когда Ральф пришел вслед за ним в этот удивительный мир, живущий только по своим законам. Это была странная, почти неосознанная ответственность, и Фернандо совсем не хотел, чтобы финн пошел по пути его собственных ошибок.

Иногда Алонсо задумывался, был ли в поступке Флавио скрытый умысел, когда однажды он представил испанца и финна друг другу.

– Познакомься, Фернандо, это Хейкки. Я теперь его менеджер. Хейкки выступает сейчас в GP-2 за «Рено», но, вполне возможно, совсем скоро присоединится к нам в мире больших призов. Я думаю, вы должны поладить.

Когда новые знакомые остались наедине, финн сказал испанцу напрямик:

– Слушай, Нандо, я здесь, чтобы развлекать тебя, усек? Флав считает, что у тебя какие-то проблемы. Можешь выкладывать всё начистоту, помогу чем смогу. Также, если тебе требуется разрядка, я всегда к твоим услугам. Обращайся.

Прямолинейность и открытость финна поразила тогда Алонсо, и в тот же вечер он проникся к Хейкки безграничной симпатией. Тогда же, после порции «разрядки», он почувствовал первый прилив острой любви к Флавио. Ведь никто, кроме директора, так не заботился о нем, никто больше так не оберегал его, никто во всём гребаном мире не был готов исполнить любую его прихоть. Флав мог быть строгим, очень строгим, но за улыбку «своего Нанито» он был способен даже на преступление. И Фернандо отчетливо это понимал. Именно поэтому он приставил к нему Ковалайнена, именно поэтому звонил каждый день и спрашивал о его самочувствии, именно поэтому готов был пожертвовать в прошлом году своей репутацией и вернуть в команду Трулли, лишь бы Нанито был счастлив, доволен и весел. В этом году Флавио поклялся сделать из Алонсо чемпиона, и сейчас Фернандо, как никогда раньше, был готов бороться до самого конца.

* * *

Австралия, Мельбурн. Поздний вечер, суббота.

Рубенс с Михаэлем лежали на пляже, обнимая друг друга.

– Как долго я не был с тобой... – Красный Барон в очередной раз поцеловал напарника. – Я так часто о тебе думал...

– Ты мне снился... Мне снилось, что мы вместе... Я люблю тебя.

Боевые пилоты «Феррари» слились в поцелуе.

– Ты помнишь, у нас в этом году пять лет?

– Как я мог забыть? Поздравляю тебя, Рубенс, мы – самая крепкая пара в паддоке! И самая сильная команда!

– Вот именно. Михаэль, пойдем, поплаваем. Я тебе говорил, что балдею от занятий любовью в воде?

* * *

Весьма довольный своими первыми днями первого сезона в «Ред Булл», Дэвид направлялся в свой трейлер, спать.

– ДиСи!

Дэвид обернулся, и его лицо озарила улыбка. К нему шел Лука Бадоер.

– Слушай, ты так здорово сегодня проехал! Для моторов как у «Минарди» вы держитесь молодцами!

– Стараемся.

Некоторое время Дэвид и Лука молчали. Итальянец смущался всё больше и больше. Дэвид хлопнул его по плечу.

– Ну, что ты как маленький?

– Действительно... – Лука оглянулся, собираясь с мыслями, затем положил руки Дэвиду на плечи. – Ты теперь свободен... Давай встречаться, если я тебе, конечно, нравлюсь... – договорив фразу, Лука покраснел еще больше. Дэвид с улыбкой погладил его по щеке.

– Нравишься. Даже очень нравишься... Хочешь, пойдем искупаемся вместе? Или просто походим...

– Давай лучше просто походим... – Лука снова оглянулся и зашептал, прижавшись к Дэвиду. – Я знаю, ты хотел в «Феррари» тест-пилотом или кем там еще...

– Все туда хотят.

Лука схватил Дэвида за руки.

– Но те, кто возвращаются, клянутся нашу команду за километр обходить!.. И ты, ДиСи... Не надо, пожалуйста... – Бадоер посмотрел Дэвиду в глаза. – Пообещай мне, что никогда не придешь в этот ад!

– Тише, Лука... – Дэвид обнял перепуганного Бадоера. – Успокойся и скажи, почему у вас так плохо?

Итальянец грустно опустил глаза.

– Не могу... Иначе они меня... Нет, прости, ДиСи... – Лука освободился из объятий Дэвида и пошел к себе. Шотландец догнал его и схватил за руку.

– Лука, скажи мне по-человечески...

– Не могу! Я боюсь... Может, потом.... Нет, никогда! Извини, Дэвид, я сам не знаю, что несу...

Они замолчали. Через минуту Лука вздохнул.

– Извини еще раз... Сегодня не очень хороший день для прогулок... Спокойной ночи, Дэвид.

– Спокойной ночи, – Дэвид нежно поцеловал Бадоера в щеку.

– Меня уже давно никто так не целовал...

Дэвид удивленно посмотрел вслед уходящему тест-пилоту «Феррари» и тоже пошел спать.

* * *

Ральф с Хуаном пробирались сквозь кусты. Пока они были «просто кустами», Хуан молчал, но когда они стали «кустами с колючками»...

– Ральфи, я понимаю, четыре года – это солидный срок... Но стоит ли это того, чтобы ты таскал меня черт знает где?

– Ну, малыш, подожди еще чуть-чуть... Я знаю такое обалденное местечко!.. Мы почти пришли!

Ральф вывел Хуана на небольшой пустынный пляж.

– Хуни, мы ведь чертову уйму времени не любили друг друга! Я хочу сегодня устроить... Такое! И не хочу, чтобы нам кто-нибудь мешал.

– Понимаю... – Хуан обнял Ральфа за талию. Они прошлись по берегу и сели на еще теплые камни.

– Ну, рассказывай, как тебе в «МакЛарен» живется? Кими к тебе не лезет?

– Нет. И вряд ли полезет когда-нибудь.

– Ты не в его вкусе?

– Ну, как тебе сказать... У Кими еще никого не было... И он не горит желанием начать с кем-то встречаться. Хотя, если вспомнить, как он смотрел на Хейкки...

Хуан замолчал. Он знал, что теперь сам должен спросить Ральфа про «Тойоту». И про Ярно. Но после скандалов прошлого сезона Хуан не знал, как Ральф отнесется к такому вопросу.

– Ну, а как... ты? – наконец выдал колумбиец.

– Неплохо. Только Оливье иногда начинает нас с Ярно воспитывать...

Хуан дернул плечами. Его задело словосочетание «нас с Ярно». Ральф это почувствовал.

– Я могу догадываться, о чем ты сейчас думаешь. Хуни, я и сам первое время стеснялся того, что являюсь напарником человека, с которым... Но мы с ним побеседовали на эту тему, – Ральф говорил очень серьезно. – Мы люди взрослые, что было, то было. Тем более, что Ярно встречается с Оливье.

– А мы снова вместе! – у Хуана отлегло от сердца. Он повалил Ральфа на спину и сел на него сверху. – Знаешь, о чем я уже давно мечтаю?..

* * *

Этим вечером Жан Тодт долго не ложился спать. Он прекрасно знал, что у его мальчиков в Австралии юбилей – пять лет «совместной жизни», и собирался отметить этот праздник вместе с ними. Как он и думал, Михаэль с Рубенсом тихо выбрались из трейлера и пошли в сторону моря. Они не ждали слежки, поэтому шли не торопясь. Тодт следовал в отдалении. Тут у него в кармане завибрировал мобильник. Коротко выругавшись, Телепузик остановился и ответил:

– Да? Мишель?.. Да, я в порядке... Нет, не сплю... Я занят... Занят... Спать ложусь!.. Не сердись... Я тебя прошу, не сердись... Да! Да!... Я тебя тоже!

Спрятав телефон в карман, Жан Тодт принялся вглядываться в сумерки. К счастью, Рубенс и Михаэль не успели отойти очень далеко. Телепузик проследовал за своими пилотами до самого пляжа. Они так соскучились друг без друга, что тут же упали на песок и принялись раздевать друг друга.

И тут у Жана Тодта опять завибрировал телефон. Никогда еще Телепузик так быстро не бегал! Ругая себя за то, что просто не выключил мобильник на ночь, он снова нажал кнопку приема.

– Да, Мишель! Я же тебе сказал, я хочу спать!.. Мне завтра рано вставать!.. Вот еще выдумала... Мишель, я не хочу!.. Ну, я имел в виду, я сейчас не хочу. Всё, извини.

На этот раз выключив телефон вообще, Жан Тодт пошел к своим мальчикам. Сумерки быстро превратились в довольно плотную завесу темноты, но Тодт спокойно шел на звуки голосов. Точнее, голоса Михаэля. Красный Барон стонал и что-то говорил на немецком. Рубенс молчал. Жан Тодт усмехнулся: «Видимо, рот занят. Да, у него это хорошо получается». Наконец начальник увидел две фигуры на песке.

– Развлекаемся? Отмечаем? – спросил он хорошо поставленным строгим голосом. Михаэль с Рубенсом мгновенно вскочили.

– Ну, отмечаем, – шепотом проворчал Рубенс. – А вам что надо?

– Что конкретно? Пока не знаю. Идемте, мальчики.

Мальчики поднялись, и Тодт, в который уже раз (за пять лет) принялся раздумывать, кто из них ему больше нравится. У Михаэля красивое накачанное тело, зато Рубенс так отлично делает... «Начну с Рубенса», – Тодт не сводил взгляда с его крепкой фигуры. Телепузик, трезво рассудив, что на пляже могут отмечать начало сезона и другие пилоты, отвел своих мальчиков чуть в сторону, на милую полянку.

– Ну, и зачем мы сюда приперлись? – Михаэль по-прежнему говорил шепотом.

– А ты, я вижу, говорить научился... В шахматы мы тут играть будем, не ясно?

– Я не умею! – кривлялся Михаэль.

– Поболтай мне, поболтай, – тихонько проворчал Телепузик и начал раздеваться. – Что стоите? Быстро, скидывайте шмотки!

– Это ограбление? – неуверенно спросил Рубенс.

– Да! – рявкнул Тодт. – Сегодня всё, как обычно. Баррик, ты начинаешь.

После этих слов Михаэль и Рубенс принялись оглядываться.

– Где Баррик?

– Не знаю, Шуммик. Тут так темно, что ничего не разглядишь.

Глядя на эту клоунаду, Жан Тодт окончательно рассердился.

– Довыпендриваетесь сейчас! Учтите, еще одно слово, и ни один до финиша не доедет!

– В каком смысле? – прибалдел Михаэль.

– Я всё больше убеждаюсь в том, что ты – идиот, Михаэль! Причем круглый!

– Я не Михаэль, я Ральф. Вы что, забыли? Хотя, мы с братцем так похожи...

Жан Тодт подумал, что ослышался.

– Ты – Ральф? – переспросил он.

– Нет, я Жан Тодт.

– А я?

– Нет, вы не он. Жан Тодт такой мелкий, толстый... Не волнуйтесь, вы на него совсем не похожи!

Телепузик постарался ничем не выдать своего волнения. «Блин, если это Ральф... То кто второй? Монтойя! Точно... Ну, братишки, нет чтоб разных по комплекции любовников завести...»

– Так, оба развернулись и пошли вон!

– А шахматы?

– Покажу тебе завтра с утра шахматы...

Жан Тодт счел за лучшее скрыться в темноте. Ральф с Хуаном смотрели ему вслед.

– Во блин, влипли... – вполголоса проговорил Монтойя.

– Ты о чем? Ну, пристал идиот, с кем не бывает? Возраст, знаете ли...

– Ральф... Это был Жан Тодт. Настоящий.

– И чего он от нас хотел?

– Того самого. Ральфи, я сейчас кое-что тебе расскажу... Отнесись к этому серьезно. Нас с тобой в темноте можно легко принять за Михаэля и Рубенса. А они сегодня отмечают пятилетие своей пары (тут Ральф грустно вздохнул). А в «Феррари»... иногда Жан Тодт заставляет Михаэля, Рубенса и Луку делать... кое-что на его глазах... а если они отказываются...

– Не мели чепуху, Хуан! – голос Ральфа звучал испуганно. – Откуда ты это взял?

– Фелипе рассказал. Он же у них ездил...

Ральф повел плечами, будто ему было холодно.

– Я буду молчать... Обещаю.

* * *

Австралия, утро. За несколько часов до Гран-при. Боксы «Тойота».

– Ральф, прекрати! – Ярно был поражен тем, что только что услышал. – И слушать не желаю такие пошлости!

– Это действительно так! – Шумахер-младший переводил взгляд с Зонты на Трулли. Хочешь, Фелипе спроси... Да, кстати, вы это где-то на заборе прочитали, я вам ничего не говорил!

Риккардо понимающе кивнул и ушел.

– И не стыдно тебе, – покачал головой Ярно. – Ральф, у всех есть неприятные моменты, о которых лучше не распространяться.

– А что я такого сделал? – надулся Ральф. – Между прочим, ты старше, мог бы и запретить мне, пока я говорить не начал!

Ярно от удивления лишился дара речи.

– Ненамного-то я тебя старше, – наконец сказал он.

– На один год!

Словно почувствовав приближающийся спор, к Ральфу и Ярно подошел Панис. Он очень боялся, что новые напарники не поладят, но ни один из них даже не вспоминал, как в прошлом году они не могли поделить Хуана.[1]

– Какие-то проблемы?

– Ральф сплетничает!

– Ярно ябедничает!

– Не, серьезно, без детского сада.

– Ральф откуда-то узнал о «Феррари» и рассказал нам с Риккардо. Оливье, объясни ему, что это не такая тема, на которую можно кричать на всех углах. Оливье на девять лет тебя старше. Его-то ты послушаешь? – Ярно, прищурившись, посмотрел на Ральфа и удалился. Панис окинул молодого коллегу строгим взглядом.

– Ральф, тебе в этом году тридцатник стукнет, а мозгов, как у детсадовца. Да, проблема о которой ты узнал, действительно, к сожалению, существует. Но это очень интимное и глубоко личное дело, – видя, что Ральф ничего не понимает, Панис заговорил шепотом. – Я, например, знаю, что ты глотать не умеешь...

Ральф покраснел:

– Не напоминайте мне об этом.[2] Я тогда случайно...

– Вот видишь, тебе неприятно. А подумай, что почувствуют Рубенс и твой брат. Значит так, договоримся. Ты молчишь, и я молчу.

– Это шантаж! Дядя Панис, как вы можете?!

– Воспитываю, как умею... Кстати, с какого перепоя ты меня дядей стал называть?

– Да так... Дэвида так напарники зовут...

Тут к Ральфу с Панисом подбежал Ник Хайдфельд.

– Ральф, иди, забери свою...

– Кого?

– Кору. Она там на шею к Марку кинулась и кричит, что он ее муж!

Бегом добравшись до гаража «Уильямс», Ральф действительно увидел свою жену. Она с самым счастливым выражением лица обнимала Марка Вебера. Ральф вздохнул и притянул супругу к себе.

– Кора, что ты тут делаешь?!

Кора выпустила Вебера из объятий и повернула лицо к Ральфу. Некоторое время она о чем-то раздумывала, разглядывая то мужа, то его соперника.

– Ральф, как ты быстро переоделся! Я так не умею, – с сожалением произнесла она.

– Ты зачем без разрешения из дома вышла? – вдруг Ральф побледнел. – Ты с кем ребенка оставила?!

– Какого ребенка?

– Дэвида...

– Дэвид теперь в «Ред Булл» ездит, – Кора махнула рукой в сторону боксов «РБР». – А ты не знал?

Вебер с Хайдфельдом, стоявшие тут же, отвернулись, чтобы Ральф не видел, как они смеются. Кора хлопнула Вебера по плечу.

– Зачем ты надел форму Ральфи?

– Кора, это ЕГО форма. Моя теперь – вот эта. Красненькая с белым. Понятно?

– Красненькая... с белым...

– Вот и хорошо. Давай, ты сейчас полетишь домой, нарисуешь мне картинку... И еще, я дома что-то спрятал, поищи.

Кора захлопала в ладоши.

– Ура! Я так люблю играть в «горячо-холодно»! Ральфик, ты самый лучший в мире! – Кора повисла у мужа на шее. – А ты подсказывать будешь?

– Обязательно. Только звони.

[1] см. «Бессонница в летнюю ночь».

[2] Из достоверных источников известно, что в конце 2003 года в Японии Михаэль и Панис вместе праздновали окончание сезона, к ним «на огонек» заглянул Ральф...