Fan’у от Энджи
Все приходит вовремя для тех, кто умеет ждать
Епифан казался жадным, хитрым, умным, плотоядным,
Меры в женщинах и в пиве он не знал и не хотел.
В общем, так: подручный Джона был находкой для шпиона.
Так случиться может с каждым, если пьян и мягкотел.
...
Враг не ведал, дурачина: тот, кому все поручил он,
Был чекист, майор разведки и прекрасный семьянин.
В. С. Высоцкий, «Пародия на плохой детектив»
Ясон Минк, Первый Консул Амои, вошел, не замеченный никем, через боковую дверь банкетного зала и остановился между двух тонких декоративных колонн, с ледяным спокойствием глядя на заполнивших зал дипломатов. Что ж, начнем. Федералы, немного экзотики – посол старой Терры, окраинные миры. Люди, которые его насмешливое презрение, как всегда, примут за прохладную изысканную вежливость. Совершенное лицо его осталось невозмутимым, но крылья тонкого носа чуть дрогнули, веки на мгновение опустились. Медленный медитативный выдох, короткий взгляд в зеркальную стену, полуулыбка – и Консул вошел в толпу, не разрезая, как обычно при протокольном появлении в конференц-зале, а стараясь влиться в нее.
Вдруг Ясон услышал голос:
– Хм, с эстетической точки зрения... безупречен. Но какая дремучая невежественность! Все же Амои дикая планета.
Ясон, похолодев от ярости, обернулся. Но рядом никого не было. Он недоуменно огляделся... и встретил надменный взгляд посла с Артэ – одной из планет, с которыми у Амои недавно начались переговоры.
– Однако, сколько силы в этом... О Дева!
Голос в голове Консула неожиданно замолк. А сам посол – высокий, аристократически изящный, с длинными волосами, единственным недостатком которых был только насыщенный черный цвет – опустил глаза, развернулся и исчез в толпе, собравшейся на неформальную часть дипломатического приема.
– Этот Редуард Файн с Артэ недопустимо высокомерен, – небрежно заметил Ясон своему Советнику.
– Действительно, Ясон. Федералы такие занятные. Выглядят, за редким исключением, как настоящие монгрелы. А считают себя... чуть ли не блонди. И что самое удивительное, иногда небезосновательно.
Ясон покосился на Рауля. Насколько все точно просчитывает Юпитер: Советник соответствовал своей должности как нельзя лучше. Но главное, он был вполне адекватен и в вопросах, выходящих за рамки обязанностей высшей элиты. Кроме всего прочего, он был вполне компетентен в вопросах, выходящих за рамки обязанностей высшей элиты. И ни одно демократическое общество не может сравниться по эффективности функционирования с обществом, управляемым искусственным интеллектом, пусть даже через людей.
– Хотя внешность довольно интересная, – добавил Консул почти про себя.
* * *
Глава дипмиссии Артэ Редуард Файн сидел за одним из лучших столиков в главном Зале Развлечений Апатии. Сюда его сопроводил один из фурнитуров Консула Амои, передав личное приглашение последнего. Уже более десяти минут представитель одной из самых духовно развитых планет, входивших в Федерацию, пытался привести в соответствие свое понимание термина «элитное шоу» с тем, что творилось на сцене.
«О Дева! И это лучшее, что есть на этой планете? Это все, во что вылилось их понимание ИСКУССТВА? Кажется, у них нет ни живописи, ни поэзии, ни...»
– Зато на Амои прекрасно развиты наиболее рациональные из наук.
Редуард резко обернулся – за его спиной возвышался великолепный Ясон Минк.
– И особенно в области генетических разработок. Как ты считаешь, Рауль? – обратился, усаживаясь за столик, Консул к кому-то поверх его головы.
Редуард развернулся в обратную сторону и увидел еще одного блонди, внешность и манера держаться которого ему почему-то очень не понравились.
«Надеюсь, они не любовники...» – промелькнуло у дипломата в голове. И он не был уверен, что мысль не оказалась слишком «громкой». Это было весьма неудобно – встретить в таком молодом мире, как Амои, того, с кем придется использовать то, что было частью этикета славного Артэ. Так комфортно было знать, что здесь, в отсутствие артаэанцев, можно лишний раз не вспоминать об условностях невербального взаимодействия.
– Совершенно верно, Консул. Сравнительный анализ показывает, что Амои в этих исследованиях нет равных. Юпитер имеет возможность получить детерминированным способом генотип практически с любыми заданными характеристиками, не прибегая к неоправданно долгой и часто неэффективной селекции случайного материала, получаемого в результате спаривания даже тщательно отобранных особей.
Советник сел по другую сторону от посла, чуть наискосок. Почти треугольник – идеальная фигура для того, чтобы продемонстрировать расположение к собеседнику и не создать у того ощущение, что он окружен со всех сторон. Не напротив, о, ни в коем случае. Артэанца позабавили бы эти древнейшие игры, если бы он сейчас не имел дело с представителями высокоразвитой планеты.
– Кстати, у высших трата «ресурсов» на сексуальные занятия считается нецелесообразной, – Рауль улыбнулся лишь уголками губ.
«И этот тоже? Неужели все блонди настолько чувствительны? Здесь все зашло настолько далеко, что... о Дева, покарай наших предков за расточительность!»
– О, как я вижу, все на Амои подчинено целесообразности. В таком случае, – произнес он, вскинув безмятежный взгляд на Консула, – быть может, вы объясните мне, в чем смысл происходящего там?
И тонкий палец дипломата, не уступавший по белизне перчаткам Консула, указал на сцену жестом, полным не меньшего изящества, чем его собственные.
Ясон даже бровью не повел. Взгляд льдисто-голубых глаз на миг скользнул в указанном направлении и вернулся, рассчитанно неторопливо, от сцены с пэтами – к кончику пальца, выше, по запястью и, наконец – в глаза полномочного представителя Артэ. Рауль поежился, хоть такие взгляды ему доставались редко, разве что до коррекции Ясона. Внезапно Консул отвел взгляд и чуть заметно улыбнулся.
– В наших шоу, господин Файн, – проговорил он с одной из самых чарующих своих интонаций, – тоже заложен принцип целесообразности, как бы это ни казалось странно на первый взгляд.
– Эмоциональная разрядка, я полагаю? – небрежно поинтересовался посол Артэ.
Что смутило Ясона? Рауль, привыкший наблюдать, покосился на федерала и внезапно понял, что именно. Очень трудно было выдержать прямой взгляд этих глаз – ярких, заметно раскосых и... нечеловеческих. Это был даже не отстраненно-анализирующий взгляд блонди. С безмятежного лица с точеными чертами смотрели желто-зеленые искрящиеся глаза с глубокими, завораживающими своей чернотой, вертикальными провалами зрачков. Когда-то Рауль думал, что у Катце глаза хищной кошки. Теперь он понял, насколько заблуждался. Он не был похож на виденные им голограммы хищников Терры, тут было что-то иного порядка. «Опасный, грациозный и... мудрый. Сколько лет этим глазам?»
Вертикальные зрачки словно затягивали вглубь. Бархатный голос Ясона зазвучал в его ушах отдаленным шорохом, и тут артэанец опустил ресницы, разрывая контакт.
«Прошу прощения, Советник, – отчетливо прозвучало в голове Рауля, – я не сразу учел ментальную чувствительность блонди. Я поставлю барьер... – и две темные бездны стали просто глазами, – Так лучше?»
Лучше? Просто глаза с вертикальным зрачком. Только темные. «Что у меня со зрением?». Рауль тряхнул головой. Артэанец, как оказалось, даже не смотрел в его сторону, увлеченный Ясоном. Сидя вполоборота к нему, он чуть кивнул в ответ на его последние слова и переспросил:
– Входит в программу подготовки молодых специалистов аппарата управления?
– Совершенно верно, господин Файн. В том числе и курс обучения молодых блонди.
– Это мне напоминает какое-то из философских учений Терры, сейчас припомню...
– В самом деле?
– Да, постойте... кажется, там последней ступенью в системе воспитания будущих топ-менеджеров было испытание обольщением, то есть привлекательным и возбуждающим.
Ясон позволил себе негромко рассмеяться.
– Рауль, ты слышал? Ты не мог бы подсказать, о каком направлении науки идет речь?
– Я думаю, – Рауль уже справился с собой, – наш гость имеет в виду идеальное общество Платона. Вероятно, диалоги... «Государство»? Это одно из архаических философских учений, которое как раз и предусматривало трехступенчатую подготовку, по выражению господина Файна, «топ-менеджеров».
– О да, вы абсолютно правы, Советник, но... – посланец Артэ выглядел смущенным, – вероятно, я неточно употребил этот термин? Прошу простить меня, но, когда я вынужден постоянно держать барьер... ментальный барьер, я имею в виду, мне приходится полагаться только на знание языка Амои. А поскольку в нем очевидно наличие терминов, заимствованных из английского языка Терры...
– Не извиняйтесь, прошу вас, мы отлично поняли, что вы хотели сказать, – коротким жестом остановил его Ясон, – просто у нас этот термин употребляют лишь применительно к гражданам, занятым в сфере экономики или управления предприятиями. Лучше поясните мне, о каком барьере идет речь?
«И он, конечно, ничуть не удивлен тем, что больше не может слышать мои мысли». Артэанец улыбнулся, почти точно воспроизведя недавнюю улыбку Консула.
– Дело в том, господин Минк, что мои соотечественники обладают телепатическими способностями. Это также предполагает способности к эмпатии и восприятие языков на подсознательном уровне – очень удобно, но создает некоторые сложности, связь ведь является двусторонней.
– Какие возможности для дипломатов открывает это свойство! – светски заметил Ясон, обращаясь к Раулю.
Рауль наклонил голову, соглашаясь, и параллельно прокручивал в памяти свой обзорный доклад начальству – комплексное досье на всех федералов – членов делегации. Сколько места в нем было отведено на артэанцев? Пара абзацев, не больше. И телепатия значилась в качестве неподтвержденных данных. Но группу информации в этом винить нельзя, об Артэ вообще мало что известно.
По личному опыту, да и по блеску глаз Консула Рауль мог с уверенностью сказать: после окончания этого вечера Ясон запросит подробную информацию по Артэ. Немного не вовремя, мм... в данный момент Рауля в свободное от основного вида деятельности время больше занимали другие вещи. Например, придет ли сегодня вечером Дэмиен. Взгляд второго по значимости блонди Амои приобрел некоторую задумчивость. Сочетание холодного интеллекта и страстного желания претворить свои теоретические знания в жизнь, которое выливается в эту трогательную решимость... Рауль улыбнулся уже не мысленно. В конце концов, в некоторых моментах он мог дать фору такому уверенному в себе Дэмиену Айдлу. Другой вопрос, что все хорошо в свое время. Тут Рауль вздрогнул: уже второй раз за вечер он настолько выпал из окружающей обстановки, следуя за собственными мыслями и эмоциями, что упустил нить разговора. Что с ним? Раньше он никогда не позволял себе ничего подобного! Да, но раньше никогда атмосфера элитного Пэт-шоу и не сносила его мысли в совершенно определенную сторону. И похоже, не только его?
Взгляд посла Артэ был устремлен на сцену, где первая часть шоу как раз подошла к своей кульминации. Пальцы его левой руки неосознанно сжимали запястье правой. Похоже, излишне сильно. А вот Ясон явно развлекался, с видом радушного хозяина беззастенчиво наблюдая за его реакцией. Сцена скрылась в голубоватом полумраке. Смена декораций.
– Вам это не кажется интересным? – бархатный голос Ясона, бокал у губ.
– Я готов признать это... искусством, – ответил артэанец с ноткой вызова в голосе.
Было очевидно, что под этим словом он имеет в виду что-то свое. А еще он так и не притронулся к своему бокалу.
И все же самообладанию Файна было далеко до железного самоконтроля блонди. И это стало очевидно к началу третьей части шоу, когда артэанец совершенно перестал отводить взгляд от Ясона и всеми силами пытался абстрагироваться от происходящего на сцене. И только что не кусал губы. Рауль со своей стороны ощутил что-то похожее на сочувствие, ведь даже он со своей излишней эмоциональностью был сейчас образцом спокойствия и беспечности. И было совершенно недопустимо вести себя так именно здесь и сейчас, когда Ясону пришла в голову фантазия устроить себе сразу два шоу, одним из которых и являлся Файн. И, похоже, это шоу тоже вскоре достигнет своей кульминации, – мрачно подумал Рауль, опустив глаза. Вот сейчас он не выдержит и заявит в глаза Первому Консулу что-нибудь вроде того, что нельзя использовать людей как сексуальные игрушки или о недопустимости насилия над несформировавшимся организмом ребенка... да, скорее, второе. О, Ясон будет просто в восторге.
Тут артэанец глубоко вдохнул, как будто атмосфера зала заставляла его задыхаться, несмотря на все системы кондиционирования, и признал свое поражение негромким вопросом:
– Где здесь... выход?
Ну что ж, по крайней мере, из зала он удалялся вполне твердой походкой.
– Хочешь что-то сказать, Рауль? – промурлыкал Ясон, пряча улыбку.
– Он явно моложе, чем это кажется на первый взгляд.
– Мм? Неужели первый раз?
– Не уверен. Но вполне может быть. Необходимо навести справки?
– Справки? Мне потребуется подробный отчет департамента по внешним связям. Все, что есть на артэанцев вообще и господина Файна в частности.
Рауль молча кивнул. Что и требовалось доказать, – автоматически отметил он про себя. Кто сказал, что у блонди нет чувства юмора?
В центре огромного вестибюля Зала Развлечений бил фонтан. Редуард Файн остановился возле него, борясь с желанием подставить ладонь под подсвеченные мерцающей синевой струи и умыть лицо. Нет, не стоит так явно демонстрировать... это уже будет перебор. Он поднял взгляд: немного левее под потолком куполообразного здания мерцала яркая голографическая надпись: «Golden Mountain» – вход в одно из самых дорогих казино. Центр Развлечений Апатии предлагал занятия на любой вкус. Каждому свое: элите – Пэт-шоу, другим – все, что позволено здесь людям. Что ж, первая миссия посла Артэ на Амои приобретала вполне зримые очертания.
«...И еще: оденьтесь свеже, и на выставке в Манеже
К вам приблизится мужчина с чемоданом, скажет он:
«Не хотите ли черешни?» Вы ответите: «Конечно»,
Он вам даст батон с взрывчаткой, принесете мне батон».
В. С. Высоцкий, «Пародия на плохой детектив»
Он всегда был игроком. Вот и тот вечер для Майкла был всего лишь игрой, одной из многих, конечно, далеко не такой рискованной, как обычно, и далеко не такой значительной, как ему бы хотелось. Маленькой иллюзией жизни. Он играл в «Golden Mountain», игорном центре не только Амои, но и ближайшего звездного скопления, один против казино. Он хорошо знал этот род заведений. На виду – публичные развлечения, за кулисами – все то, чего не выставляют напоказ. Теоретически выигрыши не ограничивались, однако это правило действовало лишь до какого-то предела. Стоило кассе казино понести ощутимую потерю, как честная игра кончалась, и счастливчику приходилось быть очень осторожным. Что он и делал. Но сегодня целью игры были совсем не деньги.
Когда Майкл пришел, ресторан был почти пуст, и метрдотель с радостью поспешил навстречу уважаемому клиенту. Его, худощавого, одетого в дорогой, сшитый на заказ костюм, с тронутыми ранней сединой волосами и орлиным профилем, можно было принять за представителя состоятельной семьи или крупного промышленника. И второе было верно.
Господин Майкл решил начать с ужина. Кухня ресторана всегда производила на него хорошее впечатление, хоть он и считал выбор вин несколько ограниченным по сравнению с собственными винными погребами. В ожидании первого он побеседовал с барменом и остался очень доволен квалифицированным и приятным общением. Майкл никуда не торопился. Пока он ел, просторное помещение ресторана наполнялось изысканно, а иногда даже со вкусом одетыми людьми. После обеда он выкурил сигару и посмотрел эстрадную программу, не спеша переходить в игорные залы.
Он встал и отправился по длинной галерее, соединявшей залы. Поворот – и перед ним возник фонтан – миниатюрная копия того, что был в вестибюле. У фонтана неподвижно замерла высокая фигура. Длинные темные волосы лежали на широких плечах. Стоявший обернулся, как будто услышав звук его шагов, хоть их и скрадывал мягкий ковер.
– Фонтаны, похоже, непременный атрибут внутренней обстановки залов в Парфии, – задумчиво проговорил он, – не так ли?
– А разве вид текущей воды не кажется вам приятным?
Майкл остановился рядом, и собеседник тут же отступил, чуть увеличив дистанцию. Взгляд раскосых глаз скользнул по лицу Майкла, он улыбнулся.
– Там, откуда я родом, не так много воды, чтобы расходовать ее таким образом... господин Майкл.
– На Амои ее тоже не избыток. Но, может быть, лучше поговорим о Вашей родине, господин...
– Файн, – он чуть наклонил голову.
До игорного зала было далеко, но он отчетливо услышал стук воображаемых костей о стол. Первый бросок. Ставки сделаны.
– Очень приятно. Итак, вы не расскажете мне о ней?
– С удовольствием.
* * *
– Редуард дель Тирои ди Тейно делла Сэниа да Артэ, – как фурнитур Первого Консула умудрился выдать все это одной напевной фразой, было загадкой, – прибыл по Вашему приглашению, господин Ясон.
Великолепный Ясон Минк отвернулся от панорамного окна, за которым мерцали огни Танагуры, с заледеневшим от усилий удержать на месте отвисшую челюсть лицом. Он не произнес ни слова, но даже взгляда хозяина было достаточно для того, чтобы на лице мебели последовательно сменились несколько выражений: от легкого недоумения до испуга.
– Мне передали, что вы хотели видеть меня, господин Минк, – за плечом сжавшегося фурнитура возник улыбающийся посол Артэ, выглядящий сегодня, очевидно, ради разнообразия, не менее монументально, чем его титулы. – Добрый вечер.
– Рад вас видеть, – Ясон чуть склонил голову, разглядывая артэанца. – Прошу.
«Умение контролировать выражение лица – важное качество дипломата», – мысленно усмехнулся Редуард, подходя ближе. Да, с его стороны было мальчишеством ответить на частное приглашение по информационной сети официальным согласием, в котором автоматически использовался не псевдоним для краткости и удобства обращения, а его настоящее имя, но в удовольствии он себе отказывать не стал. Как не стал и анализировать причины, по которым ему захотелось произвести впечатление на Первого Кон... нет. На Ясона Минка лично. И почему ему хочется, чтобы Минк это понял. Он остановился почти рядом с ним.
– Какой прекрасный вид, – заметил он, переводя взгляд на огни города.
– Да, – согласился Ясон, имея в виду совершенно другое: игру света и тени, подчеркивавшую точеные черты лица собеседника.
Так вот вы какой на самом деле, господин Файн. Темная с чуть уловимым металлическим блеском ткань скрывает тело – что-то среднее между костюмом свободного покроя и военным мундиром без знаков различия, – оставляя открытыми только кисти рук. Подчеркнуто открыто лицо: длинные темные волосы подняты кверху и стянуты настолько гладко, что раскосые глаза, казалось, стали такими именно из-за этого... интересно, каким станет лицо изысканного дипломата, если я позволю себе пошутить на этот счет? Идеальная форма черепа, голову обвивает толстая замысловато заплетенная коса, тяжесть которой заставляет держаться идеально прямо – готов спорить, что что-то ритуальное. Ага, значит до этого он лишь подстраивался под моду Амои. Что ж, такая прическа куда практичнее, чем гривы блонди... например, в бою на мечах, таком же ритуальном, как эта коса. Что там было в докладе Рауля? Клановая система, жестко регулируемая множеством традиций? Он видел, что с ним играют, и выхода тут было два: подчиниться его сценарию или предложить свой. Впрочем, был и третий, верный путь – отказаться от игры вообще. С ледяным высокомерием блонди. Да, но Ясон всегда предпочитал нестандартные решения.
– У вас отличный вкус... – нарушая молчание, негромко проговорил посол Артэ. – Так что вы хотели обсудить со мной, господин Минк?
– Ясон, если вам не трудно называть меня так.
– О... да, конечно. Итак, Ясон, о чем вы хотели поговорить?
– Видите ли, господин... Файн? Должен признаться, вам удалось меня удивить. Я как-то не поинтересовался вашим полным именем, и теперь даже не знаю...
– Да, я должен извиниться, я действительно пользуюсь здесь... как бы поточнее выразиться, не псевдонимом, конечно, а вот этим именем для простоты обращения. Видите ли, наши имена включают в себя слишком много указаний на то, кто мы и откуда. Представляясь, мы фактически указываем и клан, род занятий, должность, место рождения, социальный статус и так далее и тому подобное... соответственно, на моей родине собеседник сразу же делает заключение, чего можно от меня ожидать, какого уровня барьер держать и как себя вести. Но на любой другой планете это, во-первых, архаизм, а во-вторых, чаще всего слишком сложно. Поэтому здесь я Файн, Редуард Файн, – он коротко улыбнулся.
– И все же это имя как-то соответствует истинному?
– Да, конечно. Это перевод моего собственного первого имени – Тирои – на... хм, английский Терры. Не точно, конечно, но по значению близко.
– Ну, в таком случае, – Ясон улыбнулся в ответ на краткий курс церемониала знакомства Артэ, – какое бы обращение вы предпочли?
– Я? О... полагаю, Редуард. Если вы не против.
– Замечательно. Итак, с представлениями покончено. Прошу вас, – Ясон сделал короткий приглашающий жест.
Артэанец ответил коротким кивком, присел на диван и чуть помедлив, взял с принесенного фурнитуром подноса бокал красного вина. «Мой любимый сорт», – автоматически отметил консул, наблюдая за игрой алых бликов на белоснежной коже. Тут Файн поднял на него взгляд. С экзотически красивого лица на Ясона смотрели ярко-синие глаза с узким вертикальным зрачком. Глаза, минуту назад бывшие темными, теперь приобрели цвет, как... как у моего отражения в зеркале по утрам, подумалось Ясону. Игра света? Проблемы со зрением?
– Вы хотите что-то спросить? – поинтересовался Редуард тут же.
– Нет, – покачал он головой в ответ. В самом деле, не спрашивать же у него...
– Вы эмпат, Ясон, очень сильный эмпат. Подозреваю, что вы постоянно этим пользуетесь в профессиональной деятельности. И не могу вас винить, хоть по нашему этикету это и некорректно с... людьми-нетелепатами. Более того, при нашей встрече на Пэт-шоу, полагаю, вы воспринимали мои мысли, как связную речь. А это означает способности к полноценной телепатии, что могло бы значительно упростить наше с вами общение и облегчить взаимопонимание, если бы вы придерживались некоторых правил. К сожалению, это требует подготовки, которой на Амои нет и, – он чуть улыбнулся, – некоторых усилий с вашей стороны, к которым вы... готовы?
– А вы как думаете? – Ясон пригубил бокал.
– Думаю, нет.
– Возможно, вы не правы?
– О, уверяю вас, оно того не стоит. Мне гораздо проще, общаясь с вами, поставить стандартный глухой барьер, через который чувствую только общий спектр ваших эмоций. Так мы, по крайней мере, не мешаем друг другу.
– Но мы могли бы общаться мысленно и через него?
– Да, если бы вас, как меня, этому учили с детства. Вы транслировали бы в мое сознание только то, что вы хотите мне сказать или чем хотели бы со мной поделиться. Не подвергая ни меня, ни себя опасности.
– Не думаю, что мысли могут быть опасны.
– Поверьте, могут. Не столько мысли, сколько соприкосновение совершенно чуждых разумов в момент, когда оба не подготовлены к этому. Я не сразу сориентировался в первый момент и боялся, что мог причинить вред господину Эму, вашему помощнику. Он еще более чувствителен, чем вы...
– Хорошо, я понял. Значит, что-то вы все равно воспринимаете даже сейчас?
– Общий спектр, как я уже говорил. Допустим, вы явно хотели задать мне вопрос...
– Ну, хорошо, – Ясон негромко рассмеялся. – Считайте, что я предупредил. Вы правы, но это было лишь минутное ощущение... Сегодня странный вечер, так что не удивляйтесь вопросу. Ваши глаза действительно периодически меняют цвет?
– Не периодически, а постоянно, – Редуард спрятал улыбку за краем бокала. – В зависимости от...
– Освещения?
– Не только. Иногда от настроения и ассоциаций собеседника.
– Вот как?
– Далеко не всегда и не со всеми. Считайте, что мы с вами с самого начала были... хм, настроены на одну волну.
– Хм... идеально совпали, хотите сказать?
– Можно сказать и так, – он чуть прикрыл глаза, и Ясон тут же отметил заимствование собственного приема, которым он пользовался, когда пытался скрыть слишком яркие эмоции. – Это редкость, тем более с... вами, здесь, на Амои. У меня на родине это когда-то считалось чуть ли не божественным даром, которым нельзя пренебречь.
– А если не секрет, что обещал этот дар?
– Многое, – уклончиво пожал плечами Редуард, отставляя опустевший бокал.
Ясон помолчал и вдруг, резко вскинув глаза, проговорил:
– Счастье в любви.
Мгновенная заминка и контролируемо спокойный ответ:
– Не буду отрицать.
– И что будет с тем, кто пренебрег этим?
– Зачем вам это, Ясон?
– Это некорректный вопрос?
«Проклятье, да, господин консул! Дикий, невежественный, прекрасный... полукровка! «Блонди». Назовут же, туземцы! Чего ты хочешь от меня, глядя так, как не посмел бы никто?»
– Нет, почему же, – он снова пожал плечами, на этот раз несколько нервно. – Я отвечу. Дева отвернется от того, кто так поступит, раз и навсегда.
– Вы религиозны.
– Да, – неожиданно жестко ответил посол Артэ.
Вновь потемневшие глаза вспыхнули смесью недоумения и смятения, и блонди ощутил словно это всей кожей. Нет, больше, где-то глубоко, как волну жара, медленно поднимающегося по телу, готового вспыхнуть в любой момент чем-то безумным и ярким.
– И каков же в этом случае правильный выбор? – промурлыкал Ясон.
«А его можно дразнить, – промелькнуло в мыслях Консула. – Более того, это забавно...»
– Его не существует... здесь его нет. И вы это знаете, Ясон, даже при всем вашем атеизме.
– Я думаю, выбор должен быть всегда. И у вас он есть.
Артэанец неожиданно откинулся на спинку дивана, скрестив на груди руки – вопиющее нарушение этикета, признание слабости и желания защититься.
– Разве? Может, мой вопрос покажется вам странным, но, вы правы, сегодня странный вечер. Кто я, как вы думаете, Ясон? – тихо спросил он.
«Что за шарады?» Ясон пожал плечами:
– Вы – глава дипломатической миссии Артэ на Амои, Редуард.
– Верно. А вы знаете, что это означает?
– Что вы хотите этим сказать?
Белые пальцы коснулись черного воротника-стойки, словно легли на пульс. Файн чуть приподнял голову, и свет отразился на замысловатой вышивке черной нитью с тем же синеватым металлическим блеском, что и одежда.
– Вам о чем-нибудь говорит этот символ?
– Конечно. Согласно официальным данным, вы – глава миссии, по большей части, религиозного и культурного плана, на Амои. В договоре между Амои и Федерацией упоминалось об этом.
– Я – миссионер.
– Совершенно верно.
– О Дева... очевидно, опять языковой барьер. Так сложно полностью полагаться на знание языка...
«Юпитер, этого не было в докладе Рауля. Не мог же я пропустить?»
– Постойте! Кажется, я понимаю. Какие-то культурные ограничения на контакты, в том числе и сексуальные?
– Целибат, – коротко улыбнулся тот.
– Обет безбрачия?
– Именно. Исключающий любую любовь, кроме божественной.
– О! – настала очередь Ясона откинуться на спинку своего кресла.
«Ах, Рауль, Рауль... неужели мы упустили в докладе самое интересное? Или просто не подумали, что нас, блонди, и вдруг заинтересует такая незначительная деталь?» Ясон поднял взгляд на посла Артэ, и тот чуть повернул голову, пряча взгляд блеснувших раскосых глаз. Так знакомо бархатно-карих. Я о чем-то подумал, господин миссионер? Или... о ком-то? Черные волосы, разметавшиеся вокруг ставшего спокойным в беспамятстве лица. Короткие черные пряди... нет, не так, длинные тонкие пряди, одна за другой выскальзывающие из замысловатого переплетения косы. Что их держит? Тонкие серебряные шпильки, падающие на пол с мелодичным звоном... Наноботы, – вдруг понял он. Удерживают всю массу волос в единой заданной конструкции и освобождают по команде. Просто и эффективно. Откуда я это узнал? А твои распущенные волосы – это уже символ. Платиновый шелк, льющийся, сквозь пальцы, ногти впиваются в белую кожу, жестко, до боли... Только не прикасаться, иначе... Что здесь вообще происходит?
– Прошу прощения, – два голоса прозвучали эхом один другого.
– Вам не за что извиняться, Ясон, – первым ответил посол Артэ, – Это моя вина. Я слишком расслабился... и, действительно, очень легко вхожу с вами в резонанс, вплоть до контакта. Боюсь, мне придется впредь воздержаться от алкоголя в вашей компании, – он улыбнулся.
– Я учту, – кивнул Консул. – Обязательно.
«И не так, как ты думаешь»
«О, кто бы сомневался!»
– Пожалуй, мне пора.
– Спасибо за прекрасный вечер, Редуард.
– Доброй ночи, Ясон.
Он молча смотрел в удаляющуюся спину. «Мне нужна эта экзотическая игрушка?»
Ясон подошел к столу, пальцы в идеально белой перчатке выбили по гладкой поверхности замысловатую дробь, несколько мгновений помедлили и коснулись кнопки коммуникатора. Мелкая сошка в большой делегации Терры, представитель культурного заповедника, экзотика. Чем я рискую? Да почти ничем. Вызов, короткий приказ, небольшая заминка на том конце и ответ:
– Слушаюсь, господин Ясон.
Консул распрямился, отбрасывая назад волосы – лишь одна длинная тонкая прядь упала на плечо, – скрестил на груди руки и замер, чуть прищурив глаза. Минута, две, десять...
Он пересек комнату, вышел в приемную и услышал негромкий шелест лифта. Что такое? У главного входа стоял фурнитур и ошарашенно смотрел на сомкнутые створки двери. При звуке шагов он испуганно оглянулся и склонил голову, Ясону показалось, что тот готов упасть на колени.
– Господин Ясон...
– Вот как? – негромко проговорил Ясон, протягивая руку к парализатору, зажатому в руке фурнитура. Изящная и функциональная игрушка легла в ладонь блонди. Короткий ствол был аккуратно согнут под прямым углом.
– Он ушел, – убитым голосом сказал фурнитур, впрочем, не делая попытки упасть к ногам хозяина, изучающего испорченное оружие, – просто, даже не оборачиваясь, протянул руку и взял его у меня... очень быстро... подержал в руках, как будто рассматривая, и вернул.
– Он что-нибудь сказал? – спокойно поинтересовался хозяин.
– Да. Он сказал: «Кажется, он у вас сломан?»
Ясон рассмеялся, отбрасывая прощальный сувенир от посла Артэ.
– Ты не будешь наказан, – заметил он небрежно и, резко развернувшись, удалился.
«О да. Ты мне нужен, Файн».
Ясон еще раз пробежал глазами последнюю строчку доклада, представленного его Советником, и задумался, глядя поверх монитора. Занятно, крайне занятно. Он облокотился о стол, средние пальцы сомкнулись на переносице – этот почти медитативный жест обычно помогал сосредоточиться. Когда решение уже принято, гораздо проще лишь перебирать варианты достижения поставленной цели. Что мы имеем? Небольшой мир, фактически на задворках обитаемой вселенной, недавно вошедший в Федерацию. Авторитаризм, стабильная экономика. Очень древний мир, возраст неизвестен, но в истории редкой планеты не упоминалось о существовании какой-то таинственной схожей цивилизации.
Лишь немногие ученые-историки за выдающиеся заслуги были удостоены чести посетить местный Университет с его огромными хранилищами данных и работать в них. По слухам, в них была сконцентрирована информация и культурные достижения чуть ли не всех обитаемых миров со времен первой волны колонизации, а возможно, и гораздо более ранних – о культурном достоянии Артэ ничего нельзя было сказать со стопроцентной вероятностью. Во всяком случае, у Ясона возникло впечатление, что этот самый религиозный Орден, по поручению которого и прибыл нести Амои свет артэанский миссионер, не только руководит духовной жизнью общества на Артэ и занимается коллекционированием культурного достояния Вселенной, но и искусственно ограничивает доступ к информации. Действуют ли члены Ордена в условиях такой же информационной прозрачности, что и блонди на Амои? Сомнительно, скорее всего Редуард со своей миссией всего лишь решает здесь какую-то маленькую частную задачу. Или – Ясон усмехнулся – молодой специалист попал на варварскую планету в порядке обучения или за какую-нибудь провинность в воспитательных целях. Тогда вполне вероятно, что объявленная цель визита артэанцев на Амои – ознакомление и налаживание дружеских контактов – истинна, и тогда он безобиден, и подвоха тут ждать не следует.
А что касается взаимовыгодных отношений... Консул был не склонен давать согласие на создание Миссии Артэ на Амои и постоянное присутствие на планете мины замедленного действия в виде группы религиозных фанатиков с доступом повсюду, включая Эос. В конце концов, что может получить взамен Амои от этой Мекки историков? Да, история считалась в Федерации одной из самых важных наук, еще со времен Терры и колоний повсюду декларировалось утверждение о том, что не повторить ошибки прошлого можно, лишь никогда о них не забывая. Но Амои не обладала историей столь древней, чтобы начать ее изучать, а новейшая история планеты раз в месяц создавала перед Ясоном голографическое изображение стилизованной женской фигуры в зале для аудиенций. Юпитер помнит обо всем, и пока есть ее базы данных, заботиться об истории ни к чему.
Для создания целостной картины Ясон напоследок потратил десять минут на то, чтобы разобраться в сословных титулах сложносочиненного имени артэанца. Редуард сказал правду, его имя, действительно, соответствовало какому-то месту как в иерархии клана, так и в иерархии Ордена, одинаково запутанных и непонятных. Более того, он все-таки воспользовался сокращенным именем. Полное имя включало в себя пятнадцать оборотов, из которых быстрой дешифровке поддалась только университетская специализация, в общих чертах стандартная для всех студентов Федерации. Когда терминал выдал соответствующий шифр, Ясон с трудом сдержал смех: вечно путающийся в амойских и архаических английских терминах Терры Редуард дель Тирои оказался социологом-лингвистом. Можно представить, на каком уровне мальчик сделал перевод собственного имени! Продолжая ухмыляться, он вбил короткое слово «Файн» в примитивный электронный переводчик. «Прекрасный» – было первым словом во вспыхнувшей на экране строчке. Чего и следовало ожидать... И Ясон, все же рассмеявшись, коснулся браслета на руке, вызывая фурнитура. Голографический экран над столом растаял.
– Полуофициальный костюм и машину.
Возможно, веселье его не было бы таким бурным, если бы он подумал о том, что лингвист-телепат, при полном отсутствии словарей, лишенный возможности пользоваться своими способностями, практически в совершенстве освоил язык Амои за неделю только на интеллекте и абсолютном слухе...
* * *
