Над Ардой в сиянии поднималось огромное Солнце. Светлые сказали бы, что это Майя Ариэн выехала на небосвод в своей сверкающей ладье. Темные были настроены не столь романтично: они бы просто заявили, что Солнце выходит из-за горизонта. Ну что ж поделать: не верят они ни в солнечную ладью, ни в создание звезд Вардой...

Да много во что не верят. Тем не менее, Солнце всходило.

В Ангбанде не спала разве только что стража. Так уж здорово выдрессировал их Гортхаур Жестокий, что ни один, даже самый «несознательный» орк не смел спать не работе. Черные пики разрезали утреннее небо, входя в диссонанс с его нежным розовато-лазоревым цветом, но для кого-то и это казалось прекрасным. Слишком многолико понимание красоты...

Солнце тихо вкралось и в покой Владыки. Скоро его веселые зайчики заплясали на спящих лицах Мелькора и Гортхаура. Впрочем, уже многие годы каждое утро в этих покоях начиналось одинаково. Лучи коснулись красивых замкнутых век Майя, и он открыл глаза. Потянулся. Как и много лет подряд, взглянул на спящего Валу.

– Ну, куда ты собрался в такую рань? – спросил Мелькор, поплотнее закатываясь в одеяло.

– Ты что, Мэл? – Гор уже окончательно проснулся. – Солнце давно встало, пора менять караулы, кормить драконов, а сегодня еще будем новые дротики испытывать...

– Охота тебе? Поспал бы хоть раз нормально...

– Сна мне вполне хватает. А знаешь, среди новых учеников сын того, ну, помнишь? Дипломата, который к гномам всё ездил. Лет тридцать назад – относительно недавно. Ну, конечно, не по человеческим меркам.

– О, не начинай! – простонал Мелькор, загораживаясь подушкой. – Дай мне поспать! Я устаю еще больше всех твоих рыцарей, вместе взятых...

– Ну, допустим, это не совсем так... Но ты знаешь, тот был талант, а вот сын – явно не в него. Бестолочь, если честно.

Информация лилась из Майя рекой, но сонный разум Мелькора категорически не желал воспринимать даже отдельные отрывки. В отличие от своего возлюбленного, Черный Вала терпеть не мог рано вставать, и в обычные день выгнать его из постели с рассветом было практически невыполнимым делом. И, если честно, его очень бесила привычка по утрам обсуждать какие-то важные вопросы.

Выговорившись, Гортхаур принялся потягиваться, разминаться. Между тем, Солнце стояло уже высоко.

– Я уже опаздываю, – констатировал он, одеваясь и приглаживая волосы и затягивая их в хвост.

– Опять завязал это убожество, – пробормотал Мелькор, когда захлопнулась дверь.

Повалявшись еще некоторое время, Черный Вала наконец поднялся, чтобы, как всегда, исполнять здесь обязанности Властелина.

Никто не мог точно сказать, сколько времени любили друг друга Мелькор и Гортхаур. Даже они сами. Да никто как-то и не задумывался, потому что, казалось, так было всегда, со дня сотворения Арды. Для многих их пример стал образцом верной любви. Многие завидовали им. Многие восхищались ими.

Однако не все было так идеально. Конечно, они любили друг друга, но... какая любовь может с достоинством выдержать испытание годами? А веками? Любовники уже настолько привыкли друг к другу, что их чувство можно было бы назвать скорее привычкой, чем страстью. Страсть была, когда Мелькор впервые взглянул в сверкающие глаза Гортхаура. Страсть была, когда их губы впервые встретились. После первой ночи оба были так потрясающе, так безусловно счастливы, что, казалось, так будет всегда.

Но любое, даже настоящее чувство нуждается в обновлении. И особенно если наслаждаешься каждодневной близостью любимого существа веками...

В последнее время это очень беспокоило Мелькора. Когда-то раньше, когда-то давным-давно его сердце радостно подскакивало при одном взгляде на Гортхаура. Весь Мир просто расцветал на глазах, даже бесчисленные войны не сильно и беспокоили, если честно. Когда ты счастлив, то воспринимаешь все спокойнее и судишь обо всем мудрее.

Раньше было истинным наслаждением срывать с его губ стыдливые поцелуи, истинной радостью – подкрадываться к нему сзади и закрывать руками глаза. Или в предрассветный час тихо входить в его покои и оставлять белую лилию на его подушке как раз напротив лица. Или какой-то другой цветок. Это было и не важно. И как радостно было возвращаться в Ангбанд, зная, что он всегда здесь, всегда на месте, всегда рад тебя встретить... И как забавно было обмазать его стройное тело взбитыми сливками, а потом долго их слизывать... Черный Вала не очень любил взбитые сливки (точнее, совсем не любил), но сливки просто и сливки, намазанные на Гортхауре, – это ведь совершенно разные вещи...

Теперь все не так. Вид Гортхаура, который «всегда в Ангбанде», так приелся Мелькору, что даже когда Майя уезжал надолго, он не очень-то и замечал этого (в прежние времена – извелся бы от тоски...). Казалось, Гор изменился: он теперь почти не следил за собой, мог появиться и с грязными волосами, и в мятой одежде, к цветам относился равнодушно, вина почти не пил (а если уж пил, то напивался до «горизонтального» состояния), разговоры вел сплошь умные да серьезные. Даже взбитые сливки не помогали... Это было создание, выше ушей загруженное работой, и у него не было времени даже для «сливок». По причине тотальной занятости Майя пользовался любым моментом, чтобы завалиться спать. Казалось, ему не было дела до желаний Мелькора.

Нет, конечно, дело ему было, просто Майя был настолько предан любимому, что считал, что Мелькор в любом случае от него никуда не денется. Иногда даже позволял себе капризничать. Во все же остальное время – настолько растворялся в Мелькоре, его идеях и замыслах, что иной раз казалось, что Гортхаура как такового просто не существует.

Нет, Мелькор уже не мог видеть этих когда-то сверкающе-огненных, а ныне прикрытых грязной челкой преданных глаз! Каких-то бесцветных. И куда только исчез их манящий, чуть порочный блеск?

Мелькора разрывали две крайности: с одной стороны, он не замечал Гортхаура, считая его скучным и нудным, с другой же – безумно ревновал. Особенно если кто-то становился с ним ближе, чем обычно... Парадоксально, но и Великие подвержены «синдрому собаки на сене»!

– О Тьма! – воскликнул Мелькор как-то утром, когда (что бывало редко) встал в почти в одно время с Майя. – Гор, что ты сейчас на себя напяливаешь?!

– Куртку. А что?

– Да так, ничего. Ты скажи, сколько лет ты ее уже носишь?

– Не помню точно. Что-то около ста пятидесяти или что-то в этом роде. Может, больше. А что?

– А ты не хотел бы надеть что-нибудь, ну, поновее?

– Да что ты, Мэл?! Я же иду учить новых орков. Они еще такие грязные, что мне просто жалко будет новой одежды – вдруг испачкаюсь? Ну, я пошел?

– Нет, стой! Может, все-таки наденешь что-то поновее, чтобы показать свою значимость как начальства? А, Гор?

– Нет, не стоит. А что до важности, то моя плетка мигом покажет им, кто здесь кто! – он бросил беглый взгляд за окно. – Мне пора! Пока, любимый!

И Гортхаур вышел, быстро поцеловав расстроенного Мелькора в щеку. Хлопнула тяжелая дверь.

– Ну, пока, пока... – Вала вздохнул и сел на кровати, – Я же не прошу тебя для орков наряжаться. Мог бы это сделать для меня, в конце концов.

Все день Властелин был не в духе. Он был очень загружен делами, но думал вовсе не о них. Он вспоминал, каким был его возлюбленный раньше. Как он каждый день был свеж и прекрасен, как роза, изящен, как клинок. И сверкал так же. Сверкал остротой ума и речи, ловкостью движений, живостью и подвижностью характера, умением пленять и привлекать к себе сердца... Куда это все ушло?!.. Мелькор когда-то любил гладить его длинные пепельные волосы, перебирать блестящие пряди, расчесывать их пальцами... Ну как, как эти чудные шелковистые волосы преобразились в те грязноватые сосульки, что «украшают» Гора сейчас?!

Кстати, дел у Мелькора в последнее время было предостаточно. На днях должен был состояться Конгресс Сил Тьмы, где соберутся лидеры Темных из разных миров и параллелей. К таким «международным» встречам Темный Властелин всегда относился серьезно, так как это была та редкая возможность обменяться опытом, показать себя и свой Мир, да и просто – пообщаться среди «своих». Конгресс проводился уже много тысячелетий, так что все его участники довольно хорошо знали друг друга. И все они знали Черного Валу Мелькора и Гортхаура Жестокого.

Мелькор напряженно думал. Имидж – великое дело. Темный Властелин– лицо всех Темных. Первый помощник Властелина – отражение самого Властелина. А Гора в его теперешнем виде и с его теперешним поведением просто стыдно выводить в приличное общество! Арда не должна ударить лицом в грязь! К тому же в ночь после заседания непременно состоится бал-маскарад. Это катастрофа – появиться на нем с ТАКИМ спутником. По традиции в полночь маски будут сброшены. Нет, Гортхаур останется дома, это однозначно!

Однако была еще причина, по которой Мелькор не желал брать с собой Майя. Манвэ. Младшенький. Манвик... Когда-то давно, еще до появления в Арде Гортхаура у них был роман. Казалось, Мелькор искренне любит Манвэ, и тот отвечает ему полной взаимностью. Потом судьба разлучила их. Манвэ стал Королем Арды. Мелькор стал Властелином Тьмы. «О Запад есть Запад, Восток есть Восток, и с места они не сойдут!..»* – воскликнул бы поэт. Эти вещи не сочетаются. Но все же...

Мелькор видел Манвэ. Видел, как он несчастен с Вардой. Видел, что он прекрасен по-прежнему... «Я не могу любить как равного того, кто ниже меня по духу и происхождению, – думал Черный Вала. – Не хочу превращать любовь в рабство. Манвэ равен мне. Он – прекраснейшее существо в Арде. А Гортхаур... Он так ужасно изменился! Не знаю, люблю ли я его еще...»

Манвэ был для него сказочной мечтой. Гортхаур – надоевшей, увы, повседневностью. И – о чудо! – Мелькор узнал, что Манвэ хочет его видеть! Встречаться в Валиноре или в Ангбанде было опасно. Особенно если учесть, что в первом случае все могла бы испортить ревнивая Варда, а во втором – до идиотизма верный Гортхаур. Да и изменять ему в их «супружеской» постели... Мелькор поклялся не делать этого хотя бы из уважения к тому, что когда-то было с ними там. Итак, Конгресс Сил Тьмы, а вернее, бал-маскарад после заседания – идеальное место для романтической встречи и не менее интересного продолжения. И волки сыты, и овцы целы, как говорится. А уж пройти на бал Темных для Манвэ с помощью Мелькора ничего не стоит.

Мелькор был потрясающе счастлив. Он сотню раз перечитал письмо Манвэ, где тот согласился на свидание. Листок был небесно-голубого цвета – не зря же Манвэ – Владыка Воздуха. И пах свежестью. Интересно, как же должен пахнуть сам Манвик, если письмо, написанное его рукой, источает такой сводящий с ума аромат?.. Черный Вала сладко прищурился, представляя себе, как он заключит любимого братика в объятья, будет всей грудью вдыхать его запах, а потом стянет с его чудной фигурки голубую хламиду и...

– Мелькор, ты здесь? – раздался голос Гортхаура.

– Здесь. Чего тебе надо?

– Милый, – он звонко чмокнул его в губы. – Что это у тебя в руках?

– Э-э-э, ничего! – Мелькор быстро заложил письмо Манвэ между двумя толстыми книгами.

– Да нет же, я явно что-то видел!

– Тебе показалось, Гор.

– Мэл, ну, я же не слепой! Не лги мне.

– Тебе это будет неинтересно

– А все же? – неумолимо наступал на него Майя. В его усталых янтарных глазах светилась забота и любовь.

– Это... это, – и тут в голову пришла спасительная мысль. – Это приглашение на Конгресс Сил Тьмы. Вот и всё! Просто приглашение.

– Ну что ж, это хорошо!

– Да. Как ты считаешь, мне стоит туда пойти?

– Как хочешь, милый. Как ты решишь.

– Ладно. Но меня удивляет, почему ты не стремишься отправиться со мной. Тебе ведь всегда там нравилось.

– Не знаю, Мэл. Если ты решишь, что мне стоит там быть, то я, пожалуй, буду сопровождать тебя.

Мелькора трясло от раздражения. Тон речи любовника его убивал. Он не мог больше видеть этих верных глаз, этих грязных волос, стянутых в низкий хвост, этой серой курточки...

– Гор! – он нехотя взял его за руку. – Почему ты себя так ведешь?

– Я сказал что-то не то? – встревожился Майя, – Прости, если что-то не так, я постараюсь исправиться. Я тебя люблю.

– Ладно. Иди, у меня еще куча дел.

– Мэл...

– Что?

– А ты?

– Что – «а я»?

– Ты любишь меня?

– А, это?! Люблю. Теперь иди.

Гортхаур вышел за порог. Он чувствовал, что здесь кроется какая-то тайна. «Я должен взглянуть на это “приглашение”», – решил он, помня о том, что обычно приглашения на Конгресс писались на черной бумаге золотыми буквами, а тот листок вроде голубой. Как только Мелькор заснул, он тихо соскользнул с постели и прошел в кабинет.

Голубой листок, зажатый между двумя книгами, пах очень подозрительно. То, что он прочитал после, заставило его содрогнуться. «Я... я ради него, а он... – думал удрученый Майя. – Я ради него закрылся в крепости, не вылезаю из мастерской, дышу им, живу им! Себя совсем забыл...» Озарение пришло неожиданно. Стоило только посмотреть на себя в зеркало.

– Так вот в чем дело, – прошептал он своему отражению и хитро прищурился. – Красоты тебе не хватает? Ну погоди, Мэл... Скоро ты увидишь такую красоту, что до Конца Арды (если он будет) позабудешь своего братика! Ты прав, на заседание Конгресса я не пойду, а вот на бал-маскарад...

И он улыбнулся. Той коварно-ласковой, прелестно-порочной улыбкой, которую так обожал его возлюбленный...

Через несколько дней Властелин отправился на Конгресс Сил Тьмы. Гортхаур Жестокий остался в Ангбанде. Он ничем не выдал своей осведомленности о целях своего Повелителя. Но он знал, что первое заседание Конгресса начнется уже на утро следующего дня, а вечером будет бал.

Настало утро. Назначив барлога Готмога главным по крепости (ибо Жестокий знал, что Огненный Дух не подведет его), Майя незаметно пробрался в потайную комнатку в своих покоях. Достал из шкафа великолепный костюм, пошитый для него совсем недавно одним мастером из темных эльфов Твердыни. Велел приготовить себе ванну. Уже давно он не мылся с таким наслаждением. И так тщательно. Когда же пепельные волосы его высохли и пряными волнами легли на спину и плечи (после мытья его волосы всегда чуть-чуть завивались), Гор облачился в новый костюм, надел сверкающие начищенные сапоги и драгоценный витой пояс. Наряд дополнила магическая маска.

– Ну, держись, Мелькор!– засмеялся он. – Как бы твой Манвэ не влюбился в меня!..

Он произнес заклинание, обернулся летучей мышью и вылетел прочь из Твердыни.

Готическая зала с цветными витражами тонула в призрачном свете. В вышине, под сводчатым потолком стонали призраки. Один момент, и зала озарилась сиянием разноцветных свечей.

– Господа Темные! Бал-маскарад по случаю три тысячи пятьсот восемьдесят третьего Конгресса Сил Тьмы прошу считать открытым!

Такой речью приветствовал участников Конгресса нынешний хозяин бала – великолепный мессир Воланд. В этот вечер он был само благородство. Элегантный костюм с бриллиантовыми пуговицами и запонками. Благородные манеры. Всегдашняя мудрость, смешанная с остроумием.

Заиграли невидимые музыканты, и восхищенные гости увидели, что торжественная зала теперь залита миллионами ярких огней. Лишь под самыми сводами еще царила тьма и витали призраки, которым иначе негде было укрыться.

Музыка текла плавно, как река, а гостей становилось все больше и больше. Вот протопал, казалось бы, безучастно Дарт Вейдер, Черный Джедай. Вот не прошла – пролетела красавица-фея Моргана, окутав окружающих пленительной волной своих духов.

– Добро пожаловать, господа! – Воланд любезно приветствовал всех, ибо это был тот бал, где не требовалась Черная королева.

– Мы в восхищении!!! – торжественно кричал кот Бегемот, низко кланяясь. Его усы по традиции были тщательно вызолочены и причесаны.

Далее гостей провожал Коровьев, одетый по привычке в клетчатый костюм и потрескавшееся пенсне. Однако это не мешало ему быть любезнейшим кавалером.

– О, почтенное семейство Адамс! Здравствуйте... очень приятно... Дамы, вы великолепны! Позвольте поцеловать вашу ручку, если супруг не возражает. Будьте как дома! О! Мое почтение, господин Завулон!

– Здравствуйте, Коровьев, – ответил глава Дневного Дозора, шедший под руку с Алисой, одетой в открытое черное платье, расшитое изящно ограненными камнями. – А что, хорошо у вас!

– Вам нравится?! О! Мы в восхищении!!! – влез в разговор Бегемот.

– Рады стараться, рады стараться! – разливался Коровьев, мягко отпинывая кота в сторону.

– Следующий Конгресс у нас в Москве, – заметил Завулон. – Пожалуй, устроим его в гостинице «Космос». Правда, Алиса?

И они на время погрузились в рассуждения о том, чем бы удивить «соотечественников» в свою очередь.

– О! Господин Мелькор! – от неожиданности Бегемот чуть не подпрыгнул. – Великолепно выглядите!

– А что же Гортхаур, ваш вечный спутник? Он не пришел?– спросил Коровьев.

– Он остался в нашем Мире, – коротко ответил Вала. – Слишком много дел и все такое.

– О, как это печально! – воскликнули в один голос слуги Воланда. – Мы бы славно повеселились.

Мелькор прошел в зал. Выглядел он, правда, великолепно: черные одежды с драгоценным поясом и такие же запястья. Сверкающий ярко-синий взгляд. Шелковистые черные волосы. Необычайно стройная фигура.

– А теперь! – громко провозгласил Воланд. – Тьма, спустись!

Раздалось многоголосое «ах». Зал погрузился во тьму.

– По древней традиции до полуночи вы, господа, будете носить маски, – продолжал Воланд. – После полуночи они будут сброшены. А пока – веселитесь! И желаю вам, чтобы на этом маскараде вы не только хорошо провели время, но и нашли что-то такое, чего раньше не замечали! Пусть для каждого эта ночь станет ночью открытий! А теперь – зажгите свет! Музыка!

– Ах, Воланд, – мечтательно вздохнула Белая Колдунья. – Он всегда такой, такой...

Когда зажглись свечи, гостей – не было. То есть они, конечно, были, но изменились почти до неузнаваемости. Магические маски на время скрывали их сущность.

Заиграли вальс. Мелькор в маске, покрытой сильмарилловыми блестками, вглядывался в толпу танцующих, стараясь разглядеть в ней Манвэ. «Он писал, что будет в маске кота, – подумал он. – Но я не вижу тут ни одного кота, кроме Бегемота!» Он начинал волноваться и уже направился к столику, где стояли бокалы в форме черепов, наполненные различными винами, как вдруг перед ним как из-под земли выросла старая знакомая – королева Погибель и пригласила его на танец.

В тот вечер Бабе-Яге было жутко скучно. Она, в силу почтенного возраста не интересовавшаяся ни танцами, ни флиртом, сидела одна в укромном уголке зала и потягивала из черепа самогон. Напиток этот она уже много веков предпочитала самым изысканным винам. Конечно, Яга явилась на бал не одна, а со старым другом – Кощеем. Но вот уже тридцать лет и три года Бессмертный был в глубочайшей депрессии из-за безответного чувства к Василисе Прекрасной. «Эх, угробит эта вертушка справного мужика! – плевалась старая ведьма. – И чего ей не хватает для семейного счастья? И богатый, и бессмертный, и собой еще хорош... Вот дура-то!» Тем не менее, с Кощеем нельзя было нормально общаться, и поэтому Яга скучала в углу, тогда как Бессмертный в маске ворона надирался в другом конце зала и пытался излить душу сидящему без дела Сету.

Грустными глазами смотрела Баба-Яга на всеобщее веселье. Все пляшут, пьют, никому нет дела до нее! А она, столь много повидавшая на своем веку, знала столько анекдотов и забавных историй, что подумывала даже выпустить в свет книгу. И теперь бедняжке было обидно, что ее не хотят слушать. И вдруг...

– Не подскажете, я правильно иду на бал? – раздался серебристый, подобный пению птиц голос.

– Тьфу, тьфу, опять русским духом пахнет! – по привычке отреагировала она, но тут же одернула себя. Оглянулась.

В двух шагах стояло дивное диво. Юноша был в маске кота, расшитой голубыми и серебряными блестками. Его изящную тонкую фигуру облегал серебристый костюм, на фоне которого великолепные длинные волосы казались золотым водопадом. Все в нем было – мягкость, прелесть, доброта, и Яга безошибочно угадала в Вале Манвэ понимающую душу.

– Зачем тебе туды, сынок?! – воскликнула она. – Там такое, тьфу, сказать непристойно! Посиди-ка лучше с бабушкой...

– А что же там такое? – встревожился Манвэ, присаживаясь подле Яги.

– Вот я тебе расскажу, внучек, – затараторила довольная бабка: впервые кто-то проявил такой живейший интерес к ее рассказам. – Стояла моя избушка на курьих ножках себе, стояла, никого не трогала. Как вдруг приходит Иван-царевич и говорит: «Избушка, избушка, повернись к лесу...»

Слово «повернись» заставило Манвика вспомнить о цели своего визита. Он прервал Ягу мягко, чтобы не обидеть:

– А Мелько тоже там, на балу?

– Кто таков Мелько? Ты лучше слушай, чего...

– Мелько – это мой брат, – Манвик густо покраснел, хотя Яга, разумеется, не знала и знать не могла о цели их предстоящей встречи.

– Братец твой?! А не знаю, милок, не знаю! Может, там, а может, не там! Ты, что же, младшой ему будешь?

– Да, – еще больше смутился он. – А как вы узнали?

– Да понять-то это немудрено. Ты потерялся, что ль? Ты туда не ходи – еще больше заплутаешь. А ты, внучек, посиди покаместь с бабушкой Ягой, авось братец сам тебя отыщет! Ты лучше послушай, какая беда с моим соседом Кощеем приключилась...

Манвэ очень хотелось уйти, но не обижать же Ягу? К тому же его явно настораживал тот факт, что ей известно про их с Мелько родство. А если известно еще что-то?..

Мелькор не находил себе места от волнения. Где же Манвэ?! Несколько раз его приглашали на танец, но Вала не мог полностью расслабиться и начать развлекаться. «Нет, это не может так продолжаться, – решил он. – Я пойду его искать!» Раскланявшись по пути с четой из Подземного Царства – Аидом и Персефоной – и потрепав за ухом их любимого пса Цербера, Мелькор направился к двери, как вдруг...

– Мы в восхищении!!! – хрипло крикнул Бегемот, и казалось, что он сейчас начнет урчать и кататься по полу в экстазе.

Толпа расступилась, пропуская вперед нового гостя. Мелькор поднял глаза и... обалдел! На мгновение ему показалось, что он ослеп. Тот, кто стоял посреди толпы Темных, был невероятно, просто сказочно прекрасен.

– У нас новый гость! – воскликнул Воланд. – С него – штрафной танец!

– Я безмерно рад, что я здесь, господин Воланд! – незнакомец изящно поклонился. – И мою радость во сто крат увеличивает то, что я вижу вас!

– Вы очень любезны, – Воланд был явно польщен. – Будьте как дома! Гелла!

Нагая ведьма проворно приблизилась к гостю.

– Маэстро, будьте любезны, задайте нам танго! – крикнул Коровьев.

Заиграла музыка. Незнакомец закружил Геллу. Приоткрыв рот от восхищения, Черный Вала следил за каждым его движением как завороженный. Все в нем вызывало восторг. Чудесная гибкая фигура: стройная талия, длинные ноги в начищенных до зеркального блеска высоких сапогах, широкие плечи, сильные, но изящные руки. Черный костюм из тяжелого сверкающего шелка с редкостной работы сиренево-золотой вышивкой соблазнительно обтягивал все тело. Вырез рубашки открывал взору длинную шею и тонкие ключицы. Пояс – просто невероятный пояс, сделанный в виде двух золотых лап, с застежкой спереди. Казалось, что две сильные лапы с нежностью обнимают стройный стан гостя, – так хитро была сделана застежка. Лицо закрывала маска летучей мыши – тоже сиреневая с золотом. Блестящие пепельные волосы струились по плечам.

– Чудесное существо, – прошептал Мелькор, когда вновь обрел дар речи. – Кто он такой?

О Манвэ он уже и не думал.

Танго закончилось. Со всех сторон раздались аплодисменты. Незнакомец и Гелла раскланялись.

– Как он изящен, мил, приветлив, – прошептал Черный Вала. – Вот бы познакомиться...

Между тем незнакомец продолжал общаться с гостями. Мелькор видел все, пристально следя за ним из своего угла. Вот он болтает с семейством Адамс, вот – любезничает с графом Дракулой, вот – танцует с феей Морганой или королевой Погибелью... Как он стремителен, как он сияет! Не то что Гортхаур, который только орков гонять горазд, а в приличном обществе с ним и показаться стыдно.

Он заметил еще двоих. Один – высокий тип с зелеными, чуть раскосыми глазами и порочно-любезной улыбкой. В одежде странствующего студента. Обольстительный тип. Другой – чуть пониже, с умными серыми глазами, в которых светился немалый интеллект, был одет, напротив, в мантию средневекового профессора. И маски на них были такие, какие носили на карнавалах средневековой Европы – птичьи, с длинными несуразными носами. Кого хочешь напугают. Мелькор внимательно присматривался к этой парочке, не теряя из поля зрения прекрасного гостя.

– Обрати внимание – Белая Колдунья, повелительница снега и холода. А вот еще...

– Откуда она?

– Из Нарнии. Мир есть такой. Смотри в оба, Фауст! В Германии ты такого не увидишь!

– Да я и так смотрю, Мефистофель, – сказал доктор чуть ли не обиженно. – Истинно, это крупнее, чем шабаш на Брокене. Там вечно собирается всякий сброд.

– Тут тебе не сброд. Это – лучшие из лучших по нашему ведомству.

– Они такие... – на минуту Фауст задумался. – Мефистофель! Мефисто, я к тебе обращаюсь!!!

– Я весь – внимание. Чего ты хочешь?

Доктор не успел ответить. Объявили «белый танец», и Алиса, воспользовавшись тем, что Завулон остался выпить вина, утащила Фауста танцевать. Мефистофель послал ей воздушный поцелуй в знак благодарности. Он был рад, что на время отделался от Фауста, как, впрочем, и Алиса была рада хоть на минуту отделаться от Завулона. Черный Вала бесшумно последовал за Мефистофелем.

Причина, заставившая подвешенный язык Мефисто споткнуться, в это время рассматривала Змея Горыныча, дивясь его трем головам.

– Интересный экземпляр дракона, верно?

– Да, изрядный. Но в Асгарде еще и не то водится! Змеи длиннющие-длиннющие, огнедышащие! А один из них такой длинный, что опоясывает собой весь Мир!..

Собеседник таинственного гостя был сам Локи в маске лошади. Он, как и все существа мужского и женского пола в зале, не остался равнодушен к красоте незнакомца и изо всех сил стремился понравиться.

– Вот я ему сейчас устрою, смотри!

С этими словами он поднес к носу мирно дремлющего Горыныча банку с перцем... Могучий чих сотряс своды. Разъяренный Змей принялся гоняться за проказником Локи, сметая все на своем пути и в русской матерной форме обещая начистить его «наглую рыжую харю». Локи же на бегу утверждал, что сие есть идея Пожирателей Смерти. Но тут на пути Змея вырос Лорд Волдеморт и принялся разоблачать всех и вся. Темный Лорд был недоволен жизнью: мало того, что он так и не смог воплотиться как следует, так еще и Пожиратели Смерти все как один танцевали и флиртовали, а он сидел в гордом одиночестве. Завязалась потасовка. Горыныч так лихо махал хвостом, что задел Мелькора. Черный Вала спикировал на Волдеморта, который тут же принялся ругать и его. Но он не остался в долгу... Цербер сорвался с цепи и тоже кинулся «на разборки». Его хозяин, Аид, желая быть в ответе за того, кого приручил, тоже бросился в свару, пытаясь вразумить питомца. В конце концов в дело вмешались Коровьев и Азазелло, но от этого стало только хуже – теперь никто уже не мог ничего понять! Незнакомец посмеивался, глядя на этот бардак.

– Так уж устроен Мир – за великую красоту льется много крови, – сказал Мефистофель, кладя руку на его плечо.

– Вы мастер изящных комплиментов? – учтиво молвил тот, ища глазами кого-то в сваре.

– Я мастер на все руки...

Потрясающий, чудесный мужчина! О, как же надоел Фауст! Мефистофель уже давно был не рад, что взялся за совращение с пути истинного упрямого доктора, но – договор есть договор, и проигрывать он не желал. Он приобнял нового знакомого за талию и взял за руку. «Как жалко, что Мэл не видит! – отчаянно подумал Гортхаур. – Он бы мигом удила закусил! Но ничего, немножко позаигрывать и с этим можно».

– Может, по бокалу вина? – Майя соблазнительно облизнул губы.

Они направились к столику. Мелькор, выбравшись из драки, которая пошла на убыль, созерцал уже лишь спину таинственного незнакомца. Он почувствовал, что его влечет к нему с невероятной силой. «Проклятый вагант! – выругался он мысленно. – Как он смеет лапать его?! Он мой и только мой! Он будет моим сегодня же, Тьмой клянусь!»

– Властелин Мелькор...– раздался сзади низкий голос.

– Да?

За спиной Черного Валы стоял Лорд Волдеморт. Без маски.

– Как вы узнали меня, Лорд?

– Я могу нередко видеть через магическую маску. Вы не сердитесь на меня?

– Нет, что вы! Мы оба были неправы, да и в этой свалке, – Мелькор слегка улыбнулся, – едва ли что-то поймешь.

– Вы правы. Пойдемте выпьем.

– Я не... – пытался отвертеться Вала, чувствуя, что его таинственный возлюбленный ускользает, как песок сквозь пальцы.

– Мне бы посоветоваться с вами надо, – заявил Темный Лорд, притягивая Мелькору чашу. – Помните, я рассказывал вам о Мальчике-Который-Выжил?

Гортхаур старался изо всех сил. Он необидно заигрывал с Мефисто, стараясь попасть на глаза Мелькору. Видя, как он с Волдемортом отошел к дальнему столику, он тотчас взял Мефисто за руку и повел прогуляться. «Клянусь адским пламенем! Это – знак! – он прикоснулся губами к уху Гора. – Он будет моим!»

Слушая печальную повесть о темной жизни Лорда Волдеморта, Черный Вала все искал глазами незнакомца, и вот... О, Тьма! Опять этот вагант! Что он к нему прицепился?! Сердце Мелькора трепетало от злобы и желания. «Нет, это неправильно! Это я, я должен сейчас обнимать этот стройный стан, прикасаться к нему...»

– Я никогда не видел существ, подобных тебе, – нежно молвил Мефистофель. – Настолько необычных, прекрасных и...

– А что «и»?

– И...

Мелькор смотрел на парочку горящими от страсти глазами.

– Что ты хочешь этим сказать? – пропел Гор.

– Я...

Внезапно сильные руки Мефисто обвили тело Майя, и их губы слились в поцелуе. Пожалуй, даже слишком страстном, чем ожидал Гортхаур... Череп с остатками вина упал на пол и перевернулся.

– Прошу прощения, Волдеморт, но мне пора...

Вала поднял чашу с пола. И тут...

– Мефисто!!!

Мефистофель с сожалением оторвал свои губы от сладкого рта Гортхаура и оглянулся. Перед ним стоял взъерошенный Фауст с многочисленными следами помады на умном лице.

– А что это вы тут делаете? – с самым беззаботным видом Мелькор подошел к столику и поставил на него чашу.

– Мефисто, чем ты тут занят?

– Это чем ты был занят? Соблазнял молоденьких ведьмочек? – засмеялся он.

– С ними мороки больше.

– Уж конечно больше, чем со старым чертом Мефистофелем!

– Знаешь, мне здесь надоело. Пойдем отсюда.

– Но, Фауст...

И тут Мефистофель увидел, что его новый друг пропал. «Вот тебе раз! – подумал он, усмехнувшись. – Вся его любовь – поцелуй, запах индийского сандала да несколько блесток с маски на прощанье! О, Мир, Мир, во все-то времена ты один и тот же!»

– Пойдем, Фауст.

И они скрылись.

Черный Вала буквально летал на крыльях любви. В том, что он влюблен, он уже не сомневался: никогда он не встречал более умного и прекрасного юноши. Многие гости отмечали то, что они хорошо смотрелись вместе. Теперь они танцевали только вдвоем. Черный Вала с восхищением обнимал его, украдкой целовал его руку, вдыхал дурманный запах пепельных волос. Несколько вьющихся прядей прилипли на щеки юноши. Мелькор отделил их губами. Прекрасный возлюбленный, однако, уклонялся от поцелуя, но это было не обидно. Вала не хотел идти против его желаний, а просто наслаждался обществом спутника. «Вот если бы он полюбил меня! – рассуждал он. – Я бы смог, наверное, объяснить это и Гору, и Манвику. Где сейчас Манвик? Да какая разница?! Это чудо я не променял бы и на десять Манвэ! А Гор... Уверен, он бы сам втрескался в него по уши! Но нет! Нет! Мой!..»

Близилась самая торжественная и волнующая минута бала.

– Полночь близится! – воскликнул Воланд. – Скоро маски спадут, и мы все предстанем друг перед другом в истинном обличии! Минуты идут стремительно. Скоро тайна раскроется, господа! – он лукаво улыбнулся. – Тьма позволяет нам быть самими собой, но порой нас вынуждают надевать личины. Но вечно их носить невозможно! Поэтому – долой маски, господа!

– Полночь бьет! – крикнул Бегемот. – Все в восхищении!!!

– Долой маски! Долой маски!

Заиграла торжественная музыка. Мелькор наклонился к самому уху незнакомца.

– Я не знаю, кто ты, но, пойми... Я хочу быть с тобой. Поедем со мной в Ангбанд, в Арду, в мой Мир!

Но юноша только улыбнулся. Так нежно, так порочно и ласково, что внутри все защемило.

– Я люблю тебя...

Пробило полночь. Волшебные маски полетели по воздуху, словно серпантин, рассыпаясь на кусочки и атомы. Теперь никто не смог бы скрыться. Маска летучей мыши упала на пол. Черный Вала закрыл глаза, не отпуская рук любимого. Нет, это было невыносимо прекрасно!

– Мелькор, проснись! – раздался до боли знакомый голос.

Он открыл глаза. Перед ним, сверкая красотой и счастьем, стоял... Гортхаур!

– Я тоже люблю тебя, Мелькор...

Черный Вала не знал, что и делать! Ему было безумно стыдно, ведь он хотел изменить. Но – изменять Гору с Гором – вот это номер! И он решил играть в игру до конца...

Бал продолжался уже без масок. Мелькор и Гортхаур уединились.

– Закрой глаза, мой таинственный возлюбленный.

– Зачем?

– Вот увидишь...

Гортхаур закрыл глаза и переступил порог комнаты. А когда открыл, то увидел роскошную спальню, в центре которой возвышалась широкая кровать под золотистым балдахином. Они присели и выпили вина, стоявшего на столике возле кровати.

– За наше чудесное знакомство!

Гор кивнул.

– А где же сюрприз?

– Подожди немного. Ты пока разденься.

– О, об этом сюрпризе мне давно все известно! Отвернитесь, Властелин Мелькор! – он с шутливой капризностью надул губы. – Я стесняюсь, у меня это в первый раз...

Пришлось повиноваться. Когда он вновь открыл глаза, захотелось снова зажмуриться: красота почти ослепила его. «Это надо же! Я – такой дурак! – подумал Мелькор. – Не ценил его, не обращал внимания... Дурак! Но – каков Гор, а?! Я влюбился в собственного любовника!.. А он, он просто сводит меня с ума!!! Что ж, он преподал мне хороший урок».

– Мелькор, я жду сюрприза...

– Конечно, милый.

Он легонько дернул за веревку балдахина, и что-то зашелестело и замелькало в воздухе. На распростертое тело Гортхаура падали нежные лепестки роз. Черный Вала руками и губами ласкал шелковистую спину любимого, осыпая ее розовыми лепестками. А он таял под ласками и, наконец, не выдержал...

– Мэл, я хочу тебя. Разденься...

– Если это доставит тебе удовольствие...

Никогда еще Мелькор не хотел его так пламенно. Эта ночь была – сказка, и они долго, без устали любили друг друга на ковре розовых лепестков...

Они проснулись утром, проспав начало второго заседания Конгресса (хотя они были не одни такие: кто-то не болел похмельем, у кого-то ноги отваливались от танцев, а кто-то был пленен любовью). Темные лидеры обрадовались неожиданному появлению Гортхаура Жестокого, так что дела пошли на лад. Все было по-прежнему. Почти по-прежнему...

Через несколько дней Мелькор и Гортхаур вернулись в Ангбанд, и с тех пор безумно счастливы. Иногда, правда, Черный Вала припоминает поцелуй с Мефистофелем, и тогда в ответ Черный Майя припоминает свидание с Манвэ. И все становится на свои места.

Кстати, о Манвэ. После того, как ему, бедняге, пришлось выслушать сборник русских народных сказок в исполнении Бабы-Яги, после того, как потом он слушал жалобы Кощея Бессмертного на Василису Прекрасную и жалобы Волдеморта на поведение Пожирателей Смерти и прочих-прочих-прочих, после того, как он стал свидетелем ссор Алисы с Завулоном и Фауста с Мефистофелем, после того, как все та же Алиса просила отрезать ей палец с кольцом Завулона, после того, как пьяный Змей Горыныч дыхнул на него раскаленным паром, а Цербер радостно облизал, признав за своего, после того, как Локи и Сет учили его правильно пить «Кровавую Мэри», а фея Моргана заловила в углу и пыталась соблазнить...

В общем, уже под утро Король Арды с помощью доброй Бабы-Яги выбрался из бального зала и рванул в Валинор со всех ног. Подальше от этих ненормальных. Но, подумав обо всем случившемся на досуге лет так сто, решил, что ему очень-очень жалко Темных, и на Мелько он совсем не сердится. Ему давно не было так весело.

* Р. Киплинг. «Баллада о Западе и Востоке»