Весна: О чем поет ветер

I. Дэнни

Я ненавижу весну. Нет, я не против того, что она наступает, ведь следом за ней идет лето. Наверное, стоит уточнить. Я ненавижу раннюю весну. Когда начинает таять снег, по улицам невозможно ходить – кругом грязь. И откуда ни возьмись выползают маньяки. Нет, ну честно. Почему-то в Нью-Йорке всякие психи появляются именно весной, как грибы после дождя.

И причем не просто психи, а такие уроды, что удивляешься, как их вообще земля-то держит. То одни из кожи жертв шьют себе одежду, то другие собирают глаза и распихивают их по пробиркам.

Психологи утверждают, что ранняя весна вызывает у людей с шаткой психикой чувство уныния и тревоги. Потому что зима закончилась, и это серое небо над головой постепенно синеет, но оглядываешься вокруг – и все та же мрачная серость. У людей начинается депрессия.

Но в этот раз я жду весну. Не знаю, почему. Просто хочется идти по улицам, смотреть в небо и улыбаться. Забавно: сейчас, когда у меня меньше всего поводов радоваться жизни, мне хочется забыть обо всех неприятностях, сунуть в уши плеер с любимой музыкой, снять оружие и значок и беспечно бродить, тихо подпевая. Хочется вернуться в детство, когда каждое время года воспринималось как чудо. Когда мы точно знали, кем мы станем, когда не было ничего невозможного. Когда мы знали, о чем поет ветер.

II. Мак

Я люблю весну. Наверное, это и не удивительно. Весна – это время надежд, время любви. После всего, что я пережил, мне хочется надеяться. На лучшее. Несмотря ни на что, надо жить. Уже прошло больше пяти лет с того момента, как я потерял того, кого любил больше жизни. Мне казалось, что больше я никогда не смогу полюбить. Было ощущение, что кто-то вырвал сердце и положил вместо него кусок льда. Он морозил меня изнутри, не давал жить.

Я понимал, что мне надо жить. Но этого понимания было недостаточно. Я хотел чувствовать – и не мог. Я хотел не просто существовать – но не было сил. И вдруг я нашел смысл жизни. Смешно, но это случилось весной. Он вошел в мою жизнь легким бризом. Он был и сильным, и беспомощным одновременно. Его детское восприятие мира смешивалось с трудным детством. Эта смесь – как шампанское: ударяет в голову. Крепкий орешек, он всегда переживает чужое горе, как свое собственное.

Иногда, ночью, когда я сижу у окна, мне хочется, чтобы он оказался рядом. Хочется обнять его, как тогда. Прижать к себе и не отпускать. Мне хочется закрыть его от жестокости этого мира. Защитить.

Я тихо вздыхаю и просто смотрю на улицу. Еще холодно, но уже в воздухе незримо присутствует весна. И в такие ночи мне хочется знать, о чем поет ветер.

III. Ветер

Я не люблю города. Их огромные здания вечно мешают мне. У меня есть своя цель, о которой многие и не догадываются. Эта цель появляется весной. Да, я несу ощущение возрождения природы. Ощущение счастья. Но и это только второстепенная цель. Я залезаю под куртки людей, будоражу их чувства. Это нелегкая задача, особенно после зимы. Все люди замкнуты в себе, они еще не понимают, что пора пришла. И я пою им об этом. Тихо, ненавязчиво, аккуратно. Ведь людей нельзя подталкивать – они начнут упираться.

Я должен каждый год объяснять им, что такое счастье. Но только те понимают это, кто хотят знать, о чем поет ветер.

Лето: Я за тебя боюсь

– ДЭНИЕЛЬ МЕССЕР, КАКОГО ЧЕРТА! – крикнул Мак, со злостью захлопнув дверь офиса и опустив жалюзи на двери. – ТЫ С УМА СОШЕЛ – В ТАКОЕ ВВЯЗЫВАТЬСЯ?!

Дэнни от страха съежился в кресле.

– Я ничего не дел... – он осекся под мечущим молнии взглядом начальника. – Мак, я правда ничего такого не хотел...

Мак сел за стол и какое-то время молчал, повернувшись к окну и стараясь успокоиться. Он услышал о перестрелке, когда ехал в машине. И только приехав на работу, узнал, что в перестрелке участвовали ребята из Тэнглвуда с одной стороны и Дэнни Мессер с другой. Наконец, почувствовав, что он может говорить, а не орать, он обратил свой взгляд на испуганного молодого криминалиста.

– Хорошо; расскажи, как все было.

Дэнни опасливо посмотрел на босса и начал рассказ:

– Я вел осмотр места преступления. Заметил капли крови и понял, что место преступления расширяется. Попросил офицеров сопроводить меня, на что они ответили, что «убийце полицейского» прикрытие не положено.

Мак нахмурился. Он знал, что в среде полицейских было недовольство, что Дэнни не уволили, но это не должно было служить поводом подставлять криминалиста.

– Так вот. Я дошел до того переулка, когда заметил ребят из Тэнглвуда. Но мне не повезло, и они заметили меня. А дальше... – Дэнни тяжело откинулся на спинку кресла. – Еще бы чуть-чуть, и тебе бы пришлось искать нового работника.

Мак внутренне вздрогнул от этих слов. После смерти Эйден ему стали сниться кошмары. Вернее, они снились ему каждую ночь с того злополучного дня в сентябре 2001 года, но когда было обнаружено сожженное тело Эйден, кошмар трансформировался. Ему стало сниться, что он расследует дело об убийстве Дэнни. И каждый раз он просыпался в холодном поту, когда ему снилось, что он присутствует на вскрытии. Поэтому он так сорвался на Дэнни, когда тот вернулся.

– Это не повод для шуток, Дэнни, – цыкнул Мак. – Мне бы очень не хотелось хоронить тебя.

Дэнни только кивнул. Он до сих пор сам не мог поверить, что выбрался из этой передряги в целости и сохранности, без единого ранения.

– В общем, так, Дэнни. Отправляйся домой. Даю тебе выходной.

– Но я...

– Никаких «но»! Это приказ! Твои делом займется Линдси. Иди.

Дэнни отдал честь и чуть ли не чеканным шагом вышел в коридор, где его уже ждал Дон.

Дэнни сидел дома и скучал. Ему хотелось вернуться на работу, но он боялся нарушить приказ Мака. Только-только у них наладились отношения. Дэнни тяжело вздохнул и закрыл глаза. И в тот же миг подсознание услужливо воспроизвело ту сцену у больницы, когда, прямо перед Рождеством, избили Луи. Когда, будучи не в силах больше держаться, он разрыдался на глазах у босса. Но неожиданно Мак сделал шаг навстречу и обнял его.

Прошло уже полгода, на дворе было лето, но ни он, ни Мак не вспоминали о том случае. Но жаркими июльскими ночами Дэнни мечтал о том, чтобы вновь оказаться в объятиях Мака.

Раздавшийся стук в дверь оторвал его он раздумий. Он думал, что это почтальон, но неожиданно для себя обнаружил там Мака.

– Что еще? – немного раздраженно спросил Дэнни. – Решил проверить, не делаю ли я очередных глупостей?!

Мак только покачал головой и спросил тихо:

– Можно мне войти?

Дэнни ничего не сказал, только отошел, как бы освобождая путь внутрь.

– Чай-кофе?

– Чай, если можно. Я просто перепил кофе.

Дэнни хмыкнул:

– Как все мы в последнее время. Давай я тебе зеленый сделаю. С лимоном.

Мак только кивнул в ответ. Когда Дэнни принес чай и бутерброды, они какое-то время ели в тишине. Казалось, Мак собирается с мыслями. Наконец он нарушил молчание:

– Дэнни, ты прости, что я наорал на тебя утром. Я... просто...

Мак замолчал, а потом тихо прошептал:

– Я за тебя боюсь. Я не хочу тебя потерять. После того ранения Дона, гибели Эйден...

Дэнни ошеломленно смотрел на босса. Нет, на друга.

– Мак...

Тот только замотал головой:

– Дай мне договорить, хорошо? А то я никогда не смогу этого сказать. Тогда, зимой, когда Луи попал в больницу... Я... Тебе было так плохо, что я... Потом Эйден, Дон... И тогда я осознал, что могу потерять тебя. И тогда начались эти кошмары. Они на какое-то время прекратились весной, а потом опять начались с новой силой...

Дэнни сидел и внимательно наблюдал за Маком. Он видел, как тот напряжен, как с силой сжимает руки в кулаки. И что-то подтолкнуло его – он положил свою руку на руку Мака и стал успокаивающе гладить. Мак вздрогнул и посмотрел в глаза Дэнни. Дэнни только улыбнулся.

– Я не могу понять, что со мной происходит. И почему я это чувствую именно к тебе... Я думал, что после смерти Клэр я уже никого не смогу полюбить. И я не позволял себе этого. А тут ты... И я...

Мака начала бить мелкая дрожь, и Дэнни под влиянием обстановки обнял его. Мак замер в его руках, как напуганная птица.

– Прости, Дэнни, прости... За все... Я был так несправедлив к тебе... Просто я... Я люблю тебя.

И Мак замолчал. Казалось, что он уже не в силах вообще что-либо делать.

– Я тоже люблю тебя, Мак. Влюбился, еще когда ты меня на работу нанял. Но боялся тебе сказать...

Дэнни нерешительно наклонился и поцеловал Мака. Тот так же нерешительно ответил. Почувствовав согласие, Дэнни со всей страстью стал целовать своего друга. Нет, любимого человека. Сколько прошло времени, они не знали. Они просто наслаждались этим единением душ.

Наконец Мак выбрался из объятий Дэнни.

– Мне надо возвращаться в лабораторию. Преступники не ждут.

Дэнни улыбнулся. По-детски искренне. Мак так любил эту его улыбку, но в последнее время он видел ее нечасто.

– Хорошо. Я подожду до вечера.

Мак кивнул и направился двери. И когда он уже уходил, он услышал слова Дэнни:

– Будь осторожнее. Я тоже боюсь за тебя. Особенно теперь.

Мак ничего не сказал, только улыбнулся. Он еще не знал, что его кошмары навсегда уйдут. Что это лето изменит все. Что больше не нужно будет бояться.

Осень: Листопад

Никого не пощадила эта осень,

Даже солнце не в ту сторону упало.

Вот и листья разлетаются, как гости

После бала, после бала, после бала...

Н. Шипилов, «Осень»

– Люблю я осень, – прошептал Дэнни, замирая в объятьях Мака. – Не знаю, как объяснить, но почему-то она у меня ассоциируется с тобой.

Мак лежал рядом с Дэнни на кровати и тихонько гладил его по голове. Когда тот философски выдал эту фразу, он только хмыкнул.

– Я серьезно, Мак. Ну, вот подумай. С одной стороны, осень – это уже не лето.

– Ценное замечание, – поддразнил Мак своего любимого.

Дэнни перевернулся на живот, чтобы видеть Мака.

– Я имею в виду, что ты уже не мальчик, а мужчина за сорок пять. Ты многогранен. Даже нет, по-другому. Ты многоцветен. Как листопад. Ты как терпкое вино многолетней выдержки. Чтобы тебя понять, тебя надо распробовать.

Мак ничего не говорил, а только внимательно смотрел в глаза своего молодого криминалиста. Голубые, как небо.

– Я всегда любил осень за листопад, – продолжал Дэнни. – Знаешь, я обожал в детстве приходить в парк, когда был сильный ветер. Мимо меня пролетали листья: красные, желтые, зеленые... Я ложился на кучу уже упавших листьев и смотрел на проплывающие мимо облака. И чувствовал себя свободным. От забот и проблем настоящего дня. Все, что имело значение, – это бал листьев. Знаешь, я любил придумывать истории. Ну, про листья.

– Дэнни, – тихонько прошептал Мак. – Что с тобой происходит в последнее время? Раньше ты был скрытным, а теперь...

Дэнни потянулся и поцеловал Мака. Нежно и стремительно.

– Просто я понял, что я нашел свое счастье. Все, что с нами произошло, напомнило мне одну из тех историй, что я придумывал.

Дэнни тяжело вздохнул.

– Знаешь, однажды я пришел в парк, когда была уже поздняя осень. На деревьях почти не было листьев, но на одном старом дубе, как бы приклеенные друг к другу, трепыхались под порывами ветра два листа. Я долго смотрел и ждал, когда же ветер их сорвет. Наконец один из них не выдержал и закружил в ритме ветра. Но удивительно: только стоило одному листу сорваться, как второй последовал за ним. И как бы старался его догнать. И у самой земли ему это удалось. Несмотря на все препятствия, они вновь были вместе.

Дэнни положил голову на плечо Мака, чтобы вскоре утонуть в его объятьях.

– Я тогда подошел и поднял их. Просто я посчитал, что они слишком многое пережили. Я их сохранил, высушил и положил под стекло. Вот так и мы: как бы на жизнь ни носила, мы все равно оказались вместе.

Мак улыбнулся. Дэнни всегда воспринимал мир как ребенок: восторженно, словно какое-то чудо.

– А давай сходим в этот парк, – предложил он. – Ты мне покажешь тот дуб.

– Ты и вправду этого хочешь? – спросил Дэнни, и в его глазах засиял тот огонек счастья, который когда-то впервые привлек Мака и который Мак старался сохранить в своем любимом, несмотря на все те трудности, что ему пришлось пережить.

– Да, хочу, – прошептал Мак. – Но сначала нам не мешало бы выспаться.

Дэнни только кивнул и вскоре задремал. А Мак еще долго смотрел на стену напротив кровати, где в янтарной рамке покоились два дубовых листа.

Зима: Каток

Была середина зимы. Нью-Йорк был покрыт полуметровым слоем липкого и грязного снега, впитавшего в себя пыль мостовых. Эта грязь хлюпала под ногами, мешая пешеходам и машинам.

Но, удивительное дело, в центре города, в центре этой суеты и грязи, сохранился небольшой островок чистого, сверкающего, как сотни бриллиантов, снега. Он огораживал сравнительно небольшой участок, выделенный городом для катка. Здесь целыми сутками слышался смех детворы, звучала легкая джазовая музыка. Каток работал до поздней ночи, но обычно уже после одиннадцати посетителей не было.

На часах было 23:35, и работники уже планировали уйти пораньше домой, когда один из них услышал, что двое людей подходят к катку.

– Мак... Ты уверен, что это хорошая идея? – в голосе первого звучала неуверенность.

– Расслабься, Дэнни. Это тебе не за преступниками охотиться, – произнес второй. Было ощущение, что он усмехается этой нервозности первого.

И вот парочка подошла ко входу. Старший заплатил кассиру, и парочка вошла на территорию катка.

– Мак... Ну... Я же вообще не умею кататься, – заикаясь, произнес Дэнни, завороженно глядя на отливающий синевой лед.

Мак подошел в своему любимому криминалисту и провел рукой по торчащим во все стороны волосам:

– А я тебя научу. Ты мне доверяешь? – спросил он, глядя в темно-синие, как вечернее небо, глаза Дэнни. Тот только кивнул.

Мак быстро надел коньки и стал ждать, пока с этой задачей справится Дэнни. На улице было достаточно прохладно, а у Дэнни не было перчаток, так что его руки слегка озябли. Мак опустился на колени перед ним и взял его руки в свои, стараясь согреть их. Дэнни сжал губы и внимательно посмотрел на своего супервайзора.

– Мак...

Тот только закачал головой.

Наконец они оба вступили на лед, и Дэнни тут же шлепнулся. Мак попытался его поднять, но сам потерял равновесие. Тут же над катком раздался дружный смех.

– Да уж, Мак... а ты говорил, что умеешь кататься, – ехидно заметил Дэнни, поднимаясь и отряхиваясь.

– Рядом с тобой я уже ни в чем не уверен, – наигранно обиженно произнес тот.

Постепенно Дэнни понял, как надо держаться на льду, но все равно Мак его страховал. И не напрасно. Переоценив свои силы, Дэнни попытался сделать прыжок и упал прямо в объятья Мака.

– Нет, Мессер, ну ты прямо как дите малое, – хмыкнул он, не выпуская Дэнни из объятий. Тот только беспомощно пожал плечами:

– Но ведь именно за это ты меня и любишь.

Мак слегка улыбнулся и кивнул. А затем наклонился и поцеловал Дэнни.

Накатавшись, они направились к их любимому кафе, где подавали горячий глинтвейн.

– Знаешь, – задумчиво произнес Дэнни. – Иногда мне кажется, что все что со мной... с нами происходит, – это только сон.

В его глазах промелькнула грусть. Мак положил свою руку на руку Дэнни и легонько сжал ее.

– Главное, чтобы этот сон никогда не кончался.