Врет календарь, отстают часы,

Осыпались краски слов.

Из снов взлетной полосы

На сцену выходит любовь.

И вновь наступает день

И час того, кто приносит свет.

Я обретаю новую тень,

Я оставляю след.

© Археология, «День Совы»

...а сегодня снова идет дождь.

Вздохнув, Язу вернулся в глубь кухни и надел резиновые перчатки. В раковине его ждала гора грязной посуды, которую он застал, вернувшись утром из деловой поездки. Открыв оба крана и выдавив немного моющей жидкости на губку, он невесело усмехнулся: работа в корпорации «Шин-ра» была одной из тех немногих вещей, которые Язу относил к разряду невозможных. Сотрудничества с теми, кто использовал Дженову, Сефирота, да и их самих в конечном итоге, не могло бы быть никогда, если бы мир однажды не изменился. Пережившим смерть было дано немало. По сути, у них было все, кроме прежней жизни.

Методично ополаскивая каждую тарелку, Язу аккуратно ставил их на деревянную сушилку. Ему нравились натуральные вещи. Возможно, поэтому он старался окружать себя изделиями из дерева, камня и... шелка. Да-да, в этой своей новой жизни Язу питал слабость к шелку. Радикально сменив прическу, он теперь забирал волосы в хвост, удерживая их широкой лентой из черного шелка. Проколол мочки ушей и вставил в них крошечные серьги-«гвоздики» с бриллиантами. Сменил винил и черную кожу на строгий деловой костюм жемчужно-серого цвета. Единственное, что оставалось неизменным во все времена, – это общий дом. Братья по-прежнему жили вместе, занимая маленький двухэтажный домик на севере Митгарда. Впрочем, Язу старательно избегал общения с родственниками, предпочитая затворничество в собственной комнате разговору с братьями. И, если Кададжу было на это наплевать, то Лоз искренне переживал отчужденность Язу, время от времени делая довольно неуклюжие попытки наладить отношения.

В отличие от среднего брата, Лоз не стал наводить мосты с Корпорацией. Он нашел себя среди обывателей самого низкого пошиба, целыми днями шляясь по закоулкам города в драных джинсах и засаленной майке. Лоз не искал постоянного трудоустройства, довольствуясь случайным заработком и берясь за самую тяжелую работу. Обычно он являлся домой далеко за полночь, уже нетрезвый, и ложился спать на диване в крошечной гостиной. Его никто не тревожил до самого утра, когда он, сонный и небритый, заявлялся на кухню за своей порцией кофе и тостов.

Чем занимался Кададж, не знал никто. Он перемещался по дому бесшумно и незаметно, будто тень. Мало говорил, никому не звонил – его мобильный неделями лежал на тумбочке у кровати, подключенный к электросети. Кажется, он выходил из дома только затем, чтобы купить новую книгу или музыкальный диск, после чего возвращался к себе в комнату и затихал на долгие часы.

Покончив с посудой, Язу выключил воду, снял и убрал перчатки, протер раковину. На дверцу холодильной камеры был прилеплен список продуктов, которые нужно было купить на ближайшую неделю. Вздохнув, он сорвал неровно обрезанный листок бумаги и, сложив его вдвое, спрятал в карман брюк. Позади хлопнула дверь. Язу обернулся – на пороге, подпирая плечом дверной косяк, стоял взъерошенный Лоз.

– Привет.

– Привет, – наклонил голову Язу. Старший брат был уже навеселе и потому слегка мрачен.

– Ты надолго? – поинтересовался Лоз, разглядывая словно бы окаменевшего на мгновение Язу. Он очень удачно заполнял собою дверной проем, лишая его возможности покинуть кухню.

– Как получится, – повел плечом его брат, делая шаг по направлению к выходу. Лоз не пошевелился. Оказавшись перед ним, Язу вопросительно приподнял бровь, интересуясь причиной такого поведения. Улыбнувшись, Лоз ответил:

– Я так редко тебя вижу. Даже поговорить толком не удается. Ты меня избегаешь, Язу?

– С чего ты взял? – проговорил тот после недолгой паузы. – Я просто... много работаю.

– Ах да. Я и забыл, что ты трудишься на благо Корпорации.

– Ты издеваешься, Лоз? – Язу смотрел на него практически в упор потемневшими глазами. Старший брат опасно прищурился.

– Разве я не прав и ты не работаешь на «Шин-ра»? Не лижешь задницу господину Президенту?

Короткий удар в лицо оборвал его на полуслове. Отшатнувшись, Лоз оказался в гостиной. Язу вышел следом за ним.

– Ублюдок, – прошипел он, сжимая кулаки.

– Не нервничай, Язу, – засмеялся Лоз, дотрагиваясь пальцами до разбитой скулы. – Черт тебя подери, парень, ты едва не сломал мне нос.

– Едва? Что же, могу исправить эту оплошность, – проговорил тот, становясь в боевую стойку.

– Что, серьезно? Трахнешь меня, братишка? – с этими словами он метнулся к Язу, обхватывая его за талию, швыряя на диван и наваливаясь на него сверху. Язу молча вырывался, невзирая на дикую боль в руках, которые Лоз, перехватив, ему выламывал.

– Сволочь... сволочь... бросил нас... мы должны быть вместе, понимаешь? Вместе. Мы же братья... родные. Сука... я же люблю тебя. Люблю... Презираешь меня, да? Противен я тебе?

Язу упорно не отвечал. Окончательно рассвирепев, Лоз уселся ему на грудь, обеими руками стискивая горло брата. Огромные зеленые глаза Язу стали, кажется, еще больше. Он силился вырваться, шевеля губами и хватая ускользающий воздух, слабея с каждой минутой, казавшейся маленькой вечностью. В какой-то момент ему удалось поймать взгляд Лоза, удержать его – и железная хватка ослабела. Несостоявшийся убийца отнял руки от горла жертвы, выпрямляясь и не сводя с него напряженного взгляда. Закрыв глаза, Язу прижался щекой к подушке – горло саднило, каждый вздох давался с огромным трудом. Он едва мог поверить в происходящее. Внезапно старший брат стремительно нагнулся к нему, шепча прямо в ухо:

– Ты меня боишься?

– Нет... нет... – просипел Язу, замирая. Он боялся Лоза, очевидно, сошедшего с ума. – Ты мой брат.

– Я хочу, чтобы ты понял. Язу-у-у... Я. Тебя. Люблю. Слышишь?

– Да...

– Люблю.

– Да.

Лоз поднял его – легко, как тряпичную куклу. Усадил на диван и принес из кухни воды. Смотрел на него все то время, пока Язу пил, едва удерживая в ладонях высокий стакан. Забрав у него пустой стакан и поставив его на стол, опустился перед братом на колени. Язу невольно вздрогнул, когда Лоз взял его ладони в свои и сжал их.

– Ты мне веришь? – спросил он тихо, всматриваясь в застывшее лицо Язу.

– Конечно.

– Не нужно бояться. Я просто хотел, чтобы ты понял. Ты ведь даже не видел меня... – он говорил это с легким упреком в голосе, и Язу чувствовал, что пережитый им ужас – ничто по сравнению с этой тихой одержимостью Лоза.

– Теперь мы снова будем вместе, правда же, Язу?

– Правда... – шепнул тот одними губами, бессильно следя за тем, как Лоз приподнимается, тянется к нему, прижимается своими губами к его рту. Язу целовался послушно – без малейшего желания, но по необходимости. Тихонько простонав, Лоз завалил брата на узкий диванчик, расстегивая на нем брюки и стискивая в ладони бесчувственную плоть. Язу в безмолвном ужасе закрыл глаза. Он так и лежал, вцепившись ладонями в плечи Лоза, пока тот мучил и терзал его плоть. Поняв, что Язу все же боится, Лоз разжал пальцы и сполз вниз, утыкаясь лицом в его раскрытые бедра. Ошарашенный таким поворотом событий, Язу сдавленно охнул, почувствовав жадные губы брата на своем члене. Лоз крепко держал его за бедра, не давая возможности разорвать неприятный контакт и вынуждая принимать эту, пожалуй, самую откровенную и интимную ласку. Вскоре он уже не мог делать ничего, кроме как прижимать растрепанную голову Лоза к своему животу, заставляя его глубже заглатывать отвердевший член. Язу и сам бы не смог ответить, что произошло с ним за считаные минуты. Но сейчас он не хотел бы прекращать то, что творилось между ним и его старшим братом. Лоз не дал ему кончить; расправившись с собственными джинсами и бельем, он закинул ноги брата себе на плечи; приподняв его ягодицы, вошел в него, помогая себе рукой. От боли пересохло во рту, но Язу не стал кричать. Он настойчиво выгибался навстречу Лозу, принимая его порывистые, резкие толчки, раздирая пальцами обивку дивана, который стонал и трещал под тяжестью двух непрерывно двигающихся тел. Оба кончили почти сразу, не выдержав напора эмоций и водоворота ощущений. Оргазм был настолько сильным, что Язу, ошеломленный, долго еще не мог прийти в себя. Он просто лежал, раскинув стройные ноги и не обращая внимания на Лоза, который уронил голову ему на грудь и шептал что-то ласково-бессмысленное, оглаживая широкими ладонями его плечи.

«Значит... – отстраненно думал Язу, – это и есть – любовь?»

– Язу...

– Кададж...

– Ты сегодня рано. Что-нибудь произошло?

– Нет. Все в порядке.

Пожав плечами, Кададж подхватил со стола книгу и, легко взбежав по лестнице, скрылся за дверью своей спальни. Вздохнув, Язу снова посмотрел на привычно молчащий телефон.

Сегодня он провел в Корпорации едва ли половину рабочего дня. Общаться с Руфусом было по-прежнему нелегко. Считалось, что пребывание в Лайфстриме во многом изменило братьев, но это отнюдь не означало, что окружающие так же скоро поменяют свое к ним отношение. Язу не доверяли, некоторые же открыто его сторонились. Общение с «Avalanche» давалось ему труднее всего. Турки по крайней мере не шли на открытый конфликт, в отличие от своих младших собратьев. Все это делало Язу еще более замкнутым, чем обычно. Ко всему прочему, он наконец принял решение. Еще несколько минут Язу гипнотизировал телефон взглядом, после чего решительно поднял трубку с базы.

Он никогда не опаздывает. Клауд смотрел на неторопливо приближающегося Язу, опираясь спиной о высокие железные перила моста и не вынимая рук из карманов. Было около шести – он заметил время по круглым часам на заново отстроенном здании вокзала. Язу позвонил неожиданно, как и всегда, и попросил о встрече. Нехорошее предчувствие, возникшее в первые минуты разговора, не отпускало Страйфа и теперь. Когда Язу подошел, он знакомым движением потянулся к нему – поцеловать.

– Я хотел поговорить.

– На тему?

Задавая вопрос, Клауд готов был поклясться, что знает ответ. Внутри все сжалось. Спокойный тон Язу только подтвердил его опасения, хотя он до самого последнего мгновения не хотел верить им.

– Я хотел поблагодарить тебя. За все.

– Мы... – Клауд помолчал. – Ты хочешь уйти?

– Да, – отвечая ему, Язу смотрел куда-то в сторону.

Воцарилась тишина. Клауд бесцельно рассматривал свои ботинки, машинально повторяя про себя слова Язу.

– Это... насовсем?

– Думаю, так.

– Не любишь меня, да?

Язу перевел взгляд на Страйфа. На секунду почувствовав укол жалости, он хотел было коснуться его плеча, но почти сразу передумал.

– Не люблю.

Клауд задохнулся. Стиснул пальцы в карманах необъятных штанов и коротко фыркнул:

– Ну понятно. Ладно тогда. Удачи...

– И тебе.

Глядя в спину удаляющемуся silverhead’у, он вдруг подумал, что вполне мог бы убить его. Прямо сейчас.

Очнувшись, Кададж увидел, что на обложке книги, которую он пытался читать, остались следы его ногтей. Досадливо мотнув головой, он бросил ее рядом собой на кровать и прижал ладони к вискам. Все было плохо, все, все.

Хлопнула входная дверь. Кададж буквально слетел с кровати, прилипнув к двери и напрягая слух. Внизу прошелестели шаги, забулькала вода в раковине – у младшего из silverhead’ов дрогнуло сердце. Осторожно приоткрыв дверь, он выскользнул на круглую площадку перед лестницей и перегнулся через перила. Кададж не ошибся в своих предположениях: по кухне ходил Язу. Закусив губу, он сомкнул пальцы на деревянном набалдашнике одного из перильцев, сомневаясь, стоит ли вернуться обратно в комнату или же спуститься вниз.

Конечно, он знал об их с Лозом отношениях. Не мог не узнать. Просто почувствовал, наверное, что в какой-то момент все вдруг изменилось. И тогда же – захлебнулся в ревности и злобе. Он на цыпочках крался к комнате Язу, когда туда приходил Лоз, и слушал, слушал. От него не укрылось ни одно движение, ни один вздох или стон. Бледнея от гнева, кусая костяшки пальцев, он стоял на коленях, намертво прилипнув к тонким дверям, – и слушал, слушал. Братья снова были вместе. Они даже любили друг друга. Им было – хорошо?

Оставаясь наедине с собой, Кададж заходился в бессильных глухих стонах, не видя ничего от выжигающего все внутри отчаяния. Пустота – вот что было страшно.

На кухне Язу расставлял посуду в шкафу. Кададж разжал пальцы и направился вниз по лестнице.

Язу как раз выходил из кухни, когда увидел спускающегося к нему Кададжа. Тот застыл на ступеньке, по-видимому, не решаясь сделать последний шаг. Язу вопросительно смотрел на брата.

– Тебе что-то нужно, Кададж?

– Да... – откликнулся младший брат после секундного раздумья. – Я хочу поговорить с тобой.

– Здесь? – уточнил Язу, подразумевая под этим гостиную.

Кададж отрицательно помотал головой.

– Пойдем лучше ко мне в комнату.

– Хорошо, – согласился Язу, следуя за братом на второй этаж дома. Пропустив его вперед себя, Кададж запер за ними дверь и развернулся к старшему брату. Тот стоял посреди комнаты, спрятав руки в карманы светлых брюк, и, наклонив голову к плечу, выжидающе смотрел на него. Несколько минут протекли в сосредоточенном молчании. Наконец Кададж негромко проговорил:

– Я думаю уехать отсюда.

– Почему? – не без удивления спросил Язу.

– Мне... хочется пожить одному. Без тебя и Лоза.

Он замолчал, исподлобья глядя на оглушенного этой новостью брата.

– Ну... хорошо, – медленно выговорил Язу, выпрямляясь и подходя вплотную к Кададжу. – Если ты этого хочешь, то конечно.

– Правда?

– Да, – кивнул Язу и в ту же секунду оказался отброшенным на кровать, с горящей от удара щекой. Немного придя в себя, он приподнялся, опираясь ладонью о матрас, и осторожно спросил стоящего тут же Кададжа:

– За что?

– Я тебя ненавижу, – выдохнул тот, сверля брата разъяренным взглядом.

– А... – только и сказал на это Язу, проводя тыльной стороной ладони по лицу. Наклонившись, Кададж встряхнул его за плечи и крикнул:

– Тебе действительно все равно, уеду я или останусь с вами? Тебе до такой степени наплевать на меня?

– Ты псих... Кададж. Что ты орешь?.. – отвечал Язу, у которого все голове перепуталось из-за непрерывной тряски.

– Вам с Лозом и так хорошо, не правда ли? Думаешь, я ничего не знаю? Думаешь, я дурак? Ка-анечно... зачем вам я? У вас же все замечательно и без меня! – Кададж наконец выпустил Язу из рук и теперь смотрел на него сверху вниз, нависая над ним. – Почему это не мог быть я, Язу? Ну почему? – сейчас он почти умоляюще заглядывал в глаза старшему брату. – Потому что я младший, да? Ничего не знаю и не умею... Со мной будет неинтересно, Язу? Ответь же мне!

– А ты... – шепотом. – Хотел бы?

– Да... да, хотел. Хочу, – всхлипнул Кададж, обнимая брата за шею и прижимаясь щекой к его лицу. Язу закрыл глаза. Неуверенно обнял его за талию – чувства были довольно-таки странные. Даже длительное пребывание в водах Лайфстрима не смогло вытравить из сознания Язу привычку во всем подчиняться младшему брату. Кададж отстранился – Язу прильнул к его губам в осторожном, почти невесомом поцелуе.

– Ты ведь сможешь... любить меня, правда же, Язу? – тихонько шептал ему Кададж в перерывах между поцелуями. Неопытный и страстный, он сдирал одежду со старшего брата – во всем ему покорного – и целовал, целовал его как безумный, теряясь в собственных неясных желаниях и страхе сделать что-то не так. Ошибиться и, быть может, фатально.

– Да... – соглашался Язу, расстегивая тесные джинсы Кададжа и стягивая их с бедер. Младший дрожал и постанывал, торопясь прижаться к брату, боясь упустить хотя бы малую часть того, что обещали ему объятия Язу. Избавившись совместными усилиями от ставшей лишней одежды, они легли на кровать. Язу не торопясь снимал с Кададжа белье, касаясь губами выступающих косточек у основания бедер и целуя низ живота. Кададж тяжело дышал, комкая в ладонях тонкое покрывало и порываясь как-то подстегнуть брата к более активным действиям. Когда тонкие сильные пальцы сомкнулись вокруг его члена, он ахнул и крепко зажмурился – Язу настойчиво и нежно гладил его, время от времени целуя повлажневшую головку и обводя ее языком.

– Я... Язу, я...

Облизав два пальца, он заставил Кададжа приподняться и провел ими между его ягодиц. Внимательно следя за реакцией брата, Язу очень медленно протолкнул оба пальца ему в анус. Кададж молчал, распахнув глаза и прерывисто выпуская воздух из легких. Заняв наиболее удобную позицию, Язу начал уверенно двигать рукой внутри чужого, еще довольно-таки напряженного тела. В какой-то момент ему удалось сделать Кададжу приятно – невольный вскрик младшего брата добавил Язу уверенности и ощутимо его завел. Высвободив пальцы, он лег на Кададжа, шепотом прося его согнуть ноги в коленях и обнять руками за шею. Кададж молча подчинился, а уже в следующую минуту не смог сдержать слез от внезапно вспыхнувшей боли внутри. Пару минут Язу старался не тревожить брата лишними движениями, но Кададж вскоре шевельнулся и, опираясь обеими руками о плотный матрас, прикрыв глаза, Язу начал двигаться размашисто и сильно, глубоко входя в тесноту между подтянутыми ягодицами брата. В такой роли ему уже довелось побывать благодаря изощренной фантазии Лоза – тому доставляло неизъяснимое удовольствие отдаваться младшему брату, и Язу приходилось умолять его не кричать слишком громко в такие моменты. Лоз грыз подушку, глуша безудержные стоны, и отдавал всего себя так откровенно и ненасытно, что поселил в душе Язу чувство безотчетного перед ним страха.

Ноги Кададжа оказались у него на талии, младший ломко выгибался и пытался сжимать колени. Ощущение возбуждения и острого удовольствия от бесконечного трения внутри постепенно становилось невыносимым. Кададж закрыл ладонями лицо, рыдая в полный голос, и, не успевая поймать искусанными губами воздух, просил брата помочь ему кончить. Язу била крупная дрожь; перенеся вес своего тела на левую руку, правой он обхватил член Кададжа и несколько раз сильно провел по нему сомкнутой ладонью. Кададжа встряхнуло раз, потом другой – пальцы Язу были перепачканы в его семени, которое он продолжал размазывать по поверхности члена. На волне собственного оргазма Кададж почувствовал, как кончает глубоко внутри него брат, хрипло вскрикивая и до синяков стискивая пальцы на его бедрах. Беззвучно всхлипывая, он ощущал теплые губы Язу на своем члене – брат ласкал его, скрывая лицо за водопадом неестественно-белых волос.

Ему вдруг стало страшно: Кададж понял, что не сможет отпустить Язу от себя, лишиться его внимания и любви. Он был уверен теперь, что брат любит его. Конечно, он любит и Лоза тоже, но... Кададж решил, что разберется с Лозом позже.

Когда Лоз заглянул в гостиную, то застал Кададжа свернувшимся калачиком в углу дивана. Язу расставлял чашки на столе, рядом на подносе ждали своей очереди чайник и вазочка с овсяным печеньем. Подняв голову и встретившись взглядом с Лозом, младший брат чуть улыбнулся:

– Выпьешь с нами чаю, Лоз?

...кажется, сегодня снова будет дождь.