ВСЕ РАДИ РЕЙТИНГА
Выдуманная история о возможных событиях

У Билли Петерсена с утра болела голова.

«Ч-черт! – подумал он. – Жизнь – хуже собаки всякой. Вчера опять эти чертовы презентации нового сезона, гулянка до вечера, а сегодня после обеда начинаются съемки... Будь проклят тот день, когда я согласился стать сопродюсером этого сериала, да еще и сыграть в нем главную роль!»

Он только собрался дотащиться до кухни и сварить себе немного кофе, как вдруг его мобильник зазвонил – громко и противно.

Билл поморщился, потер виски и с гримасой отвращения взял телефон.

– Грис... тьфу ты, Петерсен! Говорите!

– Алло, Билл? – осторожно спросили на том конце. – Привет! Это Эрик...

– Какой еще нафиг Эрик, – взревел Петерсен, но тут же сообразил: – Змэнда, ты, что ли?

– Я, – раздалось в трубке хихиканье. – А у тебя там что, много Эриков?

– Вот я тебе сегодня на площадке покажу, сколько у меня кого! Чего тебе надо? Говори и отваливай. Я только глаза продрал, кофе выпить не успел...

– А-а, головка бо-бо, – посочувствовал нахальный партнер по съемкам. – Ну ничего... выпей алказельцеру!

– Ты мне позвонил, чтобы мозги мне канифолить? Чего тебе нужно?

– Слушай, Билл, – заявил подлый Змэнда хитреньким голосом, – ты на сайтах с нашим фанфикшеном бываешь?

– Делать мне больше нечего, – буркнул Петерсен.

– А зря, – хихикнул Эрик. – Я вот вчера побывал...

Голос у него был, как у кота, который обожрался сметаны. И рожа, наверное, такая же довольная.

– И что? – настороженно спросил Билл, пытаясь одной рукой достать чашку, а другой – включить кофеварку. – Что ты там такое вычитал?

– Слушай, Билли, – доверительно сказал молодой актер, – приходи сегодня на площадку пораньше. Я тебе такое покажу – закачаешься! Рейтинг просто зашкалит...

* * *

В гримерную постучали. Потом в дверь просунулась голова Эрика, а затем и он сам целиком. Парень был уже в гриме: лабораторный халат, резиновые перчатки и крашеные волосы дыбом. Он подошел к столу, за которым Петерсен что-то увлеченно читал, и спросил:

– Ну как? Впечатляет?..

– Да уж, – Билл поднял взгляд от бумаг. Лицо у него было цвета переспелой свеклы. – Это кому ж такие вещи в башку пришли?

– Фанатам, – хихикнул Эрик. – Точнее, фанаткам... Так ты идею-то мою понял?

– Идею понял, – Петерсен почесал в затылке. – Но тебе не кажется, что я уже... эээ... староват для таких штучек?

– Ну, Билл, ты мужчина в полном расцвете сил и красоты, – нагло польстил Змэнда коллеге. – А потом – кто нам даст откалывать такие штучки напрямую? Это уже будет не семейный сериал, а черт знает что. Я сомневаюсь, что нам разрешат даже «поцелуй в диафрагму» изобразить! И самое главное, – Эрик наклонился ближе и сказал Петерсену на ухо: – Брукхаймер ничего не знает. Он не в курсе.

– Как? – Билл вытаращил глаза и еще больше покраснел.

– А вот так, – надул губы Эрик. – Ты же его знаешь – он как собака на сене: сам не снимает ничего в этом роде и другим не дает. Сколько он с этим GSR-ом резину тянет – даже мне уже надоело! А зрителям и подавно. Скоро рейтинг совсем падать начнет, нам урежут зарплаты, а потом начнут выкидывать лишних персонажей... Я чего волнуюсь-то, думаешь? Просто если станут уменьшать труппу, я буду первый. Снимут еще какой-нибудь взрыв в лабе – и привет: героя оплакали, иди, Эрик, ищи работу... А кому я сейчас буду нужен с таким приросшим амплуа? То-то и оно... Значит, мне лично нужно, чтобы мой герой так или иначе оказался в центре внимания, а тебе как сопродюсеру нужен высокий рейтинг.

– Погоди, – перебил Петерсен, – а почему ты на эти штучки Идса не уговоришь? Тебе все равно, да и мне наплевать, за счет чего рейтинг вырастет...

– Я пробовал, – и Эрик болезненно поморщился. – Знаешь, КУДА он меня послал?!

– Идс послал?! – Петерсен удивился еще больше. – Я, грешным делом, подумал, что ему как раз приятно будет...

– Щас тебе, – выдал Эрик озлобленно. – Я тоже думал... да вот, обломилось.

– Странно... – Петерсен снял очки и пожевал дужку. Потом плюнул – «вот черт, привык уже!» – и еще раз почесал в затылке.

– А давай, – решительно сказал он. – Чем черт не шутит? Только не напрямую. Если Брукхаймер раскусит – нам обоим головы не сносить.

– Ну конечно, не напрямую, – уверил его Эрик. – Скажу тебе по секрету – ТАК даже действеннее. Это ж как в сексе: никогда не надо показывать все открытым текстом. Не возбуждает. А вот намеки – самое то. Потому что фанатам нравится додумывать.

– Договорились, – и Петерсен резко встал. – Свет там выставили? Можно идти?

* * *

Джерри Брукхаймер был вне себя. От гнева у него покраснела даже лысина.

– Стоп, стоп, стоп! – надсадно орал он в мегафон. – Билл! Что ты творишь! Ну скажи мне, черт тебя подери, что ты творишь?!

– А что? – Петерсен как мог изобразил на лице удивление и немножко обиду.

– Да ничего! – Джерри подкатился к декорации и замахал руками. – Ну что ты на нее так смотришь, как будто она тебе ужинать помешала? Ты представь себе – девушка у мужчины дома, в халатике... Вот она вошла, села около него... сейчас все будет... а ты на нее так смотришь, как будто она – заноза у тебя в заднице!

– Вот именно, – капризно заявила Джорджа Фокс, поправляя полы халатика. – Я не могу работать в такой обстановке! Что это такое, в самом деле? Смотрит на меня, как будто я насекомое под микроскопом...

– Ты ошибаешься, Джорджи, – подал откуда-то голос Эрик. – На насекомое под микроскопом его герой смотрел бы куда нежнее...

– Заткнись, Змэнда! – взревел Брукхаймер. – Я семнадцатый дубль снимаю, сил моих больше нет! В общем, Билли, я тебя умоляю... ты же актер от бога, у тебя же опыт, у тебя талант, в конце концов! Ну я прошу тебя... Смотри на нее так, как мужчина смотрит на женщину, которую он ХОЧЕТ! Понимаешь, ХОЧЕТ! – И несчастный Джерри решился на рискованную провокацию: – Ты еще помнишь, что это такое, или уже забыл?!

Петерсен уничижительно посмотрел на Брукхаймера. Он был тертый калач и давно не поддавался на режиссерские провокации.

– Я постараюсь вспомнить, – холодно ответил он.

Наконец сцену отсняли.

– Дьявол, – ругался Брукхаймер, – все равно не получилось! Ну ладно, время поджимает, пусть так будет... Но, Билли, согласись – ты здесь на нее смотришь, как отец на дочку, которая пришла посекретничать с папочкой о своих делишках!

– Ну да, тем более в таком железобетонном халатике, – раздалось из толпы.

– Кто там еще рот открывает? – зарычал режиссер. – Дурдом какой-то! Зрители никогда не поверят, что дальше будет постельная сцена!

– А может, и к лучшему? – раздался тот же голос.

Брукхаймер обернулся и увидел говорящего.

– Змэнда! – вскочил он и ринулся в толпу. – Да я тебя уволю к черту!..

«Ага, щас, как же... – хихикал про себя Эрик, с легкостью увернувшись от тучного режиссера. – Погоди, мы еще пару наших сцен отснимем – вообще будет полный улет...»

* * *

– Итак, пошла сцена «Исследование места преступления»... Петерсен и Змэнда – в кадр. Мотор! – несчастный Джерри откинулся на спинку специального режиссерского стула и минут пять наблюдал за процессом. А потом опять вскочил на ноги – с резвостью, неожиданной для его веса:

– СТО-О-ОП!

Он подбежал к Петерсену и выпучил глаза:

– Билли, ты что, ОФИГЕЛ?!

– А что? – тот посмотрел на режиссера с легкой хитринкой во взгляде.

– В каком смысле «что»?! – зарычал Брукхаймер. – Мы что снимаем? Научный сериал или гейскую порнуху?!

Петерсен изобразил на лице небывалую оскорбленность и холодно произнес:

– Ты что имел в виду? Объяснись немедленно!

– Ну прости, Билли, увлекся, – заюлил Брукхаймер, – но только я не совсем понял, что вы мне тут сейчас изображали...

– Как что? Исследование места преступления, – пожал плечами Петерсен.

– А зачем тогда такие взгляды друг на друга? Зачем такая стрельба глазками? И зачем после слов «ты неправильно держишь кисточку» ты подходишь к Эрику так близко?

– Как зачем? Я же должен ему показать, как держать кисточку?

– Но зачем ты при этом смотришь на него так, как должен был смотреть на Фокс в прошлой сцене, когда у вас постель намечалась?

– Ой, Джерри, иди к черту: нормально я на него смотрю... Подбадривающе, я бы так сказал. Он же не умеет кисточку держать? А я ему показываю...

– Ну да! – режиссер опять закипел. – А зачем тогда ты второй рукой при этом обнимаешь его за задн... кхм... за талию!

– Да брось ты, Джерри, – отмахнулся Билл, – тоже мне! Это чтобы удобнее было показывать... А еще – чтобы он не вертелся!

– Кто-то из нас сошел с ума, – рухнул Джерри на свой режиссерский стул. – Перерыв! А ты, Петерсен, зайди-ка ко мне... вместе со Змэндой...

* * *

– Да вы что оба, чокнулись? – Брукхаймер был в бешенстве. – Вы мне столько времени и съемочного материала запороли своими глупыми развлекушками!..

– Я бы не сказал, Джерри, что это развлекушки, – спокойно ответил Петерсен. – Ну-ка, погляди сюда... Это кривая нашего рейтинга. Видишь, куда она пошла? То-то. А ты на фанатских сайтах бываешь? Во-от, а мы бываем... С Эриком, – и он благодарно взглянул на молодого коллегу, топтавшегося поблизости. – И если ориентироваться на то, что и как там пишут, – есть вероятность повысить рейтинг до заоблачных высот!

– Ты думаешь? – на лице Брукхаймера отразилась напряженная работа мысли. Он почесал лысину карандашом, зажатым в кулаке, и сосредоточенно засопел.

– Ну хорошо, – наконец сказал он. – А как тогда быть с фанатами GSR?

– А зачем с ними как-то быть? – подал голос Эрик. – Я тут, как знал, статистику захватил... Вот, – и он вытащил из кармана сложенный вчетверо листок. – Видите? Это из сети, свеженькая... Вот поглядите, сколько сейчас фанатов GSR и сколько слэшеров. В разы ведь отличается! Потому что гет... ну, в смысле, обычная любофф... это уже всем неинтересно, – и он скорчил уморительную гримасу.

– Ты за себя говори, Змэнда, – покосился Брукхаймер на парня. Но статистику у него взял. – Так, так, поглядим... – зашуршал он бумагой. – О, и Россия... Надо же! Причем ты глянь, сколько там слэшеров! Удивительно. Ну что ж, оставьте мне это до завтра, я погляжу...

– Я вам еще принес распечатки с фанатских сайтов, – сказал Эрик и вынул из пакета стопку бумаг. – Тоже поглядите на досуге?

– Непременно, – буркнул Джерри. – Обязательно погляжу. А сейчас – всем спасибо, все свободны!

И он углубился в чтение.

* * *

– Так, всем доброе утро, начинаем работу, – загремел на площадке режиссерский бас. Лицо у мистера Брукхаймера было сильно отечное, под глазами круги – спал он явно очень мало. Но в глазах горел неуемный огонь творчества, знакомый всем его сотрудникам. Так бывало всегда, когда в голову режиссеру приходила какая-то пусть нестандартная, но очень креативная идея.

– Сценаристов ко мне! – голосил мистер Джерри, носясь по площадке как смерч. – Вот, посмотрите: тут и тут поправить. Поправки я приложил.

– В-вы уверены? – авторы сценария прочли поправки и как один вытаращились на режиссера. – Это точно?

– Точно-точно, – кивнул мистер Джерри. – Теперь дальше: Джорджа! Где Джорджа? Так, иди сюда... Сейчас срочно доснимаем конец вашей сцены с Биллом, там, где ты в халатике. Иди быстро гримируйся. Эй, дайте ей халатик!

– А какой конец? – робко спросила Джорджа. – Все-таки постель будем снимать? – в ее голосе зазвучала надежда.

– Какая еще тебе постель, – хитро прищурился Брукхаймер. – Постели как раз не будет. Мы сейчас доснимем вот что. Ты подходишь, значит, к Биллу, присаживаешься около него... раньше тут было затемнение, а теперь будет диалог. Ты его спросишь, почему он на тебя так странно смотрит, а он тебе ответит: «Потому что я тебя не люблю». Тьфу, не так: «Потому что я люблю не тебя». А когда отснимем, никуда не уходи: дальше снимаем сцену «Сара от несчастной любви бросается с крыши лаборатории». Каскадершу я уже вызвал, сейчас приедет.

– То есть как? – распахнула глаза обалдевшая Фокс. – А кого же он любит?

– Найдем кого, – отмахнулся от нее Брукхаймер. – Иди гримируйся, вон тебе уже халатик принесли... Так, где Змэнда?

– Я тут, – выскочил Эрик как из-под земли.

– Молодец! – похвалил его режиссер. – Сегодня снимаем две ваших сцены – готов?

– Всегда готов, – покраснел актер и опустил глазки в пол.

– Да ладно тут рожи строить, – похлопал его по плечу Брукхаймер, – я тебе еще премию выпишу: за креативные идеи. В общем, сначала будем снимать сцену «Объяснение на месте преступления», там будете целоваться. Сейчас пока идите и тренируйтесь. А потом пойдет сцена «Любовь в дýше». Ее снимаем последнюю, потому что в павильоне холодно, а душ будет настоящий.

– А любовь тоже будет настоящая? – деловым тоном уточнил Эрик.

– А это уж как вы с Биллом договоритесь, – хихикнул Брукхаймер и подмигнул: – Но только смотрите у меня – чтобы все было точно по Станиславскому!