Татсуми наблюдал за Хисокой.

Нервные, рваные движения, слишком резкие ответы, иногда невпопад, еще более темные, чем обычно, тени под запавшими глазами. С мальчиком было что-то не так, но самое удивительное и, пожалуй, даже неприятное было для секретаря в беззаботном и веселом поведении Тсузуки, резко контрастировавшем с поведением партнера. Или его не заботит состояние мальчика, или он не замечает его, что никак не может свидетельствовать о нормальном положении дел.

Татсуми был серым кардиналом Энмо Тё. О да, шеф Коноэ управлял всем, что касалось миссий, но у него был один существенный для руководителя недостаток – он не обращал особого внимания на отношения в коллективе. Пока работа выполнялась хорошо, ему не было дела до остального. Но секретарь всегда следил за тем, что в действительности происходит в отделе, прекрасно зная – если пустить все на самотек, дело может принять скверный оборот.

И сейчас ему казалось, что пора вмешаться.

Хисока стоял с безразличным видом. Руки на груди были сложены по старой привычке... но не только. Татсуми заметил, что мальчик старается спрятать сжатые до побеления костяшек кулаки.

– Скажи, вы готовы к очередному заданию?

– Я готов... – мальчик пожал плечами, не глядя в пронзительные синие глаза. Предположения секретаря подтвердились. Раньше Хисока сказал бы: «мы».

– Тогда, как только Гусёсин подготовит документы, он вас известит. Будьте готовы.

– Хорошо, – равнодушно отозвался младший шинигами, разворачиваясь к двери.

– Хисока, – окликнул его секретарь, стоило тонким пальцам сомкнуться на ручке.

– Да? – мальчик даже не обернулся.

– Может, все-таки расскажешь?

– О чем вы? Ничего не происходит. До свидания, Татсуми-сан.

Секретарь Энмо Тё задумчиво посмотрел на закрывшуюся дверь.

– Что? Прости, я, кажется, отвлекся...

– Не согласишься ли ты пообедать со мной сегодня в мире живых? – терпеливо повторил Татсуми.

– Нет, извини, у меня нет времени... Как-нибудь в другой раз, ладно? – рассеянно улыбнулся Тсузуки, демонстрируя явное желание побыстрее куда-нибудь исчезнуть.

Тсузуки, отказывающийся от сладостей? В голову Татсуми пришли только две наиболее вероятных причины подобного поведения, но он так и не смог решить, какая хуже.

Либо близится конец света, либо где-то снова объявился Мураки.

Тсузуки торопливо удалялся от Татсуми, подловившего его в одном из коридоров Энмо Тё. Похоже, начинаются проблемы. Чрезвычайно бережливый секретарь ни за что не стал бы звать его на обеды просто так.

Неужели заметил? Но как? Он же был так осторожен!

Взгляд фиолетовых глаз шинигами скорее подходил преступнику, бегущему от стражей закона.

Татсуми очень не нравилось происходящее. Прошло уже четыре дня с момента их разговора, а поведение Тсузуки так и не изменилось. Раньше у него веселье чередовалось с печальной задумчивостью, сейчас шинигами постоянно шутил, смеялся и теребил всех. Но во всем этом чувствовалось что-то наигранное, насквозь фальшивое, а в его взгляде секретарю постоянно чудился странный, лихорадочный блеск. Он искал сравнения, но не находил. Хотя что-то мелькало в мыслях, что-то такое, что очень точно охарактеризовало бы состояние Тсузуки...

– Он похож на наркомана, – внезапно раздался голос. Совсем рядом. Татсуми, задумавшийся и не обративший внимания на приблизившегося шинигами, слегка повернулся к нему.

– Ты хотел поговорить, Хисока?

– Это вы хотели поговорить, Татсуми-сан. Помните?

– Конечно.

– Не думаю, что здесь подходящее место.

– Мы можем посидеть в кафе в мире живых.

– Я не против.

Полчаса спустя младший шинигами, опустив голову и механически помешивая ложечкой свой чай, рассказывал Татсуми о том, что произошло.

– Это началось всего две недели назад, как я теперь понимаю. Почти сразу после того, как я понял, что Мураки все еще жив. Тсузуки тогда... он был полон энтузиазма, хотел найти его и отомстить. Я думал, что все равно это ни к чему не приведет, поиск – не самая сильная его сторона...

– Ошибаешься. Тсузуки ленивый, но он – один из самых лучших оперативников в Департаменте.

– Я уже понял... Поначалу он держал меня в курсе дела, пока, чуть больше недели назад, не исчез куда-то на несколько часов. Я бы не беспокоился, но тогда я так и не смог ему дозвониться – он не брал трубку, хотя гудки были – сигнал проходил. Однако на следующий день я не заметил ничего странного, он вел себя как обычно. А про телефон сказал, что просто отключил звук и ничего не слышал. Я поверил, он иногда такой рассеянный... Хотя заметил в его глазах блеск. Тогда я не придал этому значения...

– Блеск?

– Да. Как сейчас, только гораздо слабее. А после он перестал меня замечать. С ним творится что-то странное, он ведет себя неестественно... Я думаю, это связано с Мураки. Больше причин нет. Вы ведь тоже заметили, Татсуми-сан?

– Да. Ты пытался с ним поговорить?

– Пытался. У меня было такое ощущение, словно он находится в другом мире и слова из нашего к нему не пробиваются. Нужно что-то делать, но я не знаю, что. Я пробовал выяснить, куда он ходит, но он почему-то стал чувствовать меня слишком хорошо. Он всегда теперь знает, если я нахожусь поблизости.

Вот это для Татсуми было новостью. Что это может значить? И относится ли это только к Хисоке?

– У него настолько обострилась чувствительность? – забеспокоился он. – Это ненормально. Нужно будет за ним проследить...

– Я же говорю, у меня не получилось...

– Я сделаю это с помощью своей силы и сообщу тебе о результатах.

– Спасибо, Татсу... – запнулся Хисока на полуслове, огромными глазами глядя куда-то над плечом секретаря. Тот тоже обернулся и прищурился, призывая Тени.

Нервно оглядываясь, по улице шел Тсузуки.

Заклятье призрачной иглой скользнуло к нему, слилось с его тенью... и шинигами вздрогнул, повернулся, безошибочно находя Татсуми взглядом.

Впервые в жизни кто-то заметил воздействие Силы секретаря, когда тот сам этого не хотел.

– Вы обедаете? – натянуто улыбаясь, подошел Тсузуки.

– Да. Присоединяйся, – куда лучше сымитировал улыбку Татсуми.

– Спасибо, но у меня почти нет времени. Нужно кое-что сделать и вернуться в отдел. В следующий раз, хорошо? Приятно провести время, – и, едва выслушав ответные прощания, шинигами быстрым шагом удалился.

Татсуми и Хисока переглянулись.

Тсузуки спешил. Он почти опаздывал... то и дело оглядываясь, он убедился, что слежки нет. Избавиться от этой привычки оказалось сложновато, хотя с некоторых пор его чувствительность к эманациям Силы шинигами резко увеличилась и он стал ощущать своих коллег на достаточно большом расстоянии.

Все было чисто... как вдруг его словно подцепили на крючок. Было ощущение, что он привязан веревкой, которая может размотаться на любую длину, но, как бы далеко он ни ушел, свободным себя не почувствует.

Так мог делать только Татсуми.

Тсузуки развернулся и нашел взглядом столик, за которым сидел секретарь Энмо Тё... с Хисокой. При виде напарника снова кольнул стыд – он обещал мальчику одно, а делает совсем другое. Более того, противоположное...

Он подошел поздороваться – пройди он мимо, коллеги заподозрили бы что-нибудь, хотя все его существо дрожало от страха и одновременно нетерпения – быстрее вернуться в полутемную комнату, наполненную странными запахами, от которых кружится голова и приятная истома разливается по телу, где теплые руки медленно разденут, одновременно лаская, и заставят забыть о стыде, неуверенности, сомнениях... или холодное острое железо коснется обнаженной кожи, будоража, дразня обещанием ранить при малейшем неверном движении...

Удовольствие и боль, переходящие друг в друга или смешивающиеся в сумасшедший коктейль, возбуждение и страх, огнем ласкающие напряженные нервы, нежные поцелуи или страстные укусы...

От воспоминаний во рту пересохло, перестало хватать дыхания... Нужно было скорее уйти отсюда, пока Хисока с Татсуми ничего не поняли...

Тсузуки попрощался с ними и едва не побежал к условленному месту, где его уже ждали.

– Похоже, подтверждаются худшие опасения, – нахмурился Татсуми. – Мне кажется... Тсузуки находится под чьим-то контролем.

– Что?! – почти закричал Хисока, вскакивая с места.

– Успокойся. Ты привлекаешь излишнее внимание.

– Как я могу оставаться спокойным, когда ты говоришь такие вещи?! – возмутился мальчик, тем не менее садясь обратно. От волнения он даже не заметил, что обратился к старшему с фамильярным «ты».

– Я не совсем уверен. Но мое заклинание он снять не сможет, так что мы все узнаем наверняка.

– Хорошо. Я могу что-нибудь сделать?

– Пока только наблюдать за ним, когда он рядом. Я буду держать тебя в курсе.

Тсузуки чувствовал заклинание слежки, но не мог не пойти на встречу. Шинигами даже не знал, чего хочет больше – избавления от этой зависимости или наоборот...

– Ты опаздываешь, возлюбленный мой.

– У меня были причины.

В офисе было светло, и здесь Хисока выглядел неуместно: он словно был сгустком мрака и производил на всех удручающее впечатление. Даже шеф Коноэ, похоже, забеспокоился, глядя на него.

Впрочем, Татсуми не обольщался на свой счет. Наверняка и он сам кажется всем столь же мрачным. И причины для этого были очень существенными.

Стоило им с Хисокой вернуться из мира живых, как заклинание, прикрепленное к Тсузуки, прекратило свое действие.

Вернее, кто-то его снял.

У кого хватит сил на такое?

Тсузуки выгнулся, потянулся за ласкающей рукой. Не так давно он краснел, сейчас бесстыдно стонет, вызывая удовлетворенную улыбку на лице... кого? Мучителя?.. Любовника?.. Любимого?..

Когда все это началось, он, пожалуй, был испуган. Беспомощный и беззащитный, не имеющий возможности позвать ни шинигами, ни даже Хисоку... Он ожидал долгой и мучительной смерти, но все ограничилось единственным коротким уколом, едва ощутимым и таким незначительным...

Сколько времени он провел в мягком цветном тумане, окутавшем его после этого, шинигами не знал. Да и не особо пытался узнать. Ведь так приятно было плавать в нежных, пушистых облаках... Так пьяняще чувствовать себя в безопасности... Так сладко тонуть в этих ощущениях, забыв об обещаниях, долге, проблемах...

Когда Тсузуки очнулся в каком-то переулке и понял, что один, цел и невредим – даже одежда не пострадала, – он внезапно осознал, что сделает все, лишь бы снова испытать это ощущение.

– Вы говорите, с Тсузуки что-то не так? – удивился шеф Коноэ, выслушав Татсуми и Хисоку.

– Да. Боюсь, он находится под контролем...

– Мураки? Он опасен, но недостаточно силен, чтобы осуществить подобное. Это высшая магия.

– И тем не менее, шеф...

– Хорошо. Я проверю. Но сразу говорю – это маловероятно.

– Спасибо, – поклонились шинигами.

Ближе к вечеру их вызвали в кабинет начальника.

– Вы что-то нашли, шеф? – нетерпеливо спросил Хисока, всем телом подаваясь вперед.

– Нет. Как я и предполагал, он чист. Ни одного следа заклинания. Однако вы правы, он стал более рассеянным. Словно слегка пьян. Возможно, вы зря волнуетесь, и он, к примеру, просто влюбился? – слегка улыбнулся шеф.

Хисока недоверчиво нахмурился, а Татсуми на секунду замер, пораженный внезапной догадкой. Но она требовала серьезной проверки, так как вероятность того, что она окажется верной, была достаточно низкой.

«Он похож на наркомана...»

«Странный блеск в глазах...»

«Словно слегка пьян...»

Но если это все-таки правда, Татсуми найдет Мураки где угодно, и умирать доктор будет медленно.

Тсузуки застонал в голос, не в силах сопротивляться вспышке болезненного удовольствия. Сначала казалось, что это невозможно будет вынести даже ради того, чтобы вновь испытать восхитительное чувство легкости и парения, и на следующей встрече он, сжимая зубы, отказался платить такую цену за несколько минут беззаботного счастья. В ответ было лишь легкое пожатие плеч, словно такая реакция не только не удивила, но и не вызвала никаких эмоций. Легкое движение – и удаляющаяся фигура в развевающемся плаще...

Шинигами так и не понял, почему тогда, не успев даже подумать, кинулся следом.

Шорох шелка, тихий шелест глубокого голоса, обволакивающего, ласкающего кожу... Каждый раз, неважно, какой по счету, был для Тсузуки словно первый. Он уже не стеснялся, не краснел от каждого прикосновения или намека, но все равно, приходя сюда, он как будто впервые вступал в новый, неизведанный мир. Может быть, потому, что он так и не свыкся с мыслью, ЧТО с ним происходит, понимая умом, но не желая принимать душой. А может быть, хозяева намеренно поддерживали в нем это ощущение...

С новым днем обновлялась атмосфера комнат, и Тсузуки не смог бы сказать, в чем точно было дело – в новом оттенке, появившемся у постоянно наполняющего пространство пьянящего запаха благовоний, в безделушках, словно живших собственной жизнью и постоянно менявшихся местами, в настроении хозяев, то безумно ласковых, то жестких до жестокости...

Кстати, о настроении. Его, разморенного и довольного, оставили одного – хозяева не боялись побега, ведь зачем бежать оттуда, где тебе хорошо?.. – и, судя по всему, выясняли отношения.

– Ты же обещал! Ты клялся, что не сделаешь ничего подобного! – Тсузуки узнал голос темноволосого и удивился. Тот всегда был спокойным, вежливым и терпеливым. Что могло случиться? Что вызвало у него такое негодование?

– Сделанного не воротишь, и потом, он отнюдь не против...

– Я сомневаюсь. Если бы он об этом знал...

– Он догадывается. И все равно здесь.

– Я хочу поговорить с ним. Сейчас.

– Сколько угодно, – снисходительным тоном, который, как уже успел понять Тсузуки, темноволосому очень не нравился.

Послышались приближающиеся шаги, легкие, почти бесшумные. Шинигами был уверен, что слышит их только потому, что ему позволили.

Сёдзи раздвинулись, и в комнату ступила фигура в красивом кимоно.

– Тсузуки-сан.

– Ория-сан.

– Ты уверен? Татсуми, я проверю, мне не сложно, но даже теоретически – это невозможно!

– Просто проверь. Я бы очень хотел, чтобы это оказалось неправдой.

– Хорошо, хорошо. Как только Тсузуки вернется, я возьму у него образец крови и сообщу тебе результаты.

– Спасибо.

– Ты все же знаешь?

– Да, я догадался. Мураки прав. Я все равно здесь.

– Зачем? Ведь это...

– Теперь это – часть моей жизни. От этого никуда не денешься.

– Тсузуки-сан, если ты передумаешь и захочешь уйти, я не стану тебя удерживать. Более того, позабочусь, чтобы Мураки тебе не препятствовал.

– Спасибо, Ория-сан, я безумно благодарен. Но мне действительно хорошо здесь, – печально улыбнулся шинигами.

Самурай внимательно всмотрелся в фиолетовые глаза, далекие, потерянные, потухшие. Поздно что-либо менять. Он глубоко вздохнул, успокаиваясь, и обнаружил, что поглаживает откинувшегося на футон Тсузуки по бедру.

Мураки, заранее просчитавший результат разговора, довольно улыбался в соседней комнате.

– Тсузуки! Можно тебя на несколько минут? – улыбнулся Ватари, когда шинигами вернулся в офис.

– Что случилось? – удивился он. Даже сквозь ту полудрему, уже ставшую привычной частью жизни, он удивился. Ватари обычно не слишком жаждал общаться с ним – кажется, слегка ревновал Татсуми...

– Просто нужно кое-что проверить. Ничего особенного, – заверил главный экспериментатор Энмо Тё.

Тсузуки отнесся к этому подозрительно, но все же последовал за ним в лабораторию.

Татсуми так и не дождался Ватари. Он обещал сообщить о результате проверки, но прошло уже несколько часов с того момента, как Тсузуки вышел от него, а светловолосый шинигами так и не покинул свой кабинет. В конце концов всегда терпеливый секретарь не выдержал и отправился туда сам.

– Ватари? – закрыв за собой дверь, позвал он. Ученый вздрогнул и обернулся.

– Я в это не верю, – сообщил он. – Просто не верю! Не может быть! Перепроверяю уже третий раз!

– Что такое? – с замиранием сердца спросил Татсуми.

– Ты был прав. Он действительно подсел на наркотик, но ведь для шинигами это считается невозможным!

– Значит, здесь не обошлось без Мураки.

– Ты считаешь? – нахмурился Ватари. – Не думаю, что он мог проявить себя так быстро...

– А я не думаю, что кто-то еще способен сделать наркотик, вызывающий привыкание у шинигами.

– Может быть, ты прав, – повернувшись к компьютеру и быстро нажимая какие-то клавиши, согласился Ватари.

– Но сейчас важно не это. Ты сможешь составить антидот?

– Еще не знаю, – нехотя признал ученый. – Конечно, я попытаюсь, но положительного результата гарантировать не могу. Пока проследи за ним.

– Разумеется.

Слежка с помощью магии ничего не дала, и Татсуми с Хисокой, обсудив варианты, решили положиться на человеческую технику. Секретарь даже не пожалел весьма внушительной суммы на приобретение лучших жучков, диктофонов и прочего оборудования. Прикрепить все это на одежду Тсузуки было минутным делом.

Услышанное повергло их в шок.

– Ты всегда так громко стонешь... – заметил Ория, перебирая волосы Тсузуки, уютно устроившегося у него на плече после секса.

– Извини, я не могу сдерживаться. Мне так хорошо... Тебе это не нравится? – неуверенно ответил шинигами, чуть приподнимая голову и заглядывая в глаза любовнику.

– Напротив, – мягко улыбнулся он, поглаживая чувствительное местечко перехода затылка в шею тонкими пальцами.

Тсузуки снова расслабился. Сегодня было странно. Раньше они никогда не лежали вот так вместе, обычно его почти сразу оставляли одного. Тогда приходилось одеваться и на ватных от усталости и неги или дрожащих от той же усталости и возбуждения ногах возвращаться домой. Но сегодня Ория не ушел, более того, притянул начавшего было подниматься Тсузуки к себе. Шинигами не знал, что нашло на хозяина, но возражать отнюдь не собирался.

Ория размышлял. Он всегда доверял Мураки, а Мураки доверял ему, но это никогда не давало ключа для разгадки хирурга, сумевшего подчинить себе мистические силы, а Ории Мибу, его давнему другу и любовнику, требовалось как можно быстрее его понять. Раньше он и не пытался, но сейчас обстоятельства поменялись. Раньше Мураки не скрывал так много и уж тем более не лгал.

Что он задумал на этот раз? Он обещал, что их так называемое «общение» с Тсузуки ограничится тем единственным разом, когда они похитили его, но прошло почти две недели с того момента, и с каждым днем шинигами стал задерживаться все дольше и дольше. Мураки в ответ на упрек ограничился коротким: «Планы поменялись». И это тот человек, который ни разу еще не изменил своего решения и который добивается своей цели любой ценой?

Ория в это не верил. И подозревал, что план изначально был не таким, а сам он в этой игре оказался лишь пешкой, которой не доверяют ничего по-настоящему важного.

Отказываться от роли ладьи ему не хотелось.

И, вдобавок ко всему прочему, с Тсузуки поступили слишком жестоко. Сейчас ему это не нравилось, хотя раньше было все равно – он лишь немного жалел жертву Мураки.

Эти две недели перевернули их, казалось бы, давно наладившиеся отношения.

На следующий день Тсузуки старательно прятался по всем углам от взглядов Ватари и Татсуми. Похоже, зря он согласился на то непонятное исследование... Шинигами привык не недооценивать своих коллег, так что был уверен – они как минимум что-то подозревают. И, хотя игра в прятки могла лишь подтвердить их догадки, он не мог уговорить себя встретиться с кем-то из них лицом к лицу. Особенно с Татсуми.

Когда-то они были напарниками, и пусть это продолжалось всего три месяца, после этого у Тсузуки остались очень яркие воспоминания. Именно тогда он понял, кто по-настоящему руководит Энмо Тё. Именно тогда сумел оценить силу и ум секретаря. И теперь меньше всего хотел встречаться именно с ним. Хотя и общение с Ватари было плохой перспективой.

Но вот от Хисоки так легко скрыться не удалось.

– Тсузуки, стой! – мальчик даже схватил его за край свитера. Обычно он не позволял себе даже приближаться к кому-либо ближе, чем на расстояние вытянутой руки, а сейчас позволил себе такое...

– Ты что-то хотел, Хисока? – обернулся старший шинигами, изображая на лице самую беззаботную улыбку из своего арсенала.

– Да. Тебя искал Ватари. Говорил про какое-то исследование, которое вы начали... сказал обязательно притащить тебя к нему. Силой, если потребуется.

В голосе прозвучала угроза. Тсузуки понял, что если он не пойдет сейчас, то окончательно потеряет их доверие и в лучшем случае окажется под домашним арестом.

– Конечно, но зачем же силой? – засмеялся он. – Я и так дойду. А тебе вроде надо сейчас...

– Я провожу тебя, – не терпящим возражений тоном заявил Хисока.

– А... Хорошо, – чуть запнулся Тсузуки. Похоже, он попался.

– Хисока за ним пошел. Через несколько минут мы все выясним, – вслух успокаивая скорее себя, чем неподвижно застывшего в кресле Татсуми, Ватари метался по комнате. Впрочем, его волнение было понятно. Помимо того, что с Тсузуки творятся такие вещи, которые заставили бы волноваться кого угодно, ученого снедало нетерпение от ожидания проверки действия его антидота.

В дверь постучали, и тут же заглянул Хисока.

– Я его привел, – сообщил он, проходя в лабораторию. Тсузуки шел следом.

– Татсуми? – удивленно распахнулись фиолетовые глаза.

– Не волнуйся, я тут просто так. Заглянул к Ватари. Тебе же всего на минуту, насколько я понял?

– Да-да, один укольчик – и все, – уже постукивая пальцем по шприцу с прозрачно-зеленым содержимым, заверил Ватари. Секретарь отметил, как вздрогнул Тсузуки. Раньше он никогда не боялся шприца.

– Ты неразговорчив в последнее время.

– Я никогда не был любителем поболтать.

– Сейчас что-то изменилось. Скажи мне.

– Что именно?

– Я лишь больше уверяюсь в том, что что-то произошло.

– Хорошо. Ты мне лжешь. Какой смысл разговаривать в этом случае?

Мураки аккуратно поставил чашку на пол, не отрывая взгляда от глаз Ории. Любовник впервые за последние несколько дней открыто отвечал на такой взгляд.

– Почему ты так решил? – после долгого молчания наконец спросил Мураки.

– А что еще я должен был думать, если ты уже второй раз меняешь план?

– Что обстоятельства изменились.

– Когда они тебя волновали?

– Скажем так, сейчас они такого свойства, что не могут не волновать.

– Не говори мне, что ты решил пожертвовать местью. Я не поверю.

– Пожертвовать местью? Что с тобой? Ты же достаточно хорошо знаешь, что от этого я никогда не откажусь.

– Тогда я не понимаю.

– Вопрос лишь в том, когда осуществится месть. Я лишь откладываю ее, чтобы насладиться не менее изощренным удовольствием сейчас. И, кстати, я так и не поблагодарил тебя.

– За что?

– Твоя идея с благовониями была просто чудесна. Без них препарат не оказал бы такого действия. Комбинация оказалась потрясающей.

– Не стоит благодарности.

– Напротив. Ты на меня обижен?

– Нет.

– Хорошо.

Ория знал, что последует дальше. Он даже не думал сопротивляться – все равно знал, что в итоге будет только так, как хочет Мураки.

Удалось ли ему удержать невозмутимое выражение лица, когда тонкая игла вошла под кожу, а в кровь впрыснули неизвестный препарат, Тсузуки не знал. Но он очень нервничал, с нетерпением ожидая конца рабочего дня. Тогда можно будет вернуться к Мураки, и все будет хорошо...

Нет. Не только к Мураки. К нему и Ории.

– Кажется, у нас гости, – недовольно произнес Мураки, поднимая голову с подушки. Ория тут же сел.

– Шинигами?

– Да.

– И что ты планируешь делать?

– Ничего. Он сам решит. Нам даже не понадобится вмешиваться.

– Ты так уверен, что он сделает то, что ты от него ждешь?

– Да.

– Но это ведь только наркотик. Больше причин нет.

– Он стал толчком. Позволил ему взглянуть на некоторые вещи с другой точки зрения.

– Проще говоря, повлиял на его мозг.

– Можно и так сказать. Но Тсузуки от этого не перестал быть собой. И ты ведь не станешь отрицать, что теперь у него есть причины вернуться сюда... помимо забытья от наркотика.

Ория чуть сдвинул брови, вспоминая, когда Тсузуки в последний раз, придя сюда, попросил дозу. Это было давно...

– Порой мне кажется, что я тоже нахожусь под действием какого-то дурмана.

Мураки только улыбнулся.