"Загнанных лошадей пристреливают, не так ли?"

Хорас МакКой

"Где же я это видела, где -
Синие тени на синей воде?”

Флер

– Любуетесь луной, Санзо-хан? – он подходит тихо, улыбаясь своей резкой улыбкой. Такая характерная улыбка. В нем все такое – резкое и искусственное. Такие как он и выглядят неестественно, и ведут себя так же. Такой холеный, роскошные волосы, непередаваемое самодовольство во взгляде. Ужасный человек. Ужасный.

– Меня не интересует луна, – неужели он думает, что его можно так легко выбить из колеи прозрачными намеками? Злость берет при виде этой улыбочки. Он видит, как свет луны играет в белых волосах пришедшего. Тот подходит ближе, и можно увидеть его глаза. Таких отчаянно-синих глаз, впитывающих в себя луну и взгляды окружающих, у обычных людей не бывает. И его резкие ответы разжигают в этих кошачьих глазах маленький торжествующий огонек. Эти глаза ловят загнанный фиолетовый взгляд и начинают жадно пить его.

– Жаль, жаль. Луна сегодня такая красивая. Мне не спится в полнолуние, – и магнетический взгляд не оставляет ни малейшего шанса на побег. Он подходит ближе, легкий ночной ветерок трепетно колышет длинные полы ночной рубашки.

– Не нахожу в ней ничего привлекательного, чем можно было бы так восхищаться, – злость в голосе помогает скрыть растерянность. Он собирает волю в кулак, и отворачивается, и резкое движение тела вызывает восхищенный вздох и очередную искусственную улыбку.

– Хотя, право сказать, лунные ночи вызывают у меня беспокойство, Санзо-хан. Видите ли, мой учитель погиб в лунную ночь, – в невероятно синих глазах пляшет таинственная тень. – Моего учителя убили йокаи, – облизывает слова с губ и влажным взглядом смотрит в спину, затянутую в черную ткань майки, впитывая проходящее по позвоночнику напряжение. – О, мой учитель был таким добрым, – в голосе скользит едва угадываемая насмешка. – Он хотел дать йокаям приют, представляете? Санзо-хан, а что случилось с Вашим учителем? Может быть, его тоже убили йокаи?

Он дергается всем телом, не оборачиваясь, но плескающийся в глазах ужас вполне осязаем. Он напряженно поворачивает голову, и жадный взгляд получает желанный подарок – горестно искривленную линию губ.

– Откуда ты узнал? – голос хриплый от ярости. Это абсолютно естественно. В отличие от собеседника, он абсолютно естественен.

– Я не знал. Я просто предположил. А что, неужели я угадал? – он произносит последние слова как-то особо невинно и буднично, так, что сердце перехватывает. Синие тени в синих глазах устраивают бешеный танец. – Что ж, если так, тогда Вы тоже должны ненавидеть йокаев, Санзо-хан, – в голос вкрадывается двусмысленная хрипотца, вкладываемая луной в расширенные зрачки. – Я давно уже мечтаю о прогулке при луне, Санзо-хан. И у меня к вам предложение, – острые каблуки стильных туфель стучат по гравию дорожки.

– Я не желаю выслушивать твои предложения! – упрямо вскинутая голова и нотки жести в злом голосе. Злость – показная, испуг – натуральный, и этот страх надо спрятать за жесткостью. Взгляды вновь скрещиваются.

По изящным губам скользит усмешка, потому что в матовых аметистовых глазах он видит не только бешенство.

– Санзо-хан. Я хожу из города в город, избавляя людей от йокаев. Я хотел бы, – он облизывает улыбающиеся губы, слизывая двусмысленности, – чтобы Вы присоединились ко мне. Мы ведь так похожи с Вами.

– Даже не подумаю.

– Санзо-хан, – мурлыкая, произносит он, отходя на несколько шагов. – Я прошу тебя подумать. Если твои друзья-йокаи предадут тебя, – слова слетают с губ почти нежно, – что ты будешь делать? Ты убьешь их, или?..

Зависший в воздухе невысказанный вопрос и жесткая линия губ.

– Одним выстрелом.

И отчаянное понимание в синих глазах, в которых танцуют тени и выпитый фиолетовый свет.

Загнанных лошадей пристреливают, не так ли?

– Вы хорошо подумали, Санзо-хан? – уже не настолько уверенным, но по-прежнему обволакивающим голосом. – Вы согласны ко мне присоединиться?

– Нет.

И он шокирован. И с него слетает его неестественность, и он действительно красив, и он напуган. Против воли он протягивает руку к стройной фигуре, впитывая ее глазами.

– Одним выстрелом, Санзо-хан? Не ожидал, – слова слетают с губ с нежностью поцелуя.

И в фиолетовых прищуренных глазах танцует луна.