Время шло.

Очередной цикл начался с уже привычного звука: верещание и вопли доносились из помещения, где обосновался ХотШот. Выдернутые из объятий перезарядки десептиконы пребывали в отвратительном настроении.

– Когда все закончится, я убью его, – у Старскрима от ярости потемнела всегда бледная псевдокожа.

– Зачем нам вообще эта Искра? – вторил ему Циклон, стискивая гудящую голову.

– Эта Искра свободна: она не привязана к носителю, и только тот, кто владеет ею, может решать – что с ней делать. С ее помощью мы можем создать любого трансформера, из чего угодно!

– О.

Разъяснительная работа, проведенная Мегатроном, наконец-то заставила десептиконов осознать, какая редкая удача им выпала. До сих пор назначение свободной Искры как-то не укладывалось в их процессорах, оставаясь где-то на уровне «хм-весьма-забавная-игрушка». Однако теперь... Переглянувшись, они поспешили за своим командующим, который даже не думал умерить размашистый шаг.

Дверная панель, отгораживающая жилье ХотШота от остальной базы, не была снабжена замком и ушла в стенные пазы уже от легкого толчка. Десептиконы ввалились в помещение, сразу же показавшееся крохотным. Еще более крохотным оно казалось за счет беснующегося автобота, занимавшего своими метаниями все свободное пространство.

– Что это? Праймас, я умираю? – вопил желтый трансформер, потрясая обеими руками, словно хотел их отбросить. – Это какой-то вирус?

Кисти его рук трансформировались во что-то, смахивающее на птеро-лапы.

– Прекрати орать, – Мегатрон поймал его за запястье. – Ого... – непроизвольно вырвалось у него.

– Я так и знал! – ХотШот повысил голос еще на две октавы. – Я умру, умру из-за вас, ублюдки! Вы меня убили! Я ненавижу вас, десептиконы!

Предупреждая последующие вопли, Циклон зажал ему рот. Остальным пришлось сосредоточиться на том, чтобы удержать брыкающегося автобота. Дальнейшее обследование показало, что броня ХотШота сильно утолщилась, на локтевых и коленных суставах появилось некое подобие шипов, и даже вдоль позвоночного каркаса торчком встали небольшие зубцы. Главным же было то, что грудная клетка заметно увеличилась в размерах. Столь заметные изменения объясняли, почему их гость оказался таким страшным обжорой, постоянно требуя все больше энергона. Он практически эволюционировал.

– Он похож на фем-бота, – оценил эти изменения Циклон.

– А по-моему, на зверомеха, – внес свою лепту Демолайшер.

– Какое жалкое зрелище, – добавил Старскрим.

Мегатрон не мог не улыбнуться, когда линзы желтого трансформера заблестели от выступившей из пазух чистящей жидкости, не замедлившей струйками побежать по щекам. Насладившись зрелищем, он счел возможным снизойти до объяснений.

– У него начинается перестройка. Организм меняется под нужды второй Искры. Защищается.

ХотШот умудрился вонзить зубные пластины в ладонь Циклона, с легкостью пробив защитное покрытие. Трансформер заорал от неожиданной боли – оказалось, челюсти у ХотШота тоже изменились.

– Я останусь таким уродом? – ручейки побежали сильнее.

– Не думаю, – Мегатрон почти ласково провел пальцем по нагретой щеке. – Только до окончания цикла.

«Еще неделя», – с горечью подумал ХотШот, стараясь отвлечься от того, как его держали в пять рук (Циклон тряс укушенной и сдавленно ругался). Он вообще не любил излишние прикосновения, а уж со стороны десептиконов...

Наконец его прекратили изучать и отпустили на волю. ХотШот демонстративно отряхнулся и высказался в том духе, что не желает видеть в своем личном жилом помещении посторонних. Он уже успел составить примерное представление о границах дозволенного и умудрялся дерзить в строго отведенных рамках. Собственные расчеты не подвели и на этот раз: десептиконы удалились, многозначительно хмыкая.

ХотШот перевел дух и облегченно уселся на перезарядную платформу. Несмотря на браваду, несмотря на собственную неоспоримую ценность в глазах десептиконов, он не переставал опасаться. В любой момент что-то могло измениться, и тогда за его жизнь никто не дал бы и бракованной гайки. Иногда он просто боялся уходить в перезарядку. Иногда ему казалось, что линзы десептиконов следят за ним с холодным любопытством, словно выжидая, когда он сделает непростительную ошибку. Иногда ему казалось, что он вот-вот сойдет с ума от непрестанного напряжения. И вдобавок он начал буквально физически страдать от невозможности трансформироваться. Его одолевали воспоминания о том, как гладко ложится асфальт шоссе под колеса, как ветер обдувает гладкие бока и как дух захватывает от собственной скорости. Он несколько раз втихаря уже пробовал перейти в альтернативный режим, но каждый раз его останавливала боль. Вот и сейчас нестерпимое желание трансформироваться поселилось в его центральном процессоре. ХотШот стиснул кулаки и скрежетнул зубными пластинами. Нет, он не будет этого делать...

Беспокойно заерзав, желтый трансформер попробовал мысленно отвлечься. Возможно, ему пойдет на пользу, если он пробежится по необитаемым коридорам базы.

Он украдкой выбрался из комнаты, параноидально оглянулся и поспешил свернуть в путаницу мрачных коридоров. Впрочем, «поспешил» – это слишком громко сказано. В последнее время ему стало трудно передвигаться, он чувствовал себя возмутительно неуклюжим. Очевидно, это было связано с тем, что обе Искры, хоть и соединенные пока что в единое целое, уже проявляли самостоятельность, и каждая стремилась взять управление на себя. В присутствии десептиконов он старался сохранять невозмутимость, маскируя свои трудности под высокомерное нежелание шевельнуть хотя бы пальцем. И все-таки ему казалось, что они прекрасно понимают, в чем дело. Однако сейчас поблизости никого не было, и он мог позволить себе ковылять настолько быстро, насколько ему этого хотелось. Постепенно он втянулся и даже почти восстановил былую легкость движений. Темнота коридоров рассеивалась перед его фарами, и на секунду ХотШот почувствовал себя свободным. Пока не увидел впереди неподвижную темную фигуру. Свет фар выхватил психованную красно-зеленую раскраску, резкими тенями подчеркнул грубую челюсть, и ХотШот остановился, с неприязнью глядя на Демолайшера. Этот десептикон нравился ему ничуть не больше, чем остальные. Он оптом ненавидел их всех.

– Развлекаешься? – полюбопытствовал Демолайшер, сдвинувшись с места.

– А тебе-то какое дело? – сварливо ответил автобот, с подозрением глядя на него.

– У меня тоже есть намерение поразвлечься.

Воздушный главнокомандующий неторопливо прогуливался по коридорам, разыгрывая в голове очередной сценарий собственного возвышения и утверждения власти над всеми десептиконами, а впоследствии и автоботами. В тот момент, когда он в красках представлял себе церемонию собственной коронации, что-то его отвлекло. Глухая возня, прерываемая сдавленными вскриками, доносилась из темного отсека в двух шагах от него. Старскрим шагнул в провал дверного проема и хлопнул по стене в том месте, где должен был находиться выключатель. Загорелась только одна лампа из великого множества, но и этого хватило, чтобы осветить пикантное зрелище: Демолайшер зажал вырывающегося автобота в углу и пытался добраться до его чувствительных мест. ХотШот сопротивлялся с удивительной энергией.

– Демолайшер? – с гневным недоверием произнес Старскрим. – Что ты делаешь, а?

Десептикон вздрогнул и замер. ХотШот в последний раз пнул его и тоже замер, глядя на спасителя потемневшими от страха линзами.

– Я... ух... я хочу немного развлечься.

– А ну отпусти его, – лазерные турели уставились Демолайшеру прямо в лицо. – Живо.

– С каких это пор ты стал защитником слабых? – десептикон злобно оскалился и стиснул шею автобота. ХотШот сдавленно пискнул, с мольбой глядя на Старскрима.

– С тех пор, как он стал представлять для нас ценность. К тому же я не понимаю, какой интерес может возникнуть к автоботу, который выполняет роль инкубатора.

– Конечно тебе не понять. Ты же только и делаешь что трахаешься с Мегатроном!

На этот раз Старскриму не понадобилось даже семидесяти пяти сотых секунды, чтобы найти значение очередного земного слова. Выстрел отбросил Демолайшера к стене, срезав ракетницы с правого плеча под корень.

– Еще одно такое выражение – и ты отправишься в открытый космос, рухлядь, а твою жалкую Искру я растопчу собственными ногами, – прошипел Страскрим.

Между тем освобожденный ХотШот по стеночке выбрался из неизвестного помещения, где его только что едва не опозорили еще раз, и со всей возможной для себя скоростью двинулся к своей берлоге. Шум от тяжеловооруженного столкновения двух десептиконов остался за спиной.

Спрятаться. Затаиться. Он уже смирился с тем, что бежать отсюда не то что невозможно, а просто неумно. Десептиконы все равно последуют за ним, одержимые маниакальной идеей получить от него Искру. Раньше он думал, что такие собственнические порывы свойственны только людям с их трепетным отношениям к собственным детям. Ну и к тому же он не был уверен, что выдержит обратное перемещение. Врата и Портал работали по-разному, хотя при их создании использовалась общая идея. Нет, он определенно не собирался так рисковать.

Погруженный в свои раздумья, ХотШот слишком поздно заметил, что в коридоре он не один. Но он хотя бы избежал идиотской ситуации, когда один налетает на другого, и в итоге оба падают, чем почему-то страшно веселят окружающих. ХотШот остановился в двух шагах от Мегатрона.

– Как ты себя чувствуешь? – вежливо осведомился Главный.

– Отвратительно, – с вызовом произнес ХотШот. – Здесь настолько грязно, что я чувствую себя на свалке.

– Я уточню: меня не интересует твое собственное состояние, – Мегатрон незаметно для оптики преодолел разделяющее их расстояние. – Меня интересует только Искра.

– К сожалению, она никуда не делась, – угрюмо резюмировал ХотШот.

– О, дай я послушаю.

Мегатрон наклонился, повернул голову и припал аудиодатчиком к груди ХотШота. Автобот издал нервный писк, глядя на чудовищный острый рог, угрожающе поблескивающий прямо перед его носом.

– Кстати, что за шум был в четырнадцатом секторе?

– Какой шум?.. – неохотно пробормотал автобот, не в силах отвлечься от созерцания смертоносного орудия.

– Хмм... крики о помощи, – Мегатрон лениво проследил одним пальцем бедренное сочленение ХотШота.

Желтый трансформер сразу напрягся. Как вопрос, так и поведение Мегатрона заставляли его нервничать. Отвечать не хотелось – хотелось немедленно сбежать. Однако правила здесь устанавливал не он. Поэтому ХотШот сквозь зубы выдавил что-то насчет излишне активных десептиконов, которым нечем занять себя, и потому свободное время они тратят на бесполезные развлечения. Получилось весьма уклончиво.

– Где он тебя трогал? Здесь? Здесь? А может быть, здесь? – каждое «здесь» Мегатрон сопровождал прикосновением, но если Демолайшер шарил наобум, то главнокомандующий точно знал, где именно нужно дотрагиваться до трансформера. И он явно был в курсе того, что именно происходило в четырнадцатом секторе.

– Н-нет... – задушенно простонал ХотШот, страшась собственной реакции. – Отпусти меня!

– Разве я тебя держу?

ХотШот неразборчиво выругался и отступил на шаг, хотя и с большим трудом. Скользнувший по локтевому сгибу палец едва не заставил его сдаться и опрокинуться перед Мегатроном на спину, но он все же удержался от столь опрометчивого поступка. Главнокомандующий десептиконов выпрямился и глянул на ХотШота с высоты своего роста.

– Постарайся меньше провоцировать моих солдат, автобот.

– Я? Я провоцирую? – ХотШот опять почувствовал совершенно неконтролируемую ярость, смывшую подозрительное, предательское дрожание в нейронных цепях.

– Ты даже меня провоцируешь.

Истина открылась ХотШоту, когда он увидел, как у Мегатрона слегка дернулись мембраны обонятельных датчиков. Торопливо включив собственную систему распознавания, он уже через наносекунду в ужасе приоткрыл рот. Потом попятился, увеличивая расстояние между собой и десептиконом, развернулся и кинулся прочь по коридору базы.

По пути он пару раз умудрился потерять координацию и один раз едва не сбил с ног Старскрима. Тот удивленно посмотрел вслед автоботу, вспомнил слова Демолайшера, которые тот бросил сквозь зубы в ходе разбирательства, включил сканирование, и тут его датчики буквально взвыли. Желтый трансформер оставлял после себя не просто след, а целую дорогу из специфических аттрактантов, по которой мог бы с легкостью пройти тяжелый супертанк вроде Мегатрона. Старскрим невольно сделал несколько шагов следом, на мгновение поддавшись мощному действию. Молекулы этого запаха делали свое дело даже в крайне разреженной атмосфере. Затем истребитель встряхнулся, выругал себя последними словами и направился туда, откуда примчался взбудораженный автобот. Что-то подсказывало ему: там находится истинная причина...

Истинная причина стояла к нему спиной в абсолютной неподвижности. Старскрим нарочито тяжело протопал по железному полу, давая знать о своем приближении. Главнокомандующий шевельнул плечом и тронулся с места, предварительно скинув истребителю неясный мысленный образ. Старскрим сердито оскалился, не сумев расшифровать послание, и поспешил следом, не в силах допустить, чтобы что-то произошло без него.

На входе в командный центр ему пришлось задержаться: автоматически дверь пропускала только Мегатрона, остальным приходилось вбивать длинный код и подвергаться сканированию. В противном случае системы защиты превратили бы постороннего в лужицу расплавленного металла.

Стоически вытерпев надоевшую процедуру, Старскрим торопливо зашагал к мониторам. Все они были погашены, и только перед Мегатроном что-то мерцало, выдавая работу системы слежения.

– Тихо, – Главный предупредительно покачал пальцем. – Я наблюдаю за интересными вещами.

Старскрим подкрался к нему ближе и заглянул через плечо – хорошо, что Мегатрон с удобством развалился в командном кресле, иначе смотреть на что-либо из-за его спины сделалось бы невозможным.

Автобот сидел на своей платформе, удивительно ловко скрестив ноги, и то и дело начинал тереть грудную броню. Потом спохватывался и убирал руки. Затем он улегся на спину и уставился в потолок. И наконец решился на то, чего никогда в жизни бы не сделал, если б только знал, что за ним неотрывно наблюдают камеры – он открыл все свои порты. И начал их недвусмысленно поглаживать.

– То он визжит, что его насилуют, то лезет на стену из-за желания быть трахнутым, – проворчал Старскрим.

– Избавься от этих земных словечек, – с отвращением произнес Мегатрон. – Потрудись выражаться по-кибертронски.

– Я только хотел сказать, что он хочет слияния, мой лорд, – поправился истребитель.

– Это у него вряд ли получится.

– Ну хотя бы соединения, – сладко произнес воздушный командующий.

– А вот это уже другое дело, – Мегатрон ухмыльнулся, обведя пальцем угол пульта. – Но мы подождем, пока он попросит об этом сам.

Автобот оказался невероятно стойким типом. Несмотря на то, что в своей комнате он то и дело начинал теребить порты, при десептиконах он держался совершенно нейтрально. Правда, вскоре он уже не мог скрывать, что ему все труднее нормально ходить, и десептиконы с огромной радостью предложили ему свою помощь. По молчаливой договоренности они старались иметь как можно больше контактов с желтым трансформером. Правда, Мегатрон в этом не участвовал, считая ниже своего достоинства возиться с неуклюжим, отягощенным второй Искрой носителем. Но он с неподдельным интересом наблюдал, как его офицеры стараются сломить волю автобота. Пару земных дней спустя они начали проявлять свои намерения уже гораздо более откровенно. Сначала ХотШот агрессивно сопротивлялся, затем, очевидно, в его организме снова что-то изменилось, и он ушел в глухую пассивную оборону, не откликаясь на поползновения десептиконов. В итоге стало вполне привычным видеть, как автобот безмолвно сидит у кого-нибудь из них на коленях. Роль симпатичной желтой игрушки вполне ему удавалась.

Потускневшие линзы быстро выдали причину его странного поведения: он начал невероятно быстро утомляться. Порой один только поход от собственной комнаты до главного зала полностью обессиливал его. Однако автобот проявил крайнее упорство и даже не подумал смириться с текущим состоянием собственных механизмов. Еще несколько дней спустя обстановка вновь изменилась: то ли это несгибаемое упорство, то ли следующая фаза развития Искры в конце концов разогнали топливо в жилах автобота. ХотШот внезапно сделался дико активным. Теперь он бесконечно пропадал в самых дальних уголках базы, обследуя все подряд и всюду суя нос. Мегатрон то и дело посылал кого-нибудь из своих подчиненных, чтобы они вытащили желтого пакостника из очередного закрытого сектора. При этом ХотШот устраивал такие невероятные скандалы, что у десептиконов зашкаливало датчики. Впрочем, когда его пару раз приложили об стены, он слегка сбавил обороты, однако это не мешало ему с охотничьим упорством вновь и вновь лезть куда не следует. И, наконец, кроме всего прочего, он продолжал генерировать проклятый запах едва ли не во вдвое больших объемах. Десептиконы буквально пожирали его взглядами, но без разрешения Мегатрона могли позволить себе лишь очень немногое. Утешало их только то, что автобот несомненно реагировал на каждое прикосновение. Правда, в основном это выражалось в криках «Убери свои манипуляторы, ржавая болванка!» или «Все десептиконы – извращенцы!» Но слова говорили одно, а поведение – совсем другое...

Главнокомандующий по-прежнему держал своих соратников на коротком поводке: в конце концов, он сам сказал, что автобот должен по собственной воле попросить их о соединении, и признавать, что желтый гаденыш оказался сильнее духом их всех вместе взятых, он не собирался. Однако его подчиненные не были столь терпеливы, и наконец трое десептиконов буквально приперли Мегатрона к стенке с крайне настойчивыми просьбами.

– Вышвырну в открытый космос, – пообещал он.

– Возможно, это стоит того, – дерзко заявил Старскрим.

Мегатрон посмотрел на него особым взглядом, в котором читалось: «Ты мне за это заплатишь» – и перевел взгляд на Циклона с Демолайшером. Оба выглядели крайне... заинтересованными. Главнокомандующий затемнил линзы, обдумывая сложившуюся ситуацию. В конце концов, он не нарушает собственного слова. Он просто хочет поощрить верных десептиконов за службу, не так ли?

– Автобота вы не получите... – начал он.

Последовали разочарованные стоны.

– ...просто так, – невозмутимо закончил Мегатрон, после чего изложил очередной Гениальный План, встретивший полнейшее одобрение всех сторон без единого возражения.

И в один прекрасный день ХотШот обнаружил, что дверь в пультовую не заперта. Крохотный кусочек железа застрял в пазах, по которым скользила дверная панель, и не дал ей полностью закрыться. А значит, система распознавания и последующего уничтожения тоже не работала. ХотШот прекрасно знал, что здесь она настроена лишь на замкнутый контур, поскольку пультовая – это не жизненный центр корабля. Но он вовсе не претендовал на то, чтобы оказаться в тщательно охраняемом командном центре. Ему хватит этой маленькой комнатки, из которой можно послать сигнал на Землю. А дальше... сюда придут его друзья, и для десептиконов настанет Конец Света.

С пультом пришлось возиться долго. Казалось, создатели этого чуда техники сделали все для того, чтобы максимально усложнить жизнь тому, кто вздумает им воспользоваться. Тем не менее, ХотШот вовсе не собирался сдаваться, азартно сражаясь с неуступчивой программной оболочкой. Это бескровное, но напряженное сражение настолько захватило его, что он полностью утратил бдительность.

– Вот идиот, – прошептал за дверью Циклон, борясь с хихиканьем. – Тоже мне, нашел выход...

«На закрытой частоте, болван!» – прорычал Мегатрон, используя эту саму закрытую частоту.

Трансформер-вертолет тут же придал своему лицу выражение тупого подобострастия, на что остальные десептиконы отреагировали ехидными смешками.

«Все. Берем его, – Мегатрон неслышно отодвинул дверную панель и добавил, обращаясь к Демолайшеру: – Будешь топать – отстрелю ноги по колено».

ХотШот ломал процессор над совершенно непонятной системой связи, которая почему-то включала в себя многочисленные космические спутники, выведенные людьми на орбиту. Он никак не мог сообразить, что нужно сделать, чтобы послать сигнал на свою базу.

И тут за спиной у него раздался легкий скрежет. Автобот почувствовал, как на внешних стенках энергопроводов выступает холодный конденсат. Только не это. Десептиконы! Он слишком много времени провел рядом с этими ублюдками и успел частично утратить навыки, позволявшие моментально определить, кто находится рядом – друг или враг. Он потерял бдительность. Это непростительно.

ХотШот резко развернулся и тут же отшатнулся, налетев на пульт. Десептиконы стояли ровным полукругом, подойдя к нему вплотную. ХотШот проклял разреженную атмосферу, скрадывавшую почти любой звук, кроме их собственной речи. Но почему он не ощутил, как вибрирует пол? Впрочем, это было уже неважно. ХотШот почувствовал, что сейчас с ним сделают что-то плохое, и инстинктивно попробовал отступить, чему благополучно воспрепятствовал все тот же пульт. Десептиконы дружно шагнули еще ближе к нему.

– Много шифровок послал? – ядовито осведомился Циклон.

Автобот еще сильнее отклонился назад и внезапно поскользнулся, с размаху сев на край пульта. Под его весом что-то жалобно хрустнуло и пискнуло. Перспектива того, что нечто плохое действительно произойдет, налилась яркими красками.

– Ай-яй-яй, какой не в меру любопытный автобот... – Мегатрон наклонился вперед, упираясь руками в пульт по обе стороны от ХотШота.

Под его ладонями многочисленные сенсорные клавиши обреченно захрустели, вдавливаясь в прочное основание, и ХотШот внезапно с кристальной ясностью понял, что его обдурили.

– Эй! Это фальшивка!

Его голос был исполнен такого праведного гнева, что Мегатрон расхохотался. Ему с удовольствием вторили остальные десептиконы. ХотШот задрожал от злости и внезапной резкой обиды – психика по-прежнему выкидывала странные штуки.

– Конечно это фальшивка, глупец. Неужели ты думал, что мы подпустим тебя к своим секретам?

Мегатрон уперся коленом в край бутафорского пульта и перенес на него свой вес, еще сильнее наклоняясь вперед. Псевдопульт затрещал, но с честью выдержал испытание. Главнокомандующий десептиконов и без того превосходил ХотШота ростом больше чем на голову, а теперь и вовсе нависал над ним, точно над самокатом. Автобот уже мечтал провалиться в проклятую фальшивку, лишь бы избавиться от острого чувства присутствия десептикона. Их магнитные поля вступили в плотное взаимодействие, вынуждая ХотШота тратить все больше усилий на то, чтобы игнорировать возникающий от этого эффект.

Сзади его взяли за плечи и мягко опрокинули на поддельный пульт.

ХотШот прижал кулак к губам, стремясь задавить любой гипотетический звук, потому что не был уверен, какую именно фразу произнесет в следующий миг. Диапазон возможных фраз колебался между «отвалите, грязные извращенцы» и «о да, пожалуйста, я хочу этого». Впрочем, он прекрасно понимал, что от его слов уже ничего не зависит. Момент, когда можно было хотя бы попытаться удрать, был бесславно упущен.

– Ты хочешь? Признайся, хочешь нас?

ХотШот укусил себя за пальцы. Ему было бы куда проще, если бы десептиконы просто изнасиловали его, ни о чем не спрашивая, но этого ждать не приходилось, особенно от Мегатрона. Безжалостный главнокомандующий буквально выколачивал из него признание в капитуляции. Вернее, не выколачивал, а вымучивал. Он просто касался его в определенных местах, и ХотШот чувствовал, как его контакты начинают искрить. Аналитическая система бесстрастно констатировала резкое возбуждение. ХотШот вжал голову в плечи и затравленно оглянулся. Десептиконы смотрели на него с одинаково нетерпеливым, жадным выражением лиц. И у всех вибрировали мембраны датчиков запаха.

– Ну, автобот? Хочешь?

Мегатрон уже полностью навалился на него, вдавливая пленника в похрустывающий пульт. ХотШот ощущал всем телом, как под броней десептикона пульсирует Искра, и как его собственная двойная Искра откликается на ее зов. Он попробовал замотать головой, но чужие руки, до этого державшие его плечи, тут же схватили за шлем, принуждая оставаться на месте. Безмолвный вопрос «хочешь?» настойчиво светился в кроваво-красных линзах Главнокомандующего, и автобот не выдержал.

– Хочу...

Слово было сказано.

ХотШот почти судорожно вздрагивал, выгибаясь под жадными прикосновениями. Он чувствовал себя невероятно похотливым, возбужденным сверх всякой меры и лишенным всякого терпения. Сдвоенная Искра горела от жажды, требуя срочно удовлетворить ее. Поэтому он был только рад, когда мощные пальцы вторглись под его броню, щупая сплетение чувствительных проводов и играя с хрупкими контактами. Но оптику он выключил, стараясь сохранить крошечный кусочек гордости.

– ...он автомобиль! – разобрал он отголоски спора. – А ты – танк. Ты его покалечишь.

– Не тебе меня учить, несчастное создание. Отойди!

Он не сопротивлялся даже когда в его приемный интерфейс вставили толстый штекер, покалывание от которого пробежалось по всем чипам и платам. Он просто хотел, чтобы ему доставили как можно больше удовольствия. Вспышки наслаждения от Искр опускались аж куда-то вниз корпуса, заставляя его энергоприводы вибрировать и толчками выплескивать горячий энергон. Еще несколько проводов подключились к нему с легкими щелчками, добавляя напряжения.

– Я от его вида сейчас брызну, – пробормотал Циклон. – А ему хоть бы что.

– У него две Искры. Сейчас он почти секс-бот, и его хватит на всех.

За этими словами последовал особенно сильный толчок энергии, и ХотШот не смог удержаться от дрожащего стона. Мегатрон засмеялся и погнал в него непрерывный поток, пульсирующий от собственной мощи. ХотШот стиснул кулаки и зубы, запрокинул голову, заскрежетал, утратив дар разумной речи. Он никак не мог достигнуть пика, только разогревался все сильнее, и Искры клокотали, раздирая его бедное тело. Давление в груди было приятным, но с каждой секундой усиливалось настолько, что быстро сделалось почти нестерпимым. Он изо всех сил пытался раскрыть сегменты брони, но тщетно, так что приходилось довольствоваться внешними контактами. Он страшно боялся, что вот-вот все закончится и его оставят неудовлетворенным, поэтому старался как мог, выталкивая собственную энергию по едва ли не дымящимся проводам.

– Я один не потяну, – с оттенком изумления произнес Мегатрон. – У него должен быть дублирующий порт. Найдите его!

– Да, да... – почти пролепетал ХотШот, краем датчика разобрав, о чем говорят его партнеры.

– Здесь, – очень скоро палец коснулся выхода, спрятанного под броневой пластиной, и ХотШот аж застонал, предвкушая восхитительное соединение.

– Пусти, – его приподняли. – Дай-ка я...

Еще один штекер ввели в запасной интерфейс, и тогда ХотШот закричал. Наконец-то он почувствовал, что уже недалек от перезагрузки. Оба вставленных в него устройства перегоняли огромное количество энергии, едва вмещавшееся в его теле. Искры дрожали от удовольствия, впитывая чужую мощь и щедро отдавая свою. Он мог точно сказать, что сейчас к нему подсоединились Мегатрон и Старскрим, двигающиеся в одинаковом темпе, он всеми нейронными разветвлениями чувствовал, кто вступает с ним в связь. Это было безумно хорошо. Двое оставшихся не у дел десептиконов активно стимулировали его с помощью рук, и эта массовая атака сначала заставила ХотШота сначала повизгивать, потом громко вскрикивать, а потом отчаянно вопить на одной ноте, когда Искры бешено вспыхнули, сжигая его нервы высоковольтным огнем.

Из-за собственного крика он не слышал ошеломленных стонов – десептиконы не ожидали такого яростного выплеска, и каждому из них в той или иной степени тоже досталось. Только когда он наконец перезагрузился и вернулся в онлайн, то услышал, как скрипит и потрескивает перегретый металл, как шумно работают четыре системы охлаждения сразу, и капает из не выдержавших сочленений энергон.

Зрение возвращалось медленно, система видеозахвата барахлила, поэтому сначала он как будто смотрел на мир сквозь грязные линзы. Он чувствовал, как под ним растекается лужица топлива. Также он чувствовал невероятный стыд, и от этого окружающий мир делался еще более мутным.

– Ох... – Старскрим прижал руку ко лбу, чувствуя, как пылает металлическая кожа. – Это... хорошо.

– О да, – многозначительно произнес Мегатрон с тонким намеком в голосе. Старскрим вздрогнул.

– Выпустите меня, – с лязганьем произнес очнувшийся автобот.

Мегатрон посмотрел на Старскрима, чьи линзы удовлетворенно мерцали, и на Циклона с Демолайшером, которые, судя по всему, были готовы к продолжению.

– Мегатрон? – почти умоляюще произнес Циклон.

Главнокомандующий ухмыльнулся и медленно кивнул.

ХотШот чувствовал себя так, будто его каркас внезапно утратил жесткость, а внутренности превратились в наполовину растаявшие, крайне мягкие материалы. Но он все же пробовал освободиться, пусть это и выражалось лишь в слабых шевелениях. Оба приемных интерфейса аж горели от столь интенсивного использования, и он не смог удержаться от облегченного стона, когда из них вытащили штекеры. Но когда его неожиданно подхватили подмышки и подняли, он резко занервничал.

Лязганье железа, быстрые щелчки разъединяющихся и вновь соединяющихся устройств – и ХотШот беспомощно заскулил, чувствуя, что его пустили по второму кругу. Впрочем, его безумные Искры радовались и тупой, грубой силе Демолайшера, и маниакальной страсти Циклона. Он обессилено откинулся на последнего, отключая оптику.

Старскрим с интересом наблюдал, как подергиваются широко расставленные ноги автобота. Из-за спины Демолайшера не было видно, какое у ХотШота при этом выражение лица, но Старскрим обладал неплохим воображением. Вдобавок он видел руку автобота, видел, как сжимаются и разжимаются его пальцы – явно непроизвольно, в ритме, задаваемом обоими партнерами. Истребитель еще подумывал, не присоединиться ли к ним, чтобы снова заставить маленького автобота визжать и стонать, однако в этот момент почувствовал пристальный взгляд. Он медленно обернулся, заранее придав лицу вопросительное выражение. Мегатрон поманил его пальцем, отступая к дальней стене пультовой. Внутренне поеживаясь, Старскрим двинулся за ним. Молчаливый Мегатрон был куда хуже Мегатрона, изрыгающего ругательства и обстреливающего окружающих плазменными зарядами. Старскрим остановился на расстоянии полушага от него, краем датчика все еще прислушиваясь к оханью и модулированным стонам, доносящимся со стороны фальшивого пульта. Похоже, автобот снова разогрелся. Отвлекшись, Старскрим упустил ту микросекунду, в которую Мегатрон потянулся к нему и ухватил за крыло, заставив поморщиться. Захват не отличался особой нежностью.

– Так что ты говорил насчет того, что автобот стоит многого? – почти прошипел Главнокомандующий.

– О-о, Мегатро-он... – протянул Старскрим.

Это было бы весьма забавно, если бы не было так опасно. Ревнующий Мегатрон – это нечто невероятное, вроде добровольной сдачи автоботов с последующей передачей всех миниконов в руки противника. Но проблема была в том, что характер Главнокомандующего вовсе не отличался кротостью, и чем сильнее были его чувства – неважно какие – тем сильнее оказывались разрушения в радиусе его действий.

– Что «Мегатро-он»? – передразнил его лидер десептикнов. – Я жду ответа!

– Как можно подумать, что я променяю покровительство Императора на желтую мелочь? – Старскрим шевельнул свободным крылом, что в человеческом эквиваленте означало пожатие плечом.

– Что ж, я надеюсь на твое благоразумие, Старскрим.

Истребитель искоса глянул на своего повелителя, почти гордясь тем, что угрожающие намеки связаны исключительно с тем, что Мегатрон предъявляет права на его драгоценную персону. Совершенно верно истолковав этот взгляд, Мегатрон угрожающе нахмурился, подтягивая подчиненного к себе поближе, пока не обхватил за талию.

– Только мой, – коротко уточнил он.

Старскрим ничего не ответил, однако самодовольная улыбка на его лице сказала о многом. Мегатрон вернул ему еще более самодовольную улыбку и переключил внимание на происходившую неподалеку активную коннекторную деятельность. Старскрим молниеносно рассчитал оптимальный вариант поведения и, оставшись в руках Мегатрона, прислонился шлемом к его плечу. Судя по довольному ворчанию Главнокомандующего, это был не просто оптимальный, но идеальный вариант. Закрепляя успех, Старскрим подергал крыльями в жесте несомненной симпатии и привязанности. И Великий Мегатрон успокоился окончательно.

В принципе, на автобота Старскриму было уже налить топливом, однако он оставался здесь по той простой причине, что Мегатрон с крайним интересом наблюдал за ходом соединения. Впрочем, когда автобот снова завопил в неподдельном экстазе, Старскрим все-таки извернулся в тесном объятии и полностью насладился видом кульминационного момента.

ХотШот снова сбросил перегретое топливо и почти сразу же начал погружаться в забытье. Сил на крики протеста и оскорбления уже не осталось, поэтому он просто не стал включать оптику, чтобы не видеть довольные рожи десептиконов. Он бы еще и аудиодатчики отключил, но в этом случае вполне мог бы упустить что-то важное.

– Докрасна раскалился, – констатировал Циклон, пробегаясь пальцами по местам соединений.

– Да, очень горячий автобот, – со смехом согласился Демолайшер.

ХотШот бессильно зашипел от злости.

– Вот теперь ты свободен, – прошептали ему в датчики, обдавая жарким отработанным воздухом.

По молчаливому уговору десептиконы резко отсоединились, заставив ХотШота вскрикнуть. Демолайшер даже испытал что-то вроде слабого сочувствия к автоботу, чьи развороченные порты действительно отливали красноватым цветом раскаленного металла.

Желтый трансформер медленно остывал, совершенно не в состоянии вскакивать и сражаться за свою поруганную честь, как того требовала гордость. Однако понизить собственную температуру до оптимального уровня ему так и не удалось. Внутреннее оповещение тревожно попискивало, сообщая о том, что нагрузка достигла критического предела.

ХотШот сполз с поддельного пульта и кое-как выпрямился. Наглухо запертая грудная броня стонала от внутреннего напора, однако ему было хорошо. По крайней мере, он мог соображать, не опасаясь, что логические цепи сейчас вытекут через вентиляционные отводы. Впрочем, не исключено, что лучше бы они вытекли. Тогда ему не пришлось бы задумываться о том, что он фактически совершенно добровольно участвовал в восхити... то есть в совершенно отвратительной оргии с четырьмя десептиконами сразу. Он еще успел заметить, что Старскрим выскальзывает из рук Мегатрона, а потом температура подскочила сразу на десяток градусов. ХотШот тяжело плюхнулся на раздолбанный псевдопульт, прижимая ладонь к груди. Он почувствовал, как внутри него что-то разделилось. Это невероятное ощущение сводило его с ума.

– Что за... – начал Старскрим.

– Эй! Он весь горит, – несколько обеспокоено заявил Циклон. – Может, мы что-то порвали?

– Нет, – Мегатрон подошел ближе и внимательно посмотрел в линзы автоботу, – это оно. Наша Искра.

– Я чувствую... их уже две... – оптика ХотШота полыхала нездоровым светом, он еле держал голову.

– Тащите его в медотсек, – велел Мегатрон. – Кажется, вторую уже можно вытаскивать.

– Экстренное вскрытие? Кесарево? – похвастался умным термином Демолайшер.

Лица трансформеров синхронно искривились, когда они перевели этот термин.

– Я прочищу твой засоренный процессор, – пригрозил Мегатрон. – Но... да, что-то в этом духе.

Между тем автобот покачнулся и начал заваливаться на спину. Его моментально поймали в четыре руки.

– Он горячий, как плазма, – чуть удивленно произнес Старскрим.

Казалось, что ХотШот как достиг максимальной температуры во время пика соединения, так с ней и остался. О том, чтобы он самостоятельно шел, не могло быть и речи. Правда, никто не собирался приставлять к нему хорошенькую фемку-медсестру. Десептиконы протащили его по коридорам и довольно небрежно свалили на неприятно знакомый стол.

– Мне жарко, – пробормотал ХотШот. – Я не могу ее держать... пожалуйста...

– Срезайте броню, – скомандовал Мегатрон, не найдя на ней аварийных замков.

– Мы его не убьем? – усомнился Циклон.

– С каких это пор тебя волнуют такие вещи? – усмехнулся Мегатрон.

– Это и моя Искра в том числе, – проворчал Циклон.

– Тогда режь, болван, – Мегатрон приблизил свое лицо к его, злобно сужая оптику.

Циклон дернулся, схватил ремонтный лазер и заработал им в бешеном темпе. Очень скоро броня была полностью срезана, но даже при этом оторвать ее удалось с трудом, словно что-то держало пластину изнутри. Наконец преграда была отброшена в сторону.

– Вот это да! – не выдержал Старскрим. – Ну и мерзость!

Под броней находился второй слой защиты. Миллионы мелких трубочек, переплетенных между собой, образовывали сплошной панцирь, непрестанно шевелящийся, влажный, склизкий даже на вид. Из-под него толчками пробивалась энергия разросшейся Искры.

– Ничего страшного, – Мегатрон чуть поморщился и подтащил к себе лазер.

Тонкий, почти невидимый луч легко разрезал псевдоорганический покров. ХотШот выгнулся, словно сквозь него пропустили разряд электричества, и снова рухнул на платформу, безжизненно запрокинув голову.

Потоки энергона заливали место операции, среди их ровной голубизны мелькали какие-то красные прожилки, что-то гнусно полужидкое тянулось из разрезанных трубок, и в центре всего этого кошмара вместе пульсировали две Искры. Все еще спаренные тоненьким тяжем, по которому что-то переливалось из одной в другую.

– А какая из них... э-э... наша? – слабым голосом поинтересовался Демолайшер.

– Ты не чувствуешь? – удивился Мегатрон. – Вот эта.

Он небрежно ткнул пальцем в Искру лилового оттенка, и та съежилась, уходя от прикосновения. Из ложемента потекло что-то желтое. Демолайшер попятился, издав отчетливый горловой звук.

Старскрим остро глянул на Мегатрона, и Главный прочитал в его взгляде железобетонное «никогда в жизни» чуть-чуть приправленное «пошел ты» и посыпанное толикой «мне нехорошо».

– Как же легко вывести вас из равновесия, – презрительно сказал Мегатрон. – Всего лишь чуть-чуть слизи – и вы уже готовы умереть от сенсорной перегрузки. Жалкие трусы.

Вторая искра дернулась, приподнялась, и тяж наконец-то оборвался. Искра ХотШота вспыхнула и пригасла до тусклого, еле заметного свечения. Новая Искра повисла в воздухе, ярко мерцая.

– А чем ее ловить? – спохватился Демолайшер.

– Я позаботился об этом, в отличие от вас, идиоты.

Новосозданная Искра мягко опустилась в подставленную прозрачную сферу, и Мегатрон крайне осторожно, почти нежно закрыл створки на мономолекулярные запоры.

– Теперь, – он сжал кулак, оскалившись в совершенно безумной улыбке, – мы можем создать такого трансформера, что Кибертрон содрогнется!

Наполовину отключившийся ХотШот невнятно, но явственно протестующе застонал. Тем самым он привлек к себе внимание десептиконов, чей настрой резко изменился. Почти одновременно к голове автобота было приставлено три разных вида оружия.

– Ликвидировать? – осведомился Старскрим.

Мегатрон задумчиво погладил сферу, глядя на автобота. Истерзанное тело всем своим видом призывало прекратить его отвратительное существование в яркой вспышке очищающей плазмы. Однако голубые линзы мерцали так притягательно и беспомощно, что Мегатрон не мог не вспомнить, как приятно было соединяться с желтым трансформером. У его энергии был такой чудесный вкус...

– Нет, – решение было принято. – Мы, десептиконы, умеем быть благодарными. Даже по отношению к автоботам. Запаяйте его, накачайте энергоном и отправьте на Землю.

Эпилог.

– Нет, нет и нет! – визжал Старскрим, отбиваясь всеми конечностями. – Я не буду этого делать!

– Подумай, какие открываются перспективы, – уговаривал его Мегатрон, почти нежно держа за крылья. – Я уверен, что нашел стопроцентно действенный способ разжигания второй Искры. Это обязательно сработает.

– Я не инкубатор! Даже не вздумай! Я убью тебя! Клянусь, я сделаю это!

– Всего один земной месяц, – Мегатрон не оставлял попыток уломать партнера. Проблема стопроцентно действенного способа заключалась в том, что помимо всего прочего партнер должен был осознанно пойти на этот шаг и объединиться с намерением и желанием выносить вторую Искру.

– Я сказал – нет! – Старскрим лягнул его. – Я не собираюсь становиться тупым уродом только ради пополнения твоей армии! Обращайся к Циклону! К Демолайшеру! К кому угодно!

– Но мне нужны высокоинтеллектуальные воины, а не солдафоны, – теперь Мегатрон пробовал использовать лесть.

– А мне не нужна подсадная Искра в моем собственном теле!

– Проклятье! – Мегатрон зарычал и сдался. – Ну почему самый умный, самый красивый мой воин – такой упертый идиот?!

– Именно потому, что я самый умный и красивый, – Старскрим облегченно выдохнул и самодовольно ухмыльнулся. – Мне не нужны конкуренты.